11. Различие словарей по социокультурной интенции

Лексикограф в своей деятельности может быть движим (иногда даже не вполне осознавая это) различными социокультурными интенциями. По крайней мере два ряда интенциональных различий, применимых к словарям различных типов, задают два независимых ряда противопоставлений: (дескриптивные) vs. Прескриптивные, нормативные vs. критические словари

Дескриптивные словари преследуют цель максимально полного описания лексики определенной сферы и фиксации всех имеющихся там употреблений. Оценка качества дескриптивного словаря зависит от того, с какой степенью полноты словник словаря отражает проблемную область и насколько точно описаны значения лексем, представленных в материале. Типичный пример дескриптивного словаря - это "Толковый словарь живого великорусского языка" В.И. Даля. Цель создателя словаря заключалась не в нормировании языка, а в по возможности полном описании всего многообразия великорусской речи - в том числе ее диалектных форм и просторечия. В.И. Даль прекрасно осознавал именно дескриптивный характер своего словаря, это в полной мере отвечало его исследовательским интересам - интересам собирателя великорусского слова. Дескриптивными по определению являются словари сленгов и жаргонов, ненормативной лексики, диалектные словари (см. ниже). В принципе, понятие нормы вполне может быть применено также и к сленгу и жаргону (и - парадоксальным образом - даже к ненормативной лексике), однако норма в этих сферах бытования языка, как правило, менее устойчива и - что наиболее существенно - не становится объектом языковой политики государства. Цель нормативного словаря - дать норму употребления слова, исключив не только неправильные употребления слов, связанные с ошибочным пониманием их значений, но и те употребления, которые не соответствуют коммуникативной ситуации (ситуации употребления литературного языка, диалекта и жаргона различаются, и их смешение воспринимается как нарушение нормы, ср. отчини вместо открой, стрелка вместо встреча и пр.). Иными словами, нормативные словари рекомендуют, предписывают стандарт употребления слова и претендуют на задание литературной нормы. Первым нормативным словарем русского языка двадцатого века является четырехтомный "Толковый словарь русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова, выходивший с 1935 по 1940 гг. и включивший в себя 85 289 слов. Авторский коллектив словаря, включавший, кроме Ушакова, таких известных ученых, как В.В. Виноградов (со второго тома), Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, С.И. Ожегов, Б.В. Томашевский, видел свою задачу в "попытке отразить процесс переработки словарного материала в эпоху пролетарской революции, полагающей начало новому этапу в жизни русского языка, и вместе с тем указать нормы употребления слов". Нужно заметить, что в том, что касается семантического описания, этот словарь реально стал и шедевром дескриптивной лексикографии; содержащиеся в нем толкования по раскрытию языковой интуиции в сочетании с краткостью и наглядностью остаются во многом непревзойденными. Традиция подготовки нормативных словарей в советской лексикографии была продолжена в 1948 г. "Словарем современного русского литературного языка" в 17 тт. (неофициальное название - "Большой академический словарь", или БАС; издание завершено в 1965 г.), в 1957 г. "Словарем русского языка" в 4-х тт. (иногда называется "Малый академический словарь русского языка", или МАС; завершен в 1961 г., второе издание - 1981-1984) и однотомным "Словарем русского языка" С. И. Ожегова (первое издание -1949; этот словарь был создан на основе словаря под ред. Д. Н. Ушакова, впоследствии многократно обновлялся и с 1992 г. выходит в авторстве С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой). Предшественником этих словарей, помимо "Словаря Академии Российской" 19 в., был также академический "Словарь русского языка", оставшийся незавершенным. Концепция этого словаря менялась по ходу работы над ним: первый его том под ред. Я. К. Грота (1895) был нормативным; второй (1907) и четвертый (1916) тома под ред. А. А. Шахматова представляли собой словарь-тезаурус (см. ниже) ненормативного типа; в послереволюционное время отдельные его выпуски продолжали выходить до 1930-х годов под ред. В. И. Чернышова, Л. В. Щербы и др. Прескриптивными по определению являются орфографические и орфоэпические словари, а также словари трудностей, появившиеся в отечественной лексикографии более ста лет назад ("Опыт словаря неправильностей в русской разговорной речи" В. Долопчева - 1886; "Правильность и чистота русской речи. Опыт русской стилистической грамматики" В. И. Чернышева - 1914-1915, по форме это словарь), отражают разнообразные трудные случаи построения, употребления, произношении и написания языковых выражений. Из современных русских словарей такого типа наиболее известны "Трудности словоупотреблениями варианты норм русского литературного языка" К. С. Горбачевича (1973, около 8 тыс. слов) и "Словарь трудностей русского языка" Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой (6-е издание - 1987, около 30 тыс. слов); аналогичные издания имеются и для других языков, например, Longman Dictionary of Common Errors ("Лонгмановский словарь типичных ошибок английского языка", составители Дж. Б. Хитон и Н. Д. Тэртон, 1987, рус. изд. 1991) или выдержавшая множество изданий (1-ое - в 1947 г.) книга Э. Партриджа Usage and Abusage ("Правильное и направильное употребление"). Критические словари представляют собой совершенно особый жанр, представленный далеко не во всех культурных традициях и, строго говоря, относящийся не столько к лексикографии, сколько к публицистике. Словарная форма используется здесь лишь как прием упорядочения материала, материал же обычно определяется как примеры "злоупотребления языком" (language abuse). Наибольшее развитие словари такого типа получили в США, где начало им было положено известным "Словарем Сатаны" А. Бирса (1842-1914), в котором были приведены многочисленные примеры небескорыстного выбора языковых средств (отрывки из него неоднократно издавались в русском переводе, см., напр., Бирс 1993]). Абсурд, например, определяется в "Словаре Сатаны" как 'утверждение или убеждение, явно не соответствующее твоему собственному', восхищение как "вежливое признание сходства с собой, мятежник как 'сторонник нового несправедливого строя, которому не удалось его установить' ("Мятеж не может кончиться удачей - в противном случае его зовут иначе" - это Р. Бёрнс в переводе С. Я. Маршака), черное как 'белое', белое как 'черное' и т. д. Впрочем, у Бирса были предшественники и в других странах - например, польский публицист 18 в. Фр. Езерский, работа которого "Некоторые слова в алфавитном порядке" (см. издание Избранные произведения прогрессивных польских мыслителей. - Том 1. - М., 1956.) построена на отчасти сходных принципах. Традиция подобного рода словарей, задуманных как инструмент разоблачения всякого рода злоупотреблений языком, была продолжена, в частности, "Словарем лицемерия" У. Лэмбдина (W. Lambdin. Doublespeak Dictionary. - Loc Angeles, Ca., 1979), отчасти "Политическим словарем" У. Сэфайра (W. Safire. Safire's Political Dictionary. - N.Y., 1978) и в особенности словарями Э. Хермана - составленными в конце 1960-х гг. "Большим имперским словарем" и "Словарем великого общества", а также "Словарем лицемерия для 1990-х гг." (E. Herman. Beyond Hypocrisy: Decoding the News in an Age of Propaganda. Including A Doublespeak Dictionary for the 1990s. - Boston 1992.). Иронические определения Хермана (вера 'мои глубокие убеждения', фанатизм 'его глубокие убеждения', террористы 'их отряды головорезов', коммандос 'наши отряды головорезов', анархия 'быстрое непонятное изменение, не соответствующее явно моим интересам' демократические выборы 'выбора после умиротворения' и т. п.) получили широкую известность. Обширный языковой материал содержится в "Книге эвфемизмов" Дж. Ниман и К. Силвер, последние две главы которой посвящены использованию языка в политической коммуникации (J.S. Neaman, C.G. Silver. Book of Euphemism. - Ware, 1995).

Справочные словари vs. словари для чтения

Прототипический словарь не предназначен не только для обычного чтения страница за страницей, но даже и для гипертекстуального поиска - в этом, кстати, еще одно отличие его от энциклопедии, которая к перемещению по ссылкам располагает в гораздо большей степени, а то и вовсе приглашает. Словарь - это справочник, к которому обращаются по совершенно конкретному поводу, причем чаще всего собираясь по возможности быстро найти нужную справку и отложить том словаря в сторону, а вовсе не вникать во всю совокупность знаний, имеющихся в той или иной области. Поэтому неоднократно было замечено, что лексикография является гибридом науки и искусства. Лексикограф является ученым постольку, поскольку он старается аккуратно перечислить и корректно истолковать инвентаризуемые единицы слова, но одновременно он является и художником. Во-первых, потому что лексикография, как и политика, представляет собой искусство возможного, лексикограф в норме ориентируется не на оптимальное, а на приемлемое решение, постоянно осаживая себя в стремлении включить в словарь побольше материала и поподробнее его описать. Во-вторых, лексикограф обязан видеть и удовлетворять разнообразные потребности своих читателей, и чем лучше это ему удастся, тем более счастливой будет судьба его детища. Тем не менее, наряду с такими словарями, которые по сути являются развернутыми публицистическими трактатами, в природе существуют и словари, реально являющиеся научными публикациями - зачастую очень ценными, но абсолютно не предназначенными для удовлетворения практических целей. Яркими примерами таких сочинений являются словари синонимов, разрабатываемые под руководством акад. Ю.Д. Апресяна - это уже довольно давний "Англо-русский синонимический словарь" (1979) и публикуемый "Новый объяснительный словарь синонимов русского языка" (первый выпуск - 1997). Огромные размеры входящих в эти словари статей, построенных в соответствии с логикой научного изложения и содержащих очень тонкое описание различий между синонимами, делают практически невозможным использование их для оперативного получения справок, при котором быстрый поверхностный намек сплошь и рядом бывает важнее подробного разъяснения; в этом смысле полной противоположностью апресяновских синонимических словарей является упомянутый выше словарь М. Бенсона и др., в теоретическом плане (кстати, испытавший влияние той же лексикографической концепции толково-комбинаторного словаря, одним из авторов которой был в свое время Апресян), но воплотивший ее в образцовый компактный справочник. Другим примером словаря для чтения является "Путеводитель по дискурсивным словам русского языка" А.Н. Баранова, В.А. Плунгяна и Е.В. Рахилиной (1993); характерно, что итоговая публикация российско-французского проекта по изучению дискурсивных слов уже была построена как коллективная монография, а не как словарь ("Дискурсивные слова русского языка" / Под ред. К. Киселевой и Д. Пайара. - М., 1998) - не говоря уже о том, что для получения сведений о дискурсивных словах (при всей их важности и интересности для изучения) к словарям на практике обычно не обращаются.