- •1952—1968 Гг. Смол. Гр.—смоленские грамоты, XIII—XIV вв. Суд. — судебники, XV—XVII вв.
- •1 См.: Аванесов р. И. Лингвистическая география и история русского языка. — Вопр. Языкозн., 1952, № 6.
- •1 См.: Палагина в. В. К вопросу о локальности русских антропонимов. — в кн.: Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1968 (в статье дана обстоятельная библиография).
- •1 Берншпуйн с. Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М„ 1961, с, 17-18,
- •1 См.: Лсмтв т. П. Общее и русское языкознание. М., 197с, с. 312—324.
- •1 Срезневский и. И. Замечания о материалах для географии русского языка.
- •1 См.: Соболевский а. И. Лекции по истории русского языка. 4-е изд. М., 1907.
- •2 К. В. Горшкова и др.
- •1 А. А. Шахматов. (1864—1920). Сб. Статей и материалов / Под ред. С. П. Обнорского. М. — л., 1947, с. 79—80.
- •2 См.: Аванесов р. И. Вопросы образования русского языка в его говорах. — Вестник мгу, 1947, № 9.
- •3 Труды Московской диалектологической комиссии, 1917, вып, 6; 1918, вып, 7,
- •1 См.: Кузнецов п. С. Очерки исторической морфологии русского языка, м., 1959; его же. Очерки по морфологии праславянского языка. М., 1961,
- •§ 33. Классификация согласных звуков этого периода может строиться с учетом места образования, способа образования, участия или отсутствия голоса.
- •§ 44. Сочетаемость согласных и гласных в слоге регламентировалась правилами, разрешавшими одни последовательности звуков и запрещавшими другие.
- •1 См.: Аванесов р, и. Лингвистическая география и история русского языка, с. 44—45.
- •2 Изоглоссу [g — у] (h) в славянских языках см. В кн.: Бернштейн с, б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков, с, 295,
- •3 К. В. Горшкова и др. 65
- •1 См.: Шахматов а. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка, с. 203—21с; Сидоров в. Н, Из истории звуков русского языка, с, 5—37,
- •1 См.: Жуковская л. П. Новгородские берестяные грамоты. М., 1959, с. 102—
- •§ 55. Падение редуцированных существенно преобразовало состав фонем русского языка.
- •1 См.: Аванесов р. И. Из истории русского вокализма. Звуки I и у. — в кн.: Русская литературная и диалектная фонетика. М., 1974,
- •1 См • Кандаурова т. Я. К истории древнепсковского диалекта XIV в. (о языке псковского Пролога 13fc3 г.). — TpjAu Ин-та языкознания, 1&о7, т. 8.
- •1 См • Брак о. Описание одного юсора из юго-западной части Тотемского }езда. — Сб. Оряс, 1907, г. 83.
- •1 См.: Колете в. В. [б] (о закрытое) в древненовгородском говоре. — Уч. Зап. Лгу, 1962, № 302, вып. 3, его же. Эволюция фонемы [б] в русских северозападных говорах.—Филол. Науки, 1962, № 3.
- •2 См.: Котков с. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии, с. 23—31.
- •1 См.: Карский е. Ф. Белорусы. Язык белорусского народа. Л!., 1955, г.Ып. 1, с. 134—135.
- •2 См.: ЛееенокВ. П. Надгробия князей Трубецких, — Сов. Археология, 19с0, № 1,
- •1 См.: Аванесов р. И. Очерки русской диалектологии. М., 1949, ч. 1, с. 65— 102; Русская диалектология / Под ред. Р. И. Аванесова н в. Г. Орловой, с, 36—65,
- •1 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с. 133, 136.
- •1 См.: Аванесов р. И. О соотношениях предударного вокализма поело твердых и после мягких согласных в русском языке, с. 475—477,
- •1 См.: Котков с. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии, с. 66—70.
- •1 См.: Аванесов р. И. Лингвистическая география и история русского языка, с. 40.
- •1 См. Аванесов р, и. Вопросы образования русского языка в его говорах с, 138—139.
- •1 С;).: Кузнецов п, с. К вопросу о происхождении аканья, с 34,
- •1 Ср.: Кузнецов п. С. К вопросу о происхождении аканья, с, 40—41; Аванесов р. И, Очерки русской диалектологии, с, 91—92,
- •1 См.: Кузнецов п. С. К вопросу о происхождении аканья, с. 36—37, ? Сидоров в. Н, Из истории звуков русского языка, с, 105,
- •1 Процессы диалектного взаимодействия и диалектообразования именно этого периода исчерпывающе проанализированы в работе «Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров».
- •(Фонологические различия)
- •1 См.: Кузнецов п, с, к вопросу о происхождении аканья, с, 41,
- •1 См.: Марков в. М. Историческая грамматика русского языка, Именное склонение. М., 1974, с, 20,
- •1 См.: Виноградов в. В. Pv-сский язык (Грамматическое учение о слове). 2-е изд. М., 1972, с, 131—132.
- •§ 93. Категория падежа связана с функционированием имен в предложении и можем быть определена как система синтаксических значений, закрепленных за формами словоизменения существительных.
- •§ 99. Тип склонения, исторически связанный с индоевропейскими основами на *-/", представлен двумя слабо дифференцирован-
- •XI класс (основы на *-еп мужского рода)
- •XII класс (разносклоняемые мужского рода)
- •1 О причинах наиболее раннего появления нетрадиционных форм при числительном два в и-в существительных именно среднего рода см. В главе, посвященной истории числительных.
- •6 К. В. Горшкова и др.
- •1 Марков в. М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение, с, 17—18.
- •1 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с, 70,
- •1 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с. 80—82.
- •1 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с. 79.
- •1 См.: Арциховский а. В., Борковский в. И. Новгородские грамоты на бересте. (Из раскопок 1956—1s57 гг.) м , 1963, с. 219.
- •2 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с. 77; Котков с. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии, с. 178.
- •1 Ср.: Бромлей с. В., Булатова л. Н. Очерки морфологии русских говоров, с. 35,
- •1 См.: Котков с. П. Южновеликорусское наречие в XVII столетии с. 180-181
- •2 См.: Образование севернорусского наречия п среднерусских говоров, с. 77.
- •1 См.: Шахматов а. А. Историческая морфология русского языка, с. 241— 245, 250—253; Кузнецов п. С. Очерки исторической морфологии русского языка, с. 15—16.
- •1 См.: Марков в. М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение, с. 51—56.
- •1 Обнорский с. П. Именное склонение в современном русском языке, с. 102,
- •1 См.: Обнорский с. П. Именное склонение в современном русском языке, с. 226—228.
- •2 См.: Котков с. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии, с. 172.
- •2 См.: Котков с, и, Южновеликорусское наречий в XVII столетии, с, 42—43,
- •1 Более ранними являются единичные написания, указанные в. М. Марковым: окителямъ в Пут.Мин. И люагощонамъ в надписи на кресте XII в.
- •1 См.: Черных п, я, Язык Уложения 1649 г, м„ 1953, с, 295.
- •1 См.: Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров, с. 191.
- •1 См.: Марков в. М, Исюрическая грамматика русского языка. Именное склонение, с, 69—76.
- •Мужской род
- •Женский род
- •1 См.: Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Простое предложение, м,, 1977, разд. «Согласованное определение».
- •1 См.: Русская диалектология /Под ред. Р. И. Аванесова и в. Г. Орловой, с. 253.
- •2 См.: Филин ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков, с, 411—419.
- •1 О закреплении к'- после предлогов (к нему, с ним, у нее, от них и т. П.) см, в курсе старославянского языка,
- •§ 173. Основа инфинитива могла оканчиваться на согласный или (чаще) на гласный, корневой или суффиксальный. По этим особенностям можно выделить пять типов основы инфинитива:
- •1 Борковский в. И., Кузнецов п. С. Историческая грамматика русского языка, с. 277.
- •1 См.: Кузьмина и. Б., Немченко е. В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М., 1971.
- •1 Кузнецов п. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология, м., 1953, с. 248.
- •§ 220. Собственно именными глагольными образованиями не только но происхождению, но и по употреблению и формам словоизменения оставались в древнерусском языке причастия.
- •§ 225. Судьба именных причастных форм также связана с их функциями, т. Е. Для действительных и для страдательных причастий неодинакова.
- •XVII вв.) 74
1 См.: Жуковская л. П. Новгородские берестяные грамоты. М., 1959, с. 102—
§ 51. Диалектные различия, дающие изоглоссу, отделяющую русские говоры западной зоны от восточной (исторически — северовосточной), возникают в связи с судьбой редуцированных, находившихся перед [j], т. е. с судьбой [й, ы]. В древнерусских говорах северо-востока,на базе которых впоследствии формировалось великорусское языковое единство, напряженные редуцированные изменялись так же, как и (ь, ъ), т. е. утратились в слабой позиции и
3*
67
совпали с (е, о) в сильной позиции: [б'Л&и <с\бЧ\)]емъ, сви\н']]а <; свиЫ'щ]а, мою < [Mbijy], ро/о <; fpfiijy], слепой <^слгъпй]ъ\ (в диалектах также новой — новай < нов[щъ]), шея < liu'uja]. Лингвистическая география показывает, что этот результат изменения сильных напряженных редуцированных неуклонно распространяется в западном направлении со времени начала формирования языка великорусской народности.
На большей части восточнославянской языковой территории напряженные редуцированные изменялись соответственно в 1и, ы] (полного образования); это отражается в украинских, белорусских и многих пограничных с ними великорусских говорах: укр. бий, Пий, бел. 6i/6iu, ni/ niu, русск. юго-зап. бий, пий; укр. мию, рию, бел. мыю, рыю, русск. юго-зап. мыю, рыю; укр. слтий, бел. сляпи/ сляпый.
Вдоль северной границы между говорами с [и, ы] и te, о] расположены говоры, в которых на месте [ы] отражен более или менее последовательно [е] после твердого согласного (который в орфографической записи был бы обозначен буквой з): [Mejy], Ipejy]. Особенно широко это явление представлено в окончании прилагательных мужского рода: моло[лё]й, сле[пё]й. Историческая интерпретация изоглосс позволила исследователям высказать предположение, что изменение [ы > е] (после твердого согласного) — отражение своеобразного результата этого процесса в северо-западных говорах на окраине ареала [ы > ы] (на территории Белоруссии есть говоры, в которых на месте любого ы произносят [э] или [эы]: бЫк, б[эь,]к или б[ыэк).
Не до конца ясен собственно фонетический результат изменения сильного редуцированного после [j], т. е. fjb]. В большинстве случаев русские говоры отражают здесь [е]: боец < бо[\ъ\ць, стоек < <сто\\ъ\къ. Однако наличие в говорах случаев типа яиц < я\']ъ]ць, яичница дает основания считать, что фонетическим результатом был гласный [и]; а [е] в приведенных примерах ■— морфологического (аналогического) происхождения: боец/бойца (< 6o[jb]^a), как отец/отца; стоек/стойкий, как крепок/крепкий и т. д.* Впрочем, в говорах встречается и необъяснимое аналогией яёшница, яёшня.
В начале корней то же сочетание имело разную судьбу в восточнославянских говорах: диалекты русского языка отражают в этом случае [и]: игла < [}ъ)гъла, играть < []ъ]грати; украинские и белорусские говоры утратили начальный редуцированный: укр. голка, грати; бел. голка, граць. Возможно, что различия в результатах изменения начального и < \ь объясняются разным произношением сочетания еще до падения редуцированных с изменением его в гласный полного образования (отсюда и сохранение начального [и]) или с сохранением его как [й] (отсюда его дальнейшая утрата как слабого редуцированного).
Следует, наконец, отметить, что русские литературные формы с [и] на месте не только сильного, но и слабого напряженного редуцированного — отражение традиции книжного произношения: обилие, учение (но разг. учеЫ'\\ё), воинственный, таинственный.
§ 52. Одним из результатов падения редуцированных является так называемое второе полногласие — диалектное отражение прежних сочетаний типа *fert в виде *lorot, т. е. как и полногласных, развившихся из прасла-вянских сочетаний типа *tort. Особенностью «второго полногласия» является его позиционный характер: оно известно только перед бывшим слогом со слабым редуцированным, но отсутствует перед старым слогом с гласным полного образования или сильным редуцированным. Ср.: еерёх (< вьрхъ) — верха, верху (<Свьрха), гороб (<^гърбъ)—горбат (<гърбатъ), столоб (<стълбъ) — столба, столбу; в новгородских рукописях с XIII—XIV вв. постоянно: (на) Торожку (< Тържьку), но только Торжок (< Тържькъ); череныщ (< чьрньци), но только чернец (<; чьрньць) в,Новг. кормч. В настоящее время явление это фиксируется более или менее последовательно только в северных говорах, прежде всего северо-западных, хотя в отдельных словах встречается з белорусских и украинских диалектах, в связи с чем А. А. Шахматов считал, что оно не было исключительно северным. В литературном языке оно известно лишь в словах, вошедших в него из диалектной речи: бестолочь (корень тшк-/тълч-), верёвка (< вьрвъка; ср. книжн. сервие), остолоп (корень стълп-) и т. п.
Шахматов полагал, что явление это связано с вокализацией призвука, развивавшегося у слогового плавного в закрытом слоге: *fo-r:-t~> *1ъ-гъ-1; это объяснение исходит из представления о сочетании типа *tort в древнерусском языке как сочетании с открытым слогом и предполагает наличие или отсутствие гласного после плавного в результате его прояснения или утраты в разных позиционных условиях: *-гъ4ъ > -рот, но *-гъ4а> -рта. Однако такая интерпретация оставляет открытым вопрос о постоянном сохранении гласных перед плавными, если оказывается, что *1ъ-гъ4ъ> *torot (в то время как ожидается *trot). В. Н. Сидоров пытался выйти из этого затруднения, предположив заменительное удлинение плавного в процессе утраты слабого редуцированного и образования нового закрытого слога, что уже не могло оказать влияния на судьбу редуцированного перед плавным в старом закрытом слоге.
§ 53. Судьба редуцированного после плавного перед согласным фонетически, видимо, была той же, что и во всех других случаях: он должен был утрачиваться в слабой позиции и совпасть с [е] или [о] в сильной. Диалекты русского языка отражают этот процесс повсеместно для сильного редуцированного: кр'ьсть > > кр'ест, сл'ьзъ > сл'еэ (совр. слёз), глътъка > глотка, кръв'ь > >кров,;л'ьнъ~> л'ен (совр .лён),ръж'ь >° рож \ Что же касается слабой позиции, то в этом случае утрата редуцированного вела к появлению сочетания плавного с последующим шумным согласным, т. е. к появлению сочетаний, аналогичных тем, которые соответствовали сочетаниям типа *tort. Факты восточнославянских диалектов отражают стремление избегать этих сочетаний.
Внутри слов утрата слабых редуцированных вела к образованию сложного стечения согласных с пиком сонорности внутри сочетания: кр'ьст'ит'и > кр'ст'ит'и, сльза> сл'за, глътат'и > > глтат'и, кръвавъ> крвав. В этих условиях оказывалось два пути ликвидации указанных сочетаний. Один из них — вокализация плавного. Этот путь, видимо, и отражен диалектами украинского языка, где при слоговом плавном развился призвук типа [ы]: кривое и кирвав (при кров — на месте сильного редуцированного); слиза и силза (при слез), христити (при хрест); то же в белорусских говорах: кры&авы (при кроу), крыщыць и т. д.
Русские говоры, как известно, обычно отражают тот же гласный, что и на месте сильного редуцированного: крестить, слеза, глотать, кровавый. Судя по всему, такое произношение отражает аналогическое выравнивание корней (а сочетания указанного типа известны только в корнях слов!), т. е. крестить (как крест), слез-а (как слёз, слёз-ы), глот-ать (как глот-ка), кров-авый (как кровь). На то, что в таких случаях имело место именно аналогическое выравнивание при фонетически закономерном (если не происходит вокализации плавного) упрощении образовавшегося сочетания (т. е. при реализации второй возможности ликвидации пика звучности внутри стечения согласных), указывают случаи упрощения в словах, после падения редуцированных не связываемых в сознании говорящих с теми корнями, от которых они образованы: Крьсты > Кеты, Пльскдвъ > Псков; ср. также разг. окстись от того же корня крьст-.
1 В книге названия падежей обозначаются начальными прописными буквами: И, р, д, в, т, м, п.
Сопоставительное изучение диалектных данных и древних написаний в текстах, созданных в эпоху завершения падения редуцированных, свидетельствует о том, что исчезновение до нуля звука слабых и «прояснение» в [е, о] сильных редуцированных как диахронический процесс было собственно фонетической закономерностью, не знавшей «исключений». И если впоследствии обнаруживаются многочисленные случаи произношения словоформ, как будто нарушающие эту закономерность, то либо мы имеем дело со словами, усвоенными в их книжно-литературном произношении (типа собор при народно-разговорном, отразившем непосредственный результат фонетического процесса сбор < съборъ или учгн[и]]е при разг. уче[н"\] е), либо перед нами результат позднейших а н а-логических обобщений, т. е. процессов морфологических, вызванных к жизни нарушением словообразовательных и морфологических связей в результате падения редуцированных. Так, в современном склонении слов типа жнец « жьньць) в косвенных падежах обычно жнеца, жнецу и т. д. — с нулем звука на месте сильного и [е] на месте слабого редуцированного (вм. жеица < < жьньца). Формы некоторых говоров, а также написания древних текстов свидетельствуют о том, что современное оформление основы в косвенных падежах не нарушение закономерности собственно фонетического процесса (ср. че-ренца < чьрнъца), а позднейшее обобщение основы, от которой и образованы как бы заново формы косвенных падежей: жнец-а, -у и т. д.1 Вплоть до конца
XVIII в. на картах и в книгах названия городов на -(е)ск (< -ьск) писались так, как они должны были звучать после падения редуцированных: Куреск (< Курьскъ), Минеск « Мйньскъ); современные формы Курск, Минск (с «отсутствием» [е] на месте бывшего сильного редуцированного) — результат обобщения основы косвенных падежей, где закономерно Курска < Курьска, Минска < Мйньска.
В начале корней ликвидация сочетания, как правило, осуществлялась за счет развития начального гласного: л'ьна > л'на >
> ол'на (ал'на, ил'на), ръжи > ржи > иржи, ръжаны\ь > ржаной > аржаной. По памятникам отражение такого произношения встречается с XIV в., как в северновеликорусских, так и в старобелорусских и староукраинских; с начала XVII в. аналогичные написания фиксируются и в южновеликорусских текстах: 12 холстоз олненых, иржи сто копен, хлгъб вгьсь аржаной перемалотили (Курск); две холстины алненых (Брянск).
§ 54. Падение редуцированных оказалось важной вехой в перестройке не только фонологической системы, но и собственно фонетических особенностей русского языка, затронуло его грамматический строй, отразилось в словообразовательных средствах и лексике.
Наиболее очевидно воздействие падения редуцированных на слоговую структуру слова. В частности, во всех случаях, где слабые редуцированные сократились до нуля звука, сократилось и число слогов в слове, при этом появлялись закрытые слоги: жь-нь-ць> жнец, го-ръ-ка> гор-ка, пло-дъ> плод, съ-бо-ръ>
> сбор, сто-лъ > стол. Слог в этих случаях утратил свою автономность, а слоговая граница стала меняться при словоизменении и словообразовании; ср.: пло-дъ — пло-да > плод — пло-да, тър-гъ— тър-га > торг — тор-га. Возникли начальные и конечные слоги со сложным распределением сонорности, неизвестным до падения редуцированных. В частности, в словоформах с новым закрытым конечным слогом в подавляющем большинстве говоров наметилась тенденция к снижению звучности к концу словоформы, что имело ряд последствий, отразившихся на собственно фонетическом облике словоформ и на фонологических отношениях. Так, спад звучности к концу слова имел следствием так называемое оглушение конечных звонких согласных: возъ > воз > eo[cl, плодъ > плод > пло[т]. Сонорные сохраняли качество звонкого согласного в конце слова в том случае, если оказывались после гласных (столъ > стол); в положении же после согласных они также должны были оглушаться, что вело к упрощению конечного сочетания «согласный + сонорный»: журавл'ь > журавл' > диал. жу-рав, рубл'ь > рубл1 > pyW\ (или ру[п], обычное в говорах и просторечии), неслъ>несл> нес, пеклъ > пекл > пек (совр. нёс, пёк), умьрлъ > умерл > умер. Впрочем, в тех случаях, когда упрощение такого сочетания, позиционно обусловленное, происходило в конце основы, сохранявшей сонорный в большинстве форм словоизменения, аналогическое выравнивание основы вело к его «восстановлению» при помощи «вставочного» гласного: витръ > ветр
(вместо ожидаемого «вет» по аналогии с ветр-а, ветр-у) — еет-е-р; веслъ>весл (по аналогии с весл-о, весл-а)) — вес-е-л; ог[н'ь] > >■ ог[н'] (по аналогии с ог[н'-и])) — ог-о[н']; сестръ ~> сестр (по аналогии с сестр-а, сестр-ы) — сест-ё-р. (Ср. современное произношение аналогичных словоформ книжных слов или недавних заимствований: вепрь — ве[п?р'], министр — минис[т*р], театр — теа[тЪ'р], диал. meaW&p]—с характеристикой конечного сочетания «согласный + сонорный» как самостоятельного слога.)
Утрата слабых редуцированных вела не просто к сокращению числа слогов, но и к появлению внутри слогов ранее невозможных сочетаний. Вновь появляются исчезнувшие еще в процессе развития праславянского языка сочетания типа *tor-t (в таких случаях, как вол-на < вълна, гор-ка < горька, кор-мить < кърмити), внутрнслоговые сочетания тл и дл (светло < свшпьло, седло <; < седьло), кт' и гт' (локт'и < локъти, ногти < ногъти), сочетания согласных с [j] (пла'[т']]е < ruiaWwfie, A ceu[H'j' < сви[п'\\\]а).
Во многих словах новые стечения согласных оказывались в противоречии с актуальными правилами сочетаемости, что вызывало к действию новые процессы ассимиляции, диссимиляции или упрощения групп согласных, которые должны быть охарактеризованы как п о с л е д с т в и я падения редуцированных, действовавшие на протяжении длительного времени и по-разному в диалектах формирующихся восточнославянских языков. «Инерция» внутрислогового движения от начала к концу определяла, как правило, регрессивный характер таких процессов — изменение предшествующего согласного под влиянием последующего. Так, появление сочетаний согласных, различавшихся по глухости ~ звонкости, по месту образования, в том числе и по твердости ~ мягкости, имело следствием ассимиляцию (уподобление по соответствующему признаку предшествующего согласного последующему): лодъка > лодка > ло[тк]а, сва[т'ьб]а > сва[т'б]а > сва[д'б]а; съборъ>сбор>[зб\ор; съжечи>сжечи>[зж)ечь>[ж:]ечь; съшипш > сшшпи > [ш:]ить; в/ь[р'ьн]ьш > въ1р'н)ой > >ве[рн]ой. Впрочем, процессы смягчения 'по говорам часто осуществлялись в прогрессивном направлении. Так, если на северо-востоке (со временем и в говорах великорусского центра) обычно же[н,ьс]кы'ь> же[н'с]кой > же[нс]кой, то на периферии (а также в будущих украинских диалектах) — жеЫ'сЫой > же[п'с7]кой, пе[пьк]а > /ге[н'к]а > пе[н'к']а.
Сочетания двух одинаковых по способу образования смычных согласных преодолевались путем диссимиляции (изменения предшествующего смычного в фрикативный), а внутри стечения согласных — упрощением группы: молочьнщь > молочной ~> моло[шн]ой, чьто > что > [шт]о; мгистънщь > мгьстной > ме[сн]ой, поздьно > поздно > яо[зн]о, сълньце > солнце > бо[нц]е.