Второе действие

Птицы поют, жужат осы и мухи. Светит солнце. Август. Крыльцо дома Фоминой. Телефон стоит на лавочке. Выходит Фомина, осторожно несёт косу. Голова Фоминой повязана косынкой. Фомина садтися, берёт брусок и начинает точить косу. Звонит телефон. Фомина берёт трубку. Возникает Еловецкий.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Это пункт сбора заблудившихся бегемотиков?

ФОМИНА: Гы, гы, гы. Неужто свершилось? Женился!

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ещё чего!

ФОМИНА: Что звонишь тогда?

ЕЛОВЕЦКИЙ: Сам не знаю. Мне почему-то необходимо хоть иногда слышать твой противный голос.

ФОМИНА: Ну расскажи что-нибудь, коль уж позвонил.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Что тебе рассказать?

ФОМИНА: Расскажи мне, пожалуйста, кто такие друзья народа и как они воюют против социал-демократов.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ань, я слышал, у тебя что-то с головой.

ФОМИНА: Нормально всё у меня с головой!

ЕЛОВЕЦКИЙ: Что же ты не приехала?

ФОМИНА: Куда?

ЕЛОВЕЦКИЙ: На стрелку со Степцовым. Чтобы в кругосветку. Пятнадцатого мая.

ФОМИНА: Ах ты... Тьфу ты! Не помню. Забыла и не приехала.

ЕЛОВЕЦКИЙ: А он ждал, как дурак, до последнего.

ФОМИНА: А. Вспомнила. В деревню ходила. Корову смотреть.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ты что, коров не видела?

ФОМИНА: Купить хочу.

ЕЛОВЕЦКИЙ: На фиг тебе? Ты сама - корова.

ФОМИНА: Скажи Степцову, если уж ему так неймётся, пусть купит мне в подарок пруд на Селезнёвке. И пивной ларёк на берегу впридачу.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ань. Скажи мне что-нибудь хорошее.

Пауза. Фомина точит косу, прижав трубку плечом к уху.

ФОМИНА: Картошка.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Что - картошка?

ФОМИНА: Ну, ты просил сказать тебе что-нибудь хорошее, вот я и говорю. Картошка. Разве это плохое? По-моему, замечательное.

Еловецкий вешает трубку. Фомина, послушав гудки, тоже вешает трубку и принимается точить косу.

ФОМИНА: Обиделся. Беда с этими мальчишками. (Откладывает косу, прогуливается). Странные они всё-таки. Гандоном обзовёшь - и глазом не моргнут, а на простое русское слово "картошка" такая болезненная реакция. Странные, странные. Просто неведомые какие-то зверюшки. Когда я была маленькая, мы с девчонками придумали тайное общество "Всемальдур" с девизом "Все мальчишки - дураки". Н-да... Маленькие были, а уж секли, что к чему. Все мальчишки - дураки. А все мужчины... Хорошие они очень. Добрые. Грустные, как лошади под дождём. Чуть что - сразу слёзы на глазах. И бегом вешаться. Или матом орать. Прямо ничего больше придумать не могут. (Доходит до деревянного ящика для писем, тыкает пальцами в дырки, наклоняется, заглядывает в дырки, снимает с шеи ключик на шнурке, отпирает почтовый ящик и вынимает из него горсти сухих прошлогодних листьев, разбрасывает, листья летят). Лучше бы вон письмишко прислали. Жалко их очень. Книжки сочиняют, самолёты водят, из автоматов друг в друга пуляются, а в иные минуты так жалобно стонут, что сердце щемит. Обнимешь изо всех сил, и руками и ногами, прижмёшь к себе и станешь шептать: "Ну что ты, что ты, ведь всё ничего, ничего, ничего..."

В это время выходит Шурочка Дрозд в платьице с рюшами и соломенной шляпке. Она идёт за Фоминой на цыпочках, и когда Фомина останавливается в задумчивости, набрасывается на неё сзади и закрывает ей глаза своими ладонями.

ФОМИНА: Ааааааа! Кто это? Отпустите! (Делает несколько движений, и Шурочка отлетает. Фомина оглядывается). Ой, Шурик... (Помогает ей подняться). А если бы я умерла от неожиданности?

ШУРА: Ты такая нервная, даже странно. Вроде круглый год на воздухе...

ФОМИНА: Ты не сердишься на меня?

ШУРА: Нет. А ты на меня?

ФОМИНА: И я на тебя нет.

ШУРА: Анька, ты такая умная. Этот Август действительно маразматик. Он у нас дома такое натворил...

ФОМИНА: Электричество порушил?

ШУРА: Ой, ужас. Он взялся лечить моего дедушку...

ФОМИНА: А что с дедушкой-то?

ШУРА: С дедушкой у меня проблемы. Видит он очень плохо, почти совсем ничего не видит. И соображает неважно. Всё забывает, путает. Однажды в суп вместо сметаны клей положил. Пошёл на демонстрацию седьмого ноябяря и заблудился, три дня найти не могли...

ФОМИНА: Он пенсионер, что ли?

ШУРА: Куда там! Работает. Поваром в детском садике.

ФОМИНА: И что Август? Вылечил его?

ШУРА: Понимаешь, он кое-что вспомнил. Например, где он потерял проездной на трамвай за ноябрь семьдесят четвёртого года. То есть, некоторые улучшения были. Но кошка, Пуся моя, совершенно облысела. И у мамы все цветы завяли. Вот что он натворил.

ФОМИНА: Хорошо ещё, не спёр ничего.

ШУРА: Не говори. У соседки, правда, молоко пришло. Помнишь, соседка моя, Алиса, высокая такая?

ФОМИНА: А кого она родила?

ШУРА: Да так никого толком и не родила. Но молоко пришло.

ФОМИНА: Смотреть надо в следующий раз, кого в дом тащишь.

ШУРА: А самое главное, это такой ужас... Я узнала, чем он занимался в армии.

ФОМИНА: Не пугай.

ШУРА: Когда он служил в армии, он... расстреливал...

ФОМИНА: Расстреливал?!

ШУРА: Расстреливал облака. В этих войсках служил, которые погоду делают. Представляешь, плывут себе облака, а этот дундук в них - бабах!

ФОМИНА: Вот за то, что ты знакомишься неизвестно с кем, тебя просто выдрать надо! (Шлёпает Шуру по попе).

ШУРА: Ой! Ты что, Анька? Ну-ка, одёрни. Одёрни быстро!

ФОМИНА (дёргая её за платье): Раз-два-три-четыре, чтобы мальчики любили, раз-два-три-четыре-пять, чтобы с мальчиками спать! Я тебе, Шурик, всегда говорила, семейная жизнь ещё никого не доводила до добра. Помнишь Лёню Харитонова? Какой был красавец! В плечах косая сажень, росту под два метра, глаза синие-синие, весёлый такой. А после женитьбы такой маленький стал, вот мне по плечо, скукоженный, хромой, и восемь букв не выговаривает.

ШУРА: Правда, что ли?

ФОМИНА: Пойди сама посмотри.

ШУРА: Ужас, ужас...

ФОМИНА: Хочешь кофе? Или оранжаду?

ШУРА: Ань, я к тебе по делу. На свадьбу хочу пригласить. Я двадцатого августа замуж выхожу. За хорошего человека.

Пауза.

ФОМИНА: Всякая женщина хочет, чтобы на ней хоть кто-нибудь был женат. Но у тебя, мон анж, просто обострение какое-то. Идея фикс.

Шура сидит, виновато потупившись.

ФОМИНА: Ну, и где же твой хороший человек? Что не привезла показать?

ШУРА: Я бы и рада показать. Но его сейчас нет на Земле.

ФОМИНА: Нет на Земле?

ШУРА: Он там. (Показывает глазами и головой). Наверху.

ФОМИНА: Этого-то я и боялась.

ШУРА: Чего ты боялась?

ФОМИНА: Что ты приведёшь в дом инопланетянина.

ШУРА: Да нет! Ну при чём тут... Ой, Анька! Он - командир корабля. Многоразового использования.

ФОМИНА: Шурка! А он нас на ракете покатает?

Шура застенчиво хихикает.

ФОМИНА: Послушай, Шура. Ну ты же взрослая тётенька. Сколько можно врать? Космонавта выдумала. Шура! Сколько нам с тобой лет?!

ШУРА (Немеет от возмущения и беззвучно шевелит губами, затем шепчет трагически). Ты мне не веришь, Аня? Ты думаешь, что я лгу? Ты не веришь, что я люблю космонавта-исследователя? А я всё время думаю о нём. Как ему там грустно и одиноко на ветру...

ФОМИНА: В космосе нет ветра!!!

ШУРА: Погоди, я сейчас всё объясню. (Чуть не плачет, с отчаянием). Однажды был очень дождливый день. Я шла по улице и встретила лошадь. Это было так. На Садовом была жуткая пробка. А пешеходы стояли и ждали, когда машины отъедут, чтобы можно было пройти. И я тоже стояла вместе со всеми. И в кузове грузовика я увидела лошадь. У неё было такое грустное умное лицо. Я смотрела на лошадь, а больше, кроме меня, её никто не замечал. И вдруг я оглянулась и увидела, что рядом ещё один человек тоже смотрит на лошадь. Это был он, космонавт-исследователь, Герой России Валера Затыкайченко. Мы посмотрели друг на друга, и он сказал: "Не думайте о грустном". А я сказала: "Давайте думать, что она просто едет в цирк или в гости". Тогда он спросил: "Кто вы и куда вы идёте?" А я сказала: "Я Шура Дрозд, иду на курсы плетения кружев коклюшечным способом". А он сказал: "Шура, я прошу вашей руки.Только завтра после обеда я улетаю в космос, а сейчас иду в зоопарк кормить моего любимого бегемота". И мы пошли в зоопарк, покормили бегемота и долго гуляли и говорили обо всём на свете. Мы опомнились только поздно вечером, когда зоопарк уже закрылся вместе с нами. И тогда он сказал: "Что бы ни ожидало нас впереди, я никогда не забуду эту ночь". И он накрыл меня своей шинелью, а выход мы нашли со стороны террариума, там дырка в решётке заставлена большим портретом пионерки Кати Лычёвой. Он проводил меня домой и сказал: "Когда я вернусь, мы с тобой, ты и я..."

ФОМИНА: Шура, что ты несёшь? Это бред!

ШУРА (подскакивает как ужаленная): Который час? Сейчас же по радио концерт идёт! По заявкам! Понимаешь, мы договорились передавать по радио друг другу музыкальные приветы... (Бросается к кубу, поворачивает его так, что к залу обращается телевизор и радиоприёмник, нажимает кнопки, ищет нужную волну)

ДИКТОР: ...церт подходит к концу. И в заключение выполняем ещё одну заявку. Пятую неделю несут космическую вахту российский космонавт-исследователь Валерий Затыкайченко и эфиопский бортинженер Мунда-Наньюнда. По просьбе Валерия Затыкайченко для его невесты Шурочки Дрозд звучит вальс Хачатуряна к драме Лермонтова "Маскарад".

Шура, торжествуя, гордо выпрямляется и оборачивается к Фоминой. Фомина делает шаг к ней навстречу. Они приближаются друг к другу и начинают вдвоём бешено вальсировать. Вальсируют долго. Затемнение. Музыка уходит.

Гремит гром. Шум дождя. Сверху течёт вода. По сцене шныряет повязанная косыночкой Фомина, расставляет железные тазики. Вода шумно льётся в тазики. Фомина укутывается в клетчатый плед и садится на пол, грустно глядя, как льётся из дырявой крыши вода. Звонит телефон длинными, прерывистыми звонками. Фомина берёт трубку. В телефоне - шум, скрип, далёкие гудки, далёкая музыка, голоса, переговоры пожарных и

милиции, полная неразбериха.

ГОЛОСА В ТЕЛЕФОНЕ: Черлак, черлак, плюсса, воды нет у меня... квадрат же шесть... не слышу ответа... восьмёрочка,ответьте...свислочь, пустомыты, чердаклы... целуй всех наших... хандыга, хнадыга, сокол солдатский... была среда...по а сто один движется фургон в направлении Калуги... нюрба, нюрба, как слышно... подними вертолёт... ландыши, ландыши, светлого мая привет... четверо вооружены... кулунда, черлак, карабулак базарный...авария там на электростанции... ну, тогда до пятницы... (Вдруг разборчиво и близко): Ты меня любишь? Скажи мне. Ты меня ещё любишь?

ФОМИНА: Вы не туда попали, товарищ. (Кладёт трубку. Снова сидит и смотрит, как дождь льётся в железные тазы).

Опять прерывисто и длинно звонит телефон. Фомина берёт трубку. Там ничего не слышно, кроме хорошей грустной музыки, которая звучит совсем близко. Фомина смотрит на трубку. Льёт дождь. Затемнение.

Дождь стихает, поют птицы, светит солнце. Куб обращён к залу той стороной, где духовка. Фомина в косыночке задивгает в духовку протвень с пирогом. Звонит телефон. Появляется Еловецкий.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ань, куда ты девалась? У тебя что, телефон сломался?

ФОМИНА: Он у меня всегда ломается, когда дожди. Кабель куда-то там вымывается. Таковы мои климатические особенности.

ЕЛОВЕЦКИЙ: А я тут по случаю килограмм клюквы возле метро купил. И стал есть. Ем-ем, ем-ем, вдруг вижу, а там...

ФОМИНА: Лучше не надо.

ЕЛОВЕЦКИЙ (радостно): Пуговица! Маленькая такая. Перломутровая. Я её в лупу стал рассматривать. Это пуговица с платья девушки, собирающей клюкву! Живёт себе там, на Севере... Белые ночи... Знаешь, я думал о ней и не мог засунть до утра.

ФОМИНА: Женись, Петруша, ой, женись. Не доведут тебя до добра эти мечтания.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Знаешь, я устал быть молодым. Я хочу стать старым.

ФОМИНА: Да ты и есть старый. Холостяк с собачонками. Всё картины покупаешь, чтоб потом опять продать.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Знаешь, ко мне тут Степцов заходил. Он сказал, что ему всё это надоело.

ФОМИНА: Что ему надоело?

ЕЛОВЕЦКИЙ: Что он тебя любит, а тебе по фигу.

ФОМИНА: Мне тоже надоело.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Он решил со всем этим покончить.

ФОМИНА: Наконец-то.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Он решил тебя прирезать. За все свои мученья. За свою гнутую жизнь.

ФОМИНА: На всё воля Божья.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Вот жопа, а? Ничем не проймёшь! Человек по тебе одиннадцать лет сохнет! Он уж чего только ни делал, чтобы тебя забыть. И в Магадан уезжал, и в Питер...

ФОМИНА: И в булочную ходил!

ЕЛОВЕЦКИЙ: Детей наплодил, женился два раза, а один раз даже венчался. Я свидетелем на регистрации был и на венчании тоже этим самым, как его... И вот уже перед самым венчанием он вдруг ко мне поворачивается, рубашка белая, сам бледный, как покойник, в руке свечка, и говорит: "Я ведь всё это только чтобы Аньку забыть..."

ФОМИНА: Я это сто раз слышала. Что ему нужно забыть? Семинар по истории КПСС?

Пауза.

ЕЛОВЕЦКИЙ: Слушай, Аня. Он просил, чтобы я тебе не говорил, но я скажу. Он разорился. Задолжал крепко. На него сильно наехали и, наверное, его скоро убьют.

ФОМИНА: Что, серьёзно? Погоди... Вот козлиные законы! Зачем убивать-то? С убитого и подавно долг не возьмёшь. А сколько он должен? Надо что-то делать... Давай что-нибудь продадим. Продай картины, и я что-нибудь продам...

ЕЛОВЕЦКИЙ: Ну при чём тут "продадим"? Я тебе говорю, что человека кокнут не сегодня завтра, а ты - продадим...

ФОМИНА: Ну что ещё я могу теперь для него сделать?!

ЕЛОВЕЦКИЙ: Хочешь, скажу тебе правду? (Пауза, затем торжественно). Ты думаешь, это очень красиво - сидеть одной как сыч, в доме с дырявой крышей, поганки на клумбе выращивать. Ты думаешь - ты фамм фаталь, хохохо! А на самом деле ты одинокая гармонь, ясно? Потому что ты никого не любишь. У тебя нет сердца.

ФОМИНА (смеётся): Что-что-что-что-что? А ты-то кто такой? Ты-то кого любил? Катьку? Или Машку Соколову? Или эту свою фею из коробки с пастилой?

ЕЛОВЕЦКИЙ (уныло): Никто никого не любит. Такие теперь времена.

Из духовки вьётся дымок.

ФОМИНА: Вот временам и говори правду. Пирог из-за тебя спалила. (Кладёт трубку, открывает духовку, возится с пирогом).

Входит Шурочка Дрозд.

ШУРА: Ну. И как тебе это нравится?

ФОМИНА: Что мне должно нравиться?

ШУРА: Ты газеты читаешь? Радио слушаешь? Телевизор смотришь?

ФОМИНА: Бог с тобой.

ШУРА: А в газетах пишут, что у Центра управления полётом не хватает средств, чтобы осуществить приземление корабля. И мой Валера будет ещё неизвестно сколько болтаться в космосе. Может, вообще до глубокой старости. Может, он передумает на мне жениться?... Господи! (Рыдает). В кои-то веки встретила хорошего человека, а его теперь не могут из космоса обратно достать! Ну что же мне делать-то, а? Неужели так и жить бобылём? А если он меня там забудет...

ФОМИНА: Не забудет. Такое не забывается. Кроме того, сколько денег нужно, чтобы приземлить этот несчастный корабль? Сейчас что-нибудь продадим...