45. Творчество и.А.Крылова. Общая характеристика.

Ива́н Андре́евич Крыло́в (1769 — 1844)

Творчество Ивана Андреевича Крылова четко распадается на две приблизительно равных в хронологическом отношении, но противоположных по своим этико-эстетическим установкам периода. Крылов-писатель XVIII в. — это тотальный отрицатель, сатирик и пародист; Крылов-баснописец века XIX, хотя он и унаследовал национальную традицию понимания басни как сатирического жанра, все-таки утверждает своими баснями моральные истины, поскольку от природы басня является утвердительным жанром (апологом). При этом творчество молодого Крылова в XVIII в. обладает двойной историко-литературной ценностью: и самостоятельной, и перспективной, как постепенное становление тех форм и приемов творческой манеры, которые сделали имя Крылова своеобразным синонимом национальных эстетических представлений о жанре басни.

(Лебедева)

Этапы биографии в 18 веке:

1769 – родился в семье военного.

Когда Крылову было 9 лет, отец умер в бедности, оставив вдову с двумя детьми.

Крылов стал служить в 9 лет на гражданской службе подканцеляристом.

Проявлял интерес к народным увеселениям (сборища на площадях, качели, кулачные бои)

1782 – переезд в Петербург.

1783 – 1-я комическая опера «Кофейница» на крестьянскую тему. Крылову всего 14 лет. При жизни автора напечатана не была.

1785 – написал трагедию «Клеопатра» (она не дошла до нас) и отнёс её на просмотр знаменитому актёру Дмитревскому; Дмитревский поощрил молодого автора к дальнейшим трудам, но пьесы в этом виде не одобрил: «Время на переделку жалко тратить».

1786 – ком. опера «Бешеная семья» - тоже довольно слабо. В тот же год комедия «Сочинитель в прихожей». В героях пьесы, щеголихе Новомодовой и Дубовом некоторые отмечают черты Екатерины 2 и Потёмкина.

1787—1788 гг. Крылов написал комедию «Проказники», где вывел на сцену и жестоко осмеял первого драматурга того времени Я. Б. Княжнина (Рифмокрад). Таким образом Крылов нажил себе врагов и построить карьеру драматурда далее ему просто мешали.

1789 – издание журнала «Почта духов». Это журнал одного автора. По сути беллетризация сатиры. Через 8 месяцев прекратился выпуск.

1792 – вместе с Клушиным, Плавильщиковым, Дмитревским издаёт журнал «Зритель» чуть меньше года. Здесь публикуется цикл пародийных речей (в частности «Похвальная речь в память моему дедушке...»), «восточная повесть» Каиб (тоже беллетризированная сатира). В журнале публиковались и произведения других авторов, печатались и переводы. закончилось всё обыском и закрытием.

1793 – ещё попытка, журнал «Санкт-Петербургский Меркурий». Более умеренный, более «благонадёжный». Не был чисто сатирическим, был общелитературным. Печатались переводы, биографии, лирические стихотворения и сатирические произведения. Просуществовал год. Закрыт.

24-летний Крылов прекращает литературную деятельность и путешествует.

1797 – встретился с Сергеем Фёдоровичем Голицыным, стал его секретарём и воспитателем детей.

В конце девяностых для домашнего спектакля в доме Голицына пишет шутотрагедию «Подщипа» (или «Трумф»).

Почта духов.

В 1789 году Крылов издаёт журнал «Почта духов», представляющий собой беллетризацию сатиры, сатирический роман, цикл нравоописательных очерков. Между прочим, в этом году началась Великая французская революция. В России начиналось брожение умов, а власти следили за подобными публикациями. Журнал просуществовал 8 месяцев и был закрыт насильно.

Как тип периодического издания «Почта духов» Крылова заметно отличается от сатирических журналов 1769—1774 гг. прежде всего тем, что это журнал одного автора, то есть по изначальному замыслу он является целостным произведением, которое издается периодическими ежемесячными выпусками. В этом Крылов довел до формального логического предела тенденции к редакторской циклизации разнородных и разножанровых публикаций, которые (тенденции) наметились в сатирических журналах Новикова, компоновавшего в единое смысловое целое публицистические материалы разных авторов. Крылов же фактически был единственным автором «Почты духов», хотя, часть писем, входящих в состав журнала, переведены Крыловым с французского, из романов маркиза д’Аржана.

От обычного повременного издания журнал одного автора (или «периодического издания», как определил его Крылов) отличается еще и тем, что в нем обязательно присутствует некий сюжетно-композиционный стержень, позволяющий нанизывать на него и объединять между собой разнородные публикации. Таким единым композиционным стержнем в «Почте духов» является мотив переписки журнал имеет подзаголовок «Ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами», а издатель и автор журнала представлен как своеобразный посредник: будучи секретарем арабского волшебника, он публикует его переписку со стихийными духами. Всего было опубликовано 48 писем. 45 писем духов, 2 письма Маликульмулька и 1 от Эмпидокла.

В качестве сюжетной схемы периодического издания Крылов воспользовался характерным приемом русской бурлескной литературы, развивающей сюжет в двух планах повествования — фантастическом и реальном. Фантастический сюжет «Почты духов» — история своеобразного «повреждения нравов» в Аиде, царстве мертвых античной мифологии. По мифу жена Плутона Прозерпина должна проводить половину года на земле, со своей матерью Церерой, а половину — в Аиде со своим супругом. И в первом письме гнома Зора повествуется о том, как Прозерпина вернулась из очередной отлучки на землю совершенной парижской модницей и, пожелав завести в Аиде модные порядки, послала Зора на землю покупать модные наряды и украшения, а также разыскивать и доставлять в Аид портных, парикмахеров и ювелиров. Новые порядки в Аиде до такой степени насмешили судей загробного царства — Эака, Миноса и Радаманта, что от смеха они сошли с ума, и Плутону потребовались новые судьи, желательно честные, на поиски которых отправился гном Буристон. Приключения, встречи и наблюдения Зора и Буристона над человеческой жизнью образуют канву, по которой развивается второй, реальный сюжет журнала, объединенный не темой, а мотивом — пожалуй, этот мотив можно определить как типичный жанрообразующий романный мотив путешествия. Именно он позволяет органично соединять разнородный материал наблюдений гномов над жизнью и нравами людей в целостную энциклопедическую картину русских нравов конца XVIII в.

В число корреспондентов арабского волшебника Маликульмулька входят стихийные духи разной природы; наряду с гномами — духами земли, арабскому волшебнику пишут письма сильфы — духи воздуха Дальновид, Световид и Выспрепар, парящие над землей и наблюдающие людские нравы. Переписка воздушных духов с арабским волшебником не имеет внешней ярко выраженной связи с общим сюжетом журнала, но тематика и литературная форма писем сильфов имеет в общей композиции «Почты духов» самостоятельную смысловую нагрузку.

Соответственно разной природе стихийных духов — грубой материальности духов земли гномов и воздушной бесплотности сильфов, Крылов распределяет между их корреспонденцией уровни отражения реальности. Привилегией гномов является знание всего, что происходит в земной материальной человеческой жизни. Гномы пишут арабскому волшебнику об успехе в покупке модных нарядов и знакомстве с молодым щеголем Припрыжкиным, истории женитьбы которого будет посвящен целый ряд писем Зора; о посещении праздника именин в доме богатого купца Плутареза и разговорах, слышанных за праздничным столом; о пребывании во французской модной лавке, о книжных лавках, оперных и драматических спектаклях, и тому подобных вещах, в которых легко различимы все характерные тематические признаки русского сатирического бытописания.

Напротив, темы писем сильфов — это высокие идеологические абстракции: рассуждения о краткости человеческой жизни, о свойствах мизантропов, о «некоторых государях и министрах, кои поступками своими причиняли великий вред людям», о честности, меланхолии, глупости и учености переводят материал бытовых зарисовок в план философской рефлексии на уровне абстрактных понятий. В ряде случаев этот перепад уровней нравоописания от бытового к бытийному подчеркнут последовательным расположением тематически близких корреспонденции: так, письмо IX гнома Зора о знакомстве с Припрыжкиным, рисующее бытовой облик светского вертопраха-петиметра, непосредственно соседствует с письмом X от сильфа Световида, трактующим «о удивительном сходстве чувств, склонностей и поступок петиметра и обезьяны».

Кроме сильфов и гномов корреспондентами волшебника выступают водяные духи ондины, рассказывающие о дворе Нептуна и его жены Фетиды, и демон Астарот.

В общем «Почта духов» - это сборник многочисленных посланий. Пересказать его затруднительно. Вот, что пишет о сюжетах Орлов (с примерами):

Круг героев, выведенный Крыловым, широк и многолик. Он представлен дворянами, купцами, судьями, вельможами. Объединяет их одна черта — это скопище глупцов, огромный сумасшедший дом. Одним из таких «безумцев» представлен молодой дворянин Припрыжкин. Вся его жизнь проходит в светских забавах, сплетнях, карточной игре. Он готовится к свадьбе с развратной модницей Неотказой, ни разу не встретившись с ней, не испытывая к ней никаких чувств. На вопрос гнома Зора, чем оправдывается столь странный брак, Припрыжкин сообщает, что за невестой он получит тридцать тысяч приданого, а это даст ему возможность содержать любовницу, приобрести цуг английских лошадей и купить дорогого мопса. Таковы же представления о браке у невесты Припрыжкина — Неотказы. «Тот, кто мне мил, — признается она своему любовнику Промоту, — никогда не будет моим мужем. Если б я и овдовела, то ты не прежде можешь назвать меня неверною, как разве тогда, когда предложу я тебе мою руку».

Гном Буристон, попав в суд, встречается там с нелепостями другого рода. Бедняка, приговоренного к смертной казни за кражу носового платка, спасает от смерти высокопоставленный вор, похитивший из государственной казны несколько миллионов. Располагая столь крупной суммой, он легко оправдался и занимается теперь благотворительностью. «Мне удивительно, — признается Буристон, — как можете вы жить в такой земле, где чуть было не засекли розгами бедняка, не евшего трое суток... и где преступникам, обворовавшим государственную казну... судьи кланяются чуть не в землю».

На улице гном Буристон был свидетелем того, как десять мастеровых тащили на своих плечах огромный камень, в то время как шестерка лошадей везла карету, в которой сидел высохший от старости богач. «Не лучше ли было бы... — размышляет Буристон, — хотя по нескольку бесполезно припряженных лошадей употребить... на вспоможение этим беднякам везти камень».

Литературные источники «Почты духов» связаны прежде всего с русскими журналами 1769-1774 гг. «Трутнем», «Живописцем», «Кошельком», «Адской почтой». «Адская почта» Эмина послужила неким прототипом, в том числе и в названии. Кроме того там есть темы и сюжеты восходящие к ещё более ранней сатирической традиции, например, к тому же Кантемиру. Также как считает крупнейший современный советский исследователь М. В. Разумовская, в журнале Крылова представлен материал, почерпнутый у французского просветителя д'Аржана. Ею установлено, что 23 письма переведены Крыловым из его романов «Кабалистические письма» и «Еврейские письма» 30-40-ых годов. Это письма сильфов Маликульмульку. По замечанию Архангельской, для современного читателя это самые скучные фрагменты. =)

Пародийные речи (по Лебедевой, в списке речей конкретных нет, но на лекции о них говорилось)

На страницах «Зрителя» были опубликованы знаменитые «ложные панегирики» Крылова — «Речь, говоренная повесою в собрании дураков», «Похвальная речь науке убивать время», «Похвальная речь в память моему дедушке».

Жанр ложного панегирика в сатире Крылова имеет глубоко символическое историко-литературное значение. Искусство панегирического красноречия, реализованное в жанре проповеди — Слова Феофана Прокоповича, лежало у истоков новой русской литературы XVIII в., и эта традиция не прерывалась на протяжении всего века: к ней приложили руку и Ломоносов с его «Словом похвальным Петру Великому», и Фонвизин со «Словом на выздоровление <...> великого князя Павла Петровича». В конце века жанр панегирического ораторского слова обретает в творчестве Крылова пародийные функции: каноническую жанровую форму ораторской речи Крылов использует для создания бытового сатирического мирообраза с отрицательной установкой.

Ложные панегирики Крылова, совмещающие в себе апологетическую интонацию с образом объекта речи, этически недостойного похвалы, представляют собой еще один жанровый вариант бурлеска — извлечение комического эффекта из несоответствия формы и содержания. Однако этот бурлеск не столь невинен, как ирои-комические поэмы: традиционно и генетически ораторское панегирическое Слово посвящалось монарху. Делая героями своих ложных панегириков повес, дураков, петиметров, провинциальных дворян — прямых наследников фонвизинских персонажей, Крылов шутил очень опасно, поскольку на втором ассоциативном плане высокой формы, соединенной с низким содержанием, подспудно присутствовала идея сатирической дискредитации власти даже и при условии, что эта идея в тексте ложного панегирика никак словесно не реализована. Типичным образцом ложного панегирика является «Похвальная речь в память моему дедушке», выдержанная в традициях надгробной ораторской речи и поневоле ассоциирующаяся со «Словом на погребение Петра Великого» Феофана Прокоповича:

Любезные слушатели! В сей день проходит точно год, как собаки всего света лишились лучшего своего друга, а здешний округ разумнейшего помещика: год тому назад, в сей точно день с неустрашимостью гонясь за зайцем, свернулся он в ров и разделил смертную чашу с гнедою своею лошадью прямо по-братски. <...> О ком из них более должно нам сожалеть? Кого более восхвалить? Оба они не уступали друг другу в достоинствах; оба были равно полезны обществу; оба вели равную жизнь и наконец умерли одинаково славною смертию (I;359).

Риторические приемы — обращения, восклицания, вопрошения и инверсия, оформляющие внешним интонационным рисунком типичный сатирический зоологизированный образ дворянина, неотличимого от собаки или лошади, порождают в ходе ложного панегирика два параллельно развивающихся мотива. Все деяния Звениголова — героя похвальной речи — так или иначе соотносят его с животными, а авторские оценки этих деяний ставят события жизни героя в контекст всемирно-исторических событий и уподобляют его подвиги подвигам великих героев мировой истории — разумеется, властителей.

Так, один из самых ярких эпизодов детства героя — его отношения с собачкой Задоркой, которую отец «дал сыну своему в товарищи», чтобы он не унижал своего высокого рода, общаясь с холопами или детьми бедных дворян:

Звениголов, привыкший повелевать, принял нового своего товарища довольно грубо, и на первых часах вцепился ему в уши, но Задорка < > укусила его за руку до крови. <. .> Сколь сердце в нем ни кипело, со всем тем боялся сразиться с Задоркою и бросился к отцу своему жаловаться на смертельную обиду, причиненную ему новым его товарищем «Друг мой! — сказал беспримерный его родитель: разве мало вкруг тебя холопей, кого тебе щипать? <...> Собака ведь не слуга: с нею надобно осторожнее обходиться, если не хочешь быть укушен» (I;362).

С другой стороны, описывая подвиги Звениголова в его зрелой жизни, панегирист уделяет основное внимание его страсти к охоте на зайцев, к которым Звениголов питает такую же непримиримую ненависть, как «Аннибал к римлянам» (I;366). Результаты этой охоты — вытоптанные поля, вырубленные леса и вконец обнищавшие крестьяне — сравниваются панегиристом с подвигами великих полководцев и властителей древности:

Нерон зажег великолепный Рим, чтобы истребить небольшую кучку христиан. Юлий побил множество сограждан своих, желая уронить вредную для них власть Помпея. Александр прошел с мечом через многие государства, побил и разорил тысячи народов, кажется для того, чтобы вымочить свои сапоги в приливе океана <...>. Те морили людей, дабы приобрести славу, а он [Звениголов] морил их для того, чтобы истребить зайцев (I;367).

На стыке двух противоположных жанровых закономерностей, от одной из которых заимствован стиль, а от другой — типология образности и содержание, возникает эффект двойной дискредитации: высокий стиль официального панегирика дискредитирован фактом его применения к этически недостойному похвалы объекту, отрицательный смысл образа объекта усилен и подчеркнут несоответствующим стилем: преувеличенная похвала — это всегда насмешка. И само высокое содержание официального панегирика, понятие идеальной власти, тоже не остается без ущерба, хотя в ложном панегирике оно никак словесно не оформлено и остается только на ассоциативном плане текста.

Если Звениголова сравнение с Ганнибалом, Нероном, Юлием Цезарем и Александром Македонским в принципе неспособно возвысить, то всех перечисленных великих мужей отождествление с непримиримым врагом зайцев может только уронить, а заодно с ними — и понятие власти, которое они в своих фигурах и деяниях воплощают.

Так в ложном панегирике, использующем высокую стилевую традицию русской литературы в пародийно-сатирических целях, обозначаются два уровня сатиры Крылова, делающие его отрицание тотальным: дискредитация жанра ведет к дискредитации идеи, выраженной этим жанром, и если для большинства современников Крылова понятие идеального властителя, просвещенного монарха имело бытие хотя бы в качестве высокой идеологической абстракции, то Крылов вычеркивает его сразу из двух уровней реальности: материального (в том. что Екатерина II просвещенным монархом не является, в 1792 г. уже никто не сомневался) и идеального.