39. Проблематика романов Купера о Кожаном чулке.

Вопл-м этого жанра стала знам. пенталогия о Натаниэле Баппо\Буппо:

- "Пионеры" 23 г. (4)

- "Последний из могикан" 26 г. (2)

- "Прерия" 27 г. (5)

- "Следопыт" 40 г. (3)

- "Зверобой" 41 г. (1).

В этих романах Купер рассм-т историю США, что. оценить её совр. сост-е. Вывод, к кот. К. приходит, закономерен: сост-е это его оч. не устр-т. Цив-ция приносит гибель чку. Им. поэт. посл. роман - это практич. утопия. Он пыт-ся воссоздать прошлое, где была надежда, всё ясно и понятно.ку

Взятые вместе пять романов — художественная история американ­ского фронтира, история движения американской нации с востока на запад. В судьбе Натти Бампо воплотилась история завоевания конти­нента и одновременно — история нравственных потерь, которые под­стерегали молодую нацию, стремительно расширявшую свою территорию и не задумывающуюся о цене и утратах.

Все пять романов имеют примерно одинаковое сюжетное постро­ение. Охотник Натти Бампо, обитатель самого крайнего рубежа фрон­тира, на первых страницах каждой книги встречается с кем-либо из переселенцев, волна которых движется на запад (офицеры, авантюри­сты, торговцы и т. п.). Он совершает чудеса храбрости и героизма, выступая на стороне «положительных» героев, борется с несправедли­востью, помогает слабым и обиженным. В финале каждого из романов Бампо покидает привычные места и отправляется дальше на запад, а в следующий книге — история повторяется заново.

В основе сюжета «Зверобоя» —судьба героя, которому здесь чуть за двадцать и который впервые ступает на «тропу войны» с индейцами племени гуронов. В этой смертельно опасной борьбе возникает и крепнет дружба Натти с молодым индейцем из племени могикан Чингачгуком, дружба, которую они оба пронесут через всю жизнь. Ситуация в романе осложняется тем, что белые союзники Зверобоя — «Плавучий» Том Хаттер и Гарри Марч —жестоки и несправедливы по отношению к индейцам и сами провоцируют насилие и кровопролитие. Драматические приключения —засады, сражения, плен, побег —разворачиваются на фоне живописной природы — зеркальной глади Мер­цающего озера и его лесистых берегов.

«Последний из могикан» —самый известный роман Купера. Сю­жет строится на истории захвата в плен жестоким и коварным вождем Магуа — Хитрой Лисицей дочерей полковника Мунро — Коры и Али­сы и попыток маленького отряда во главе с Натти Бампо — Соколиным Глазом освободить пленниц. Вместе с Натти и Чингачгуком в захва­тывающих дух преследованиях и схватках участвует юный индейский воин, сын Чингачгука Ункас. Он —хотя Купер подробно и не разви­вает эту линию — влюблен в одну из пленниц, Кору, и погибает в последнем бою, тщетно пытаясь ее спасти. Торжественной и трога­тельной сценой похорон Ункаса — последнего из могикан и Коры завершается роман. Соколиный Глаз и Чингачгук отправляются в дальнейшие странствия.

В «Следопыте» изображены сцены англо-французской войны 1750—1760 гг. В этой войне и англичане, и французы подкупом или обманом привлекали на свою сторону индейские племена. Бампо со своим метким карабином и Чингачгук участвуют в сражениях на озере Онтарио и в очередной раз помогают своим товарищам одержать победу. Однако Натти, а вместе с ним автор резко осуждают развязан­ную колонизаторами войну, ведущую к бессмысленной гибели как белых, так и индейцев. Значительное место в романе занимает история любви Бампо к Мэйбл Дунхэм. Ценя мужество и благородство развед­чика, девушка, однако, отдает предпочтение более близкому ей по возрасту и характеру Джасперу. Бампо великодушно отказывается от брака (хотя Мэйбл была готова сдержать обещание, данное погибшему отцу, и выйти замуж за Следопыта) и уходит дальше на Запад.

«Пионеры» — наиболее проблемный роман пенталогии. Кожаному Чулку здесь уже под семьдесят, но глаз не утратил зоркости, а рука — твердости. Однако старость его печальна. Старый друг Чингачгук — Великий Змей по-прежнему рядом, но мудрый вождь и могучий воин превратился в дряхлого, спившегося старика — индейца Джона. Натти и Чингачгук —чужие в поселке колонистов, где постепенно устанав­ливаются законы и порядки «цивилизованного» общества. В центре романа — конфликт между естественными законами природы и чело­веческого сердца и надуманными и несправедливыми общественными порядками. В конце книги Чингачгук умирает, а Бампо, вновь устроив счастье молодой пары — Оливера Эффингема и Элизабет Темпл, отказывается от благ обеспеченной старости и вновь скрывается в

лесной чаще.

В «Прерии» Натти Бампо уже далеко за восемьдесят. Он больше не охотник, а траппер, зверолов. В самом начале книги Купер объясняет, что из его любимых лесов Кожаного Чулка прогнал стук топора и он вынужден искать прибежища на голой равнине, протянувшейся до Скалистых гор. Своим новым молодым друзьям Натти помогает теперь

не метким выстрелом, а огромным жизненным опытом, умением спастись от стихийного бедствия и вести разговор с грозным индейским вождем. Опасность грозит Бампо и его друзьям как со стороны индейцев племени сиу, так и со стороны семейства белых переселенцев Бушей. Все многочисленные повороты авантюрного сюжета заверша­ются благополучно—двойной свадьбой подопечных Седой Головы, как уважительно зовут теперь Бампо. Расставшись со своими друзьями, Натти последний год жизни проводит среди индейцев племени пауни, молодой вождь которого — Твердое Сердце отчасти заменяет ему погибшего могиканина Ункаса. Финал романа — величественная и проникновенная сцена последних часов Кожаного Чулка и его смерти. Он сидит в окружении благодарных и почтительных индейцев, успев­ших полюбить «мудрого и справедливого белого человека». Его смерть — словно еще один переход в «пути на Запад».

Образ Натти Бампо — высшее достижение Купера. Это глубоко национальный характер, порожденный специфическими условиями американской истории, и в то же время —один из «вечных спутников человечества». Яркую и эмоциональную характеристику дал этому литературному герою В.Г. Белинский: «Человек с глубокою натурою и мощным духом, добровольно отказавшийся от удобств и приманок цивилизованной жизни для широкого раздолья величавой природы, для — возвышенной беседы с Богом в торжественном безмолвии его великого творения... человек, возмужавший под открытым небом, в вечной борьбе с опасностями... человек с железными мышцами и стальными мускулами в сухощавом теле, с голубиным сердцем в львиной груди...»1

В соответствии с руссоистскими представлениями Купер объясняет высокие нравственные качества своего любимого персонажа жизнью в общении с природой и отсутствием развращающего влияния циви­лизации. В «Зверобое» он называет Бампо «чудесным образцом того, чем могут сделать юношу естественная доброта и отсутствие дурных примеров и соблазнов». В «Следопыте» писатель сравнивает своего героя с «Адамом до грехопадения», именует его «человеком превосход­ных душевных качеств», «мудрецом с отдаленной окраины», отмечает его «неподкупное, безошибочное чувство справедливости», подчерки­вает, что «верность его была нерушима, как скала». Натти абсолютно бескорыстен и не способен на бесчестный поступок.

Кожаный Чулок не представляет себе жизни вне природы, без ощущения своего единства с окружающими его лесами, небом, водой. «Истинный храм —это лес»,— говорит он. Лес равняет людей, унич­тожая, пусть даже только на время, искусственные преграды, воздвиг­нутые между ними цивилизацией. Великая школа природы, считает

Натти, намного полезнее и важнее надуманной книжной учености горожан. Неловкий и растерянный на улицах поселений белых коло­нистов, Бампо преображается, оказавшись в своей стихии.

Жизнь на крайнем рубеже фронтира привлекает Натти также своей свободой и независимостью. Свободу он понимает просто: это право вольно бродить по его родным лесам. Регламентация законом жизни человека кажется Бампо несправедливой и греховной. В «Пионерах» Натти заявляет судье Темплу, пытающемуся доказать необходимость свода законов и правил цивилизации: «Я бродил по этим горам, когда вы были еще младенцем на руках у матери. И я знаю, что у меня есть право бродить по этой земле до конца жизни».

Сложность и драматизм судьбы Натти Бампо в том, что ему выпала исторически обусловленная двойственная роль. Он — и беглец, и первопроходец. Спасаясь от стука топора, возвещающего о наступле­нии нового уклада жизни, отступая все дальше на запад, Кожаный Чулок невольно прокладывает путь той самой холодной и враждебной цивилизации, которая губит его мир. Есть горькая и трагическая ирония в том, что мужественный и бескорыстный пионер становится проводником лавочника, лесоруба, шерифа и т. п.

Ключевой сценой всей пенталогии в этом плане является сцена суда над Кожаным Чулком в романе «Пионеры». Когда-то Натти Бампо, старожил этих мест, встретил здесь Мармадьюка Темпла, накормил его, дал ему кров, уступил свою медвежью шкуру, чтобы устроить постель. Прошли годы, и вот состарившийся охотник со своим другом индейцем Джоном — два печальных обломка прошлого в «ци­вилизованном» поселке Темплтон. Враги Бампо — Хайрем Дулитл и шериф Ричард Джонс вообразили, что старик тайком добывает серебро на земле, принадлежащей «хозяину» поселка Мармадьюку Темплу. Используя только что введенный «закон» о сроках охоты, они пытаются проникнуть в хижину Бампо. Оберегая доверенную ему чужую тайну, Кожаный Чулок дает отпор наглому вторжению. Бампо привлекают к суду за «сопротивление законным властям». Судья Темпл, человек по натуре гуманный и искренне благодарный за спасение своей дочери Элизабет от смерти в когтях пантеры, все же вынужден, следуя законам «цивилизованного общества», приговорить Бампо к тюремному заклю­чению, крупному штрафу и сидению в колодках у позорного столба. Законы цивилизации и нормы человечности оказываются несовмести­мыми.

Очень показателен и эпизод, открывающий роман «Прерия». Натти встречает караван переселенцев Бушей, не могущих найти ни воды, ни пищи для скота, ни ночлега. Бампо проводит их к месту, где в тени высоких тополей журчит ручей. Тут же в ход идут топоры, деревья падают наземь, «как если бы здесь пронесся ураган». Наутро отряд отправляется дальше, а Натти с горечью смотрит на произведенное

опустошение, на ненужные, брошенные бревна, еще вчера бывшие гордыми красавцами тополями.

В XVIII—XIX вв. западным переселенцам казалось, перед ними лежит нескончаемый простор лесов, неиссякаемый запас природных богатств. Фронтирсмены обращаются с природой с бездумным варвар­ством, сводя под корень и сжигая лес, грабительски истощая почву, уничтожая зверя и птицу. Яркий пример такого враждебно-потреби­тельского отношения к природе —лесоруб Билли Керби из «Пионе­ров», который убежден, что «плоха страна, коли она заросла деревьями». Когда во время весеннего перелета птиц над поселком проносятся огромные стаи голубей, его жители, не удовлетворившись залпами из ружей, выкатывают на улицу небольшую пушку, заряжают ее дробью и палят прямо в центр стаи. Землю устилают тела убитых птиц. Кожаный Чулок пытается пристыдить охотников — «пользуй­тесь, но не истребляйте. Но его укор — «большой грех убивать зря больше того, что ты в состоянии съесть» —не может остановить того, что даже судья Темпл вынужден в конце концов назвать «бессмыслен­ным уничтожением» и «бойней».

Воплощением свободной жизни и близости к природе служит в пенталогии жизнь индейцев. Рисуя ее, Купер не стремился к реали­стическому изображению. Его целью было нарисовать, как он говорил, «прекрасный идеал», противостоящий стяжательству и практицизму «цивилизации». Быт и обычаи индейцев расцвечены яркими красками, в них подчеркнуты необычные, экзотические черты, речь индейских персонажей изобилует цветистыми метафорами и сравнениями.

Одной из важнейших сквозных тем всей пенталогии является трагическая судьба американских индейцев, гибнущих под безжалост­ным напором цивилизации белых захватчиков. «Поход» американской нации на запад сопровождался бесчеловечным истреблением «красно­кожих», объявленных, по сути дела, вне закона. В «Зверобое» Купер рисует образы двух фронтирсменов Гарри Марча и Тома Хаттера. Первый из них с гордостью заявляет, что «убийство дикаря — подвиг», и утверждает, что краснокожие отличаются от зверей только хитростью. Второй, прознав, что в лагере индейцев остались только женщины и дети, уговаривает Марча напасть на беззащитный лагерь, чтобы раздо­быть там скальпы, за которые администрация колоний выплачивает премии. Ни Хаттера, ни его напарника не смущает бесчеловечность задуманного: убийство индейцев они считают не менее достойным способом зарабатывать деньги, чем охоту.

С огромным уважением и симпатией изображены в пенталогии Чингачгук, Ункас, Твердое Сердце. Их отличают мужество, воинская доблесть, честность и верность слову, презрение к пыткам и даже самой смерти. Правда, писатель подразделяет индейские племена на «хоро­шие» (делавары, пауни) и «плохие» (гуроны, сиу и др.). Это связано с участием этих племен либо на стороне англичан, либо на стороне

французов в длительных англо-французских военных столкновениях в XVIII в. Показательно, что даже предводители враждебных индейских племен, главные враги Кожаного Чулка и его друзей — Расщепленный Дуб («Зверобой»), Магуа («Последний из могикан»), Разящая Стрела («Следопыт»), Матори («Прерия»)—изображены Купером не одной черной краской. Наряду со свирепостью и коварством эти герой* наделены незаурядным умом, отвагой, энергией. Например, даже в Магуа подчеркиваются не только «злобные и свирепые черты», «фан­тастический взгляд василиска», но и его сила, храбрость, ораторский талант. В поражении и гибели этих персонажей есть свое мрачное, трагическое величие.

Прямым осуждением экспансии белых завоевателей звучат многие сцены в романах «Последний из могикан», «Пионеры». В первом из них Кожаный Чулок говорит: «Вы видите перед собой великого вождя, мудрого могиканина. Когда-то его предки могли преследовать оленя на огромном расстоянии. А что же достанется его потомкам?» Окон­чательный ответ на этот вопрос автор дает в «Пионерах», где обнищав­шие и обездоленные Чингачгук и Кожаный Чулок оказываются бесправными и бесприютными. Но виной тому не груз лет. Это белые принесли с собой старость, считает Чингачгук. Ром — вот их томагавк. Мир индейцев уничтожен. У Великого Змея осталась последняя прось­ба: «Дайте могиканину умереть».

Таким образом, в пенталогии художественно зафиксирована тра­гедия американского пионерства, ставшая результатом разлада между личными благородными целями и светлыми надеждами первопроход­цев и реальностью территориальных захватов. Этот общий смысл пенталогии сконцентрирован в символической сцене появления Бампо перед переселенцами посреди прерий в лучах заходящего солнца: «Посреди огненного потока возникла фигура человека, рисовавшаяся на позолоченном фоне так четко и так осязаемо, что казалось, руку протянуть — и схватишь. Она была огромна; поза выражала раздумье и печаль...»

В творчестве Купера заложены важнейшие «сквозные» темы лите­ратуры США. Мотив «ухода на Запад», воплощенный в судьбе Натти Бампо, станет одним из ключевых в американском романтизме, по- | вторившись в истории жизни Г. Торо на озере Уолден, в стремлении героев Г. Мелвилла уйти в просторы океана, в полете фантазии Э. По. Его подхватят писатели последующих литературных направлений и эпох.