2.2. Религиозная психология и психотерапия

В лоне Русской Пра­вославной Церкви, на протяжении столетий привычно заботившейся о духовном здоровье человека и его нравственности, сложилась поисти­не уникальная система целительства души, которая все чаще привле­кает внимание психологов – это Святоотеческая психотерапия.

Психология святоотеческая — это откровение новой жиз­ни. Это проникновение в такие уголки и глубины человеческого ду­ха, которые никакому психологу со всеми его тонкими инстру­ментами не под силу.

Ее появление не искусст­венно, а отражает насущную потребность нашего больного и глубоко трагичного времени, исказившего до неузнавае­мости не только духовный лик России, но и внесшего вели­кий хаос и разброд в умы всего человечества.

Традиционно роль целителей болезней человеческой души Пра­вославие отводило старцам, духовникам. А лучшими местами для самопознания и проработки внутренних затруднений, мешающих полноценной духовной и душевной жизни, издревле считались мона­стыри. Монастыри были на Руси также и первыми обителями врачева­ния, вплоть до XVIII века.

И хотя отношения между светской и монастырской медицинами были неоднозначны, все же это была единая система медицинских знаний и медицинской помощи, которая, «несмотря на отдельные слу­чаи антагонизма, была объединена единой христианской религией, единым идеалом — служением ближнему». [13, с. 34]

Не отрицая медицину и не препятствуя ее развитию, Церковь, со своей стороны, воспитывала христианское отношение к болезни, которое наделяло людей силами для перенесения страданий.

Зная о прямой зависимости душевного и телесного здоровья человека от нравственных принципов устроения душевной жизни, основанных на Евангельских заповедях, старцы и духовники мог­ли оказать действенную психотерапевтическую помощь приходя­щим к ним за советом и благословением людям, которых в совре­менной медицинской терминологии принято называть «невротиками», «социопатами», «акцентуированными личностя­ми» и т.д. [24]

Сегодня, несмотря на возрож­дение монастырей, открытие новых храмов, православные христиане испытывают острую потребность в опытном духовничестве и душев­ном врачевании.

Мало кто будет оспари­вать, что истинными причинами психических и соматиче­ских расстройств в наше время становятся, прежде всего, нравственно-деградационные процессы в об­ществе, серьезные дефекты в семейном воспитании, утрата идеалов. Не случаен поэтому интерес тех специалистов, которые по долгу своей профессии призваны формировать здоровую человеческую личность (прежде всего педагоги, психологи, социологи и психотерапевты) к источникам, да­ющим глубинное представление о человеке, его предназна­чении в жизни, истории и перспективе его эволюции. В наибольшей полноте этим запросам как раз отвечают христиан­ские источники и, прежде всего, святоотеческая литература.

Духовное врачевание осуществляется посредством воз­действия на духовную структуру страждущего (а через нее на весь организм). Одним из механизмов этого воздействия - «слово». Этому придается большое значение. Неосторожное, легко­мысленное отношение к слову приводит к разладу в самой жизни, дисгармонии нашего существа. Когда нет соответ­ствия между словами и искренностью говорящего, это быс­тро улавливается слушателями. Оттого и разразился в современные дни кри­зис неверия народа к политикам, что слова последних страш­но далеки от их сердечной искренности и душевной чистоты. Духовно опустошенные слова становятся пустозвоном, ибо теряют цельность, глубину, истинное содержание.

Христиане верят в то, что каждый человек будет де­ржать ответ не только за каждый свой поступок, но и за всякое изреченное слово свое.

Один из ведущих ученых направления НЛП, Р. Дилтс считает, что «ответить на вопросы, касающиеся миссии (человека, его в этом мире) никак (невозможно), не затрагивая тему Бога» [8]. И уже этими словами опровергается миф о психологии и психотерапии как науках атеистических или богоборческих устами авторитетнейших представителей этих дисци­плин.

Таким образом христианская оценка нехристианской психологии должна быть этико-антропологической оценкой. Подчеркнем при этом, что души христианина и нехристианина не разделены непрохо­димой пропастью, прежде всего потому, что, с одной стороны, христи­анская душа всегда полна нехристианских включений, а с другой — потому, что «всякая душа от рождения христианка».

К сожалению, предложение обратиться к психотерапевту по по­воду своих проблем со стороны близких, а тем более со стороны священника, у православного человека чаще всего вызывает недове­рие, отторжение, и воспринимается чуть ли не как подталкивание к измене Православной вере.

Безусловно, для обращающегося непременно важно знать, не является ли врач оккультистом или членом какой-либо религиозной секты, вербующей людей под ви­дом психотерапевтической помощи. Однако необходимо указать на то, что представитель профессиональной психотерапии работает, прежде всего, с конкретной проблемой человека и очень бережно относится к области жизненных ценностей, убеждений и религиоз­ных верований человека.

Современные психотерапевтические иссле­дования показали, что даже под гипнозом невозможно изменить убеждения, ценности и верования человека. Природа человеческой души устроена Богом так, что критический контроль при восприятии даже в глубоком гипнотическом трансе всегда остается. Если врач даже и попытается вторгнуться в эту область, в человеке срабатыва­ет духовный иммунитет. Дальнейшие терапевтические отношения в таком случае просто разрываются, минуя сущность душевно-духовных конфликтов, противоречий.

С другой стороны, попытка навязать религиозные ценности и ве­рования под видом психотерапевтической помощи, воспользовавшись ослабленным болезнью состоянием человека («Вам поможет только исповедь и причастие!», «Пока Вы не примете крещение, я не буду Вас лечить!»), явля­ется нарушением врачебной этики. [15]

Человек должен сам, сознательно прийти к Богу, Церкви, Таинствам. Подобное подталкивание со сто­роны врача может стать профанацией сути христианства. Бог является конечной целью всех устремлений человека, но не средством к достижению физического или психического здоровья.

Однако православный врач самим фактом своего внимательно­го, чуткого человеческого участия в жизни больного может обратить его к Богу. После оказания помощи в решении первичных психоло­гических проблем, в случае, если причина затруднения касается ду­ховной сферы, психотерапевт может направить его в церковь, к опытному священнику.

«Священник не может быть профессиональным психиатром, но он должен (по крайней мере) достаточно интересоваться тем, что происходит с людьми вокруг него, чтобы иметь какие-то познания о том, как проявляется душевная болезнь. Когда ду­шевнобольной человек оказывается верующим, его душевное состояние отбрасывает тень на все, в том числе на его жизнь в Церкви. И очень важно, чтобы священник был в состоянии разли­чить, где болезнь, а где подлинный мистический опыт», — считает митрополит Антоний Сурожский. [10]

Духовное консультирование ставит своей целью способст­вовать росту человека в его самостоятельности, укрепление ре­шимости.

Важной составляющей для обращающегося как за психотера­певтической, так и за пастырской помощью человека должно быть доверие к врачу, без которого почти невозможно достигнуть какого-либо движения вперед. Внимание, вслушивание, вчувствование по отношению к клиенту являет­ся залогом успеха трансценденции нашего клиента к более аутентичному опыту бытия. Единственно возможная дейст­вительная помощь осуществима только в сопричастности другому.

Православная аскеза имеет своей целью уход от «мира сего», приближение человека к Богу и, в конечном счете, соединение с Ним. Она служит средством к спасению души. Задача психотерапии - помочь человеку жить в этом мире, мире безбожном. Не может отпасть от Церкви тот, кто к ней не принадлежит. Но жить в этом самом безбожном миру можно по-разному. И одна из главных целей психотерапии - дать возможность людям жить в нем, не превращаясь окончательно в хищных волков, к чему нередко подталкивает их действительность.

При всем многообразии существующих сегодня психотерапевтических школ и направлений их объединяет признание двух обязательных условий-ограничений психотерапевтического процесса. Во-первых, на самом деле изменить свою жизнь (сценарий, судьбу и т.п.) может только сам человек. Терапевт, используя те или иные технические средства, лишь создает условия, в которых такое изменение возможно.

Во-вторых, в результате психотерапевтического процесса могут происходить непосредственные изменения только на уровне психической реальности клиента. То есть меняется субъективное восприятие событий внешнего мира, но не сам мир, его физическое и событийное содержание. Изменения же во внешней реальности человека, включенного в психотерапевтический процесс, всегда есть опосредованный результат изменений происходящих на внутреннем, психическом плане бытия. Меняется субъективное восприятие людей и событий - меняется и отношение к ним. Меняется поведение человека - меняется реакция окружающих на это его поведение. Главной задачей психотерапевта является максимальное расширение свободы выбора человека, возможности руководствоваться в жизни дарованной от Бога свободой воли.

Итак, достаточно очевидно, что психотерапия, напол­ненная духовным смыслом, крещенная святоотеческим и отечественным высоконравственными идеалами не только имеет право на существование, но, вне всякого сомнения, рано или поздно должна занять решающее место в целительстве человеческой души, способствуя ее спасению че­рез истинную Православную веру в лоне Святой Апостоль­ской Церкви Христа.

По мнению А.В. Брушлинского формирование образа Бога является процессом в транзиторном пространстве каждого человека. Этот феномен - сложный психологический гештальт. Представления о Боге играют особую роль и уникально связаны с тем, как человек воспринимает самого себя, свое значение и цель своего существования, помогают устанавливать отношения с окружающими. [10]

Не стоит навязывать клиенту разговор о Боге и пытаться сделать из него христианина. Подталкивание к вере - манипуляция, что противоречит христианской морали. Задача христиански ориентированного психолога - свидетельствовать о Христе, нести его в своем сердце и, доверяя клиенту, видеть в нем образ Божий.

Таким образом, можно выделить следующие особенности святоотечественной психотерапии:

- служение интересам высшего вида целительства — терапии души, сопереживание и духовное принятие клиента.

- исповедание Православия и привнесение его духовной чистоты в лечебный процесс;

- базирование на религиозно-философском и медицин­ском отеческом и святоотеческом наследии;

- исключение из лечебной работы методов, связанных с насилием над личностью, ложью, лицедейством; неприятие оккультно-мистических модификаций, ме­ханических техник (типа программирования, кодиро­вания и прочее), низводящих божественную сущность человека до уровня машины;

- обучение специальным знаниям пациентов в аспектах самопознания, духовного совершенствования и нрав­ственного воспитания;

- ограниченное применение фармакотерапии;

- умение слушать и вбирать информацию, реагируя на клиента не от себя и собственного личного опыта, а в русле его пережива­ний и проблем.

- прибегание к молитве и Новому Завету как к способу и источнику религиозной и психологической помощи в тех случаях и с теми клиентами, где этого требуют или позволяют обстоятельства; комплексное использование в лечении слова, музы­ки, живописи и других форм эстетического и целебного воздействия;

- служение национально-патриотической идее возрож­дения Святой Руси.