Глава 36 безыменные контракты (contractus innominati) § 144. Понятие и развитие безыменных контрактов

534. Происхождение безыменных контрактов. Изложенные в главах 32-35 виды римских контрактов, представлявших замкнутую систему точно оп­ределенных договоров, имевших каждый определенное хозяйственное значе­ние и правовые очертания и определенный иск, даваемый претором, не могли удовлетворить всех потребностей рабовладельческого общества начала империи. К этому времени хозяйственная жизнь стала уже достаточно разви­той и сложной. В торговле и в деловой жизни других слоев населения изо дня в день складывались самые разнообразные отношения, из которых многие никак не укладывались в точные, тесные рамки установившихся контрактов, не только формальных контрактов более старого права, но и новейших реаль­ных и консенсуальных контрактов.

В поисках выхода из создавшегося положения постепенно пришли к то­му, что если два лица договорились о каких-то имущественных предоставле­ниях друг другу, причем это их соглашение не подходило ни под один реаль­ный или консенсуальный контракт, то как только с одной стороны обязательство исполнено, этой исполнившей стороне должна быть дана су­дебная защита. Первоначально этой стороне стали давать кондикционный иск (condictio) для истребования обратно ценностей, переданных другой сто­роне. Дальнейшее развитие права привело к тому, что исполнившая сторона получила иск и для понуждения другой стороны к исполнению ее обязатель­ства (т.е. договорный иск).

Quae [подразумевается conventiones] partunt actiones, in suo nomine non stant, sed transeunt in proprium nomen contractus: ut emptio venditio, locatio conductlo, societas, commodatum, depositum et ceteri similes contractus. Sed et si in alium contractum res non transeat, subsit tamen causa, eleganter Aristo Celso respondit esse obligationem, ut puta dedi tibi rem ut mihi aliam dares, dedi ut aliquid facias: hoc synallagma esse et hinc nasci civilem obligationem et ideo puto recte Julianum a Mauriciano reprehensum in hoc: dedi tibi Stichum, ut Pamphilum manumittas; manumisisi: evictus est Stichus. Julianus scribit in factum actionem a praetore dandam: ille ait civilem incerti actionem, id est praescriptis verbis sufficere: esse enim contractum, quod Artsto synallagma dicit, unde haec nascitur actio (D. 2. 14. 7. 1-2). - Те соглашения, которые получили исковую защиту, не ос­таются под прежним названием [pacta], но переходят е специаль­ную рубрику контрактов, как-то: купля-продажа, наем, товари­щество, ссуда, договор хранения, и другие подобные контракты. Но и в тех случаях, когда дело не подходит ни под один контракт, однако, имеется основание, возникает обязательство, как элегантно ответил Аристон на вопрос Цельза. Например, я дал тебе вещь с тем, чтобы ты мне дал другую; или: я дал тебе вещь, чтобы ты нечто сделал. В этом имеется синаллагма [обо­юдное соглашение] и из нее возникает цивильное обязательст­во. Поэтому я полагаю, что Маврициан правильно критиковал Юлиана по следующему поводу: я дал тебе Стиха, чтобы ты от­пустил на волю Памфила; ты его отпустил, а между тем Стих был эвинцирован. Юлиан считает, что должен быть дан преторский иск in factum, а Маврициан говорит, что достаточно цивиль­ного иска incerti, т.е. такого, в котором будет начальная часть [praescriptio], содержащая описание фактических обстоя­тельств: в данном случае имеется контракт, называемый Арис­тоном синаллагма; из него и возникает этот иск.

535. Процесс развития. Новейшие работы над источниками, относящи­мися к вопросу о постепенном признании исковой силы за договорами, не вошедшими в принятые циклы реальных и консенсуальных договоров, но требовавшими себе признания, делают правдоподобным следующий процесс развития.

Лабеон (I в. н.э.) еще держался того взгляда, что если состоялось соглаше­ние двух лиц о каких-то взаимных предоставлениях, причем одна сторона уже исполнила свое обязательство, то это лицо должно получать от претора actio in factum (см. п. 59) для того, чтобы понудить и другую сторону к испол­нению обязательства, принятого ею на себя. Но уже Аристон (конец I в.— начало II в.) стал пропагандировать такую точку зрения, что если лицо пере­дает другому в собственность какую-нибудь вещь с тем, чтобы другое лицо предоставило какую-нибудь другую вещь или совершило какое-нибудь дей­ствие, то в этом по существу имеется синаллагма и должен даваться цивиль­ный иск для защиты лица, совершившего передачу вещи.

Сравнение с синаллагмой нельзя признать удачным, ибо для синаллагматического договора именно не характерно, чтобы одна сторона уже исполни­ла свое обязательство, если она желает предъявить иск о понуждении другой стороны к исполнению, тогда как для рассматриваемой категории договоров это обстоятельство, наоборот, является необходимым условием иска. Но бро­шенная Аристоном мысль, что такого рода договоры должны порождать ци­вильное обязательство, должны защищаться цивильным иском, получила распространение.

Из приведенного под п. 534 фрагмента видно, что Маврициан (юрист се­редины II в.) полемизировал с Юлианом, который еще придерживался старо­го взгляда, что договоры данной категории могут защищаться только преторским иском in factum, имевшим своим предметом возмещение того вреда, который терпит сторона, исполнившая свое обязательство; по-види­мому, тот же Маврициан впервые признал конкретно цивильный иск об ис­полнении другой стороной своего обязательства; такой иск иногда называл­ся actio civilis incerti или описательно praescriptis verbis agere (так как в формулу иска включалась praescriptio с изложением фактических обстоя­тельств дела). Контроверза по этому вопросу была в течение всего классиче­ского периода. Составители сборников Юстиниана отождествили названные преторский и цивильный иск: actio civilis incerti соединена словами id est «то-есть», с actio praescriptis verbis (термин, созданный составителями кодификации Юстиниана из выражения praescriptis verbis agere).

Так появилась новая категория договоров, при которых обязательство возникало не с момента соглашения сторон, а лишь после исполнения одной из сторон обещанного предоставления. Этот признак в известной мере сбли­жает эти договоры с реальными контрактами, - сходство, однако, не полное: все четыре реальные контракта возникают только с момента передачи вещи одной стороной другой стороне; в этой же новой категории договоров иногда предоставление, с которым связывается установление договорного обяза­тельства, состоит не в передаче вещи, а в совершении какого-либо другого действия.

Эти новые контракты в науке римского права (в средние века. а не в са­мом римском праве) получили название contractus innominate безыменные непоименованные договоры; между прочим, название «безыменных» придается и тем из них, которые название получили, как мена (permutatio) оце­ночный договор (contractus aestimatorius); дело в том, что сама категория не имела такого обозначения, как основные цивильные контракты - вербаль­ные, литтеральные, реальные, консенсуальные. У самих римских юристов мы встречаем лишь противопоставление этой группы договоров таким догово­рам, которые nomen suum babent — имеют свое название (D. 19.4.1 2)

536. Виды безыменных контрактов. Разнообразные случаи безыменных контрактов в кодификации Юстиниана (D. 19. 5. 5. pr.) сводятся к четырем основным типам:

(1) Do ut des: я передаю тебе право собственности на вещь, имея в виду что ты также передашь мне право собственности на другую вещь.

(2) Do ut facias: я передаю тебе право собственности на вещь с тем чтобы ты совершил известное действие (оказал какие-то услуги и т.п.).

(3) Facio ut des: я совершаю для тебя известное действие с тем чтобы ты передал мне право собственности на известную вещь.

4) Facio ut facias: я совершаю для тебя известное действие с тем, чтобы и ты совершил для меня какое-то действие.

537. Actio praescriptis verbis. Даже тогда, когда безыменные контракты окончательно сложились в виде одного из звеньев римской системы контрак­тов, за стороной, исполнившей свое обязательство и не получившей удовлетворения от другой стороны, оставалось право выбора между actio praescriptis verbis — об исполнении договора и кондикционным иском о возврате пе­реданной ценности, как неосновательного обогащения в имуществе получив­шего (п. 561). Больше того, в отдельных местах кодификации Юстиниана кондикционный иск дается не только в случае неисполнения другой сторо­ной встречного обязательства, но и независимо от этого, в силу произвольно­го отступления от договора данной стороны (так называемая condictio propter poenitentiam, т.е. кондикция ввиду изменения решения, например — D. 12.4. 3. 2; 5.1.2). Такой иск, открывавший возможность произвольно отказывать­ся от заключенного договора, представляет большие трудности для объясне­ния, которые до настоящего времени наукой римского права не преодолены.