11. Русская философия 19-20вв

Русская Ф XIX века историософские взгляды и идейная борьба по поводу судеб россии «западников» (П.Я.Чаадаев, В.Г.Белинский, А.И.Герцен, Н.Г.Чернышевский и др.) и славянофилов (И.В.Киреевский, А.С.Хомяков, К.С.Аксаков, Ю.Д.Самарин и др.). Историософская концепция Н.Я.Данилевского.

П. Я. Чаадаев ( 1794 – 1856 ) – старший среди “западников”(Н.В. Станкевич, В.Г. Белинский, А.И. Герцен). “ Я, благодарение Богу, не богослов и не законник, а просто христианский философ … Есть только один способ быть христианином, это – быть им вполне.” Религиозная потребность “послужить идеалу правды”, глубокое ощущение течения истории всецело владели Чаадаевым. Это “ нетерпение сердца “ ввергло Чаадаева в неправославие : основная богословская идея его есть идея Царства Божия, неба на земле. От протестантизма эта позиция отличается убежденностью Чаадаева, что основа всего - Церковь с ее таинствами, с ее преображающей мир силой. Историческое бытие не может понято вне христианства. Эта концепция требует раскрытия на конкретном историческом материале. Чаадаев не слышит Одоевского: Запад гибнет. Чаадаев ослеплен внешними достижениями Запада: “ На Западе все создано христианством “ и даже: “несмотря на всю неполноту и порочность, присущие европейскому миру…Царство Божие до известной степени осуществлено в нем .“ О России: ”Провидение как бы совсем не было озабочено нашей судьбой.” После 1835 г. Чаадаев прозревает: “ …я держусь взгляда, что Россия призвана к необъятному умственному делу: ее задача – дать в СВОЕ ВРЕМЯ разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе, ПОСТАВЛЕННАЯ ВНЕ СТРЕМИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ, которое там ( в Европе ) уносит умы…, ОНА ПОЛУЧИЛА В УДЕЛ задачу дать в свое время разгадку человеческой загадки. “ Этот поворот к Родине, к Православной Церкви, только намеченный у Чаадаева, у Н.В. Гоголя ( 1809 – 1852 гг. ) свершился вполне. Никто так не ощущал сущность трагической коллизии “ культура и Церковь “. В 1847 году Гоголь издает “ Выбранные места из переписки с друзьями, ” на которую Белинский обрушил всю энергию своего неистовства в своем социально – детерминированном ( горизонтальном ) подходе. Но Гоголь в другом – вертикальном – измерении: душа человеческая вовсе не способна, в нынешнем его состоянии …к любви. Тема добра – неотвратима, неустранима, она стоит перед каждым во всем своем страшном и грозном объеме, но она не имеет опоры в нынешнем строе души. Гоголь осознает, что разъединенность красоты и добра, искусства и нравственности означает, в сущности, всю нереальность эстетического гуманизма; подлинно красоту и добро может соединить лишь то, что выше и глубже обоих начал, - религия. “ Есть внутри земли нашей примиритель, который покуда не всем виден, это – наша Церковь. В ней правило и руль наступающему новому порядку вещей, - и чем больше вхожу в нее сердцем, умом и помышлением, тем больше изумляюсь чудной возможности примирения тех противоречий, которых не в силах теперь примирить Западная Церковь, которая только отталкивала человечество от Христа.” Эта позиция Н.В. Гоголя выдвигает единственно возможное основание для идеологии православной культуры. На ниве этой очень своевременно появляется группа старших славянофилов (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин). А.С. Хомяков (1804 – 1860 ). Сила и твердость просветленной разумом веры, которая отличает Хомякова среди всех русских религиозных мыслителей , связана с духовной атмосферой, в которой жил с детства Хомяков. Юношей он попадает на войну, где ведет себя с отменной храбростью. Даже в юные годы и всю свою жизнь Хомяков строго соблюдал посты, посещал в воскресные и праздничные дни все богослужения. Его мысль и подлинная жизнь в Церкви осмысливалась им в свете святоотеческих писаний. Не от науки шел он к Истине, а, наоборот, - все светилось для него светом полноты Истины, которую излучает Церковь. Хомяков в подлинном смысле “ христианский философ “. И, как истинно верующий Хомяков был исключительно СВОБОДЕН. Для интуиции Хомякова Церковь есть “духовный организм”, воплощенный в видимой (исторической) своей “плоти”, но самая сущность Церкви, ее основа, есть именно духовный организм – “единство благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати”. “Даже на земле Церковь живет не земной человеческой жизнью, но жизнью божественной и благодатной…, живет не под законом рабства, но под законом свободы… каждый человек находит в Церкви самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силе духовного единения с братьями, со Спасителем ”. Церковь есть ПЕРВОРЕАЛЬНОСТЬ – и в приобщении к ней впервые и отдельная личность открывается самой себе, - и не в случайных эмпирических проявлениях, а в своем подлинном и глубинном начале. В своей антропологии Хомяков решительно отвергает индивидуализм. Личность должна быть связана с Церковью, где в свободном единении во имя Христа личность обретает всю полноту любви. Ядро антропологии Хомякова – его учение о целостности человека. Отсюда идут построения и в гносеологии, и в философии истории. В гносеологии Хомяков, вдохновляясь теорией религиозного познания и прокладывая дорогу онтологизму в учении о познании, пришел к учению о “живом знании”. Индивидуальное сознание восполняется в Церкви. В историософии у Хомякова было очень глубокое осознание не только особого пути России, но и всемирной задачи России: “Зап. Европа развивалась не под влиянием христианства, а под влиянием латинства, т.е. христианства односторонне понятого”. И всемирная задача России состоит в том, чтобы освободить человечество из процесса того одностороннего и ложного развития, какое получила история под влиянием Запада. И.В. Киреевский (1806 – 1856). Среди славянофилов именно Иван Киреевский ясно прозревал главное, ключевое. “Весь душа и любовь”, - говорили о нем в Оптиной пустыни. Киреевский весь смысл русского своеобразия видит в предании: “…в России собиралось и жило то устроительное начало знания, та Ф христианства, которая одна может дать правильное основание наукам ”. Киреевский имеет в виду непрерывность святоотеческой традиции. Не внешнее восстановление форм важно. Важно ВНУТРЕННЕЕ УСТРОЕНИЕ ДУХА, “каждая нравственная победа в тайне одной христианской души есть уже духовное торжество для всего христианского мира”. Решающим для развития просвещения является “то, не замеченное до сих пор, начало жизни, мышления и образованности, которое лежит в основании мира Православно – Словенского”. Русский склад определился высшим началом Православной истины – цельностью и разумностью – святоотеческой традицией, учил Иван Киреевский. В русской культуре с 60-х годов Х1Х века начинается парадоксальный и очень болезненный разрыв. Это время Достоевского, Л. Толстого, Тютчева, Фета, Серова, Бородина, Римского – Корсакова, А. Григорьева, Н. Данилевского, К. Леонтьева. Это время ознаменовано новым эстетическим подъемом. Но русское самосознание не следовало за творчеством. К философии устанавливается пренебрежительное отношение. Приходит разночинец. Начинается подлинная борьба за мысль и культуру, борьба с мнимым “прогрессизмом”, с опрощенством, со снижением самого культурного уровня. Отречение от философии – была болезнь одичания умственной совести. “Человеческая личность шире истины”, - утверждает Михайловский. На все вопросы были уже готовые и безусловные ответы. Это было самое дурное доктринерство. В начале 70-х – бурный взрыв “хождения в народ”. “То была подлинная драма растущей души, то были муки рождения больших дум и тревожных запросов сердца”, - так оценивалось это движение. Религиозный смысл и характер тогдашнего русского кризиса был раскрыт и показан Ф.М. Достоевским (1821 – 1881). Свобода праведна только через любовь, но и любовь возможна только в свободе, - через любовь к свободе ближнего. Несвободная любовь вырождается в страсть… Великий Инквизитор есть именно жертва несвободной любви к ближнему, любви, не чтущей свободы ближнего. Забота о благе ближнего не от любви, но от самочиния в гордыне. Органическую цельность нельзя обрести через возврат к природе. Нельзя потому, что мир вовлечен в кризис, - органическая эпоха оборвалась. Как выйти из разлагающегося быта? В братстве и любви во Христе, в Церкви. Русская религиозная Ф рассматриваемого периода отразила глубинные искания русского духа, открыла и показала ИСТОЧНИК БЫТИЯ РУССКОГО ДУХА.

У Данилевского группировка явлений основывается на законах. Проанализируем их.

1. Закон сродства языков, на основе чего и формируется культурно-исторический тип.

II. Закон, утверждающий, что для становления цивилизации, свойственной самобытному культурно-историческому типу, необходима политическая независимость народа. При этом государство рассматривалось как сугубо внешняя культуре форма, обеспечивающая благоприятные условия для ее самобытного развития.

III. Закон непередаваемости цивилизаций: «Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций» [14. С. 91]. Данный закон Данилевский разъяснял весьма подобно, ибо здесь суть его взглядов. На множестве примеров Данилевский показывал, что начала одного типа могут быть искажены, уничтожены, но не могут быть заменены началами другого типа. В последнем случае произойдет просто уничтожение другого народа, превращение его из самостоятельного субъекта истории в этнографический материал для иной культуры.

При этом Данилевский вовсе не отрицал историческую преемственность, что ему часто приписывается. Более того, он подчеркивал, что преемственные культурно-исторические типы имеют естественное преимущество перед уединенными. Цивилизации как таковые не передаются, но существуют способы их воздействия друг на друга, имеющие иной механизм, чем передача. Причем, если что и усваивается одной цивилизацией от другой, то это в основном достижения науки и техники, промышленности, т. е. национально наименее окрашенные элементы. Заметим, что эти идеи во многом созвучны культурологическим концепциям XX века.

Данилевский, используя аналогический метод, выделяет три способа распространения цивилизаций:

а) простейший способ - пересадка с одного места на другое посредством колонизации. Фактически это создание очагов собственной культуры в иных регионах при превращении аборигенов любыми способами в этнографический материал,

б) прививка, под которой обычно и понимают передачу цивилизации.. Чтобы подчеркнуть, что и здесь нет никакого усвоения чужой культуры, Данилевский ссылается на садоводческую практику. Прививка не приносит никакой пользы дичку и не меняет его природы: черенок остается черенком, дичок - дичком. По мере роста черенка садовник срезает с подвоя ненужные ветки и в конце концов от него остается один ствол, который является только средством для привитого растения. То же происходит и в культуре, если к ней прививаются чуждые начала: самобытная культура становится средством для чужой, испытывая глубокие потрясения, и может либо погибнуть, либо сбросить чуждую культуру и восстановить себя;

в) способ воздействия, подобный влиянию почвенного удобрения на растение или улучшенного питания на животный организм. Такой способ преемственности Данилевский и считает адекватным, ибо при нем сохраняется самобытность культуры, народа и одновременно налицо плодотворное взаимодействие цивилизаций. Народы знакомятся с чужим опытом и используют наименее национальные его элементы. Остальное же принимается только к сведению как элемент сравнения.

IV. Закон, устанавливающий зависимость богатства и полноты развития культурно-исторического типа от разнообразия и уровня самостоятельности входящего в его состав этнографического материала (народов). Отсюда Данилевский делает вывод о необходимости политической интеграции близких по языку народов и вреде для их культуры политической раздробленности, что иллюстрируется на примере славянства.. Формы интеграции могут быть различны - федерация, политический союз или иные. Главное, чтобы они создавали возможности самостоятельного развития в рамках объединения для каждого из близких народов. При этом интеграция должна существовать только между членами одного типа. Если же она распространяется за его пределы, то приносит вред культурам, подчиняя их чуждым интересам.

V. Закон краткости периодов цивилизации; «Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу>> [14. С. 92]. Или иначе: «... период цивилизации каждого типа сравнительно очень короток, истощает силы его и вторично не возвращается» [14. С. 106].

Н. Я. Данилевский выделяет четыре периода в развитии культурно-исторического типа: 1) этнографический период, самый длительный, когда формируется запас сил будущей созидательной деятельности народа, складывается его национальный характер и, следовательно, особый тип его развития; 2) государственный период, носящий переходный характер, когда, в основном в силу внешнего влияния (например, агрессии), народ строит государство как условие независимого самобытного развития;

3) период собственно цивилизации, самый короткий, период плодоношения, когда накопленные народом силы обнаруживают себя в самых различных формах культурного творчества; это время растраты накопленного запаса, культура быстро иссякает и приходит к естественному концу;

4) период естественного конца культуры, имеющий две формы: апатия самодовольства - окостенение, одряхление культуры, когда завет старины считается вечным идеалом для будущего, апатия отчаяния - обнаружение неразрешимых противоречий, осознание ошибочности идеала, отклонения развития от прямого пути.

Итак, исторический процесс осуществляется через самобытные культурно-исторические типы. Но существует ли единство истории, прогресс человечества? Ответ на этот вопрос у Н. Я. Данилевского неоднозначен и во многом противоречив. Русского ученого часто обвиняли в том, что он вообще отрицает единство истории и социальную преемственность, а если и признает последнюю, то в противоречии со своими исходными положениями.

Действительно, высказывания Данилевского часто противоречат друг другу. Однако необходимо видеть логику его концепции. Дело в том, что социально-исторический процесс принципиально антиномичен и в нем одинаково значимы оба начала: общеисторическое и культурно-своеобразное. Линейный подход к истории этого принять не может, что на практике обычно ведет к подавлению самобытного начала неким общим, обычно ложным (логика тоталитарных режимов). Именно это раньше других осмыслил Данилевский и попытался сформулировать, хотя и в недостаточно адекватной форме, теоретический образ отмеченной антиномии, подчеркнув гибельность для человечества установления единоличного господства какого-либо культурного типа.

Иными словами согласно Данилевскому, «прогресс состоит не в том, чтобы все идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях...»! [14. С. 871]. Следовательно, «ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития» в сравнении с другими [14. С. 109]. Каждый культурный тип вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества, и в этом единстве многообразия и осуществляется прогресс.

В данном ключе Данилевский раскрывал и соотношение общечеловеческого и национального. Он действительно отрицал подход, когда национальное как случайное, частичное противопоставляется общечеловеческому как существенному, необходимому, как некой всеобщей цели. Согласно его мнению, никакой такой общечеловеческой задачи вовсе не существует: «Задача человечества состоит не в чем другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально в идее человечества» [14. С. 116].

Общечеловеческого, подчеркивал Данилевский, в реальности вообще нет: это слишком тощая абстракция, которая уже, беднее национального, включающего в себя все богатство самобытного. Желать общечеловеческого - значит стремиться к бесцветности, неоригинальности, неполноте. Но от общечеловеческого нужно отличать всечеловеческое, которое и состоит в совокупности всего народного. Оно подобно городу, где каждый отстраивает свою улицу по собственному плану, а не теснится на общей площади и не берется за продолжение чужой улицы. Конечно, такой всечеловеческой цивилизации реально не существует, поскольку она представляет собой идеал, бесконечно достигаемый последовательным или совместным развитием всех культурно-исторических типов.

Н. Я. Данилевский создавал свою концепцию тогда, когда Россия мучительно искала свой путь в индустриальную цивилизацию. Ученый стремился теоретически обосновать необходимость ее самобытного пути во всечеловеческой эволюции. В этом аспекте Данилевский оказался жестко завязан на политических реалиях 70-80-х годов XIX века (особенно на борьбе вокруг «восточного вопроса») и во многих оценках был неубедителен. Он был убежден, что славянство для сохранения своей культуры от экспансии Запада должно избавиться от болезни подражательности и объединиться на основе начал собственного культурно-исторического типа. В противном случае судьба славянства будет печальной, а потому для всякого славянина... после Бога и Его святой Церкви, - идея славянства должна быть высшею идеен), выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления - без духовно, народно и политически самобытного, независимого славянства» [14. С. 127]. Именно здесь главное расхождение Данилевского с мессианской трактовкой «русской идеи», например, Ф. М. Достоевским или В. С. Соловьевым. Данилевский не мог согласиться с тем, что ради каких-либо абстрактных, пусть и благородных, целей нужно пожертвовать собственной самобытностью. Недопустимы какая-либо единая всемирная организация, господство какого-либо одного культурного типа, ибо это вредно и опасно для прогресса. Как показал последующий исторический опыт России, Данилевский оказался прав.

Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный многовариантный процесс и дать элементы его социологической интерпретации. Конечно, многие положения теории устарели, неприемлем слишком явный натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат концепции. Впрочем, во многом это отражение непроясненности тенденций развития самой индустриальной цивилизации в той форме, в какой они выявились только в XX веке. Тем не менее по ряду аспектов Н. Я. Данилевский выступил предтечей (к сожалению, своевременно не оцененным) многих идей последующей мировой социологии. В частности, можно отметить следующее: глубокую критику плоского эволюционизма; элементы оригинальной теории культуры, социологии знания и этносоциологии; попытки структурно-функционального анализа социальных организмов и др. Пафос же работы Н. Я. Данилевского - всечеловеческое как форма сохранения всего национально-культурного многообразия - оказался полностью созвучен умонастроениям человечества конца XX столетия. . Религиозно-философская система В.С.Соловьева (теория познания, идеи «всеединства» и «богочеловечества», осмысление судеб России).

СОЛОВЬЕВ Владимир Сергеевич (1853—1900) — рус. философ-идеалист и богослов, публицист и поэт. Окончил 'Московский ун-т (1873). На взгляды С. большое влияние оказала христианская литература, а также идеи неоплатонизма, теософии и др. религиозно-философских систем. Мн. он заимствовал у нем. философов (Бёме. Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра и др.), у славянофилов. Центральной в учении С. является идея “всеединого сущего”. Последнее рассматривается как сфера абсолютного, божественного, а реальный мир — как ее самоопределение и воплощение (посредником между ними выступает т. наз. мировая душа, или софия, мудрость божья). Безусловное “всеединство” (как совершенный онтологический синтез истины, добра и красоты) постигается, по С., лишь “цельным” знанием, к-рое представляет собой соединение мистического, рационального (философского) и эмпирического (научного) знания. Причем основу его составляет знание мистическое: вера в безусловное существование предмета познания; интуиция (или воображение, дающее истинную идею предмета); творчество (или реализация этой идеи в данных опыта). С. отстаивает единство теологии, философии и науки и наз. его “свободной теософией”. В об-ве идея “всеединства” раскрывает себя как богочелове-ческий союз лиц (“свободная теократия”) или вселенская церковь, объединяющая все национальности и определяющая безусловные цели человечества — преодоление эгоизма и вражды и создание на земле “царства божьего”, где будут разрешены социальные противоречия. “Свободная теократия”, по С., может явиться результатом объединения западной (католической) и восточной (православной) христианских церквей в рамках церковно-мо-нархической государственности как единство духовной и мирской власти первосвященника и царя; особая роль в этом явно утопическом проекте якобы принадлежит рус. государству. В конце жизни, разуверившись в возможности осуществления “всемирной теократии”, С. пришел к идее катастрофического конца истории, к эсхатологии. Ф, с его т. зр., имеет своей гл. целью рационально оправдать “веру наших отцов”, социально-религиозный идеал. Этику С. также основывает на религии: человек нравствен, если он свободно подчиняет свою волю служению “абсолютному добру”, т. е. богу, и стремится к устроению богочеловече-ского царства. Хотя С. и выступал против “чистого искусства” (он рассматривал красоту как чувственное воплощение абсолюта и придавал искусству гл. обр. религиозно-воспитательное, теургическое значение), его поэзия и эстетика стали одним из идейных источников рус. символизма. Учение С., пытавшегося доказать несовместимость революции, социализма и атеизма с духовно-нравственными идеалами человечества, послужило одним из источников формирования рус. религиозно-идеалистической философии начала 20 в. Соч.: “Критика отвлеченных начал” (1880), “Чтения о богочеловече-стве” (1877—81), “История и будущность теократии” (1885—87), “Россия и вселенская церковь” (1889), “Оправдание добра” (1897—99), “Три разговора” (1900) и др.

Стремление к исчерпывающему познанию действительности как целого и конкретность метафизических концепций являются характерными чертами русской философской мысли. Эти черты особенно характерны для философской системы Владимира Соловьева. Они сформулированы довольно определенно даже в таких ранних работах, как “Кризис западной философии (против позитивистов)”, “Философские начала цельного знания”

Соловьева не удовлетворяла эмпирическая теория, согласно которой наше познание ограничивается только данными чувственного опыта и внешних явлений. Он полагал, что ни одно внешнее явление не может существовать и быть познано вне его необходимых отношений к другим явлениям и тому, кому является. Эти отношения могут быть познаны только посредством мышления, доказывающего нам общее значение или разум вещей. Любая вещь познается в ее отношении к целому. Это целое следует понимать не как неопределенную множественность вещей, а как всеединство. “ Разумность познаваемого... не дается опытом, потому что в опыте мы всегда имеем только частную и множественную действительность, потому что в опыте нет ни “всего”, ни “единого”. Разум или смысл познаваемых вещей и явлений может быть познан только разумом же или смыслом познающего субъекта, отношение данного предмета ко всему может существовать для нас, лишь поскольку в нас самих есть принцип всеединства, то есть разум. Таким образом, мы можем понять, как возникла теория рационализма... “Мерило истины переносится из внешнего мира в самого познающего субъекта, основанием истины признается не природа вещей и явлений, разум человека”. Однако разум в качестве принципа корреляции (зависимости) всего в единстве и является только формой истины. Таким образом, отвлеченный рационализм бессилен познать истину. Но это только доказывает его несостоятельность. Догматический рационализм не в состоянии дать вразумительный ответ на вопрос о том, как наше субъективное мышление может сообщить нам о существовании объективного мира.

Таким образом, эмпиризм и рационализм приходят почти к аналогичным выводам: эмпиризм предполагает существование только одних внешних явлений без объекта и без субъекта, к которым они относятся, а рационализм ограничивается лишь чистым мышлением, т.е. мыслью без мыслящего и мыслимого. Человек не может преодолеть своего субъективного отношения к объекту в опыте и мышлении. Он не может познать объект как существующий, т.е. как нечто большее, чем его ощущение или мысль. Поэтому ни опыт, ни мышление не могут привести к истине, так как истина означает то, что есть, т.е. как сущее. Истина – это “то, что есть (сущее). Но есть – все. Итак, истина есть все. Но если истина есть все, тогда то, что не есть все, т.е. каждый частный предмет, каждое частное существо и явление в своей отдельности ото всего, – не есть истина, потому что оно и не есть в своей отдельности от всего: оно есть со всем и во всем. Итак, все есть истина в своем единстве или как единое”. Таким образом, “полное определение истины выражается в трех предметах: сущее, единое, все”

Короче говоря, “истина есть сущее, всеединое”, т.е. она не представляет собой отвлеченное понятие, содержимое во всем, а является конкретностью, содержащей все в себе самой.

Поэтому истина для Соловьева – это абсолютная ценность, принадлежащая самому всеединству, а не нашим суждениям или выводам. Познать истину – значит преступить пределы субъективного мышления и вступить в область существующего единства всего того, что есть, т.е. абсолюта. В человеческих ли это силах? Вопрос содержит начало ответа. Абсолютное как “всеединство не может быть всецело внешним по отношению к познающему субъекту: между ними должна быть внутренняя связь, посредством которой субъект может познать абсолютноеи внутренне соединиться со всем, что существует в абсолютном и действительно познать это все. Только в связи с тем, что истинно существует как безусловно реальное и безусловно всеобщее, факты нашего опыта приобретают действительную реальность, а понятия нашего мышления – действительную положительную всеобщность. Взятые абстрактно оба эти фактора нашего знания сами по себе совершенно индифферентны к истине. Они имеют смысл и значение только на основе третьего фактора – религиозного принципа”.

Эмпирическое и рациональное познание имеют относительный характер, ибо они являются следствием связей с объектами, находящимися вне нас, по ту сторону нашей феноменальной отдельности. Указанные виды познания дополняются внутренним познанием, являющимся следствием абсолютного бытия, которое непосредственно связывает нас с познаваемыми объектами. Такое знание является мистическим и абсолютным. В нем содержится нечто большее, чем мысль, а именно объективная реальность, существующая независимо от нас. Этот третий вид познания Соловьев называл верой, понимая под таким термином, подобно Якоби, не субъективное убеждение в существовании независимой от нас реальности, а интуицию, т.е. непосредственное созерцание сущности, отличной от нашей собственной сущности.

На Западе, в католичестве, Бог – объект, вне человека и над человеком. Человек вытягивается к Богу, устремляется к нему. Человеческая природа исходит от томления по природе божественной.

На православном Востоке был иной религиозный путь, иной мистический опыт. На Востоке, в православии, Бог – субъект, внутри человека. Там Бог нисходит к человеку, человек принимает Христа внутрь себя. В православии человек не вытягивается к Богу, а распластывается перед Богом. Природа человеческая изнутри пронизывается Божеством. Мистическая насыщенность Востока обоготворяет человеческую природу. Это христианское обоготворение ничего общего не имеет с индийским пантеизмом, уничтожающим личность, в нем личность спасается.

Почему на Востоке было отношение к Богу как к субъекту, а на Западе как к объекту – это тайна, тайна свободы человеческой и благодати Божьей.

Целым рядом замечаний и рассуждений Владимир Соловьев доказывает несостоятельность западной философии и неверность главных ее путей:

“Общий необходимый результат западного философского развития в области учения о познании состоит в том, что чистое мышление и чистая эмпирия должны быть признаны одинаково невозможными, и истинный философский метод должен быть определен как конкретное мышление, состоящее в выведении из эмпирических данных того. что в них необходимо логически заключается. В области метафизики (метафизика: от греч. meta ta physika – после физики: философское учение о сверхчувствительных, т.е. недоступных опыту принципах бытия) в качестве абсолютного Первоначала вместо прежних абстрактных сущностей должен быть признан конкретный Всеединый Дух. В области этики должно быть признано, что последняя цель и высшее благо достигаются только совокупностью существ посредством логически необходимого и абсолютно целостного хода мирового развития, конец которого есть уничтожение вещественного мира как вещественного и восстановление его как царства духов, во всеобщности Духа Абсолютного”.

Таким образом, Соловье заключает, что истинное знание является результатом эмпирического, рационального и мистического познания в их взаимосвязи. Рациональная форма знания не теряет свой смысл, а лишь дополняется привнесением жизненного начала. Ф, основанная на этих началах, стремится соединить полноту содержания духовных созерцаний Востока “с логическим совершенством западной формы”. В ее задачи входит осуществление универсального синтеза науки, философии и религии. Объективное значение знания, его логическая необходимость и связь возможны только в том случае, если абсолютное начало – бог – как всеединство придаст миру характер завершенной органической системы. Та же самая внутренняя связь, существующая между богом и миром имеет место во всех других положительных проявлениях существования. Цельное познание реальности в целом неизбежно приводит не только к религиозному, но и христианскому мировоззрению, которое зиждется на учении о богочеловечестве, т.е. божестве и человеке, воплощенных во Христе. История такого воплощения “естественно завершается личным соединением живого Бога со всем существом человека – с разумной душой и материальным телом”.

Уже говорилось, что абсолютное есть единство всего, что существует. Абсолютное первоначало выше действительного содержания и реальной формы. Обусловливая содержание и форму, устанавливая их внутреннюю связь, оно вместе с тем свободно от всяких определений и всякого существования, т.к. определенное существование всегда относительно. Абсолютное первоначало обладает способностью существования, а поэтому можно сказать, что оно существует. Однако утверждать только так было бы не совсем правильно, ибо в действительности абсолютное первоначало выше бытия и силы. Свободное от всяких определений, оно есть ничто (положительное ничто). Всякое существование, будучи относительным и, следовательно, множественным, является по отношению к абсолютному его другим. Если бы абсолютное оставалось только самим собою и исключало свое “другое”, то это другое было бы границей или отрицанием абсолютного, и следовательно, абсолютное было бы “ограниченным, исключительным и несвободным”, т.е. оно уже не было бы абсолютным. Следовательно, абсолютное первоначало “есть единство себя и своего отрицания”. Отсюда следует, что абсолютное начало есть любовь, потому что оно – самоотрицание существа и утверждение им другого.

Соловьев считал, что абсолют является всеединством, которое есть, а мир – всеединство в состоянии становления. Мир содержит в себе божественный элемент (всеединство) в потенции как идею. Однако он содержит также небожественное – естественный, материальный элемент, в силу которого частное не есть всеединое. Однако частное стремится к всеединству и постепенно достигает этой цели, объединяя себя с богом. Этот процесс установления всеединства является процессом развития мира. Мир множественности и частности отрицает всеединство. Однако божественный принцип как идея существует потенциально в слепом, бессознательном стремлении каждого человека. Вначале этот элемент ограничивает разделение и распыление в форме внешнего закона, восстанавливающего единство, необходимое для полноты жизни. Затем, на сравнительно более высокой стадии развития, вследствие роста сознания внешнее единство в человеке обращается во внутреннее всеединство, основой которого являются этические принципы.

Русская Ф XX века. Осмысление историческою пути и видение будущего России: религиозно-философское учение последователей В.С. Соловьева (С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев. С.Л. Франк), русский марксизм (Г..В. Плеханов, В.И. Ленин), евразий-ство (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский, Г.В. Флоровский, Л.П. Карсавин и др.)

В.С.Соловьёв - идея “всеединого сущего”, т.е. сфера абсолютного, божественного, а реальный мир - её воплощение. Посредник - мировая душа - божественная мудрость. Отдельная вещь - частичное проявление всего в мире в целом. Вершина мира - единое творческое ничто, соединение философского и научного. В обществе это богочеловеческий союз лиц, определяющая цель человечества, преодоление эгоизма и вражды, создание на Земле “царства божьего”. “Ф всеединства” - “оправдание добра”, подготовка человечества к переходу на высшую стадию эво-люции, на вершине которой возникает “Богочеловечество”.

Н.А.Бердяев (1874 - 1948) - личностное даёт начало и источник космическому, вселенскому. Понятие объективного мира заменяется объективизацией реальности, порождённой субъективным духом. Главное в человеке - внутренний мир; личность - категория религиозного сознания; сущность человека - в отношении к Богу. Необходимо обратиться к персоналистской философии человека, проявлениям зла противопоставить этику творчества измеряемой не жизнью человека, а вечностью и преображением. Человек постигает диалектику добра и зла через страдание, мучение. Необходимо раскрытие Бога в человеке и человека в Боге.

Булгаков С .Н. (1871-1944) Остро стоял вопрос о теории прогресса и считал, что соц. идеал должен формулир. как религиозно-метаф. проблема. Такой подход способствовал обращению к фил. “всеединства” Соловьева, стремившегося создать систему ,в кот. наука, фил. и религия внутренне и органически связаны друг с другом.

Булгаков идет от космоса к богу, основа его фил. построений лежат в космологии, поэтому у Б. остается различия между абсол. и космосом. Мир принадлежит самому себе, он действительно имеет в себе творящую и движущую силу. Космо это есть живое, одушевленное целое, поэтому Б. выдвигает понятие ”душа мира”, кот. содержит в себе все, явл. единящим центром мира. Этика Б. связывает существование зла с “ничто”,кот. врывается в осуществленное уже мироздание как хаотизирующая сила. Б. признает что бытие в его свободе не софийно, что и создает возможность зла.

Экзистенциально-религиозная Ф Н.А. Бердяева. Свобода и творчество.

Бердяев Николай Александрович (1874 - 1948) - русский философ - идеалист. Ф Бердяева впитала в себя множество разнообразных источников. В различные периоды его вдохновляли Кант, Маркс, Шопенгауэр, Ницше. Из русских мыслителей заметное влияние оказали Михайловский, Достоевский, Соловьев и другие. Осн. работы: "Смысл творчества", "Смысл истории", "Дух и реальность", "Экзист. диал-ка божественного и чел-ского".

Б. относился довольно презрительно к философской систематике. Мышление его афористично и фрагментарно. Б. высказал очень важные и глубокие мысли по вопросам метафизики, гносеологии, историософии, антропологии, но главным в его творчестве были все же этические искания. С начала ХХ в. был одним из главных идеологов богоискательства. Ранний Бердяев пытался сочетать гуманизм Маркса с антропологическим социализмом Михайловского и метафизикой неокантианства. Зрелые философские воззрения Бердяева представляют собой одну из первых в Европе разновидностей христианского экзистенциализма. Согласно экзистенциализму, задача философии - заниматься не проблемами науки, а вопросами сугубо человеческого бытия (существования). Человек помимо своей воли заброшен в этот мир, в свою судьбу, и он живет в чуждом ему мире: его бытие со всех сторон окружено таинственными знаками, символами. Страх важнейшее понятие философии экзистенциализма. Мир тем более страшен, что он бессмыслен и непостижим. Человека на каждом шагу подстерегают неприятности. И он не в силах их предвидеть. Большое место в экзистенциализме занимает проблема свободы, определяемая как выбор человеком самого себя: человек таков, каким он себя свободно выбирает. “Чувство вины за все совершающееся вокруг него - чувство свободного человека” (Бердяев). Узник или раб тоже может быть “свободен “, говорит Бердяев, соответствующим образом самоопределяя свое отношение к своему положению. Отсюда вывод: задача человека заключается не в том, чтобы изменить мир, а том чтобы изменить свое отношение к нему. Ф Бердяева антропоцентрична - проблема духовности, свободы и творчества, судьбы, смысла жизни и смерти всегда были в центре его философских размышлений. По Бердяеву “личность вообще первичнее бытия”, бытие - воплощение причинности, необходимости, пассивности, духовное начало свободное, активное, творческое. Понятие объективного мира Бердяев заменяет термином “объективированный мир”, интерпретируя его как “объективацию реальности”, порожденную субъективным духом. Частично признавая социальную обособленность бытия личности, он вместе с тем считает главным в человеке то, что определяется его внутренним миром, а не внешним окружением. Личность, по Бердяеву прежде всего категория религиозного сознания, и поэтому проявление человеческой сущности, ее уникальности и неповторимости может быть понято лишь в ее отношении к богу. Бердяев рассматривая три типа времени (космическое, историческое и экзистенциальное или мета историческое), он главным образом озабочен предсказанием того, как “мета история входит в историю”, обоснованием приближения конца истории. Эти мотивы особенно сильно проявились в его последних работах. Бердяев считал, что Ф хочет не только познания мира но и улучшения его. Мораль и нравственность Бердяев строит на христианских заповедях.

Марксистская Ф в России.

Г.В.Плеханов: в философии марксизма социализм - научная теория. Уделял внимание материалистическому пониманию истории, проблемам исторической необходимости, свободы, диалектике взаимоотношений общественного бытия и общественного сознания, теории классовой борьбы и др. Отстаивал принцип познаваемости мира и существование объективной истины как процесса; полагал, что ощущения - “условные знаки”, доводящие до нашего сведения происходящее в действительности; считал причиной общественного движения развитие производительных сил, изменение которых обусловливает изменения в общественных отношениях людей. Творец истории - народные массы. Социалистическая революция может начаться только в высокоразвитых капиталистических странах.

В.И.Ленин: теория и практика политдеятельности, теория госустройства, революция как социальная технология. Внёс вклад в развитие теории и практики госстроительства, осмысление процессов социального развития. Провозгласил о победе социализма через революционную борьбу в слабых звеньях империалистической системы. Обогатил концепцию материализма, обосновал теорию отражения, методологически анализировал взаимосвязи естествознания и философии. Практика выше теории - критерий истины.

Критическое отношение к марксизму-ленинизму, не заслоняет положительный вклад в философию отечественных мыслителей, в развитие философского материализма.

12. Основные направления совр.философии

13. Понятие бытия, его основные виды. Проблемы субстанции в философии

14. Движение как хар-ка бытия

Движение - важнейший атрибут, способ существования материи. Д. включает в себя все происходящие в природе и обществе процессы. В самом общем виде Д. - это изменение вообще, всякое взаимодействие материальных объектов и смена их состояний. В мире нет материи без движения, так же как не может быть и Д. без материи. Д. материи абсолютно, тогда как всякий покой относителен, и представляет собой один из моментов движения. Поскольку мир бесконечен, то всякое тело участвует в бесконечном множестве перемещений. Д. определяет свойства, структурную организацию и характер существования материи. Д. материи многообразно по своим проявлениям и существует в различных формах. Любой объект существует лишь благодаря тому, что в нем воспроизводятся определенные типы движений. Движение внутренне присуще материи. 2 основных типа движения:

1. Д. когда сохраняется качество предмета;

2. изменение качественного состояния предмета.

Одни формы движения превращаются в другие.

Последние характеризуются как развитие. Развитие представляет собой закономерное, целостное, необратимое структурное изменение систем, имеющее определенную направленность. Эта направленность является равнодействующей от сложения различных внутренних тенденций изменения, вытекающих из законов движения системы и наличных внешних условий. Процесс развития - переход одного качества в другое, направленное формирование новых систем, которые рождаются из предшествующих систем.

2 разновидности процессов развития:

1. качественные превращения, не выходящие за рамки соответствующего вида материи, определенного уровня ее организации;

2. процессы перехода от одного уровня к другому.

В основу классификации форм движения Энгельс положил следующие принципы:

1. формы движения соотносимы с определенным материальным уровнем организации материи, т.е. каждому уровню такой организации должна соответствовать своя форма движения;

2. между формами существует генетическая связь, т.е. форма движения возникает на базе низших форм;

3. высшие формы движения качественно специфичны и несводимы к низшим формам.

Энгельс выделил 5 форм движения материи: механическое, физическое, химическое, биологическое и социальное.

3 блока движений: неживой природы, живой природы и общества.

Под движением материи следует понимать не только механическое перемещение тел в пространстве, но и любые взаимодействия, а также изменения состояний объектов, которые вызываются этими воздействиями.

Многообразие форм движения материи связано с определенным уровнем организации материи, каждый из которых характеризуется своей системой законности и носителем.

Эволюция - развитие, поступательное движение, развитие к лучшему, более сложному. Эволюционизм - мировоззрение в котором все процессы рассматриваются с точки зрения эволюции. Согласно диалектике (Гегеля), эволюция (прогресс) является не только принципом мышления, но и принципом мировых событий вообще.

Революция (поворот, переворот) - переворот в области мировоззрения, науки, искусства, моды; внезапное, насильственное изменение существующего общественного строя - в противоположность эволюции, постепенному изменению.

Регресс (обратное движение) - движение назад.

Прогресс - поступательное движение; развитие людей и человечества в направлении к лучшему, более совершенному.