Мировой механизм (механицизм)

Вспомним: одной из основных особенностей первой, или древней, научной картины мира был пантеизм – представление о мироздании как об огромном живом и разумном организме, подобном человеку, только намного превосходящем его временными и пространственными масштабами. В мире все разумно, целесообразно и гармонично, считали древние. Вселенную пронизывает некая духовная сила, которая и делает все вокруг прекрасным и упорядоченным, думали они.

В Новое время наука гордо заявила, что теперь она знает больше, чем в древности, продвинулась в своем развитии далеко вперед и поэтому может объяснить мир без всяких фантазий и вымыслов о каких-то невидимых силах или скрытых основаниях, якобы растворенных в нем. Мироздание можно объяснить одними только естественными (т. е. природными) причинами и решительно изгнать из картины мира все сверхъестественное и таинственное, считали представители классического естествознания.

Наука Нового времени утвердила иной взгляд на мир, по которому он представляет собой не живой и разумный, а грандиозный, неживой и неразумный механизм. А стройность, упорядоченность и гармония мироздания объясняются тем же, чем гармония и стройность любого механизма: четкой подгонкой всех его частей, точными размерами, правильным расчетом, грамотным устройством и безупречной работой. Представьте себе часовой механизм – он работает отлаженно и четко, хотя никакой души и никакого разума в часах нет. Неодушевленный механизм способен быть таким же безупречным и гармоничным, как и одушевленный организм. Откуда же это в механизме? Все очень просто: любой механизм состоит из каких-то тел, между которыми действуют неизменные силы, подчиняющиеся определенным законам. Эти тела, силы и неизменные законы делают механизм упорядоченным и гармоничным. Надо только открыть механические законы взаимодействия тел и все объяснить с помощью этих естественных законов, без всяких вымыслов и фантазий. Данные законы должна открывать и исследовать специальная наука – механика, которая поэтому и стала одной из главных в классическом естествознании.

Наиболее выдающимся представителем механики и вообще – второй научной картины мира был английский ученый XVII–XVIII вв. Исаак Ньютон. И если первую научную картину мира часто называют аристотелевской, то вторую считают ньютоновской. Зачем нам какие-либо вымыслы для объяснения мира, спрашивает Ньютон. Ведь мироздание – это физические тела и механические силы, действующие между ними. Найдем законы этих сил и объясним все только одной механикой. Если бы мы спросили Аристотеля, почему небесные тела движутся так четко и упорядоченно, он бы, наверное, ответил, что у каждого небесного тела есть разумная душа, которая и направляет это движение. Если бы мы задали тот же вопрос Ньютону, он, скорее всего, не стал бы ссылаться на разумную душу небесных тел, а сказал, что вся упорядоченность и разумность небесного движения объясняется тем, что оно подчиняется закону всемирного тяготения, по которому два любых физических тела взаимно притягиваются с определенной физической силой. Говоря проще, чем больше массы двух тел и меньше расстояние между ними, тем с большей силой они притягиваются. Эта сила всеобщего взаимного притяжения тел и обусловливает стройность, четкость и как бы разумность их движения. Ньютон сформулировал три закона механики, которыми, по его мнению, можно описать и исчерпать все происходящее в мире. Эти законы являются классическими, до сих пор составляют основу механики и изучаются в школьном курсе физики.

Поскольку главным в объяснении мира стало установление его механических законов, а они выражаются и записываются математически, то естествознание Нового времени заговорило на языке математики. «Книга природы, – говорил известный итальянский ученый XVI–XVII вв. Галилео Галилей, – написана на языке математики, и кто хочет прочитать ее, тот должен знать эту науку». Вспомним, еще Пифагор с учениками заметили, что в мире действуют количественные закономерности, что все можно посчитать или выразить численно. Эта идея была продолжена и развита в Новое время. Математическим языком можно описать вообще все существующее, считали представители классического естествознания. К тому же язык этот более прост, краток и им легче пользоваться. Пусть перед нами три каких-либо предмета. Эту ситуацию (независимо от предметов, о которых идет речь) можно описать кратким и простым математическим выражением: 1 + 1 + 1 = 3. Оно является математической схемой или моделью, под которую можно подвести огромное множество конкретных ситуаций. Древняя наука говорила о мире преимущественно на естественном (т. е. разговорном) языке, естествознание Нового времени стало более часто употреблять язык математический, и это позволило ему продвинуться гораздо дальше в познании мира и получить намного больше информации о нем, чем это могла сделать античная наука.

С ростом объема научных знаний происходит разветвление прежде единой науки на разные направления и разделы. И если в античности роль всех наук, как правило, выполняла философия, то в Новое время появились физика, химия, биология и многие другие дисциплины. Вот почему мы говорим, что естествознание как таковое родилось именно в Новое время.

Представление, по которому мироздание – это грандиозный механизм, пришедший на смену античному пантеизму, называется механицизмом. Вспомним, что древний пантеизм обусловливал бережное отношение его представителей к окружающей природе. Нельзя вредить живым существам, считали они, потому что у них, как и у человека, есть душа. Механицизмом Нового времени всякие представления об одушевленности природы были безжалостно изгнаны. Любой объект окружающего мира, как и мир в целом, считали представители механицизма, является более или менее сложным механизмом, бездушной и неразумной машиной, и поэтому вовсе не обязательно относиться к природным объектам бережно. Наоборот, можно делать по отношению к ним что угодно. Известный французский философ Рене Декарт считал, что душа есть только у человека, а все животные – это всего лишь механические роботы или автоматы, по отношению к которым мы вправе делать что хотим. А другой французский философ – Жюльен Ламетри пошел дальше Декарта и утверждал, что души нет и у человека, что человек – тоже механизм, только очень сложный. Он даже написал книгу под названием «Человек-машина». Неудивительно поэтому, что именно в Новое время начинается активное завоевание, покорение и преобразование природы человеком. (Через несколько столетий мы получили ужасающие результаты этой деятельности, которая поставила и природу, и человечество на грань уничтожения.)

КАНТ И ЗАВЕРШЕНИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ФОРМЫ “ЮРИДИЧЕСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ” В СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

Басин А.А. (кафедра правовых дисциплин, МГТУ)

Новоевропейская философия XYII-XYIII вв. была построена на метафизических гносеологических основах, заложенных Р. Декартом, Ф. Бэконом, но превратилась в “гражданскую” (социальную) философию трудами Гоббса, Б. Спинозы, Дж. Локка, В. Лейбница. Ядром этой философии в XYII веке явилось “юридическое мировоззрение”, поскольку в правовых теориях объяснялась вся общественная реальность, общество трактовалось как правопорядок, человек видится только в качестве “правосубъекта”, “социального атома”. Основу содержания новой “социальной” философии составило соединение теорий “ естественного права” и “общественного договора”. Право является не одной из сторон общественной жизни, а главным и чуть ли не универсальным предметом, а социальная философия предстает как “юридическая”. Наиболее ярко эти претензии представлены в гражданской философии Т.Гоббса, целостной и классической форме “юридического мировоззрения”, безусловно господствовавшего в социальной философии XYII века. В XYIII веке ситуация существенно меняется: 1) социальная философия включает в свой предмет помимо правовых и “внеправовые”, морально - этические и экономические социальные явления. Тем самым право утрачивает свои претензии на универсальность; 2) право обнаруживает “несамостоятельность” и “несамодостаточность”. Философы Просвещения существенно преобразовали содержание и принципы юридического мировоззрения. Однако это не привело к отказу от юридического мировоззрения, поскольку понимание общества как правового порядка сохраняло свое значение. Дальнейшая эволюция юридического мировоззрения в XYIII веке шла в синтезе по меньшей мере трех главнейших разнонаправленных тенденций в социально-философской мысли, а именно: “морализующей”, “историзирующей” и “нормативной”. Тенденции к “морализации” социальной философии явно обнаруживаются в моральной философии английского Просвещения в учениях Шефтсбери, Ф. Хатчесона, Д. Юма, А. Смита. Однако моральная философия, критикуя теории естественного права и общественного договора, только трактовала мораль и право в качестве самостоятельных социальных механизмов, оказалась в отношениях дополнительности с гражданско-правовой философией. Тенденция к “историзации” юридического мировоззрения проявилась в учениях Ш. Монтескье, Вико, Ж.Ж. Руссо. У Руссо на роль объяснительной теории общества (социальной философии) выдвигается теоретическая наука об истории. Руссо исследует право как “сущее”, а ставит задачей философии обоснование оптимального политико-правового порядка в форме “должного”, а это и есть для него философия права, которая превратилась в философское обоснование нормативной концепции, в теоретическую основу и инструмент реализации целей политики. Таким образом все указанные тенденции находились еще в рамках юридического мировоззрения. Целостной и универсальной социальной философии к XIX веку не было выработано.

Такая задача встала перед великим немецким философом И. Кантом. Предметом анализа стали социальная философия и философия истории И. Канта. Социальная философия, выведенная из априорных принципов практического разума и способности суждения, возможна у Канта в форме философии права, которая сама есть применение моральной философии ко всему внешнему, природному. Правовой формализм Канта доведен до крайности: единственным критерием необходимости закона является его всеобщая универсальная применимость с полным отвлечением от всяких особенностей субъекта и предмета регулирования. В философии права Канта концепции юридического мировоззрения подверглись существенным преобразованиям. У Канта идеи естественного права, естественного закона, естественного состояния и общественного договора получили статус априорно выведенных регулятивных идей чистого практического разума как принципов долженствования, чья истинность не может быть опровергнута или подтверждена никаким опытом. Истины философии обладают не познавательно-теоретической, а только регулятивной достоверностью. Т.о. Кант завершил трактовку права и философии права как нормативной системы долженствований. Кант выстроил философию права на фундаменте моральной философии. Подобно Руссо, философия права и само право было понято Кантом как нормативное философское знание должного, как теоретическое обоснование политики, а сама политика рассматривалась как прикладное правоведение. Т.о. две тенденции: моралистическая и нормативно-долженствующая были реализованы в философии права Канта на принципах трансцендентальной философии с небывалой систематичностью и философской аргументированностью. В кантовской философии истории телеология природы интерпретирована им в правовом измерении, как процесс создания мирового правового порядка. Правовой порядок как последняя цель природы и всемирной истории предстал пунктом, в котором соединились в системе критической философии Канта: философия права, выведенная из принципов практического разума и философия истории в контексте телеологической способности суждения. Трансцендентальная философия Канта не могла познать и объяснить реальную общественную жизнь, но явилась высшим достижением и завершением эволюции юридического мировоззрения в новоевропейской социальной философии. Кант завершил морализаторскую и нормативно-должен-ствующую тенденции, а в телеологической философии истории продолжил тенденцию “историзации” юридического мировоззрения. Все принципы и понятия юридического мировоззрения обрели статус всего лишь нормативных (в философии права) или целевых (в философии истории) конструктов. Юридическое мировоззрение утратило в философии Канта претензии на универсальную применимость в объяснении общества и иллюзии автономии и самодостаточности права. “Завершение“ юридического мировоззрения стало максимальным, хотя и односторонним развитием и осуществлением его принципов и возможностей. Одновременно оно стало его границей, фиксировавшей начало перехода к новой эпохе истории западноевропейской философии.