3. Русская литературная критика XVIII века. Н.М.Карамзин как критик.

Критика 18в. берет свое начало в 30-е г. первыми критиками были сами писатели. Расцвет связан с появлением альманахов и журналов. Впервые слово «критика» было употреблено Кантемиром в его работе «О воспитании». Тогда оно обозначало «аргументирующее рассуждение». Со второй половины 18 в. критика начинает отождествляться с искусством. Первая задача критика: «Учиться наслаждению изящным».появляется множество переводов иностранной литературы (Буало «Поэтическое искусство»). Сами понятия «критик» и «писатель» были одно целое.

Русская литературная критика начинается с огромной полемики Тредиаковского и Ломоносова(Тредиаковский «Новый и краткий способ к сложению русских стихов», Ломоносов «Письмо о правилах российского стихотворства», «Риторика»). К началу 40-х в полемику вступает и Сумароков. Критика 18 в создавала предпосылки для создания будующей дисциплины. Сложились циклы статей о русском стихосложении, по отдельным жанрам: ода, эпопея, трагедия.

Приблизительно с 1770-х в русской литературе обнаружились первые признаки формирования нового направления – сентиментализма. Сентиментализм расширил традиционные представления о социальном неравенстве между людьми. Проповедовал сострадательное сочувствие к демократическим низам( « крестьянки любить умеют»). Он открыл не только внутренний мир человека, но и окружающую человека природу. Направление не признавала прежних жанровых разграничений, боролось за сочетание различных жанров, чтобы лучше передать разнообразные настроения, их оттенки, переливы и переходы. Сентиментализм возвысил значение прозы. Абстрактно-морализующее начало в сентиментализме выступило особенно ярко.

Родоначальником и ярчайшим представителем русского сентиментализма был Николай Михайлович Карамзин (1766 - 1826). Ему принадлежит честь создания программы этого литературного направления. К. развил вкус изящного, ввел в практику русской критики оценку явлений с точки зрения эстетики и науки. К был «первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе».

Как критик К интересовался обширным кругом современных эстетических, философских и исторических проблем. Он пытался осознавать свои оценки теоретически, рассматривая критику и эстетику, как строгую науку: «эстетика есть наука вкуса».

К. дальше Ломоносова и Тредиаковского продвинулся в разработке представлений о принципиальной связи между искусством и жизненным фактом. Искусство должно опираться на реальные впечатления. В то же время Карамзин считал, что изображение в искусстве имеет свои законы и не сводится к рабской верности факту.

В статье «Что нужно автору?» К. говорил: «Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения – все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством…». Талант сочетается с «тонким вкусом», «знанием света», владением «духом языка своего», терпением, упорством в преодолении трудностей, во многом «работа есть условие искусства». Талант – дар природы, но от обстоятельств зависит, разовьются или погибнут его задатки. Талант – вещь естественная, не нечто божественное, он нуждается в поощрении и выучке.

Как бы ни был противоречив К. и как бы ни декларировал он, что художник всегда пишет лишь «портрет души и сердца своего», во всем искал для творчества опору в реальности и требовал подлинной художественности изображений. Так, в романе Ричардсона «Кларисса Гарлоу», разбору которой критик посвятил специальную статью 1791 г., он ценил прежде всего «верность натуре». Эта статья стала зерном целой теории характеров. Термин «характер» обозначает здесь не просто душевный строй человека, а особенность сложной души, сотканной из противоречий.

В рассуждениях К. о судьбах русского национального характера(«Речь, произнесенная на торжественном собрании императорской Российской академии», 1818 г.) можно найти элементы будущих «западничества» и «славянофильства». С одной стороны, писатель положительно оценивает влияние петровских реформ на культуру России. Но тут же К.заявлял: «…Великий Петр, изменив многое, не изменил всего коренного русского… Сии остатки, действие ли природы, климата, естественных или гражданских обстоятельств еще образуют народное свойство россиян…»

Глубоко подходил К. и к проблеме языка, связывая ее с проблемой характеров. Для его эстетических задач, для языковой характеристики персонажей нужны были все стили русского литературного языка. Главным в их соотношении оказывалась передача полноты и сложности психологических переживаний, исторического и национального колорита.

К. были провозглашены и подтверждены собственной литературной практикой принципы так называемого «нового слога». Суть его сводилась к упрощению письменной речи, , тяжеловесной книжности, схоластической высокопарности, свойственных произведениям классицизма. К. стремился сблизить письменный язык с живой разговорной речью образованного общества. Но требуя «писать как говорят», К. отмечал, что русский разговорный, в том числе «общественно-бытовой», язык еще надлежит создать.

В своем «Пантеоне российских авторов» (1802) К. бросил взгляд на предшествующие этапы русской литературы с точки зрения развития

разговорного языка и стиля, самобытных национальных начал литературы и разработки принципов изображения психологической характерности. Опираясь на недавно открытое «Слово о полку Игореве» и желая «сохранить имя и память древнейшего русского поэта», Карамзин начал историю русской литературы с Бояна-вещего. Потом охарактеризовал Нестора, Никона, Симеона Полоцкого, Феофана Прокоповича.

Развитие русского литературного языка Карамзин разделял на эпохи:

1. Эпоха Кантемира.

2. Эпоха Ломоносова.

3. Эпоха сумароковско-елагинской школы.

4. Карамзинская современность, когда «образуется приятность слога».

Так К. положил начало периодизации русской литературы. В Ломоносове Карамзин видел «первого образователя нашего языка», который «открыл в нем изящность, силу и гармонию. У Сумарокова он подчеркивал другое драгоценное качество: он «…сильнее Ломоносова действовал на публику». Но общая оценка Сумарокова у Карамзина сниженная. В упрек ему ставится то, что «в трагедиях своих он старался более описывать чувства, нежели представлять характеры в их эстетической и нравственной истине. К. упрекал Сумарокова в приторной «чувствительности», неумении изображать характеры и обстоятельства в их единстве.

Таким образом проводилась резкая граница между классицизмом в его наиболее разносторонней сумароковской форме и сентиментализмом, превосходящим его не только многосторонностью и утонченностью изображения действительности, но и чувством историзма, индивидуальной специфики явлений. Сентиментализм выступал как наследник всех прежних завоеваний русской литературы и как ее новое слово.

5. Декабристская критика (Ф.Глинка, К.Ф.Рылеев, О.Сомов, В.Кюхельбекер, А.Бестужев (Марлинский).

Декабристы создали свою художественную литературу, свою теоретико-эстетическую программу и критику. Литературные силы декабристов были объединены в «Вольное общество любителей российской словесности». Общество выпускало журнал «Соревнователь просвещения и благоденствия». Большое значение имел альманах «Полярная звезда». Его издателями были Бестужев (Марлинский) и Рылеев. Литературная программа революционно-романтического направления создавалась постепенно Бестужевым(Марлинским), Кюхельбекером, Рылеевым.

В трактате Сомова «О романтической поэзии» важна была теоретическая постановка вопроса о романтизме, роли воображения в творчестве. Но С. обобщал пока только опыт поэзии Жуковского и раннего Пушкина, а не политическую поэзию декабристов. Это был трактат о романтизме в еще весьма расплывчатом понимании. По признаку чрезвычайно широко истолковываемой народности и неподражательности С. во многих европейских литературах пытался выделить представителей романтизма. В их числе оказались Лопе де Вега, Шекспир, Гете. В число романтиков России попадали не только Жуковский и Пушкин, но и Державин. Поэтому Пушкин жаловался тогда в письмах на сбивчивость понятий о романтизме.

Самым талантливым критиком этого направления был Александр Александрович Бестужев (Марлинский). Большую ценность представляет письмо Бестужева к Николаю I из крепости – «Об историческом ходе свободомыслия в России». В письме он пытался оправдать восстание декабристов. И представить его как выражение всенародного недовольства аракчеевщиной, унижением офицерства и солдат.

В статье «Взгляд на старую и новую словесность в России»(1823). Б. захватил в орбиту своего внимания все периоды истории русской литературы. Литература была рассмотрена под самым прогрессивным углом зрения, с позиции последовательно проведенной историко-литературной концепции.

Б. старался показать, как выразились в русской литературе гражданские и патриотические мотивы, начиная со «Слова о полку Игореве», где «непреклонный славолюбивый дух народа дышит в каждой строке». Писатели рассматривались в хронологической последовательности, но не в сопоставлении один с другим. Особо превознес он Державина – поборника правды, поэта «вдохновенного, неподражаемого», умевшего говорить царям истину. Также высоко отозвался о поэзии Жуковского, так как Жуковский певец вечного источника романтизма: жизни сердца, мечтательных порывов юности, невыразимого состояния души. Б. оценивал заслуги поэтов с точки зрения их приближенности к народности, особо он выделил творчество Рылеева, так как в нем имелись существенные, чисто декабристские черты.

В обзоре «Взгляд на русскую словесность в течении 1823г» Б. выразил резкое недовольство современным состоянием литературы, усматривая главную причину в недооценке исторического опыта Отечественной войны. Недостаток оригинальности русских поэтов видел в равнодушие девушек к русской словесности.

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846) В 1817г напишет статью «Обозрение русской литературы». Приветствует «переворот», произведенный в русской литературе Жуковским, сумевшим взамен французского влияния привить влияние «германское». Упомянул Радищева, как одного из создателей самобытной русской литературы.

В своей главной статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие» К. фактически провел разграничение двух течений внутри русского романтического движения. Гражданский романтизм ограничивал от элегического. Он напал на унылый романтизм Жуковского, тем самым намекая на возможность и необходимость какого-то другого романтизма, связанного со свободным вдохновением, высокими гражданскими помыслами. Призывал ориентироваться на народную поэзию. По его мнению, Жуковский и Батюшков стали «на время» корифеями той школы, которую ныне «выдают нам за романтическую». По мнению К.,не эта школа должна была представлять «истинный романтизм» в России. Он называл Жуковского и Батюшкова «мнимыми романтиками. Однако К. не хватало решимости назвать «истинно-романтической» ту новую школу, к которой принадлежал он сам и многие декабристы. Он только призывал ее создать. Также выступал против подражания иностранным образцам.

Кондратий Федорович Рылеев (1795-1826) Был писателем активной критической мысли. В 1825 переписывался и спорил с находившимся в Михайловском Пушкиным. Видимо, многие советы великого поэта запали ему в душу. Главная критическая статья Р. – «Несколько мыслей о поэзии»(1825). Подзаголовок ее «Отрывки из письма к NN» надо понимать как отрывок из письма к Пушкину. Статья – публичный ответ Р. Пушкину на все их споры. Спора в статье с Пушкиным собственно нет, а есть практическое претворение результатов обсуждения некоторых вопросов с Пушкиным. На споры Рылеев отвечал делом, преодолевая антиисторизм дум и присоединяясь к Пушкину в сетованиях, что понятия о классиках и романтиках сбивчивы. Р. ошибался, советуя вовсе отказаться от теоретического определения сущности поэзии: «поэзия вообще не должна определяться». Его не удовлетворяют ни французские, ни немецкие эстетики, так как все их определения или носят или частный характер, относящийся к поэзии какого-нибудь века, народа, поэта, или слишком сливаются с определениями других видов искусства и даже философии. Р. приближается к пушкинскому представлению об «истинной поэзии». Пушкин видел сущность поэзии в передачи истины жизни, в правдоподобии характеров и предполагаемых обстоятельств. Р высказал нечто подобное, хотя и без пушкинской ясности. Он говорил об эволюции форм поэзии, завязок, развязок, которые когда-то нравились древним, но теперь «нам не впору». Три единства – не злая выдумка доктринеров классицизма, а правила, которые соответствовали понятиям и возможностям тогдашних зрителей и тогдашнего театра. Р. намекает, что теперь возникают другие обстоятельства, более сложные и обширные. Только в отдельных случаях события в современной драме могут вливаться в три единства. Приходится изобретать новые правила и законы единства.

Фёдор Никола́евич Гли́нка (1786 - 1880) - русский поэт, публицист, критик, офицер, участник декабристских обществ. Самая знаменитая статья Г. «О необходимости иметь историю войны 1812». В этой статье он требует героической литературы, ее чтения, а также говорит о подражании древним писателям (Тицит): «Одно прилежное чтение великих писателей научает слогу, одно искусное подражание древним придает совершенство сочинениям новейших времен.» Также он просит, чтоб писатели «изгнали» из своей речи, заимствованные из «чуждых наречий» слова. «Война 1812 года неоспоримо назваться может священною. В ней заключаются примеры всех гражданских и воинских добродетелей.» Также он занимался пропагандой декабристской литературы. И считал, что у поэзии высокой предназначение.

билет 8.критика П.А.Вяземского Родился в Москве 12 июля 1792 г., в богатой и родовитой семье, детство провел в интеллигентной и образованной среде, с малых лет стал встречаться с писателями и жить литературными интересами. Пройдя через руки целого ряда иностранцев-гувернеров, был отдан в петербургский иезуитский пансион, где, по его словам, нашел "просвещенных, внимательных и добросовестных наставников"; потом недолго был в пансионе при петербургском педагогическом институте. Возвратясь в Москву, брал на дому уроки у университетских преподавателей; Выступив на литературное поприще как новатор и в стане новаторов, Вяземский завязал борьбу со старыми литературными традициями. Участие в литературной войне "Арзамаса" с "Беседой любителей русского слова" из-за комедии князя А.А. Шаховского "Липецкие воды" выдвинуло Вяземского в первые ряды молодой литературы. В то же время он напечатал критические статьи о Державине и Озерове. "В этих статьях,- говорил Белинский,- Вяземский является критиком в духе своего времени, но без всякого педантизма, судит свободно, не как ученый, а как простой человек с умом, вкусом и образованием, излагает свои мысли с увлекательным жаром и красноречием, изящным языком". В этих статьях Вяземский поднялся над "духом времени", проявил историческую точку зрения и был одним из истинных предшественников самого Белинского. Таким же борцом за новые идеи явился Вяземский по отношению к молодому русскому романтизму ("Разговор между издателем и классиком", предисловие к первому изданию "Бахчисарайского фонтана" Пушкина, 1824). В качестве критика Вяземский участвовал (1825 - 1928) в "Московском Телеграфе" Н.А. Полевого, где он, по его выражению, "стоял на боевой стене, стрелял изо всех орудий, партизанил, наездничал". На критику Вяземский смотрел как на науку. "Можно,- говорил он,- родиться поэтом, оратором, но родиться критиком нельзя. Критика - наука, ее следует изучать. И у диких народов есть своя песня и свое красноречие, но критических исследований у них не найдешь. Кроме науки и многоязычного чтения, для критика нужен еще вкус. Это свойство и врожденное, родовое, и благоприобретенное; С 1830 г. до середины 40-х годов Вяземский занимался биографией Фонвизина (отдельное издание 1848 г.). Гоголь писал об этой книге, до наших дней не утратившей своего значения, что в ней "слышен в одно и то же время политик, философ, тонкий оценщик и критик, положительный государственный человек и даже опытный ведатель практической стороны жизни,- словом, все те качества, которые должен заключать в себе глубокий историк в значении высшем".Вяземский выступал в печати с рядом критических статей о Пушкине. Пушкин высоко ценил Вяземского как критика и полемиста, с большим вниманием он относился и к его поэтическому творчеству. В 10—20-е Вяземский вместе с А. С. Пушкиным принимал активное участие в полемике «Арзамаса» против «Беседы любителей русского слова», выступая сторонником карамзинистов. В «Послании к М. Т. Каченовскому» (1820) Вяземский защищал Карамзина от критики его литературных оппонентов. В 1825—28 Вяземский участвовал в издании журнала «Московский телеграф», где выступал как критик в защиту романтизма, против классицизма и литературных староверов. В статьях «Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова» (помещена в виде предисловия к изданию «Бахчисарайского фонтана») и в «Письмах из Парижа» (1826—27) Вяземский рассматривал романтизм как утверждение исторического и национального начала в поэзии, как утверждение независимости личности. Позднее активно сотрудничал вместе с Пушкиным в «Литературной газете» и «Современнике», выступал против Ф. И. Булгарина и Н. И. Греча. В 1848 Вяземский опубликовал написанную еще в 1830 книгу о Д. И. Фонвизине, явившуюся первым опытом обстоятельного исследования жизни и творчества писателя. В 40-е литературно-критические статьи Вяземского, носившие православно-монархический характер, были направлены против либерально-масонских идей В. Г. Белинского. Особенно развернул он своё полемическое дарование на страницах «Московского телеграфа» Полевого. Однако, разойдясь с идеологическим направлением этого журнала, он перешёл в 1830 в «Литературную газету» Дельвига и позднее в «Современник» Пушкина. Вместе со своими друзьями — редакторами этих органов — он выступил на защиту «литературной аристократии» против нападок Булгарина, Греча и того же Полевого.Не удовлетворяясь журнальной деятельностью, Вяземский попробовал свои силы в серьёзной историко-литературной работе, результатом чего явилась до сих пор не потерявшая значения книга о Фонвизине (написана — 1830, напечатана — 1848). В этой книге, как и в предшествовавших ей работах об Озерове и Дмитриеве, Вяземский противопоставил формально-эстетическому разбору творчества писателя его историко-культурное и биографическое изучение. Это было первое применение в России методов, выработанных европейской критикой (мадам де Сталь, Шлегель и др.).После смерти Пушкина Вяземский почти прекратил журнальную деятельность, относясь с глубоким презрением к новым демократическим течениям в художественной литературе и критике. Особенно вызывали его негодование Белинский и его школа. В старости Вяземский пытался иногда выступать с ярыми патриотическими статьями («Письма русского ветерана», 1865), но чаще уходил от неприятной современности к «образам прошлого». В своей «Старой записной книжке» он собрал интересные клочки воспоминаний, относящихся к лицам и событиям высшего светского круга конца 18 и начала 19 веков, а также оставил ряд небольших статей-монографий, посвящённых наиболее дорогим для него умершим людям.

17 билет. П.Я.Чаадаев был основоположником просветительской критики славянофильства. Он подверг его критике еще до того, как оно сформировалось к 1839 г., т.е. в процессе его формирования. Уже в письмах середины 30-х годов и особенно в “Апологии сумасшедшего” (1837) Чаадаев дает резкую критику славянофильства, идеи которого уже в то время, что называется, “носились в воздухе”. По мнению большинства современников и исследователей истории русской общественной мысли, идеи Чаадаева, в особенности его первого “Философического письма”, явились катализатором формирования славянофильской идеологии (школы славянофилов). Это “Письмо” (как и весь трактат “Философического письма”) имело одним из главных своих предметов ту самую проблему, которая была центральной для славянофилов — проблему развития России в ее отношении к 3ападной Европе. Чаадаев, как и Киреевский и Хомяков, отвергал материализм и деизм. Чаадаев строил свою философию как критику и преодоление тех недостатков, которые он усматривал в материалистическо-деистическом и революционном мировоззрении декабристского поколения, к которому сам принадлежал. В этом смысле — в смысле определенного критического реагирования на неудачу реализации программ русской дворянской революционности, ее деистическо-материалистической философии и революционной тактики — он, на первый взгляд, работал в том же направлении, что и первые славянофилы. И несмотря на это, казалось бы, принципиальное единство — острые разногласия, бурная, злая полемика, непримиримые расхождения по ряду вопросов. Под пером Чаадаева славянофильство предстает перед нами, так сказать, в своем интимном генезисе и получаемые от него сведения существенно дополняют те, которые об учении Киреевского и Хомякова и о его резонансе в обществе мы смогли извлечь другими путями. Прежде всего Чаадаев отделяет Россию от Востока: “Мы никогда не принадлежали Востоку”

9.«Любомудры», участники литературно-философского кружка «Общество любомудрия», существовавшего в Москве в 1823—25. В него входили В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев, В. П. Титов, С. П. Шевырёв, Н. А. Мельгунов и другие. Инициатор – Веневитинов. Кружок носил преимущественно философский характер. «Л» изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И. Г. Фихте, немецких натурфилософов особенно Ф. В. Шеллинга; в частности, на основе шеллингианского принципа «тождества» предпринимались попытки создания цельной философской системы, приводящей «все случаи или все частные познания человека к одному началу» (Веневитинов). Они говорили, что философия – есть истинная поэзия(религиозное отношение к поэзии). Они считали, что чувство порождают мысль. Проявляли интерес к философии Платона. На основе философски систем других хотели создать новую основу для нашей литературы. В области эстетики «Л» выступали против эмпиризма и «критики вкусов», доказывая необходимость «единства теории изящного» (Одоевский, Веневитинов, Шевырёв). Именнов кружке «Л» возникает явление систематизма: «Положительная литературная система». В теоретических исканиях заметна отвлеченность. Литература не может строиться по правилам. Говорили, что всегда будут возникать произведения, которые будут подрывать эти правила. Практической реализации этих идей должен был служить философско-литературный журнал, программа которого изложена в статье Веневитинова «Несколько мыслей в план журнала» («О состоянии просвещения в России»), прочитанной на заседании кружка. Перед восстанием 14 декабря 1825 оппозиционные настроения в кружке усилились и, как свидетельствует Кошелев, сочинения французских «политических писателей» оттеснили «с первого плана» немецкую философию. Но после подавления восстания, напуганные репрессиями, «Л» распустили кружок, а устав и протоколы были сожжены его председателем Одоевским. Впоследствии большинство «Л» объединилось вокруг журнала «Московский вестник».

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805-1827).

Критические рассуждения В. характеризуются следующими особенностями: разработка шеллингианских основ для критики и поэзии, умение связать их с задачами русского романтизма и стремление преодолению самих корней романтизма.

У В. говорит Платон своему ученику Анаксагору» «Философия есть высшая поэзия»( статья «Анаксагор. Беседа Платона»). В «Разборе статьи о«Евгении Онегине» (1825-первая опубликованная статья) В. развил эту идею подробнее: «Не забываем ли мы, что в пиитике должно быть основание положительное, что всякая наука положительная заимствует свою силу из философии, что поэзия неразлучна с философией?» об этой последней статье Пушкин написал: "Это единственная статья, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное - или брань, или дичь".

В. замышлял издание особого философско-литературного органа для «теоретического исследования ума», «самопознания» народа, его духа, характера («Несколько мыслей в план журнала»). Он делал вывод: кто не умеет правильно мыслить, тот не умеет и правильно действовать. Уже здесь заложены основы постановки вопроса о свободе и необходимости, о связи правильной практики с правильной теорией.

Вслед за Шеллингом В. весь мир рассматривал как движение идеи. Отсюдо вытекало представление об этапах истории человечества т об определенной эволюции поэзии и ее форм. В. считал, что человечество прошло уже стадию эпической поэзии. Воспевавшей прошлое. Теперь он повсюду отмечал признаки лирического начала. Но человечеству предстоит пережить стадию поэтического развития драматическую. Вней сольются начала прежних этапов и родов творчества.

Также В. написал отзывы о первой и второй главе «Евгения Онегина». В отзыве о первой главе он не без некоторых колебаний причисляет Пушкина к последователям Байрона, т.е. видит в нем романтика. В заметке о второй главе почувствовал неповторимое своеобразие образа героя: «Характер Онегина принадлежит нашему времени и развит оригинально». А в отзыве о «Борисе Годунове» подчеркивал самостоятельность Пушкина по отношению к «Истории…» Карамзина.

Владимир Федорович Одоевский (1804-1869)

Среди многочисленных дел и сочинений В.Одоевского литературная критика мало приметна, как бы отступает на второй план, заслоненная «Русскими ночами» «таинственными» повестями, эстетическими трактатами и музыкально-критическими статьями. Сам писатель предпочитал публиковать свои критические статьи под различными псевдонимами. Многие из этих псевдонимов не раскрыты, некоторые статьи затерялись в тогдашних газетах, журналах и альманахах и еще ждут своего открывателя и исследователя. Облик Одоевского-критика пока остается для нас неясен.

В 1824 у О. произошло столкновение С Кюхельбекером. Помещая в альманахе «Мнемозина» статью «Путешествие по Германии» Кюхельбекера, наполненную восторженно-романтическими описаниями сокровищ дрезденской галереи, О. снабдил ее полемическими примечаниями. О , обратив внимание на чрезвычайную беглость и чисто вкусовой характер оценок шедевров мировой искусства в статье Кюхельбекера, делает ему следующее замечание: «…я не вижу в нем объема идей искусства…» О. ставит вопрос о необходимости опоры критика на прочные в конечном счете научные основы, требовал сделать критику доказательной, системной, помнящей в любом частном суждении о своих исходных принципах. О делает попытку все объяснить в искусстве с единой точки зрения, создать именно теорию искусства.

В предисловии к «Русским ночам»(1844) он восторженно отзывается о Шеллинге, но критикует Гегеля с позиции «философского откровения». Герой «РН» Фауст так отзывается о Гегеле: «Несмотря на все мое уважение к Гегелю, я не могу не осознать, что…в его сочинениях встречаются часто на одной и той же странице места, которые находятся в совершенном противоречии». О. не усвоил Гегеля. Ему «темным» казалось подлинно великое в его системе - глубокий историзм и диалектика.

15. Критика течения так называемой «официальной народности». Политика «официальной народности» получала поддержку у реакционно настроенного дворянства. В научно-теоретическом смысле писания реакционных критиков Греча, Булгарина, Сенковского, в значительной степени Погодина .

Главными противниками Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Белинского были критики реакционного петербургского журнального «триумвирата»: издатели «Сына отечества» и «Северной пчелы» Греч и Булгарин и издатель «Библиотеки для чтения» Сенковский. Когда к началу 40-х годов они были высмеяны Пушкиным в памфлетах и эпиграммах, Белинским в статьях «Телескопа» и «Отечественных записок», на их место встали более изощренные противники реализма - профессора Московского университета, издатели журнала «Москвитянин» - Погодин и Шевырев. В 1812 году Греч основал журнал «Сын отечества» с целью патриотической мобилизации русского общества. Журнал в первое время имел прогрессивное значение. В «Записках о моей жизни» Греч рассказывает о своих широких связях с будущими декабристами; с 1816 года декабристы превратили журнал «Сын отечества» в орган своей пропаганды. Но после 1825 года Греч резко изменил курс и стал выступать против прогрессивной литературы. В 1831-1859 годах Греч совместно с Булгариным издавал реакционную газету «Северная пчела». Взаимная поддержка этих периодических изданий, безвкусные похвалы и комплименты вызывали насмешки у современников. Не вдаваясь в оценку грамматических работ Греча, имевших для своего времени некоторое значение, отметим, что в 1840 году Греч в публичных лекциях по русскому языку глумился над языком «Отечественных записок» и особенно над языком статей Белинского. Он выхватывал из контекста философские термины, отдельные обороты и старался придать им абсурдный характер, чтобы подорвать доверие к «гегелизму» и реализму. Греч стал широко известен как автор «Опыта краткой истории русской литературы» (1822). Курс Греча долго служил в качестве справочного издания, переводился на иностранные языки. В начале 30-х -2 романа: «Поездка в Германию», «Черная женщина». Редактор военно-энциклопедического словаря. Видел необходимость издания книг по русскому языку и литературе. 1843-«Всемирная история Беккеря». Преподавал русский язык в Пажеском корпусе, в одном из престижнейших вузов России. Помогал далю в работе над толковым словарем.

МЕМУАРЫ 1849-1853 «Записки о моей жизни», «Воспоминания старика» -рассказы о многих исторических личностях и анекдоты о них. Назвали художником мемуарных жанров.

Был знаком со всеми выдающимися литераторами, но о литературе не писал. Реакционность Греча становилась все более явной. В 1854 году праздновался пятидесятилетний юбилей его литературной деятельности. Он получил анонимное письмо со стихотворением, в котором была едко высмеяна его «позорная» деятельность, а сам Греч именовался литературным «мошенником». Автором письма и стихотворения (как сумела дознаться полиция) оказался студент Главного педагогического института Н. А. Добролюбов, будущий великий критик. Друзьям едва удалось отстоять его от суровой кары. В советское время было найдено анонимное письмо, полученное Гречем в связи с его верноподданнической статьей в «Северной пчеле» по поводу смерти Николая I. Письмо было резкое по отношению и к умершему царю, и к его верному лакею Гречу. Подписано было письмо: «Анастасий (по-гречески: «воскресший») Белинский». Анализ текста позволяет думать, что автором и этого письма был Добролюбов, истинный продолжатель Белинского. Несмотря на все старания Греча и III отделения, отыскать смелого автора не удалось. Самой реакционной фигурой в русской критике XIX в. был Булгарин. Сначала он вращался в кругах будущих декабристов, а затем сделался агентом III отделения. Поддерживаемый охранкой, он травил передовых русских писателей. Имя доносчика Булгарина стало нарицательным. Главным изданием Булгарина была политическая и литературная газета «Северная пчела» (1825-1859). Газета отличалась бойкостью стиля, казенно-патриотическим направлением.Он беспринципен, недостоверен, однообразен, эклектичен. Булгарин нападал на Пушкина в 1830-1831 годах, когда поэт участвовал в Булгарину «Литературной газете» Дельвига и в 1836 году, когда Пушкин сам стал издавать «Современник». Пушкин отвечал ему в памфлетах: «О мизинце г. Булгарина и о прочем». Булгарин бранил седьмую главу «Евгения Онегина», уверяя, что «ни одной мысли в этой водянистой VII главе, ни одного чувствования, ни одной картины, достойной воззрения! Совершенное падение». Задетый статьей Гоголя «О движении журнальной литературы», Булгарин отвечал на все ее обвинения. Он считал Гоголя «живописцем мелочей», «грязи и пошлости» жизни. Особенную ненависть у Булгарина вызывала «натуральная школа». Он и придумал ей это название, желая им унизить демократически настроенных писателей-реалистов. В январе 1846 года Булгарин опубликовал очередной фельетон в «Северной пчеле», в котором откликнулся на выход «Физиологии Петербурга» под редакцией Некрасова: «Читатели наши знают,- писал он,- что Некрасов принадлежит к новой, т. е. натуральной, литературной школе, утверждающей, что должно изображать природу без покрова». Слово «натуральная» в понимании Булгарина означало литературу, чуждую всего высокого, нравоучительного, узаконенного. Белинский не отказался от термина «натуральная школа», он подхватил его, придав ему совсем другой смысл: натуральная - значит такая литература, которая изображает жизнь без прикрас и румян, как она есть. Но Булгарин терпел одно поражение за другим. Более «презентабельным» на вид в триумвирате был Сенковский - журналист, беллетрист, профессор Петербургского университета, издатель журнала «Библиотека для чтения» (1834-1857). Он выступал под разными масками-псевдонимами: Барон Брамбеус, Тютюнджю-Оглу, П. Снегин, А. Белкин, Карло Карлини и др. Его «Библиотека...» - журнал «словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод» - сыграл некоторую положительную роль в русской журналистике. «Библиотека...» закрепила тип «энциклопедического» журнала. Журнал выходил точно в срок, имел большой тираж.Но Сенковский был деспотичным редактором, кромсал и переделывал чужие статьи, цинично менял свои мнения, любил рекламу. Несмотря на свою эрудицию, Сенковский во всем был консерватором. В его статьях много произвольного. Он издевался над философией, был крайне субъективным в суждениях. Сенковский «не любил русской литературы» (Дружинин). Особенно злобны были нападки Сенковского на Гоголя, в котором незадачливый Барон Брамбеус видел соперника, перехватившего у него славу юмориста. Сенковский преследовал каждое выходившее в свет произведение Гоголя. «Читаешь и глазам своим не веришь!». Всякое объединение передовых писателей Сенковский называл «литературной шайкой, начальствуемой одним литературным атаманом», навязывающей «умственную монополию», «убивающей оригинальность»; (статья «Исторические драмы»). В статье «Брамбеус и юная словесность» (1834) Сенковский обрушился на современную французскую литературу, обвиняя ее в безнравственности, которая породила Марата, Робеспьера и Сен-Жюста. В романах В. Скотта его пугали правдивые картины народных возмущений. По законам старой дружбы Сенковский с похвалами отзывался о романе Булгарина «Иван Выжигин», как образцовом и нравственно-назидательном произведении.С 40-х годов Сенковский уже явно выдыхался и затем совсем сошел со сцены как критик. В несколько ином тоне в Москве стала подавать свой голос новая группировка консервативных критиков, имевшая весьма благоприличное прошлое. М. П. Погодин и С. П. Шевырев даже боролись с «Библиотекой для чтения» и с «торговым» направлением полуофициальной петербургской журналистики. Они отчасти были связаны со славянофилами. Но их открытая приверженность политике «официальной народности», постоянная враждебность по отношению к реализму, к Гоголю, «натуральной школе» и Белинскому принципиально сближали их с охранительным лагерем. Погодин и Шевырев издавали в разное время три журнала: «Московский вестник» (1827-1830), «Московский наблюдатель» (1835-1836) и «Москвитянин» (1841-1856). Никто из крупных писателей постоянно не участвовал в «Москвитянине», который был создан для отпора не столько «Библиотеке для чтения» и «Северной пчеле», сколько «Отечественным запискам» с Белинским во главе.Погодин больше проявил себя не как критик, а как редактор и издатель трех поименованных журналов. Круг его интересов был чисто научным: он был историком, профессором Московского университета, затем академиком.Наиболее обстоятельно свои позиции Погодин изложил в статьях, появившихся в «Москвитянине», когда уже полным ходом шла борьба западников со славянофилами: «Петр Великий» (1841), «Месяц в Париже» (1841), «Параллель русской истории с историей западных государств» (1845). Погодин надеялся на спасительное значение для современной литературы, погрязшей в «натурализме», перевода Жуковским «Одиссеи» Гомера: перевод, «вероятно, будет для нас началом новой эпохи». У Погодина «официальная народность» выступала как «учение», как цепь доказательств, а не как одно славословие. Погодин доказывал, что Петр I был великим русским человеком, реформы его были нужны, но привитые им «европейские» элементы только теперь, при Николае I, стали вполне «национальными». Лишь в следующей статье - «Параллель русской истории с историей западных государств», он славил крепостническую Россию, ее «мудрое» политическое устройство, покорность и религиозность народа, его верность царю. В дешевых тонах патриотического гротеска Погодин описывал проведенный им месяц в Париже, посещение заседания палаты депутатов, выступления либеральных «говорунов», волнения толпы на улицах, стрельбу войск, бой барабанов в связи с отставкой старого кабинета и формированием нового. Погодин неприязненно и враждебно относился к беспокойной русской реалистической литературе, особенно к «натуральной школе», в лице всех ее представителей.

18. Критика К.С. и И.С.Аксакова. К. С. и И. С. Аксаковы – знаменитые литературные критики XIX века. Н. Г. Чернышевский писал о них: “…Они принадлежат к числу образованнейших, благороднейших и даровитейших людей в русском обществе”.

Константин Аксаков по справедливости считался «передовым бойцом славянофильства» Запомнилась современникам его юношеская дружба с Белинским по кружку Станкевича и затем резкий разрыв с ним. Особенно ожесточенное столкновение между ними произошло в 1842 году по поводу «Мертвых душ». К. Аксаков написал на выход «Мертвых душ» брошюру «Несколько слов о поэме Гоголя «Мертвые души» (1842). Белинский, также откликнувшийся на произведение Гоголя, затем написал полную недоумений рецензию на брошюру Аксакова. Аксаков ответил Белинскому в статье. «Объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души». Белинский, в свою очередь, написал беспощадный разбор ответа Аксакова в статье под названием «Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души». Затушевывая значение реализма и сатиры в произведении Гоголя, Аксаков сосредоточился на подтексте произведения, ее жанровом обозначении как «поэмы», на пророческих посулах писателя изобразить отрадные картины русской жизни. Аксаков выстроил целую концепцию, в которой, по существу, Гоголь объявлялся Гомером русского общества, а пафос его произведения усматривался не в отрицании существующей действительности, а в ее утверждении. Аксаков явно хотел приспособить Гоголя к славянофильской доктрине, т. е. превратить его в певца «положительных начал», «светлой стороны» действительности. Гомеровский эпос в последующей истории европейских литератур утратил свои важные черты и обмелел, «снизошел до романов и, наконец, до крайней степени своего унижения, до французской повести». И вдруг, продолжает Аксаков, возникает эпос со всею глубиною и простым величием, как у древних,- является «поэма» Гоголя. Тот же глубокопроникающий и всевидящий эпический взор, то же всеобъемлющее эпическое созерцание. Аксаков указывал на внутреннее свойство таланта самого Гоголя, стремящегося связывать в стройные гармонические картины все впечатления от русской жизни. Эпичность убивала в Гоголе сатирика - обличителя жизни. Аксаков готов отыскивать «человеческие движения» в Коробочке, Манилове, Собакевиче и тем самым облагородить их как временно заблудившихся людей. Носителями русской субстанции оказывались примитивные крепостные люди, Селифан и Петрушка. Белинский высмеивал все эти натяжки и стремления уподобить героев «Мертвых душ» героям Гомера. По заданной самим же Аксаковым логике Белинский с сарказмом провел напрашивающиеся параллели между героями: «Если так, то, конечно, почему бы Чичикову не быть Ахиллом русской «Илиады», Собакевичу - Аяксом неистовым (особенно во время обеда), Манилову - Александром Парисом, Плюшкину - Нестором, Селифану - Автомедоном, полицеймейстеру, отцу и благодетелю города,- Агамемноном, а квартальному с приятным румянцем и в лакированных ботфортах - Гермесом?..». Чтобы сопоставление Гоголя с Гомером выглядело не слишком одиозным, Аксаков выдумал сходство между ними еще «по акту создания». Заодно на равную ногу поставил он с ними и Шекспира. Но что такое «акт создания», «акт творчества»? Это надуманная, чисто априорная категория, цель которой - запутать вопрос. Кто и как измерит этот акт? В разгар нового тура полемики славянофилов с «натуральной школой» в 1847 году Аксаков выступил с «Тремя критическими статьями» в «Московском литературном и ученом сборнике» под псевдонимом «Имрек».Аксаков подверг критическому разбору «Петербургский сборник», изданный Некрасовым. Предвзятость мнений сквозит у Аксакова в каждом абзаце. Роман Достоевского «Бедные люди» назван произведением подражательным по отношению к Гоголю, «не художественным», «лишенным искренности», испорченным филантропической тенденцией. Впечатление от романа «Бедные люди», говорит Аксаков, «тяжелое», Достоевский «не художник и не будет им». Аксаков начинал выискивать трещины у «натуральной школы». Может быть, по личным московским салонным симпатиям, еще не разобравшись в истинном духе его мыслей, Аксаков весьма доброжелательно отзывался об Искандере (Герцене). Разруганный за «Помещика» Тургенев так же был обласкан Аксаковым в специальном примечании, в котором он откликался на появление в «Современнике» рассказа «Хорь и Калиныч». «Вот что значит прикоснуться к земле и к народу! - восклицал по-своему довольный этим рассказом Аксаков,- в миг дается сила!.. Дай бог Тургеневу продолжать по этой дороге». Аксаков тщетно хотел приблизить народные рассказы Тургенева к славянофильству. В критическом методе Аксакова чувствовались следы изучения диалектики; он, как и ранний Белинский, сначала выводил явление «отвлеченно», а потом «прилагал» теорию к фактам. Аксаков любил момент движения, он считал, что «односторонность есть рычаг истории», т. е., как сказал бы Белинский, «идея отрицания», «борьба противоположностей» есть рычаг истории. Такой метод Аксаков применил в своей монографии «М. В. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка», защищенной в 1847 году в качестве магистерской диссертации. Политический смысл позиций славянофильства вполне выявился в «Записке о внутреннем состоянии России», представленной К. Аксаковым императору Александру II в 1855 году и опубликованной только в 1881 году (в газете «Русь»). К. Аксаков обращал внимание нового царя на «угнетательскую систему» в России, взяточничество, произвол. Внутренний разлад, прикрываемый «бессовестной ложью» правительства и «верхов», отделил их от «народа», в результате чего в народе нет «доверия» к правительству. Надо «понять Россию,- призывал Аксаков молодого царя,- и возвратиться к русским основам». У России только одна опасность - «если она перестанет быть Россиею».

Иван Аксаков С 1856 славянофилы начали издавать ежеквартальный журнал «Русская беседа». Аксаков принял самое активное участие в деятельности журнала и в авг. 1858 фактически стал его редактором. Тираж «Русской беседы» удвоился, за 1859 вышло уже 6 номеров вместо привычных 4 годовых. Однако Аксакова не устраивал чисто литературно-художественный характер журнала, не имевшего политического отдела и к тому же издававшегося с интервалом в несколько месяцев. После долгих хлопот Аксаков добился права на издание в 1859 еженедельной газеты «Парус». О программе своей газеты он объявил прямо: «Наше знамя – РУССКАЯ НАРОДНОСТЬ. Народность вообще – как символ самостоятельности и духовной свободы, свободы жизни и развития, как символ права, до сих пор попираемого теми же самыми, которые стоят и ратуют за права личности, не возводя своих понятий до сознания личности народной. Народность русская как залог новых начал, полнейшего жизненного выражения, общечеловеческой истины». Однако вышло лишь два номера «Паруса» – 3 и 10 янв. 1859. В 1861 он стал редактировать еженедельную газету «День», которую задумал как общеславянскую газету, пригласив к сотрудничеству многих русских и славянских публицистов. Обращение к общеславянской проблематике было не случайно. После отмены крепостного права взоры русских людей невольно обратились к угнетенным славянским народам. На страницах «Дня» Аксаков помещал переводы славянских писателей, материалы исторического и этнографического характера. Впрочем, отечественная проблематика по-прежнему имела первенствующее место в газете. Аксаков резко критиковал нигилистов. Однако он не ограничился критикой, а попытался установить причины этого феномена. Главной из них Аксаков считал не национальную, скопированную с западных образцов систему просвещения, а также секуляризацию русского общества. Особую тревогу вызывало у Аксакова положение духовенства, поставленного в тяжелое и унизительное положение. Аксаков выступал с программой изменения

1. Русская литературная критика XVIII века (М.В.Ломоносов, В.К.Тредиаковский, А.П.Сумароков). ●Известно, что уже в др.-рус.лит. встречалась полемика по поводу стиля (1 из первых – о просторечии и «украшении» стиля). Учебники по критике назывались «риториками» (1-е 10-летие 17в.). 1я рус. пиитика появилась в начале 18в. (Феофан Прокопович). ●Свою историю рус.критика начинает появляться в 30-40е гг.18в. 1ми критиками были сами писатели. Расцвет критики связан с 1м альманахом; позднее с появлением журналов. ●Слово «Критика» франц.происхождения («аргументированное рассуждение»). Впервые в рус. лит. слово «критика» употребил Антиох Кантемир в 1739 г. в сатире «О воспитании». В то время критика сравнивалась с искусством. Было множество иностр.переводов: Гораций «Послание к пизонам», Буало «Поэт.искусство». державин перевёл труды Шарля Баттё «О лир.поэзии». ●В 18в.сами понятия «писатель», «критик», «издатель» означали 1 и то же. Рус.лит.критика началась как классицистическая критика. Главные создатели теор.системы рус.клас-зма – Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков. Начало критики – полемика между Ломоносовым и Тредьяковским в 1735 г. Тредьяковский пишет «Новый и краткий способ стихосложения рос.стихов»: рус.стиху свойственна не силлабика, а тоника. Но сам продолжал писать силлабическим стилем. М.В.Ломоносов (1711-1765) 1739 г. «Письмо о правилах рос.стихотворства», «Оду на взятие Хотина» - соединение силлабики и тоники. 1747 г. 1я рус.риторика: («Изобретение», «Украшение», «Расположение»). ♦Зачатки буд.эстет.идей о единстве форма и содержания в искусстве, об условностях худ.образа, о творч.субъективности художника. Сформ-л осн.качества тропов. Называет метафору основой поэзии. В 3й части о жанре оды, прикладной курс логики. «Об эрудиции» оратора. Для приобретения красноречия нужны 5 качеств: прир.дарование, наука, подражание образцовым мастрам, упражене в сочинении и знание др.наук. ♦«Краткое руководство к красноречию»: осн.начала рус.эстетики и поэтики, учил искусству «красно говорить». Предмет риторики – вся жизнь, цель - истина. 1758 г. «О пользе книг церковных в рос.языке»: подчёркивал знач.родственность церк.слав.яз. и рус.яз.; создал теорию 3х штилей. В их иерархии сохр-ся принцип единства содержания и формы; кодификация жанров. 1752 г. «Рассуждения об обязанностях журналистов»: этические правила критики, написана по-латыни. ♦Новаторство Лом-ва – критика: порвал с силлабическим стихосложением ->силлабо-тонич.принцип (предпочитал ямб). В.К.Тредиаковский (1703-1768) ♦С 1730 по 1739 (канун выступления Лом-ва) был единственным крупным представителем зарожд.критики.в его трудах были поставлены нек.? буд.реформ и открытий Лом-ва. 1734 г. «Рассуждение об оде вообще» (приложение к оде на взятие Гданьска): 1м сформ-л нек.признаки оды (лир.беспорядок, «божий язык»). ♦Тред-ский «О древнем, среднем и новом стихосложении»: 1й опыт создания истории рус.лит.; 3 периода рус.поэзии: 1.языческий (тонич.,фольклор) 2.силлабич. (под религ.-христ., польск.влиянием) 3.новый (возвращ-е к прир.тонич.принципу). ♦«Предызъяснения о героической поэме». Спор: кому следовать (античным поэтам или франц.клас-там?) ♦«Рассуждение о комедии вообще»: проблема худ.преувеличений. Единство Тредьяковского и Сумарокова иллюзорно. 1750 г. «Рассуждения о стихотворении» (письмо государю): критиковал трагедии Сумарокова -> ответ Сум-ва на критику Тред-ского короткими язвительными репликами. А.П.Сумароков (1717- 1777) ♦В его крит.выступлениях уже вполне оформился кодекс рус.клас-зма; был критиком-профессионалом. 1759 г. 1й частный журнал «Трудолюбивая пчела»: соед- критики с журналистикой. 1774 г. «Наставление хотящим быть писателями»: 2 эпистолы (о рус.яз. и стихотворстве): воспроизв-ся осн.идеи Буало, но во многом самобытное произв-е (расширил теорию комич.поэмы, отметил нек.особ-ти эт.жанра; высказался о правах драм.жанров). Считал, что 1й заботой писателей д.б. разработка образцового языка для лит. (пример - Франция). Породнил рус.клас-зм с франц.клас.лит-рой 17-18вв. В рус.лит.вёл борьбу с равнением на придворные вкусы, с высокопарностью (критика Лом-ва). Ст. «Некоторые строфы 2х авторов» (он и Лом-в): сопоставление – кто лучше. Ст. «К несмысленным рифмотворцам», «О стопосложении», «Критика на оду», ♦«Рассмотрение од Лом-ва». Утверждал, что Лом-в далеко не в соверш-ве знал рус.яз., находил промахи в ударении. Ст. «О истреблении чужих слов из рус.яз.» ♦Сум-в здраво судил о прикладном, полезном хар-ре критики, внёс много злободневности в неё, теснее связал её с худ.лит. и журналистикой. Таким образом, критика 18 в.училась оценивать соврем.лит., создавала саму дисциплину. Сложились циклы статей о рус.стихосложении, о жанрах (ода, эпопея, драма), циклы ист.-лит.статей.

в положении Церкви. В к. 1865 Аксаков прекратил издание «Дня». Но это не было прекращением публицистической деятельности. В 1867—68 Аксаков издавал ежедневную газету «Москва».

Аксаков Иван Сергеевич (1823-1886), русский публицист, редактор-издатель, поэт и критик, один из идеологов славянофильства.

Сын писателя С.Т. Аксакова. Родился 26 сентября (8 октября) 1823 в с. Куроедово (Надежино) Белебеевского уезда Оренбургской губ. В 1826-1838 с перерывами жил с семьей в Москве, где получил домашнее образование. В 1842 окончил петербургское Училище правоведения и в 1842-1843 служил в московском 6-м (уголовном) департаменте Сената, в память об этом периоде написана мистерия «Жизнь чиновника» (1843; опубл. 1861 в Лондоне), восхваляющая мужество одинокого борца с бюрократизмом и разочарование в эффективности государственной службы. Однако, не смотря на это службу Аксаков не оставил, лишь сменив место службы «ища деятельности более живой и практически полезной». Сначала он перебрался в Калугу став там членом уголовной палаты, а в 1848 стал чиновником особых поручений при министерстве внутренних дел.

В 1852 г. Иван Сергеевич Аксаков окончательно вышел в отставку и посвятил себя журналистике, — с этих пор начинается его публицистическая деятельность, принесшая в конце столько славы, а рядом с нею, вплоть до самой смерти, и борьбы как с литературными врагами, так и с условиями цензуры. В 1852 в Москве под редакцией Аксакова вышел первый том «Московского сборника», объединивший «старших» и «младших» славянофилов и опубликовавший, среди прочего, некролог Н.В. Гоголя. В марте 1853 рукопись второго тома, как и само издание, были запрещены из-за статьи Аксакова о ярославской «общине ремесленников» как идеальном общественном устройстве. Ивану Аксакову было запрещение когда бы то ни было быть издателем или редактором журнала. В это же время Географическое Общество предложило ему командировку на юг, в Малороссию. Результатом поездки явилось «Исследование о торговле на украинских ярмарках», изданное на средства Общества, доставившее исследователю большую Константиновскую медаль и половинную Демидовскую премию от Академии Наук.

В 1855-1856, во время Крымской войны, вступил в Серпуховскую дружину, командуя отрядом московского ополчения (дошла до Бессарабии, в боях не участвовала). Путешествуя затем по Европе, в Лондоне встречался с А.И. Герценом (который, позднее разойдясь с Аксаковым из-за поддержки им политики царского правительства в Польше, говорил об этой встрече: «Мы с ним очень, очень сошлись…»), в славянских странах выступил инициатором создания Славянских благотворительных комитетов. По возвращении в Москву Аксаков стал управляющим конторой журнала «Сельское благоустройство», а в 1858-1859, после снятия запрета на редакторскую деятельность, — фактическим редактором журнала А.И. Кошелева «Русская беседа», который негласно редактировал с 1857.

С этого времени Иван Аксаков — ведущий славянофильский публицист, принявший тезис К.С. Аксакова о «нравственном равновесии» в Древней Руси и призывавший к формированию в России «общества» — всесословной «среды», одухотворенной внепартийным «народным сознанием», упраздняющей «ненародную» дворянскую интеллигенцию — придаток государственного аппарата — и распространяющей его привилегии «на все сословия». Смерть отца, болезнь и смерть брата надолго остановили деятельность Аксакова и лишь с середины 1861 г. вернулся он к литературе. С конца этого года начал выходить «День», имевший сначала огромный успех; но уже с июля 1862 г. под газетой стал подписываться Юрий Самарин. «День» просуществовал до конца 1865. С начала 1857 и по октябрь 1868 выходила аксаковская газета «Москва». «Москву» заменил «Москвич» того же И. С. Аксакова, но под другой подписью. Издания Аксакова столь часто преследовались властями и закрывались, что Аксакова называли «страстотерпцем цензуры всех эпох и направлений». Однако будучи близок к кругам московского купечества, будучи знаком с И.Ф. и Н.Ф. Мамонтовыми и известным издателем К.Т. Солдатенковым, Аксаков всегда ухитрялся изыскивать средства для новых изданий.

В конце 1860-х г. Иван Сергеевич Аксаков женился на фрейлине А. Ф. Тютчевой став зятем Ф.И. Тютчева. И, с закрытием газеты «Москвич», посвятил себя делам Московского Славянского Комитета, а также (с 1874 г.) занял место председателя совета Московского Купеческого Общества Взаимного Кредита, одним из инициаторов создания которого сам и являлся. На смерть своего зятя в 1873 году, Аксаков откликнулся биографическим очерком «Федор Иванович Тютчев» (1874), где развил полемическую концепцию «пушкинского» периода русской поэзии, заканчивающегося со смертью Тютчева. В то же время Аксаков публиковал медитативную и проникнутую славянофильским пафосом лирику в московских изданиях: («Мы все страдаем и тоскуем», «Странным чувством объята душа», «Русскому поэту», «Клеймо домашнего позора», «Усталых сил я долго не жалел», «Поэтическая вольность» (1845) и неоконченную поэму «Бродяга» (1846-1850), оказавшей влияние на поэму Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».

В 1860-1880-е годы Иван Аксаков стремился осмыслить новые тенденции общественной жизни пореформенной России в свете идей К.С. Аксакова и А.С. Хомякова. Аксаков надеялся, что крестьянская реформа приведет к сближению сословий в России, а институт земства будет способствовать восстановлению органичности общественных связей, характерной, по убеждению славянофилов, для истории Руси. Аксаков предложил проект самоупразднения дворянства как сословия, отмены всех «искусственных разделений сословий» и распространения дворянских привилегий на все сословия России. Однако Аксаков вскоре утратил надежды на возможность быстрого достижения в России бессословной общественной гармонии, но продолжал выступать с критикой конституционализма. Требуемая либеральным дворянством конституция, по его убеждению, чужда народному духу и ведет к окончательному разрыву между народом и властью.

В 1878 Ивана Сергеевича Аксакова высылают из Москвы после выступления на собрании Московского славянского благотворительного общества с резкой критикой позиции российских дипломатов на Берлинском конгрессе 1878, согласившихся на раздел Болгарии и передачу части ее под власть Турции, что ущемило, по мнению Аксакова, интересы России после окончания русско-турецкой войны. Аксаков провёл несколько месяцев в селе Варварине, Юрьевского уезда, Владимирской губернии. Тем не менее, эта речь принесла Ивану Аксакову ораторскую славу и всемирную известность, увенчавшуюся кандидатурой его на болгарский престол, выдвинутой некоторыми болгарскими избирательными комитетами.

С ноября 1880 г. начала выходить «Русь». Весной 1885 г., утомленный душевно в физически, Иван Сергеевич приостановил свое издание и провёл несколько месяцев в Крыму. Он отдохнул там, но не излечился, — у него была болезнь сердца, от которой он и умер 27 января (8 февраля) 1886 года в Москве.

Сочинения Ивана Сергеевича Аксакова были изданы его женой в 7 томах. Кроме того, вышло 2 тома его переписки и собрание стихотворений.

9.«Любомудры», участники литературно-философского кружка «Общество любомудрия», существовавшего в Москве в 1823—25. В него входили В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев, В. П. Титов, С. П. Шевырёв, Н. А. Мельгунов и другие. Инициатор – Веневитинов. Кружок носил преимущественно философский характер. «Л» изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И. Г. Фихте, немецких натурфилософов особенно Ф. В. Шеллинга; в частности, на основе шеллингианского принципа «тождества» предпринимались попытки создания цельной философской системы, приводящей «все случаи или все частные познания человека к одному началу» (Веневитинов). Они говорили, что философия – есть истинная поэзия(религиозное отношение к поэзии). Они считали, что чувство порождают мысль. Проявляли интерес к философии Платона. На основе философски систем других хотели создать новую основу для нашей литературы. В области эстетики «Л» выступали против эмпиризма и «критики вкусов», доказывая необходимость «единства теории изящного» (Одоевский, Веневитинов, Шевырёв). Именнов кружке «Л» возникает явление систематизма: «Положительная литературная система». В теоретических исканиях заметна отвлеченность. Литература не может строиться по правилам. Говорили, что всегда будут возникать произведения, которые будут подрывать эти правила. Практической реализации этих идей должен был служить философско-литературный журнал, программа которого изложена в статье Веневитинова «Несколько мыслей в план журнала» («О состоянии просвещения в России»), прочитанной на заседании кружка. Перед восстанием 14 декабря 1825 оппозиционные настроения в кружке усилились и, как свидетельствует Кошелев, сочинения французских «политических писателей» оттеснили «с первого плана» немецкую философию. Но после подавления восстания, напуганные репрессиями, «Л» распустили кружок, а устав и протоколы были сожжены его председателем Одоевским. Впоследствии большинство «Л» объединилось вокруг журнала «Московский вестник».

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805-1827).

Критические рассуждения В. характеризуются следующими особенностями: разработка шеллингианских основ для критики и поэзии, умение связать их с задачами русского романтизма и стремление преодолению самих корней романтизма.

У В. говорит Платон своему ученику Анаксагору» «Философия есть высшая поэзия»( статья «Анаксагор. Беседа Платона»). В «Разборе статьи о«Евгении Онегине» (1825-первая опубликованная статья) В. развил эту идею подробнее: «Не забываем ли мы, что в пиитике должно быть основание положительное, что всякая наука положительная заимствует свою силу из философии, что поэзия неразлучна с философией?» об этой последней статье Пушкин написал: "Это единственная статья, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное - или брань, или дичь".

В. замышлял издание особого философско-литературного органа для «теоретического исследования ума», «самопознания» народа, его духа, характера («Несколько мыслей в план журнала»). Он делал вывод: кто не умеет правильно мыслить, тот не умеет и правильно действовать. Уже здесь заложены основы постановки вопроса о свободе и необходимости, о связи правильной практики с правильной теорией.

Вслед за Шеллингом В. весь мир рассматривал как движение идеи. Отсюдо вытекало представление об этапах истории человечества т об определенной эволюции поэзии и ее форм. В. считал, что человечество прошло уже стадию эпической поэзии. Воспевавшей прошлое. Теперь он повсюду отмечал признаки лирического начала. Но человечеству предстоит пережить стадию поэтического развития драматическую. Вней сольются начала прежних этапов и родов творчества.

Также В. написал отзывы о первой и второй главе «Евгения Онегина». В отзыве о первой главе он не без некоторых колебаний причисляет Пушкина к последователям Байрона, т.е. видит в нем романтика. В заметке о второй главе почувствовал неповторимое своеобразие образа героя: «Характер Онегина принадлежит нашему времени и развит оригинально». А в отзыве о «Борисе Годунове» подчеркивал самостоятельность Пушкина по отношению к «Истории…» Карамзина.

Владимир Федорович Одоевский (1804-1869)

Среди многочисленных дел и сочинений В.Одоевского литературная критика мало приметна, как бы отступает на второй план, заслоненная «Русскими ночами» «таинственными» повестями, эстетическими трактатами и музыкально-критическими статьями. Сам писатель предпочитал публиковать свои критические статьи под различными псевдонимами. Многие из этих псевдонимов не раскрыты, некоторые статьи затерялись в тогдашних газетах, журналах и альманахах и еще ждут своего открывателя и исследователя. Облик Одоевского-критика пока остается для нас неясен.

Хотел соединить западную культуру с восточной. Писал статьи сводящиеся к одному жанру фрагмента. Но фрагмент носил не отрывочный характер, а целостный и завершенный. Главной ценностью и предметом изучения в его литературной системе была «самобытная независимая личность художника творца» Поэтому искусство – мак самовыражения, поэтому надо отыскивать чувства героев внутри себя. Возникает мысль о внутренней и внешней жизни художника. Внутренняя жизнь достойна изучения . Внутренний мир О. отразился в «РН». Говорил, что нет не поэтической жизни художника. Развивает теорию естественного художника.(«РН») Художник жить только внутренней жизнью. Позднее происходит эволюция. Смотрит на литературу как на отражения бытия народа, духовно-исторической жизни.

«записки для моего правнука»- литература и жизнь две необходимый вещи в бытие человечества. Это путь О к идеалам, к историзму. Для О лит-ра предстает как духовная жизнь народа в художественных образцах. «Отечественная литература только начинается, но великие писатели есть». Пушкин равен гениям русской литературы.- «солнце русской поэзии». Рядом с Пушкиным ставил Грибоедова, Гоголя, а затем и Лермонтова.

Статьи:

• «Поэзия и философия»

«Как пишутся у нас романы»-для романа нужно немного поэзии. Пишите просто собственные записки, не гоняясь зa фантазиею и не называя их романом:

• «Пушкин» - осмысление значения, считает мировой фигурой. Перед гением надо безмолвствовать.

• «Записки для моего правнука о русской литературе» - «Нет ни одной литературы интереснее русской»

• «Две заметки Тургеневу»- отказал в достоверности образа Базарова.

ТЕОРИЯ РОМАНА – «Парадоксы» - замены эпопеи драмо, которая соединила в себе все виды искусства(национальный поэтический эпос) . Предсказывание русского классического романа, витал и эпос и литературу, и драму

• . Каждый художник имеет свою особую теорию; он не думает об ней,создавая; но мысли его сами подчиняются однажды принятым формам. Критика должна быть основана на одной общей теории; частные мнения каждого художника входят в нее, как переменные количества в общую алгебраическуюформулу.

• Кроме таланта, два условия составляют великого художника: уверенность, что он сам рожден для своего искусства, и равная уверенность,что все может быть предметом его искусства.

• Смешное есть отрицательная сторона мысли.

• Комик должен усиливать характеры и никогда не изображать портретов: самое забавное происшествие может показаться скучным в рассказе.

• Мы, русские, последние пришли на поприще словесности. Не нам ли определено заменить эпопею, теперь невозможную, драмою, соединяющею в себе все роды словесности и все искусства?

В 1824 у О. произошло столкновение С Кюхельбекером. Помещая в альманахе «Мнемозина» статью «Путешествие по Германии» Кюхельбекера, наполненную восторженно-романтическими описаниями сокровищ дрезденской галереи, О. снабдил ее полемическими примечаниями. О , обратив внимание на чрезвычайную беглость и чисто вкусовой характер оценок шедевров мировой искусства в статье Кюхельбекера, делает ему следующее замечание: «…я не вижу в нем объема идей искусства…» О. ставит вопрос о необходимости опоры критика на прочные в конечном счете научные основы, требовал сделать критику доказательной, системной, помнящей в любом частном суждении о своих исходных принципах. О делает попытку все объяснить в искусстве с единой точки зрения, создать именно теорию искусства.

В предисловии к «Русским ночам»(1844) он восторженно отзывается о Шеллинге, но критикует Гегеля с позиции «философского откровения». Герой «РН» Фауст так отзывается о Гегеле: «Несмотря на все мое уважение к Гегелю, я не могу не осознать, что…в его сочинениях встречаются часто на одной и той же странице места, которые находятся в совершенном противоречии». О. не усвоил Гегеля. Ему «темным» казалось подлинно великое в его системе - глубокий историзм и диалектика.

23. ЭСТЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА (далее ЭК). А.В.ДРУЖИНИН КАК

КРИТИК. ТЕРМИНОЛОГИЯ: критика «чистого искусства», ЭК, «артистическая» критика, теория искусства для искусства, теория вечного искусства. ОСНОВНАЯ ИДЕЯ: выступали против служебной роли искусства, в том числе и лит-ры., провозглашали её самоцельность, осуждали тенденциозность и утилитаризм. Главная заслуга ЭК – бережное отношение к художественной структуре произ-я, к худож. форме. Как самостоят. течение ЭК оформилась в сер. 50х гг. Постоянным печатным органом ЭК был журнал «Библиотека для чтения», редактором которой в 1856 г. стал А.В. Дружинин. ДРУЖИНИН (1824-1864) ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА: Литератор в широком смысле: прозаик, драматург, поэт, переводчик («отец англистики»), литер. критик, редактор ж. «Библиотека для чтения». Его назыв. «честным рыцарем лит-ры». Апологет труда: всё истинное создаётся при пом. труда. Литературно-критич. деятельность началась в «Современнике». Искал иные формы для изложения своих взглядов: ежемесячные очерки обзорного характера, фельетоны, письма и заметки. Позже происходит разрыв с «Современником», в нач. 50х гг. сближение с «Библиотекой для чтения», в 1856г. – становится редактором этого журнала. Артистическое направление противостояло дидактическому. Поводом для деления стала статья Чернышевского, в кот. он развивал мысль «лит-ра – искусство жизни». Ответ – статья Дружинина «Критика гоголевского периода русской литературы и наше к ней отношение», в кот. формир. Принципы чистого искусства. В дальн. артистич. направление назыв. пушкинским, дидактическое – гоголевским. В 1855 г. готовит издание сочинений Пушкина, восьмой том включал материалы из биографии Пушкина. Свободными творцами считал Толстого и Гончарова. Статьи называл очень просто. Был инициатором и 1 из организаторов «Литературного фонда». КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ: 1) «А.С. Пушкин и последнее издание его сочинений». - отмечает пол. влияние французской лит-ры и культуры. - работоспособность, начитанность, любовь к литературе. - защищает «Повести Белкина» - отстаивает убеждение, что талант Пушкина пост. развивался и не угасал. 2) «Сочинения Островского». - восторженно отзывается о драматургии - говорит, что он европейский писатель, но начал так, как ни один в Европе не начинал. - отмечает совершенство интриги, язык, построение пьес. - «Трилогия Бальзаминова» - гениальная русская шутка. 3) «Обломов». Роман Гончарова.» - Гончаров – реалист, но его реализм согрет поэзией. Он далек от бесплодной и сухой натуральности. - «Сон Обломова» - великолепнейший эпизод, который стал первым могущественным шагом к уяснению Обломова с его обломовщиной. Второй шаг – создание Ольги Ильинской. Тип Обломова поясняется любовью: выдает всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры.

Вопрос № 2 Русская литературная критика XVIII-XIX века (Г.Р. Державин, П.А. Плавильщиков, В.И. Лукин). Ко второму поколению классицистов, создававших свои критические труды в 1760-1790 годах, относятся В. И. Лукин, М. М. Херасков, П. А. Плавильщиков, Г. Р. Державин и другие. Не пересматривали классицизм, но развивали те же принципы. Державин продолжил разработку поэтики оды (вслед за Ломоносовым), Херасков – эпопеи (вслед за Тредиаковским), Лукин и Плавильщиков – драмы (вслед за Сумароковым). Державин «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» • ставил на первое место то, что в его время начинало называться «вдохновением». В оде проверяется подлинность «огня пиитического», который упорядочивается разумом. • дал развернутое определение сущности оды и разработал его по частям. Подчёркивает многообразие свойств оды – совмещение вдохновенности, высокости, умиления. • «Выражения», «олицетворения» должны поражать новостью, неожиданностью. Развитие темы может совершаться через «перескоки». Необходимы и спады напряжения. • В оде необходимы околичности, т. е. внешне к делу не относящиеся подробности, сторонние намеки и уклонения; они могут быть исторического, басенного характера, ловким афоризмом. • большое значение придавал нагнетанию, «усугублению» слов, мотивов. • заботился об эвфонии, красочной звукописи. Но погоня за сладкозвучием не должна превращаться в самоцель. • Нравоучение в оде не должно быть навязчивым, а преподано с изяществом и вкусом. Лукин и Плавильщиков много нового внесли в теорию драматургии. Издавая собрание своих комедий, Лукин снабдил их вступительными заметками. Лукин-критик, пожалуй, даже сильнее Лукина-драматурга. По теоретическим воззрениям он - переходное явление от Сумарокова к Фонвизину. • Развивал новаторские взгляды на комедию и высмеял сумароковские штампы, бьющие в глаза подражания французской действительности. • Впервые в русской критике раскрывалась творческая лаборатория драматурга. Откровенно делился своими планами, надеждами, трудностями. • впервые начал анализировать игру актеров. Писал, что успехами он обязан был игре актеров. • считал, что можно достичь большой правды путем переделки иностранных комедий на русский лад. При этом оставалась старая классицистская задача - «исправлять пороки». • против сумароковской установки на французско-итальянские комедии масок, условные положения и имена. Он - за комедию «характерную», с русским содержанием. • объявлял о своем желании идти к народным истокам. При этом с замечательной самокритичностью Лукин признавался, что выработать настоящую крестьянскую речь он все-таки не смог, так как «с крестьянами живал мало». Плавильщиков «Театр» • шире, историчнее, чем Лукин ставил вопрос о национальном колорите в драматургии, о психологической и социальной правде характеров. Полагал, что пора оказать предпочтение не античным героям, а своим национальным характерам, таким, как Кузьма Минин. • обращал внимание на необходимость разработки соответствующей русской театральной, критической терминологии. • нападал на схоластические три единства, на такую условность драматургии, как «вестники», объяснявшие причины и мотивы поступков героев. • Сумароков требовал, чтобы в трагедиях только плакали, а в комедии только смеялись. Плавильщиков же допускал возможность смешения различных жизненных стихий в драматургии. • Считал, что мещанская или гражданская драма оказывалась возможной и на русской сцене. Действие такой драмы, в которой перемежаются разные стихии жизни, «скорее проникает в сердце». • лучшим образцом русской драмы, проявлением «русского вкуса» для Плавильщикова был «Недоросль» Фонвизина. • В некоторых вопросах Плавильщиков оставался старовером. Например, был против изображения в одной пьесе лиц разных сословий. • Не мог принять Шекспира, т.к. тот допускал изображение в драмах разных лиц и не очень заботился о том, чтобы порок был наказан, а добродетель торжествовала.

Вопрос № 3 Русская литературная критика XVIII века. Н.М. Карамзин как критик Приблизительно с 1770-х гг. в русской литературе обнаружились первые признаки формирования нового направления – сентиментализма. Сентиментализм расшатывал традиционные представления о социальном неравенстве между людьми, проповедовал сострадательное сочувствие к демократическим низам, открыл не только внутренний мир человека, но и окружающую человека природу. Пробудился интерес к духовному облику народов, национальному эпосу. Сентиментализм не признавал прежних жанровых разграничений, возвысил значение прозы, увеличил ценность отдельной личности, которая дорожит своей индивидуальностью, независимостью. Но и сентиментализм все же не смог раскрыть конкретный характер социального человека. Как и классицизм, он представлял себе человека слишком абстрактно. Родоначальником и ярчайшим представителем русского сентиментализма был Н. М. Карамзин. По словам Белинского, Карамзин был «первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе...». Отличительной чертой критики Карамзина был спокойный, доброжелательный тон. Не ограничивался чисто субъективной и эмоциональной оценкой произведений. Он пытался осознавать свои оценки теоретически, рассматривая критику и эстетику как строгую науку. Настаивал на уточнении понятий в критике: «дефиниции служат фаросом в путях умствования». Карамзин ввел в критику слова: вкус, образ, талант, сочинять, трогательный, которые сразу сделались повседневными. В стихотворении «Поэзия» высказался о своих литературных симпатиях и выстроил свой ряд образцовых писателей. Его любимцами в мировой литературе оказались главным образом англичане («Британия есть мать поэтов величайших»): Шекспир, Мильтон, Юнг, Томсон, Стерн. Руссо казался ему идеалом современного писателя. Но из всех мотивов творчества Руссо отбирал только «сладкую чувствительность», не принимая его революционных выводов. Осуждал крайности: классицистическую выспренность и сентиментальную слезливость. В отличие от классицистов считал, что критерии красоты относительны: «… разве древние без всякого исключения могут быть для нас оригиналами?». Искусство, по мнению Карамзина, должно опираться на реальные впечатления, вместе с тем, изображение в искусстве имеет свои законы и не сводится к рабской верности факту. Талант - дар природы, но от обстоятельств зависит, разовьются или погибнут его задатки. Настаивал на необходимости конкретности в описании чувств, раскрытия их своеобразия. Указал на связь между характером и обстоятельствами. Правда, у него речь идет о личности и обстоятельствах жизни самого художника, которые определенным образом отражаются в его произведениях. Рецензия на «Клариссу Гарлов» Ричардсона - зерно целой теории характеров. Здесь термин «характеры» переживает новую стадию обогащения: он обозначает не просто душевный строй человека, а особенность сложной души, сотканной из противоречий. Исследовал разнообразное воздействие среды на характеры. «Нравственная масса» и есть характер, продукт среды, общества. Искал национальную определенность характеров - «Речь, произнесенная на торжественном собрании императорской Российской академии» в 1818 году: в связи с оценкой петровских преобразований начинал обсуждать вопрос о национальной специфике. Это создавало предпосылки для постановки проблемы народности в русской критике XIX века. Полагал, что для языковой характеристики персонажей нужны были все стили русского литературного языка. «Игра стилями» должна передавать полноту и сложность психологических переживаний, исторического и национального колорита. Высоко оценивал Шекспира. Опирался на его опыт и традиции в разработке своей теории характеров. Величие его творений видел в «изящности» и проникновении «в человеческое естество»; им охвачен «каждый род жизни»; у него «пылкое воображение», все его картины «непосредственно натуре подражают». «Для каждой мысли находит он образ», каждый характер говорит «собственным своим языком. В заслугу ему Карамзин ставил смешение разных стилей, единственно по «правилам» самой натуры. Карамзин в своем «Пантеоне российских авторов» бросил взгляд на предшествующие этапы русской литературы с позиций своей сентименталистской программы. Наметил периодизацию русской литературы. Начал историю русской литературы с Бояна-вещего. Потом охарактеризовал Нестора, Никона, Полоцкого, Прокоповича, Кантемира. В Ломоносове видел «первого образователя нашего языка», который «открыл в нем изящность, силу и гармонию». У Сумарокова подчеркивал сильное качество действовать на публику. Сентиментализм выступал как наследник всех прежних завоеваний русской литературы и как ее новое слово.