24. Грамматика Присциана.

Создал значительный труд «Грамматические наставления» 18 книг (вкл. синтаксис и словоупотребление) Приводит много цитат из авторов, произведения которых были утеряны. В 5-6 веках в Константинополе работало немало крупных специалистов по латинскому языку. Одним из крупнейших был Присциан.

Он в первое десятилетие 6 века создал самую значительную латинскую грамматику: Institutionis grammaticae — Грамматические наставления. 18 книг. Здесь даётся исчерпывающее изложение латинской грамматики. Эта работа ценна ещё и тем, что даются многочисленные цитаты из утерянных авторов. Их имена известны только благодаря Присциану.

Установлено, что в своей грамматике Присциан опирался на учение греков. Особенно следует иметь в виду труды Апполония Дискола (2 век нашей эры)

Апполоний Дискол — главный авторитет в области греческого синтаксиса. Его трактат состоит из 4х книг — О синтаксисе частей речи. Термин «синтаксис» он употребляет для обозначения связи слов в предложении, а также для обозначения сочетаний букв, слогов, а также для обозначения отдельных слов путём словосложения. Апполоний изучал синтаксис исходя из семантической сочетаемости частей речи и грамматических категорий.

Огромный трактат Присциана представляет собой применение принципа Апполония Дискола к латинскому языку. Присциан считает имя и глагол главными частями речи, потому что только они необходимы в предложении, без остального можно обойтись. Присциан ставит вопрос об иерархии имени и глагола и считает, что имя главнее, потому что действовать и страдать свойственно той субстанции, которые обозначают имена, а уже именем порождаются действия и страдания.

Это учение о главенствующем положении имени и глагола родственно синтаксическим концепциям нашего времени (подлежащее и сказуемое).

Присциан подвёл итог исканиям и достижениям всего античного языкознания. В Средние века после грамматики Доната эти книги были самыми значительными учебниками латинского языка. Его влияние на разработку грамматических вопросов было значительно даже в 18ом веке.

С Присцианом завершается развитие античной грамматики. Благодаря Донату и Присциану античная грамматика дошла до нашего времени.

В IX в. франкский монах Рабан Мавр из Фульды выпустил её сокращенный вариант.

Главными достоинствами грамматики Присциана являются полнота описания и изобилие примеров. Благодаря Присциану сохранились многие фрагменты из произведений старых латинских авторов, в частности, Энния, Пакувия, Акция, Катона и Варрона. Ориентация на греческую грамматическую систему иногда вводила Присциана в заблуждение, например, когда он усматривал наличие в латыни оптатива, не отличимого по форме от конъюнктива; там, где греческая схема не подходит, его описание становится бессистемным. Однако, несмотря на все недостатки, его труд стал нормативным учебником, и в английском языке даже возникло выражение break Priscian"s head (буквально – «разбить голову Присциану»), означающее «нарушать правила грамматики».

Амирова:

Грамматика Присциана («Institutionum grammaticarum» [48]) — это обширное сочинение, состоящее из восемнадцати книг.

Первые шестнадцать содержат учение о звуко- и формообразовании,

Последние две — учение о синтаксисе, иначе, о конструкциях. Первые шестнадцать книг получили известность как «Priscianus Maior», последние две — как «Priscianus Minor». В построении своего сочинения и толковании основных явлений латинского языкаПрисциан следует канону, выработанному александрийской грам матической школой, как он представлен в грамматических трудах Аполлония Дискола [см. 35]1.

В своем описании латинского языка (наиболее полном и детальном среди дошедших до нас грамматических трактатов) Присциан применяет два подхода, или критерия: семантический и формальный, однако без определенной системы, без четкого понимания того, каковы должны быть процедуры анализа языка, основывающиеся на этих критериях.

Присциан заявляет, что семантический критерий должен быть ведущим при анализе языка (хотя нигде не объясняет, что он понимает под семантикой), например при выделении частей речи.

Следует, однако, заметить, что если выводы Присциана, основанные на применении семантического критерия, весьма сомнительного свойства, то результаты применения формального подхода поражают своей ясностью.

Поскольку начиная с позднего периода Античности и в период Средневековья грамматика осознавалась почти исключительно в плане практическом, т.е. как искусство правильно говорить и писать, то становится понятным то большое внимание, которое уделяется в работе Присциана изучению фонетики, орфоэпии, просодики, словоизменения и словообразования латинского языка.

В звуковом потоке речи, по мнению Присциана, должно выделять звукообразования четырех рядов: vox artlculata, vox inarticulata, vox literata, vox Iliterata. В этом членении выступают две дихотомии: vox articulata — vox inarticulata, с одной стороны, и vox literata — vox illiterata, с другой стороны. Vox articulata — звук (или звукообразование) членораздельно-дискретного свойства, прямо связанный в устах говорящего с некоторым значением или выступающий в составе некоторого значения. Vox inarticulata — звукообразование, не наделенное этими свойствами. Причем, видимо, в концепции Присциана имплицитно проводится различие между языком как объектом внимания грамматиста и языком как предметом лингвистического (грамматического) описания. Отсюда вытекает значимость одних звукообразований и незначимость других для целей лингвистического описания.

Дихотомия одного уровня анализа интерпретируется через дихотомию другого уровня анализа. Vox literata — звукообразование, которое может быть соотнесено с графическим образованием, будь то vox articulata или vox inarticulata. Vox illiterata — звукообразование, не получающее графического корреспондента. Здесь, видимо, имеются в виду некоторые классы vox inarticulata1.

Звуковая сторона языка получает интерпретацию в терминах букв. Буква — это наименьшее звукообразование (или часть звукообразования), которое может быть соотнесено с графическим образованием.

Одним из проявлений звукообразования является слог. Слог — это звукообразование, которое может быть реализовано в графическом образовании, произнесено в едином выдохе и объединено единым ударением. Слог как артикуляторно-акустическое явление, будучи интерпретирован в графике, реализуется применительно к латинскому языку не менее чем в одной букве и не более чем в шести буквах, например: а ('от'), ab ('из'), ars ('искусство'), stans ('стоящий'), stirps ('стержень'). Число слогов в звукообразовании определяется числом гласных.

Слово (dictio) определено как наименьшая часть сложного выражения, которое воспринимается в качестве некоторого семантического целого, причем такая часть, которая выделяется при разложении семантики этого целого. Такая дефиниция, по мнению Присциана, должна исключить возможность интерпретации, допустим, слова vires ('силы', 'средства', 'войска'— множественное число от vir, viris 'сила', 'мощь') как комбинации лексико-семантических единиц: vi + res либо vir + es (в целом Присциан не проводит четкого различения лексической и грамматической семантики).

Слова организуются в речи в более сложные построения.

Присциан выделяет среди них oratio. Oratio — это апробированное узусом соединение слов, которое передает мысль как некое целое.

Существует множество типов образования таких соединений. И даже отдельное слово в определенном контексте может выступать как oratio со всеми принадлежащими последнему признаками, как, например, слово совесть, являющееся ответом на вопрос: «Что может рассматриваться как мера высшего этического начала в человеке?»

Присциан выделяет восемь частей речи {partes orationis): имя, глагол, причастие, местоимение, предлог, наречие, междометие и союз. Рассматривая их свойства, Присциан руководствуется, хотя, как было отмечено выше, без определенной системы, не только семантическим, но и морфологическим и синтаксическим критериями. Так, отличая междометие от наречия (чего не было в греко-римской классической традиции), Присциан основывается на его синтаксической независимости и эмоционально-экспрессивной семантике. А определяя на базе семантического критерия, например, глагол, он вместе с тем приводит и его формальные признаки, указывая, в частности, на тот факт, что значение глагола, строго говоря, состоит в действии или подлежании действию и что все глаголы, наделенные полной и координирующейся флексией, оканчиваются на -о или на -or. Исходя из этих морфологических примет, он дает развернутое, хотя и не во всем точное, подразделение глаголов с учетом синтактико-семантических критериев.

Значительное место формально-грамматические критерии занимают и в двух последних книгах Присциана, посвященных синтаксису латинского языка (вопреки его декларации о том, что синтаксический раздел его труда опирается на семантический критерий). Прекрасным образцом использования формальной процедуры анализа синтаксического строя является его отправной прием описания строя предложения (книга XVII). Присциан берет предложение Idem homo lapsus heu hodie cecidit Тот же человек, упавший, увы, сегодня, упал [вновь]' и исследует все те изменения, которые оно претерпевает в результате процедуры подстановки в различных его частях, а также в результате его развертывания за счет добавления новых членов. Попутно рассматриваются всевозможные дистрибуции смысла и формы составляющих.

Несомненно, что чрезмерное внимание к семантическому критерию помешало Присциану дать строго формальное описание системы латинского языка; например, при рассмотрении фонетико-просодического строя ему не удалось создать ясную и исчерпывающую классификацию на уровне звукообразований. Вместе с тем фактическое применение Присцианом формального подхода позволило ему уловить многие тонкости языка, что проявилось, например, в достаточно четкой картине описания слога, в формулировании его основных признаков или при выяснении картины синтаксической структуры языка.

Здесь, видимо, нет необходимости говорить о смешении Присцианом понятий «звук» и «буква», элементов морфологии и орфографии (смешении, воспринятом от античности и представленном также в последующей традиции языкознания) и вытекающих отсюда погрешностях в фактологическом, хотя и чрезвычайно скрупулезном, описании латинского языка. Как бы то ни было, грамматика Присциана утвердилась в Средневековье как наиболее авторитетный грамматический трактат [см. 27].