6.2. Память

Процессы памяти

Память является одним из важнейших психических процессов, основой нашего опыта. Именно она хранит и частично перераба­тывает всю информацию, которая поступает к нам и из внешнего мира, и от нашего сознания.

Морфологические основания памяти достаточно хорошо изу­чены — это формирование связей между различными нейронами коры и структура ДНК. Любая новая информация, проходя через кору больших полушарий, связывает отдельные нейроны, образуя все новые их соединения. Чем более интенсивен поток информа­ции и чем чаще она приводится, тем крепче эта связь. Поэтому по­вторение информации и помогает ее сохранению.

Основными процессами памяти являются сохранение, узнавание, забывание и воспроизведение информации. Узнавание более простой процесс по сравнению с воспроизведением. Оно происходит при на­личии объекта, в то время как воспроизведение — в его отсутствие. Естественно, что легче выбрать из нескольких объектов тот, кото­рый мы уже видели, чем вспомнить его во всей совокупности харак­терных черт. Более сложный характер воспроизведения отражается и в онтогенетическом развитии памяти — узнавание появляется у де­тей уже к 4, а воспроизведение только к 9 месяцам.

Большинство экспериментальных исследований памяти были направлены на изучение закономерностей процессов забывания и сохранения, ведь именно от них зависит наша повседневная жизнь, возможность обучения, ориентировки в известных ситуаци­ях, наши воспоминания о прошлой жизни, которые во многом яв­ляются основой нашего самосознания, осознания цельности себя и своего пути.

Известный немецкий ученый Г. Эббингауз, изучая процессы па­мяти, выстроил кривую забывания, показав, что более инфор­мации забывается очень быстро, примерно в течение 3—4 часов по­сле заучивания. Та же информация, которая осталась, сохраняется долго, практически бесконечно. Последующие работы показали, что существует так называемый эффект реминисценции, т.е. через ка­кое-то время (примерно через день-два) казалось бы забытая инфор­мация всплывает в нашей памяти, оставаясь в ней уже надолго. При­чем чем более значима информация, тем сильнее реминисценция.

Сохранение информации зависит от многих причин: это и ее важность для жизнедеятельности живого существа, и ее эмоцио­нальная насыщенность, и ее связь с прошлым опытом, т.е. знако­мая информация скорее сохранится в долговременной памяти, чем абсолютно новая, так как имеющиеся у нас сведения, соединяясь с новыми, сходными, придадут им дополнительную интенсивность. В то же время информация редко сохраняется в совершенно пер­возданном состоянии. Так, при соединении вновь поступивших и имеющихся сведений, они обобщаются, формируя уже иное, хотя и сходное со старым, представление. Исследования процесса запо­минания показали, что уже при первом предъявлении материала, люди запоминают около 70—80% информации. При отсроченном воспроизведении (через 1—2 ч) сохраняется лишь 50—60%, что кор­релирует с данными Эббингауза о наибольшей интенсивности за­бывания в первые несколько часов.

Важный вопрос, который длительное время решался психоло­гами, связан с изучением объема памяти. Вся ли информация, ко­торую мы получаем в процессе жизни, сохраняется? Если же часть ее пропадает, то почему она забывается и как отбирается инфор­мация для хранения? Прежде всего, необходимо понять, об объеме какой памяти идет речь. Существует объем информации, которую непосредственно может запечатлеть субъект. Это число 7 ± 2 (т.е. от 5 до 9). Семь единиц информации (объектов, ситуаций и т.д.) не только одномоментно хранится в памяти, но и фиксиру­ется вниманием, т.е. объем кратковременной памяти и внимания тождественны. Объем же долговременной памяти практически неограничен.

Современные исследования показали, что теория «выветрива­ния» следов (т.е. постепенного угасания, исчезновения следов ин­формации), верна только для непосредственной, кратковременной памяти. Таким образом, воспоминание может угаснуть в процессе его оценки и анализа в кратковременной памяти — не можем же мы хранить любую информацию, поступающую к нам. Однако те сведе­ния, которые были оценены как важные, достойные хранения в долговременной памяти так или иначе сохраняются. Из-за того что воспроизвести их мы можем не всегда, это осознается нами как за­бывание. Оно в этом случае связанно уже не с угасанием, но с тем, что следы информации (или следы памяти) могут вытесняться в бессознательное, могут они и накладываться друг на друга, интер­ферировать. Как и при интерференции волн, специфика каждого следа исчезает, они «гасят» друг друга. И в том, и в другом случае мы не можем воспроизвести материал, но он не исчез и при опре­деленных обстоятельствах может «всплыть» в памяти. Поэтому час­то нам кажутся смутно знакомыми какие-то люди или ситуации, хотя мы и не можем припомнить, при каких обстоятельствах это знакомство произошло. Наиболее отчетливо в этом случае просту­пает эмоциональная составляющая представления, которая окра­шивает такие полусознательные восцоминания в тот или иной эмо­циональный

Вытесняется в бессознательное либо не значимая информация, либо чрезмерно аффективная, которая может нарушить эмоцио­нальный комфорт человека (тяжелые воспоминания, неприятные мнения о себе и т.д.). Слишком высокая интенсивность противоре­чивой информации (информационный стресс) также приводит к тому, что часть материала, которую мы не в состоянии усвоить и переработать, вытесняется в бессознательное. В экспериментах, проводимых в школе когнитивной психологии, испытуемому одно­временно подавалась противоречивая информация (в правое ухо — одна информация, в левое — другая). В течение некоторого време­ни испытуемый не мог сориентироваться, на что обращать внима­ние, что слушать. После выбора источника сведений (либо само­стоятельно, либо с помощью экспериментатора) информация, подаваемая в другое ухо, как бы переставала существовать. Испыту­емый ее не слышал и не мог ответить на вопросы о ее смысле. Однако в том случае, если среди других слов упоминалось имя ис­пытуемого или какие-то другие значимые слова, он их улавливал и, главное, мог о них вспомнить при ответе на вопросы эксперимен­татора («А что говорилось о вашем лице?»), хотя усвоение и проис­ходило на бессознательном уровне.

Процесс интерференции наблюдается в основном у следов сходной информации, они часто смешиваются между собой, не по­зволяя воспроизвести материал правильно. Если, например, чело­век выучит одну фразу («Ваня положил черную толстую тетрадку в свой портфель»), а затем начнет заниматься математикой или иг­рать в компьютерные игры, то и через час он сможет достаточно точно ее воспроизвести. Если же сразу после этого он начнет чи­тать, или, еще хуже, заучивать сходный материал (например, такие фразы: «Вася переложил толстую книгу из портфеля на стол», «Витя начал записывать уроки в толстую тетрадь, взятую из портфеля»), то уже через несколько минут ему будет сложно его правильно ответить. Поэтому, например, при обучении рекоменду­ется чередовать занятия, делать определенные паузы в процессе монотонной работы.

Виды памяти

Существует несколько видов памяти, классификация которых исходит из разных оснований: по времени, по способу запомина­ния, не генезису. Это — кратковременная, долговременная и опера­тивная память, логическая (опосредованная) и механическая (не­посредственная), произвольная и непроизвольная память, а также эмоциональная, моторная, образная и вербальная память.

Исследуя время хранения информации, выделили кратковре­менную (время хранения до 20 с), долговременную (время хране­ния практически бесконечно) и оперативную память. Оператив­ная память отличается тем, что время хранения информации в ней определяется задачей, т.е. сведения сохраняются до тех пор, пока они нам могут понадобиться для решения. Это может быть несколько минут, а иногда и дней или недель. Но после того как задача решена и этот материал больше не понадобится (или нам кажется, что не понадобится), информация вытесняется, забыва­ется. Так, знания, выученные к экзамену, которые, как кажется студенту, ему не нужны в дальнейшем, забываются мгновенно после получения отметки, условия задачи забываются после полу­чения ответа и т.д.

Кратковременная память характеризуется тем, что в течение 20 с в ней хранится информация, которая затем либо угасает, либо переводится в долговременное хранение. Это время необходимо для того, чтобы человек, хотя и бессознательно, мог оценить по­ступающую информацию, произвести ее сортировку, отсеяв то, что не нужно и сохранив важный материал. В течение времени, не­обходимого для анализа, эти данные повторяются, обеспечивая удержание в психике и создавая основу для устойчивых нейронных связей, о которых уже говорилось. С эффектом кратковременной памяти связан и тот факт, что последние слова в запоминаемом ряду воспроизводятся лучше, чем первые.

Особый вид памяти — икшическая (зрительная) и эхоическая (слу­ховая) память. В экспериментах, изучавших особенности икониче­ской памяти, испытуемому экспонировались на тахистоскопе таб­лицы, на которых были написаны 20 букв (по пять в четырех ря­дах). После экспозиции экспериментатор спрашивал, какая буква была на том или ином месте (например, 3-я справа во 2-м снизу ряду). Если вопрос задавался не позже чем через 20 с после экспо­нирования, испытуемый легко справлялся с заданием, т.е. в тече­ние этого времени вся информация, вся таблица была у него перед глазами, как картинка (икона). Отсюда и название для этого вида памяти. С этой картинки он и считывал информацию, отвечая на вопрос. Если же вопрос задавался позже, через 30 с и более, то кар­тинка исчезала, так как часть информации из иконической памяти переходила в долговременную, а часть — в бессознательное. Поэто­му испытуемый мог ответить лишь в том случае, если именно эту букву он случайно запомнил. Те же данные были получены и при изучении слуховой, эхоической памяти.

Материал, который перешел в долговременную память, как уже было сказано, постепенно забывается (кривая забывания), однако часть его всегда остается в сознании, хотя бы на его периферии. В случае же необходимости человек может постепенно вспомнить, актуализировать ту или иную часть информации из бессознательного. Для того чтобы вспомнить гнужныгй нам материал, «достать» его из долговременной памяти, важно его правильно систематизировать при хранении. Иногда психологи, несколько упрощая этот процесс, сравнивают нашу память с письменным столом, в котором огромное количество ящиков. Мы можем распихивать материал бессистемно в разные ящики, поэтому важные в данный момент сведения могут ока­заться в самом дальнем ящике, в бессознательном или смутном созна­нии, не связанные с другими, сходными сведениями. В этом случае вспомнить о них, особенно в нужный момент, практически невоз­можно, мы справедливо считаем, что мы о них прочно забыли. Но мышление, которое, как уже указывалось, помогает и оценить данные восприятия, и систематизировать представления памяти, направлено на предотвращение подобных ошибок. Информация анализируется не только по новизне и значимости, но и по содержанию. Материал, связанный с разными ситуациями, с эпизодами нашей жизни (эпизоди­ческая память), хранится отдельно от материала, связанного с обоб­щенными знаниями, научными понятиями (семантическая память). Эти виды памяти соотносятся и с разными областями сознания, о ко­торых говорилось выше — автоноэтической (эпизодическая) и ноэти­ческой (семантическая). Оперативная память же соотносится с аноэ-тической областью сознания.

Сложности с воспроизведением возникают, как правило, в тех случаях, когда мы неправильно закодировали информацию и она попала не в тот отдел или связана с другими сведениями, сходными, может быть, по внешнему виду, но не по существу. Так, дети, классифицируя предметы, могут отнести к какому-то классу все объекты одного цвета, не заботясь об их функциональ­ном предназначении. Такие проблемы, как и ошибки восприя­тия, связаны с интеллектуальными проблемами, с низкой эффек­тивностью мышления. Таким образом, мышление помогает не только восприятию (формирование эталонов), но памяти (систе­матизация

Исходя из того, ставилась ли субъектом сознательная цель — за­помнить материал или нет, выделяют произвольную и непроиз­вольную память. Произвольное запоминание (мнемическая деятель­ность) характеризуется не только осознанием цели, но и возможно­стью произвольной регуляции деятельности по запоминанию — какой именно материал, в каком объеме и на какой период време­ни необходимо запомнить. Такая регуляция возможна только на определенном этапе развития психики, поэтому произвольной мяти нет ни у животных, ни у маленьких детей.

Непроизвольное запоминание возникает уже на ранних этапах фи-ло- и онтогенеза, при этом запоминаются преимущественно либо значимые для жизнедеятельности, либо эмоционально окрашен­ные, либо субъективно (для данного человека) интересные матери­алы. Таким образом, эмоциональный опыт, профессиональные и личные интересы и стремление к биологической адаптации явля­ются ведущими факторами, определяющими непроизвольное запо­минание. Также запоминаются интенсивные объекты (яркие крас­ки, громкие звуки) и динамические, а не статичные предметы, т.е. все, что привлекает внимание и может стать источником важной для жизни информации.

Главным недостатком непроизвольного запоминания является невозможность его регуляции, поскольку мы часто не можем ни за­помнить какие-то сведения, ни забыть даже очень неприятные для нас эпизоды. Часто наше стремление вытеснить что-то в бессозна­тельное может не увенчаться успехом, и мы вспоминаем ранящие слова или неприятные обстоятельства, несмотря на желание за­быть их. Точно так же мы не можем в нужный момент вспомнить важный материал, который вспоминается иногда уже после того, как необходимость в нем прошла (например, ситуация экзамена, когда правильный ответ на вопрос приходит в голову уже после от­вета). При этом аффективная окрашенность ситуации не только не помогает, но затрудняет воспоминание.

Однако при некоторых обстоятельствах непроизвольное за- поминание может быть даже более чем произ- вольное, — речь идет о запоминании в правильно организован- ной деятельности, которое изучалось в работах А.А. Смирнова и П.И. Зинченко. Ранее мы уже говорили о том, что непроизволь- но запоминается значимая информация, те объекты внешнего мира, с мы непосредственно взаимодействуем. Напри- мер, если вниманию испытуемых предложить карточки, на кото- рых нарисованы яркие цветные картинки, а в углу проставлены мелкие черные цифры, они, естественно, запомнят картинки, хотя и не все из предложенного набора. Однако в том случае, если им будет дано задание разложить цифры на четные и нечет- ные, в порядке возрастания или убывания, они запомнят именно цифры, причем процент запомненного материала будет намного больше, чем при рассматривании карточек. В то же время ярких картинок они попросту не заметят, поэтому не смогут вспомнить ни одной из них. Итак, не только значение и интерес, но и сте- пень концентрации внимания влияют на непроизвольное запо- минание.

Зависит оно и от сложности той деятельности, которая выпол- няется. В одном из экспериментов испытуемых просили запомнить 30 слов. Естественно, что такое количество материала они запом- нить не могли, сохраняя, в лучшем случае, лишь 12—15 слов. В сле- дующей серии было дано задание сосчитать количество букв в каж- дом слове, а затем, после окончания этой работы, воспроизвести слова. В третьей серии опытов испытуемых просили провести классификацию слов на слух, а затем, перевернув лист бумаги, вспомнить эти слова. В первом случае запоминание было произ- вольным — у испытуемых была цель запомнить и вы- ученный материал. Во второй и третьей сериях запоминание было непроизвольным, так как цель деятельности была другая (сосчи- тать буквы и провести классификацию) и испытуемые не ожидали, что их попросят вспомнить слова. Количество воспроизведенных

слов во второй серии не существенно отличалось от первой, зато в третьей почти все вспомнили больше 20 из предъявленных слов, т.е. больше, чем при произвольном запоминании. Это объясняется тем, что выполняемая деятельность была направлена на анализ со­держания слов и достаточно сложна для испытуемых. Таким обра­зом, объем непроизвольной памяти в правильно организованной деятельности может существенно превысить объем произвольной. Этот факт очень важен для организации разных видов обучения, особенно у детей до 8—9 лет, у которых произвольная регуляция поведения еще не очень высока.

Произвольное запоминание, как правило, связано с использо­ванием специальных средств, помогающих этому процессу и опо­средующих его. Так как чаще всего в этом качестве используются логические связи между отдельными частями информации, эта па­мять называется логической, в отличие от непосредственной памя­ти, в которой запоминание опирается на механическое повторе­ние заучиваемого материала.

Существуют специальные способы организации мнемической деятельности, т.е. произвольного опосредованного запоминания. Это выделение отдельных частей материала, осознание их связи между собой и т.д. Главным в этом процессе является укрупнение единиц информации, которая, как мы помним, ограничивается в кратковременной памяти цифрой 7 ± 2. В случае логического опо­средования единица информации укрупняется, составляя уже не одно слово, но одно предложение или часть текста и т.д. Именно за счет такого объединения материала и увеличивается объем опосре­дованной памяти в каждый момент времени.

Изучая развитие опосредованного запоминания, Выготский и Леонтьев обнаружили, что маленькие дети не могут использо- вать имеющиеся у них средства для того, чтобы лучше организо- вать и запомнить материал. Эта способность появляется только к 5—6 годам. Так, в экспериментах Леонтьева испытуемым пред- лагалось запомнить 15 слов. В первой серии они механически за- учивались, а во второй в помощь давались картинки, которые можно было подобрать для каждого слова и, глядя на которые, затем воспроизвести слова. То есть картинки, опосредуя процесс запоминания слов, помогали их вспомнить по требованию экспе- риментатора. Как уже было сказано, маленьким детям картинки не помогали, зато у детей объем воспроизведенного материала вырос почти в 2 раза. Эффективность картинок посте­пенно уменьшалась, и у взрослых разница в количестве воспро­изведенных в двух сериях слов была крайне незначительна. Это связано с тем, что постепенно знак (картинка) интериоризиро-вался, переходил во внутренний план, и взрослому человеку не требовалась картинка, так как он логически группировал слова, связывая их друг с другом для лучшего запоминания. Таким обра­зом, у взрослого человека память почти всегда опросредована ка­кими-то внутренними знаками (логикой, цифрами, памятными датами, даже мелодией).

Выделяют также генетические виды памяти: эмоциональную, моторную, образную и вербальную. Эмоциональная память возника­ет уже на ранних этапах онто- и филогенеза, она есть и у младен­цев, и у животных. Это память на эмоции, которая помогает выде­лить в окружающем благоприятные и неблагоприятные условия для существования, причем представления в эмоциональной памя­ти крайне расплывчатые и неструктурированные.

Моторная память имеет четкую структуру, это память на движе- ния, являющаяся основой привычек, операций, навыков. Уже не очень высоко развитые животные и дети могут за-

помнить и повторить некоторые движения, воспроизвести их в сходных ситуациях. Моторная память тесно связана с мышечными ощущениями, она более устойчива, чем эмоциональная, в ней чаще встречаются реминисценции. Даже после длительного перерыва навык быстро восстанавливается, например после длительного пе­рерыва, начав печатать на пишущей машинке или кататься на конь­ках, люди быстро обретают прежний уровень выполнения этих действий.

Образная память встречается только у высших животных, мле­копитающих. Образы могут быть более или менее отчетливыми, осознанными, различаются они и по степени обобщенности. Исхо­дя из этого выделяют эйдетическую и схематическую образную па­мять. Эйдетическая память всегда конкретна, часто это образ, в основе которого лежит синестезия, т.е. данные от нескольких орга­нов чувств. Поэтому она очень устойчива, а ее объем может быть практически неограниченным. Схематическая память связана с на­чальной переработкой информации, которая частично обобщает­ся так, что материал сохраняется не в виде конкретных образов, но в виде более общих и абстрактных схем.

Изучая эйдетическую память, А.Р. Лурия показал, что запоми­наемый материал представляется эйдетику в виде картины, кото­рую он по своему желанию разворачивает перед глазами. Так, один испытуемый рассказывал, что при запоминании огромного количе­ства слов ему представляется, как он идет по улице, расставляя об­разы этих слов по обе ее стороны. При воспроизведении он идет в обратную сторону, оглядываясь вокруг и собирая, воспроизводя на­звания предметов. При этом картина, на основании которой стро­ится память, чрезвычайно живая, конкретная, а образы отражают не только внешний вид, но и звуки, запахи объектов.

Однако такая память имеет не только положительные стороны, но и отрицательные, связанные с трудностью использования со­храненного материла. Действительно, при обычном запоминании человек не сможет запомнить 200 слов, он запомнит 20—30, может, чуть больше, при условии, что ему удастся их систематизировать. Поэтому при определенном задании (например, вспомнить только названия животных или абстрактные понятия), воспроизведение не доставит испытуемому больших затруднений. В то же время эйдетику, который материал не систематизировал, но запоминал как цельную картину, надо, условно говоря, пройти опять всю ули­цу до конца, «собирая» только те понятия, которые было задано вспомнить. Таким образом, эйдетическая память имеет преимуще­ства при хранении материала, а схематическая — при его воспроиз­ведении.

Последним видом памяти, который существует только у челове­ка, является вербальная (или словесная) память — на слова, цифры, ноты, т.е. знаки любой природы. Представления, которые являют­ся результатом такой памяти, еще более обобщены и абстракты, чем схематические образы, иногда слово даже не имеет какого-то конкретного образа, с которым оно связано. Естественно, что это относится к достаточно абстрактным представлениям (гипотеза, теорема и т.д.). При этом все люди склонны к хранению информа­ции при помощи различных видов памяти, иногда и возмож­но выявить предпочтение образно-схематической или вербальной памяти. Чаще же всего вербальная память используется при хране­нии знаковой информации, т.е. в семантической памяти, а образ­но-схематическая — в эпизодической.

Значительное влияние на протекание процессов памяти оказы­вает и установка, о которой уже упоминалось в предыдущем параг­рафе. Установка регулирует не только перевод памяти из кратко­временной в долговременную (то, на что она направлена — сохра­няется), но и время хранения информации. Так, в экспериментах две группы испытуемых заучивали слова, при этом одной из них объявили, что опрос будет проводиться через 2 дня, а другой сказа­ли — через 2 часа. Когда через 2 дня испытуемых обеих групп по­спросили вспомнить заученный материал, испытуемые второй группы не смогли почти ничего назвать, так как бессознательно от­водили на хранение информации только 2 часа, после чего она была забыта. Забывание в оперативной памяти также во многом связано с установкой на использование материала только для реше­ния конкретной задачи.