Глава 30 ответственность должника за неисполнение. Вина и возмещение убытков § 125. Вина

419. Понятие вины. Должник несет ответственность в случае неисполне­ния или ненадлежащего исполнения обязательства. Как правило, эта ответ­ственность наступает при наличии вины должника.

Под виной (culpa) понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом.

Si omnia quae oportuit, observavit, caret culpa (0.9.2.30.3). -Нeт ви­ны, если соблюдено все, что требовалось.

Вина (culpa) в широком смысле слова распадалась на два вида: а) умысел (dolus), когда должник предвидит последствия своего действия или бездейст­вия и желает этих последствий и б) небрежность (culpa — вина в тесном смысле этого слова), когда он не предвидел, но должен был предвидеть эти последствия.

Culpam esse quod cum a diligente provideri poterit, non esset provisum (D. 9.2.31). - Вина имеется налицо, если не было предвидено то, что заботливый мог предвидеть.

Ответственность за умышленное неисполнение обязательства наступает всегда; это положение носит императивный, принудительный характер, и оно не может быть устранено предварительным соглашением сторон.

Celsus putat nоn vaiere, si convenerit ne dolus praestetur(D. 50.17.23). - По мнению Цельза, недействительно [предварительное] согла­шение об устранении ответственности за умысел.

А потому, если продавец заведомо продал заложенного чужого (раба), то хотя бы было оговорено, что продавец не принимает на себя ответственнос­ти по этому поводу (neve eo nomine quid praestaret), тем не менее, следует оценить убытки, причиненные его умыслом (D.19.1.6.9.Помпоний).

Последующие поколения юристов основывали это положение на том, что —

haec conventio contra bonam fidem contraque bonos mores est et ideo nec sequenda est (D. 16.3.1.7). - такое соглашение противоречит доброй совести и добрым нравам и потому не имеет силы.

420. Степени вины. Источники различают несколько степеней culpa в тес­ном смысле слова.

Эта была, во-первых, culpa lata, грубая вина, грубая небрежность, когда не проявляется та мера заботливости, которую можно требовать от всякого.

Lata culpa est nimia neglegentia, id est non intellegere quod omnes intellegunt (D. 50.16.213.2). - Грубая вина — это чрезвычайная не­брежность, т. е. непонимание того, что все понимают.

Пример: Приглашен землемер для определения границ владения. По представлению римлян, такое лицо не нанимается на работу, а делает ее в ви­де услуги (beneficii loco) и получает не плату за работу, а гонорар (honorarium). Такой землемер не несет обязанностей цивильно-правового характера (civiliter obligatus non est). Поэтому он отвечает лишь за умысел, но также и за грубую вину, поскольку culpa lata dolo comparabitur — грубая вина приравни­вается к умыслу (D. 11.6.1.1).

Такая расценка последствий грубой вины утвердилась в результате спора между юристами I в.

Quod Nerva diceret latiorem culpam dolum esse Proculo displicebat, mihi [Celso] verissimum videtur (D. 16. 3. 32). - Нерва говорил, что грубая вина равняется умыслу; хотя Прокул [его ученик] против этого спорил мне [Цельзу] мнение Нервы представляется совер­шенно правильным.

Другую степень вины представляла собой culpa veils, легкая вина, имену­емая просто culpa. Она имеет место тогда, когда не проявлена мера заботли­вости, присущая доброму хозяину, заботливому главе семьи — bonus paterfamilias, diligens paterfamilias. Римские юристы выработали тип заботливого и рачительного хозяина — homo diligens et studiosus paterfamilias (D. 22. 3. 25), который служит мерилом для определения степени заботливости должника при исполнении им обязательства и в связи с этим степени его ответственно­сти за вину.

Поскольку легкая вина предполагает несоблюдение этого, установленно­го юристами мерила, этот вид вины получил впоследствии название culpa (levis) in abstracto, т. е. вина по абстрактному (отвлеченному) мерилу.

Пример: Лицо, получившее вещь в безвозмездное пользование (коммодатарий), отвечает за ту меру заботливости, которую проявляет самый заботливый хозяин - talis diligentia praestanda est, qualem diligentissimus paterfamilias adhibet.

В отличие от вины по абстрактному мерилу говорят о третьем виде вины, а именно culpa (levis) in concrete, т.е. о вине, определяемой по конкретному мерилу. Это имеет место, когда должником не соблюдена та мера заботливо­сти, которую он проявляет в своих собственных делах.

В качестве примера можно привести взаимоотношения членов товарище­ства или общих собственников между собой.

Socius socio culpae nomine tenetur... suffidt etenim talem diligentiam communibus rebus adhibere, qualem suis rebus adhibere solet (D. 17.2. 7.2). - Товарищ отвечает перед другим товарищем за вину;... при этом достаточно проявлять в общих делах ту заботливость, которую член товарищества проявляет обычно в своих собст­венных делах.

В литературе господствует мнение, по которому учение о мере заботливо­сти, применяемой к собственным вещам, diligentia quam suis rebus, является нововведением (притом неудачным) кодификационной комиссии Юстиниа­на, которая свои взгляды приписала путем интерполяции юристам классиче­ской эпохи.

Итак, culpa (вина) чаще всего означает culpa levis, т. е. легкую вину, а именно, отсутствие той степени заботливости, которая присуща доброму хо­зяину; реже имеет место culpa lata, т. е. грубая вина, которая приравнивается к умыслу. Dolus (умысел) и culpa (вина) объединяются в обобщающем поня­тии culpa в широком смысле этого слова.

Источники упоминают один раз (D. 9.2.44) о легчайшей вине (culpa levissima); считают, что, по существу, это есть то же понятие легкой вины, толь­ко более подчеркнуто выраженное. Равным образом по своему значению сов­ладают с понятием легкой вины такие выражения, как neglegentia — небрежность, imperitia — неопытность.

Celsus etiam imperitiam culpae adnumerandam scripsit: si quis vitulos pascendos vel sarciendum quid poliendumve conduxit, culpam eum praestare debere et quod imperitia peccavit culpam esse: quippe, ut artlfex, inquit, conduxit (D. 19.2.9.5). - Цельз написал, что неопыт­ность также причисляется к вине; если кто-нибудь взялся пасти телят или починить либо выгладить платье, то он отвечает за вину, а если от дал промах по неопытности, то это есть его вина, поскольку он взялся за работу, по выражению Цельза, как мас­тер своего дела.

Мы приводим этот отрывок не только потому, что он освещает вопрос о неопытности, как разновидности понятия вины, но и потому, что он харак­терен для работы юридической мысли Рима. Берутся частные случаи из жиз­ни (выпас скота, починка платья), дается по ним решение (промах по неопытности есть вина), приводится самая сжатая мотивировка (взялся как мастер своего дела) и дается regula iuris, т.е. обобщающий принцип (неопытность относится к вине), причем этот принцип, завершающий цепь суждений юри­ста-классика Цельза, ставится византийскими кодификаторами в самом на­чале изложения.

В учении о вине так же, как и в других областях римского права, общий принцип завершал собой здание, которое складывалось на основе решений юристов по отдельным делам:

Ex iure quod est regula fiat (D. 50.17.1). - Из права, действующего в жизни, возникает юридический принцип.

421. Custodia. Итак, вина, есть отсутствие заботливости. Должник, как пра­вило, diligentiam praestare debet — обязан соблюдать заботливость. Но источни­ки оперируют еще одним понятием: custodia — охрана вещи. Гай говорит, что портной, принимающий платье в починку или утюжку, custodiam praestat, от­вечает за сохранность вещи; такую же ответственность несет коммодатарий, т. е. лицо, получившее вещь в безвозмездное пользование (Гай. 3. 205-206).

В чем же состоит ответственность по custodia и чем она отличается от от­ветственности по diligentia? Есть основание считать, что custodia возлагала ответственность на должника за кражу доверенных ему вещей, совершенную третьим лицом, независимо от вины должника, а также за вред, причинен­ный вещам третьими лицами. Особенно это имело место в тех случаях, когда должник по договору принял на себя обязанность охраны вещи — custodia.

Мы читаем в Институциях Юстиниана (3. 23. З-а): Проданный раб бежал или был похищен (до передачи его продавцом покупателю) без умысла или вины продавца; если продавец принял на себя охрану (custodia) раба вплоть до момента передачи, то он несет риск этого случая - ad ipsius periculum is casus pertinet; в противном случае продавец ответственности не несет.

В некоторых случаях обязанность custodia возлагается на должника неза­висимо от особой о том договоренности между сторонами. Это относится к упомянутым случаям принятия вещи для починки или для безвозмездного пользования (коммодат).

Custodia, к которой обязан коммодатарий, превратилась у византийских кодификаторов в exactissima diligentia custodiendae rei — особо тщательный вид заботливости по охране вещи (D. 44. 7. 1. 4).

Понятие custodia выводит нас за пределы вины и ставит вопрос о возмож­ности ответственности должника, независимо от его вины, т.е. об ответствен­ности за casus — случай.

422. Случай и непреодолимая сила. «Случай» есть техническое выражение для гибели или повреждения вещи, происшедших без вины должника. Если, например, наследник обязан выдать вещь в соответствии с распоряжением завещателя и вещь утрачена, то источники различают:

Culpa heredis res perilt, sine culpa periit (D. 30.47.4). - Вещь погибла по вине наследника; вещь погибла без его вины.

Во втором случае мы имеем дело с casus. Говоря о гибели животных, юрист останавливается на casus mortesque, quae sine culpa accidunt, т.е. случа­ях и смерти, происходящих без вины (D. 50.17. 23. i. f.).

По общему правилу, содержащемуся в только что приведенном отрывке, casus a nullo praestantur — за случай никто не отвечает.

Римские юристы различали простой случай от casus maior — vis maior, т.е. от непреодолимой силы, которую они определяли, как случай непредотвратимый, которому невозможно противостоять — casus cui resisti non potest. В виде примеров они приводят: землетрясение, оползень земли, обвал, ко­раблекрушение, нападение разбойников, пиратов и неприятеля.

Гибель вещи вследствие непреодолимой силы освобождает должника от ответственности за исключением тех случаев, когда действию непреодоли­мой силы предшествовала вина должника. Это положение было уже раз­работано у юристов старореспубликанской школы, например у Сервия, и было сформулировано в классическую эпоху следующим образом:

Sed et in maioribus casibus, si culpa elus interveniat, tenetur (D. 44. 7. 1. 4). - Но и при неодолимой силе должник несет ответственность, если к делу примешивается его вина.

Современник Цицерона Сервий приводит следующий пример: С моей крыши ветром снесло черепицы и они нанесли ущерб соседу. Violentia ventorum vim habet divinam — сила ветра есть сила божественная (D. 39. 2. 24. 4).

За действие «божественной» силы никто не отвечает, но если кровельная работа была плохо сделана, т.е. если есть привходящая вина домовладельца, то наступает ответственность и за стихийную силу.

Eum teneri, si aedificii vitio id accident — домовладелец отвечает, если это произошло вследствие недостатков здания (D. ibid).

Другой пример, над которым работал тот же Сервий, чрезвычайно любо­пытен. Народный трибун Кай Гракх выступил с радикальным проектом аг­рарной реформы. Его противники, аристократы убили смелого реформатора. Когда шум борьбы отгремел, вдова Гракха, по имени Лициния, обратилась к наследникам Гракха с требованием о возврате вещей, полученных ими в при­даное. Наследники отклонили требование на том основании, что взыскивае­мое имущество погибло во время народного волнения, окончившегося убий­ством Гракха. По этому делу дал заключение Публий Муций Сцевола, избранный консулом на 133 г. до н. э., один из основателей гражданского права (qui fundaverunt ius civile) (D. 1.2. 2. 39), аристократ и верховный жрец. В этом древнейшем из дошедших до нас заключений римских юристов гово­рится следующее:

Еа sententia Publii Mucil est: Quod res dotales in ea seditione qua Gracchus occlsus erat perissent, ait, quia Gracchi culpa ea seditio facta esset, Lilinniae praestari oportere (D. 24. 3. 66). - Вот заключение Публия Муция: Поскольку имущество, полученное в приданое, погибло в том восстании, в котором был убит Гракх, оно подле­жит возврату Лицинии, так как самое восстание произошло по вине Гракха.

Этот пример поучителен потому, что показывает, как римская верхушка использовала цивилистические методы, сводя действия политических про­тивников к «вине».

Если случай с приданым Гракха осветить в терминологии Сервия и по­следующих юристов, то это значит, наследники Гракха ссылаются на невоз­можность исполнения, наступившую в результате воздействия непреодоли­мой силы или божественной силы, как тогда говорили в стиле, близком к стилю первых юристов, - верховных жрецов. Адвокат же со стороны вдовы Гракха парировал это возражение ссылкой на привходящую вину самого Гракха. Из того, что Муций Сцевола высказался против наследников Гракха, Сервий сделал обобщающий вывод, что муж, получивший приданое, отвеча­ет не только за dolus, но и за culpa.

423. Пределы ответственности на отдельным договорам. Таким образом, римские юристы подошли вплотную к вопросу о том, что необходимо приве­сти в систему объем ответственности должника по каждому из договоров и ус­тановить, в каких случаях он отвечает лишь за умысел, в каких также за вину (culpa) и в каких даже за случайную гибель вещи, т. е. без вины.

В основу деления был положен вопрос о том, чьи преимущественно инте­ресы имеет в виду заключенный договор.

(1) Если договор имеет в виду интересы только кредитора, то должник от­вечает за умысел (dolus). Выше приводился случай с землемером, который не является цивильно обязанным и не имеет права требовать плату за работу; он отвечает лишь за убыток, причиненный по умыслу.

Как правило, римские юристы, исходя из того, что безвозмездная покла­жа принимается в интересах поклажедателя (депонента), считали поклажепринимателя (депозитария) ответственным лишь за умысел. К умыслу при­равнивалась грубая вина.

(2) Если же договор имеет в виду интересы обеих сторон, то должник от­вечает как за dolus, так и за culpa, понимая под этой последней culpa levis. Например, если вещь сдана на хранение за плату, то хранитель отвечает не только за dolus, но и за culpa. То же самое имеет место в отношении нанима­теля вещи (за плату), а также в отношении обязанности возврата приданого, где в пользовании приданым заинтересован муж, а в возврате приданого за­интересована жена. Ответственность за culpa применялась, как правило, к большинству договоров, в том числе и к договору ссуды, т. е. предоставлению во временное безвозмездное пользование. Модестин обосновывал это тем, что и в договоре ссуды обе стороны заинтересованы: ссудополучатель — в пользовании вещью, а дающий вещь в пользование заинтересован в ее обрат­ном получении (Collatio. 10. 2.1). Позднейшие юристы считали, что ссуда со­вершается в интересах только должника, но объем ответственности оставили тот же (culpa, точнее culpa levis).

Я тебе дал раба-маляра во временное безвозмездное пользование, он на работе упал с лесов и разбился; убыток несу я, хозяин его, если нет твоей вины — так решал вопрос юрист конца республики Намуза, ученик Сервия. Но если веревка и скрепы оказались ветхие или леса плохо собраны, то вина твоя и ответственность твоя (D. 13. 6. 5. 7).

(3) По некоторым договорам источники ограничивают ответственность должника случаями несоблюдении той степени заботливости, которую он применяет к своим делам (diligentia quam rebus suis). Это относится к ответ­ственности члена товарищества перед другими сотоварищами (п. 524).

(4) Когда на должнике лежит обязанность особой охраны, custodia, он от­вечает и за случайную гибель вещи.

(5) Особо стоит вопрос об ответственности судовладельцев и содержателей постоялых дворов и сараев (для помещения в них животных) за целость при­нятых ими вещей (receptum nautarum cauponum et stabulariorum). В силу эдик­та претора эта категория лиц несла ответственность не только за вину, но и за случай (п. 547).