6.2 Какие вс нужны великой России?

Иерархия развития военного комплекса в перспективе создания Ев­разийской Империи ясно вытекает из основных геополитических по­ложений:

1) Приоритетом пользуются космические виды вооружений, кото­рые имеют такой потенциальный масштаб территориального воздейст­вия, что традиционные формы обеспечения военной безопасности го­сударства или блока государств перед ними отступают, полностью те­ряя эффективность и значение. Разработки русского варианта СОИ имеют здесь центральное значение. Также крайне важны разработки "атмосферического" оружия и эксперименты с неортодоксальными типами вооружений, связанными с воздействием на психический компо­нент человека. Эта затратная и наукоемкая сфера вооружений, прак­тически неприменимых при этом в локальных конфликтах, на самом деле, является самой главной осью подлинной безопасности государ­ства и нации. Без этих исследований и соответствующих результатов, народ оказывается практически незащищенным перед лицом "потен­циального противника", и все вопросы "независимости", "суверените­та" и "геополитических проектов" отпадают сами собой.

2) Далее следует ядерное оружие на воздухоносителях — ракет­ный потенциал и стратегическая авиация. Эта межконтинентальная сфера вооружений, нацеленная на потенциальный конфликт с атлантистским полюсом, создает постоянную угрозу тем регионам, которые надежно защищены морскими границами от всех остальных форм во­енного вторжения. Неслучайно, именно развитие советского ракето­строения вызвало такую панику в свое время в США, и именно успехи в этой области позволили СССР и Варшавскому договору просущест­вовать так долго после Второй мировой войны, несмотря на предельно невыгодную геополитическую ситуацию с сухопутными границами. Только межконтинентальные виды вооружений делали СССР в неко­тором приближении "континентом", что давало определенные основа­ния для стратегического паритета с настоящим континентом — США.

3) Следующим уровнем важности надо считать ВМФ. Этот вид воо­ружений так же, как и межконтинентальные ракеты и стратегическая авиация, призван выполнять глобальные военные задачи при столкно­вении с "потенциальным противником" N1 — США. При этом в пер­спективе создания континентального блока ВМФ России должен стать отправной точкой для создания гигантской системы стратегических пор­тов как на Юге, так и на Западе (чего Россия и СССР были традицион­но лишены). Авианосцы и атомные подводные лодки играют в этом первостепенное значение. ВМФ должен структурно ориентироваться на ведение боевых действий в морских условиях и в прибрежных зо­нах, т.е. в пространстве максимально удаленном от сухопутной базы. Это должно стать приоритетной формой боевых действий в потенци­альном военном конфликте, так как основной императив успешной стра­тегии заключается, как известно, в ведении боевых действий либо на территории потенциального противника, либо на нейтральной терри­тории. При этом заранее надо предусмотреть геополитическую и стратегическую специфику адаптации существующей модели ВМФ к усло­виям южных морей и океанов, а также к западной Атлантике. Черно­морский флот и флот балтийский рано или поздно утратят свое значе­ние для России как Империи, поскольку они являются важными стра­тегическими пунктами только для "региональной державы", становле­ние которой уже само по себе равносильно для России стратегическо­му самоубийству.

Поэтому контроль над Индийским океаном и Атлантикой гораздо важнее для континентального блока, чем второстепенные порты, лег­ко замыкающиеся проливами или узким перешейком между Балтикой и Северным морем. ВМФ в целом должен ориентироваться, скорее, на дальневосточные и североморские образцы, аналоги которых Россия должна быть готова воспроизвести, когда придет время, в Индии. Ира­не и Западной Европе, так как именно эти территории являются под­линными геополитическими границами имперской (а не региональной!) России.

4) Сухопутные войска имеют в имперской перспективе наименьшее значение и призваны играть скорее роль "внутренних войск", чем дей­ствительно важной стратегической величины. В реальном межконти­нентальном конфликте сухопутные войска должны исполнять лишь вспомогательную функцию — этим и определяется их место в иерар­хии военного строительства. Единственным исключением являются в данном вопросе воздушно-десантные войска и спецназ, которые в силу своей мобильности и несвязанности с сухопутными континентальны­ми базами могут принимать активное участие в серьезных межконти­нентальных операциях. Соответственно, ВДВ надо наделить приорите­том перед иными сухопутными секторами армии.

Такая структура ВС России и будущей Новой Империи в общих чертах воспроизводит сугубо советскую модель армии в послевоен­ный период. Последняя явилась результатом естественного геополи­тического процесса, который яснее всего осознавался именно армей­ским руководством, дававшим адекватный ответ на саму геополитиче­скую логику истории, в то время как политические и идеологические клише не позволяли партийным руководителям СССР поступать в со­гласии с единственной, само собой напрашивавшейся, логикой госу­дарственного и стратегического развития Советского Государства. Пер­спектива геополитического и стратегического экспансионизма вписана в саму основополагающую структуру географического положения России, и именно армия понимала это полнее и отчетливее других. Поэтому ВС СССР в общем смысле двигались в совершенно правиль­ном направлении и в определении "потенциального противника", и в выборе приоритетов развития тех или иных видов вооружений, и в техническом оснащении армии новейшими технологиями. При этом, однако, чрезмерное идеологическое давление и общее обветшание позднесоветского общества сказались и на ВС, которые, казалось, мгновен­но забыли о своей собственной логике и своих собственных интересах (совпадающих с национальными интересами всех русских в вопросе свободы и безопасности нации), и частные погрешности отвлекли вни­мание от основных стратегических вопросов.

Актуальная перестройка армии, исходящая из концепции "Россия

— региональная держава", фактически переворачивает ту иерархию, которая должна существовать в Новой Империи и которая существо­вала в общих чертах в ВС СССР.

В "региональной" армии РФ приоритет отдается сухопутным вой­скам, хотя ВДВ также несколько выделены из остальных родов войск.

Далее следует ВМФ, причем конверсия и сокращение осуществля­ются, в первую очередь, за счет авианосцев и атомных подводных ло­док, а вокруг Черноморского флота, практически лишенного стратеги­ческой значимости, поднимается скандал между Москвой и Киевом, вообще не имеющий никакого исхода, так как изначальные термины и цели в корне неверны.

Еще меньше внимания уделяется авиации и ракетостроению, а стра­тегическая авиация и межконтинентальные ракеты вообще уничтожа­ются. Параллельно реализуется отказ от ядерного оружия.

Программы развертывания космических видов вооружения, совер­шенно излишних в региональных конфликтах, замораживаются и свер­тываются, поскольку в узко "региональной" перспективе они представ­ляют собой только гигантскую и бессмысленную статью расходов гос­бюджета, не имеющую никакого оправдания.

Сравнив две модели приоритетов армейского строительства, мы ви­дим, что они представляют собой две противоположности.

Одна армия (первый континентальный вариант) предназначена для защиты континентального блока, Евразии, России в ее истинном гео­политическом объеме от "потенциального противника", которым были и остаются США и атлантистский блок. Такая армия ориентирована на обеспечение подлинных интересов русских и является гарантом на­циональной независимости и свободы. Кроме того, такая армия позво­ляет эффективно реализовать глобальный евразийский проект, кото­рый только и способен сделать геополитическое положение России в мире стабильным и безопасным, а также решить важнейшие экономи­ческие проблемы.

Вторая армия ("регионального" типа) нужна России, понятой толь­ко как РФ и заинтересованной лишь в решении локальных и внутрен­них политических проблем. Такая армия не может быть подлинным гарантом национальной безопасности. Ее изначальная установка на потенциальный конфликт с соседними странами и народами заставля­ет русских постоянно находится в ожидании удара со стороны "враж­дебного соседа" ("бывшего братского народа"). Ее структура лишает русских возможности вступления в адекватные геополитические отно­шения со Средней Европой и Японией, так как ее будет явно недоста­точно, чтобы в перспективе защитить эти геополитические образова­ния от потенциальной агрессии США. Более того, такая структура за­ставляет русских относить всех трех участников будущих геополити­ческих осей Евразии — Берлин, Тегеран, Токио — к "потенциальным противникам", и соответственно, провоцирует такое же отношение этих стран к России. И совершенно неважно, что армейская структурная перестройка будет сопровождаться пацифистскими уверениями. В гео­политике — а она стоит выше чисто политических соображений при принятии самых ответственных решений — характер вооружений той или иной страны говорит гораздо выразительнее, чем официаль­ные и неофициальные заявления дипломатов и политических лидеров.