Институциональные перспективы

Возобновление интереса к институтам связано с экономикой (законы, контракты, иерархии, стандартные способы эксплуатации, профессиональные коды, социальные нормы). Также это заметно в антропологии и социологии. В этих областях не было неинституционального видения в той степени, в которой оно имело место в политической науке и экономике. Но и институциональные идеи не являются полностью новыми. Обозначая ряд идей под клише «новый институционализм» мы имеем виду и «старый институционализм», цикличность в идеях привела нас к размышлению над типизированными ранее формами теории в политической науке. Но мы не говорим об идентичности и тех и других. Скорее произошло смешение старого институционализма и неинституционального стиля современных теорий политики. Новый институционализм определен как узкий набор изменений в современной теоретической парадигме политической мысли. Идеи нового институционализма снижают зависимость политики от общества в пользу независимости между автономными социальными и политическими институтами. Они снижают превосходство микропроцессов и эффективность истории в пользу сложных процессов и исторической неэффективности; они заменяют метафору выбора и распределения результатов на другую логику действия; акцентируют внимание на смыслах и символическом действии. Не все идеи полностью логичны. Некоторые не логичны и вовсе. К примеру, идеи, базирующиеся на предположении, что масштабные институциональные структуры (организации, законодательная власть, государство) могут быть описаны через рациональную связь между автономными акторами, не просто комбинировать с тем, что политическое действие не может быть описано в терминах рациональности и выбора.

Каузальное положение политических институтов

Более автономная роль политических институтов. Не только государство поддается влиянию общества, но и само государство влияет на общество. Политическая демократия также зависит от «дизайна» политических институтов. Чиновничьи структуры, законодательные комитеты выступают в качестве арены борьбы социальных сил. Они также воплощают в себе определенные образцы действия и представляют и защищают интересы. Они выступают политическими акторами.

Для того чтобы институты были акторами необходима институциональная согласованность и автономия. Согласованность нужна для процесса принятия решений. Если мы представляем государство как делающее выбор на основе коллективных интересов, то нам необходимо рассматривать коллективность как согласованную.

Автономия нужна для того, чтобы политические институты были не просто зеркалами социальных сил. Внутренние процессы политических институтов, пусть в некоторой степени, обусловленные внешними факторами, имеют способность влиять на ход истории.

Современная политическая теория представляет политический результат как производное от трех факторов: распределение предпочтений (интересов) среди политических акторов, распределение ресурсов (власти) и ограничения, налагаемые правилами игры (учреждениями). Каждый из факторов выступает внешним по отношению к политической системе. Предпочтения формируются внутри общества и транспортируются через социализацию, ресурсы распределяются между акторами в сложных социальных процессах, и правила игры либо стабильны, либо изменяются под революционным воздействием вешним по отношению к обычной политической деятельности.

Фундаментальное идея современной решенческой теории в том, что предпочтения формируются и изменяются не в ходе процесса выбора, а под влиянием других сил. В теории «устойчивых предпочтений» предпочтения должны быть постоянны, иначе теория перестает поддаваться проверке. В других версиях предпочтения могут меняться, но сам по себе выбор не производит их смены. Традиционные политические теории заключают, что воздействие избирателя и выбор кандидата не меняют предпочтений избирателя, что различные атрибуты, которыми обладает кандидат, могут менять представления избирателя о том, какими атрибутами обладает какой кандидат. Новый институционализм утверждает, что предпочтения и мнения развиваются в политике, как и в других сферах жизнедеятельности, посредством комбинации образования, воспитания и опыта. Они не постоянны и не экзогенны. Если политические предпочтения формируются через политический опыт или политические институты, то неловко говорить о теории, которая предполагает преференции как внешние по отношению к политическому процессу. Если преференции не экзогенны к политическому процессу, то неловко изображать политическую систему как строго зависимую от общества, связанного с ней.

Контраст между этими двумя суждениями явно выражен в теориях политического лидерства. Классическая идея политического лидерства подчеркивает особое значение создания выигрышных политических коалиций среди участников с заданными требованиями. Роль лидерства подобна роли маклера: предоставление информации, выявление возможных коалиций, содействие побочным платежам и развитие взаимных услуг. Вторая концепция лидерства акцентирует внимание на изменчивости предпочтений, как лидера, так и его последователей. Лидер взаимодействует с другими лидерами и в процессе кооптации возникают новые убеждения и ориентации. Роль лидера подобна роли преподавателя (наставника), стимулирующего изменения в мировоззрении, в убеждениях и ориентирах. Эта точка зрения наиболее явно вырисовывается в новой институциональной теории.

Распределение политических ресурсов также частично обусловлено внешними факторами. Политические институты оказывают влияние на распределение ресурсов, которые в то же время влияют на власть политических акторов и политические институты. Богатство, социальное положение, властная репутация, знание альтернатив и внимание нельзя описывать как внешние факторы по отношению к политическим процессам и институтам. Должности предоставляют право участия и изменяют распределение власти и возможностей доступа. Политические альтернативы лидеров очерчиваются существующими административными органами. Результат политического процесса создает властную репутацию, которая в то же время, видоизменяет политический результат.

Правила игры также не экзогенны. Конституции, законы, соглашения, привычные правила могут делегитимировать некоторые политические действия; альтернативы могут быть исключены из игры. Еще до того, как начинается политический процесс. Эти ограничения развиваются в контексте политических институтов, а не всей социальной системы. Государственные учреждения формируют правила игры, которые санкционируются политиками, а революционные изменения проводятся военным чиновничеством.