4. Чацкий как человек декабристского круга и первый интеллигент русской литературы.

   • Своеобразие бытового поведения персонажа.

Чацкий относится к дворянскому обществу, но его поведение и высказывания противоположны его происхождению. Чацкий благороден, честен, красноречив и умен. Он всегда стремится к большим знаниям, в отличие от фамусовского общества не интересуется ни деньгами, ни карьерой, ни высшим положением в обществе, так как хочет не просто по лучить награды, прибыль, он хочет приносить пользу обществу. Образ Чацкого переплетается с самим образом Грибоедова. Он тоже смел и храбр, умен, ему не нравится политическое устройство страны, поэтому он смело вступает в бой за будущее своей Родины.

Чацкий близок читателю потому, что он написан не как безупречный, «железный» борец за истину и благо, долг и честь (герои произведений классицистов). Он человек, и ничто человеческое ему не чуждо. «Ум с сердцем не в ладу»,— говорит герой сам о себе. Пылкость его натуры, которая часто мешает сохранить душевное равновесие и хладнокровие, способность влюбляться безоглядно, не дает ему видеть недостатки возлюбленной, поверить в ее любовь к другому — это такие естественные черты! А его юмор, остроты — как они привлекательны. Все это придает такую жизненность, теплоту этому образу, заставляя нас сопереживать герою.

Изображая Чацкого человеком умным и благородным, человеком «возвышенных мыслей» и передовых убеждений, глашатаем «свободной жизни» и ревнителем русской национальной самобытности, Грибоедов решал стоявшую перед прогрессивной русской литературой двадцатых годов проблему создания образа положительного героя. Задачи гражданственной, идейно направленной и общественно действенной литературы в понимании писателем декабристского направления вовсе не сводились лишь к сатирическому обличению порядков и нравов крепостнического общества. Эта литература ставила перед собой и другие, не менее важные цели: служить средством революционного общественно-политического воспитания, пробуждать любовь к «общественному благу» и воодушевлять на борьбу с деспотизмом. Литература должна была не только клеймить пороки, но и восхвалять гражданские доблести.¹¹

• Программное содержание гражданской поэзии декабристов и Пушкина в сопоставлении с критическими идеями, пафосом, стилем монологов Чацкого.

Чацкий показан как декабрист. Но он не показан читателю на заседании "секретнейшего союза" - он в бытовом окружении, в московском барском доме. Несколько фраз в монологах Чацкого, характеризующих его как врага рабства и невежества существенны, но гораздо важнее его манера держать себя и говорить. Именно по поведению Чацкого в доме Фамусовых, по его отказу от определенного типа бытового поведения:

У покровителей зевать на потолок,

Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,

Подставить стул, подать платок...

Фамусрв определяет его как "опасного человека"¹².

И сам Грибоедов разделял основные убеждения декабристов. Он мечтал вместе с декабристами “о преобразовании” России, был врагом крепостного права и всего крепостнического строя в целом. Чацкого, которому доверены убеждения автора, Герцен называл “декабристом”. Несмотря на всю сдержанность своих показаний, Грибоедов признавался на следствии, что участвовал в “смелых суждениях” декабристов о правительстве. Говоря о Грибоедове “он –наш”, декабристы этим самым подчеркивали совпадение своих убеждений с убеждениями Грибоедова.

По словам Ю.М.Лотмана “Декабрист своим поведением отменял иерархичность и стилевое многообразие поступка. Прежде всего отменялось различие между устной и письменной речью: высокая упорядоченность, политическая терминологичность, синтаксическая завершенность письменной речи переносилось в устное употребление.” Чацкий произносит:

“И точно, начал свет глупеть,

Сказать вы можете вздохнувши;

..Свежо предание, а верится с трудом,

Как тот и славился, чья чаще гнулась шея,

Как не в войне, а в мире брали лбом,

Стучали об пол не жалея!..

…А свертничек, а старичок

И разрушаясь в ветхой коже,

Чай приговаривал: ах! если бы мне тоже”!

Хоть есть охотники поподличать везде,

Да нынче смех страшит и держит всех в узде,

Недаром жалуют их скупо государи.-”

После этого монолога Чацкого Фамусов с уверенностью заявил, что Чацкий “говорит как пишет”. В этом случае это не только поговорка: речь Чацкого резко отличается от слов других персонажей своей книжностью. Он “говорит как пишет” потому, что видит мир в его идеологических, а не в бытовых явлениях.

Пушкин писал по этому поводу: “Все, что говорит он [Чацкий]- очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале Московским бабушкам? Это непростительно. Первый признак умного человека- с первого взгляда знать, с кем имеешь дело...” Катерин в 1824 году не одобряет характер Чацкого именно за те черты “пропагандиста на балу”, которые отметил А.С.Пушкин, увидев в этом тактический прием “Союза благоденствия”. “Этот Чацкий- пишет Катерин,- главное лицо. Автор ввел его con amore, и по мнению автора, в Чацком все достоинства и нет порока, но по мнению моему, он говорит много, бранит все и проповедует некстати.”

Однако отказ от эвфемизмов, требование называть вещи своими именами не сделали лексику декабриста стилистически “низкой”, вульгарной или даже просто бытовой. Достаточно сопоставить стиль речей Чацкого и московских “старух” и “стариков”, чтобы понять еще одно резкое отличие декабристского языка от языка света.

Язык Чацкого книжен и патетичен, язык “грибоедовской Москвы”-сочен и привлекает читателя богатством смысловых оттенков. Но с позиции самого Грибоедова, речи Чацкого- патетичный и гневный язык гражданина, а Москва говорит языком “старух зловещих, стариков”.

Слово декабриста- всегда слово, гласно сказанное. Декабрист публично называет вещи своими именами, “гремит” на балу и в обществе, поскольку именно в таком названии видит освобождение человека и начало преобразований. Связанные с этим “грозный взгляд и резкий тон”, отмеченные Софьей в Чацком, мало располагали к беззаботной шутке, не сбивающейся на обличительную сатиру.

“А тетушка? все девушкой, Минервой?

Все фрейлиной Екатерины Первой?

Воспитанниц и мосек полон дом?”

Декабристы не были шутниками. Как пошлые занятия на балах были признаны не только игра в карты, но и танцы. С вечеров, на которых собирается “сок умной молодежи”, изгоняется и то и другое. Желая подчеркнуть этот факт Грибоедов завершает монолог Чацкого ремаркой: “Оглядывается, все в вальсе кружатся с большим усердием. Старики разбрелись по карточным столам.” Таки образом отказ от танцев- лишь знак “серьезности” молодого человека, что в свою очередь говорит нам о более широком ареале декабристского движения, чем непосредственный круг декабристов.

Декабристы внесли в поведении человека серьезность и единство. Как писал Ю.М.Лотман декабристы сумели добиться этого результата “...не путем реабилитации жизненной прозы, а тем, что пропуская жизнь через фильтры героических текстов, просто отменили то, что не подлежало занесению на скрижали истории. Прозаическая ответственность перед начальниками заменялась ответственностью перед историей, а страх- поэзией чести и свободы.... В этом суть и значение бытового поведения декабристов” Именно эти черты удалось отразить Грибоедову в своей комедии¹³.

• Суждения других персонажей о Чацком в начале комедии, затем в связи с нарастанием и разрешением конфликта.

Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.

Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины:

Кто так чувствителен, и весел, и остер,

Как Александр Андреич Чацкий!..

При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:

Где носится ? в каких краях?

Лечился, говорят, на кислых он водах,

Не от болезни, чай, от скуки...

Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично:

...Он славно

Пересмеять умеет всех;

Болтает, шутит, мне забавно;

Делить со всяким можно смех.

Она на протяжении всего действия комедии намеренно дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:

Гоненье на Москву.

Что значит видеть свет!..

Вот вас бы с тетушкою свестъ,

Чтоб всех знакомых перечесть.

Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:

Веселость ваша не скромна,

У вас тотчас уж острота готова...

...грозный взгляд и резкий тон,

И этих в вас особенностей бездна;

А над собой гроза куда не бесполезна.

Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки: Он не в своем уме...

Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “...имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе

Ах! Боже мой! он карбонарий!..

Опасный человек!..

Что говорит! и говорит, как пишет!..

Он вольность хочет проповедать!..

Да он властей не признает!..

Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха:

Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..

По матери пошел, по Анне Алексевне;

Покойница сума сходила восемь раз.

Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.

“Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей¹⁴.

• А.С. Пушкин о Чацком.

Наиболее полно и принципиально возражал против плана комедии и художественного решения Грибоедовым образа Чацкого Пушкин. В письме к П.А. Вяземскому он отозвался так: «…во всей комедии ни плана, ни мысли главной, ни истины. Чацкий совсем не умный человек – но Грибоедов очень умен». В письме к А.А. Бестужеву Пушкин несколько смягчил свою оценку, но в отношении Чацкого остался тверд: «В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? Ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подобным».

Пушкин усмотрел непоследовательность Грибоедова в том, что Чацкий замечает глупость Репетилова, а сам оказывается в таком же сомнительном и странном положении. Грибоедов, если следовать его замыслу, хотел представить Чацкого высоким героем, но этот герой попадает в комические положения, причем это отчасти предусмотрено, а отчасти не предусмотрено автором. Он произносит либеральные речи среди тех, кто понять его не может, и говорит тогда, когда его никто не слушает. Чем в таком случае он умнее Фамусова или Репетилова? Не получилось ли так, вопреки замыслу драматурга, что Чацкий на словах обвиняет Москву и ее обитателей, а на деле Фамусов и Репетилов разоблачают Чацкого? Или, витийствуя перед Фамусовым и его гостями, Чацкий невольно становится смешным и не очень умным? В этом случае он выглядит скорее ложным женихом, злым умником, т. е. комическим, сниженным персонажем, а не возвышенным и трагическим героем (эта роль ему уготована в финале комедии). Не годится он и на столь же высокую роль героя-резонера, рупора авторских мыслей, так как тому тоже неприличны комические положения.

Для такого мнения у Пушкина были основания. Пушкин сразу же отделил Чацкого от Грибоедова: Чацкий – добрый, благородный, пылкий, но, судя по его поведению (а не речам), не очень умный малый, тогда как Грибоедов, судя по речам Чацкого, очень умен (о его поведении зритель судить не может). Стало быть, Чацкий ведет себя наивно, он смешон, и роль возвышенного или трагического героя ему не по плечу. Но Чацкий высказывает умные мысли («Все, что говорит он, очень умно», – замечает Пушкин).

Откуда же грибоедовский герой взял умные мысли, если сам «не умен»? От автора, от Грибоедова. Более их взять было неоткуда. Грибоедов – вот единственный источник. «Там, где Грибоедов создает живые характеры, подобные Фамусову, Скалозубу, Загорецкому, Пушкин сразу же отмечает удачу драматурга». Но как раз эти персонажи выражают себя по ходу действия.

С точки зрения Пушкина, получается так, что в комедии «Горе от ума» неожиданно появляется еще одно действующее лицо – Грибоедов. Чацкий участвует в действии и произносит монологи, но содержание речей принадлежит не ему, а незримому Грибоедову, который незадолго перед тем беседовал с Чацким, внушил ему свои идеи, а тот взялся их пересказать на сцене, не особенно соображаясь со сложившимися обстоятельствами и возникшими ситуациями.

С точки зрения Пушкина, это произошло потому, что Грибоедов не преодолел до конца правил драматургии классицизма. Реализм грибоедовской комедии еще очень условен, хотя в ней сделан огромный шаг вперед в направлении реализма, особенно в передаче нравов и характеров общества, в языке и стихе. Однако автор выглядывает из-под маски Чацкого, тогда как авторская мысль обязана вытекать из драматургического действия.

Таким образом, центральная теоретическая проблема, имевшая для Пушкина огромный практический интерес, заключалась не в частностях построения комедии и даже не в образе Чацкого, а в границах выражения авторского сознания в различных жанрах, в данном случае – в комедии. Пушкин оценивал комедию «Горе от ума» с позиций историзма и новых реалистических исканий, которые свойственны его творчеству в Михайловском, в период работы над «Евгением Онегиным», лирикой, балладами, «Борисом Годуновым» и «Графом Нулиным». Не осуждая законов комедии, избранных Грибоедовым, он убедительно показал, что традиционные рамки классицистической комедии, как бы они ни были творчески переработаны, уже недостаточны для новых – пока еще слагающихся – принципов реалистического искусства.

Оценка Пушкиным комедии «Горе от ума» отражает один из начальных этапов формирования реализма и в значительной степени объясняется художественными задачами, стоявшими не только перед Пушкиным, но и перед всей русской литературой. Пушкин, точно определивший слабости классицизма и романтизма, уже двинулся дальше, и в свете пройденного расстояния ему яснее открылись противоречия комедии. Отзыв Пушкина о «Горе от ума» – несомненное тому свидетельство. На переходе от классицизма и романтизма к реализму русская литература явила обществу вечно живую, наполненную смехом и искрометным умом комедию, в которой, однако, не были разрешены главные трудности драматического рода и комедийного жанра¹⁵.

• Чацкий и Репетилов.

Фамусовский дом – ограниченное пространство. Именно в нем и сталкивается Чацкий с Репетиловым –истинным пространственным двойником.

Пародийность образа Репетилова – факт в литературоведении общеизвестный. Пародийный двойник, нигде до этого не упоминаемый, возникает перед Чацким внезапно, когда тот уже готов уехать. Обращение Репетилова: «Сердечный друг! Любезный друг! Mon cher!», - сменяется уменьшительно-ласкательным «братец». Подтверждая своеобразную близость этих людей, обращение «братец» Грибоедов вкладывает и в уста Чацкого. Но «пародирование – это создание развенчивающего двойника, это тот же «мир наизнанку». Поэтому пародия амбивалентна».

С первых слов Репетилова Чацкий узнает в нём себя – утреннего Чацкого, горячего, пылкого, влюблённого и несдержанного в речах (болтливого?). Холодные, колкие и язвительные реплики Софьи, сдерживающие, охлаждающие и оскорбляющие порыв Чацкого, теперь, в общении с Репетиловым, становятся принадлежностью самого Чацкого.

Драматург жёсток и жесток по отношению к своему герою: он не только беспощадно и нелицеприятно напоминает Чацкому о его утренних промахах, он заставляет заново пережить ситуацию внезапного появления не очень желанного и не особо жданного гостя, поставив Чацкого на место Софьи.

Репетилов – ночной кошмар Чацкого, его воплощенное, хоть и мнимое сумасшествие. Он не только объясняется Чацкому в любви («Не любишь ты меня, естественное дело…»), как ранее это делал Чацкий («Ни на волос любви! куда как хороши!), но и овеществляет реплики Чацкого:

Чуть свет – уж на ногах! И я у ваших ног…

Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,

Верст больше седьмисот пронесся, - ветер, буря;

И растерялся весь, и падал сколько раз…

Репетилов (вбегает с крыльца, при самом входе падает со всех ног и поспешно оправляется).

Тьфу! Оплошал. – Ах, мой создатель!

Дай протереть глаза; откудова? Приятель!..

………………………………………………

как будто знал, сюда спешу,

Хвать, об порог задел ногою,

И растянулся во весь рост.

Как Чацкий порой не замечает, что его никто не слушает и не слышит, так и Репетилов не замечает, что Чацкого сменяет Скалозуб, которого в свою очередь сменяет Загорецкий:

Чуть из виду один, гляди уж нет другого.

Был Чацкий, вдруг исчез, потом и Скалозуб.

Как охлаждающие реплики Софьи мало действуют на Чацкого, так и иронические замечания Чацкого не трогают Репетилова. Практически ни тот, ни другой их просто не слышат.

Как Чацкому равно перед кем произносить очередную проповедь – Софьей, Фамусовым, Скалозубом, так и Репетилову собеседник в целом не очень важен. Монологи Чацкого и Репетилова прекращаются только с исчезновением собеседника, даже пассивный слушатель – заткнувший уши Фамусов – устраивает Чацкого, как Репетилова – слушатель, постоянно меняющийся.

В репликах Репетилова, как в кривом зеркале, отражаются и искажаются мысли Чацкого о долге, службе, чинах … Иллюзорные высокие мечты и идеалы Чацкого профанируются Репетиловым, становятся кошмарной явью.

Теперь пускай из нас один,

Из молодых людей найдется - враг исканий,

Не требуя ни мест, ни повышенья в чин.

В науки он вперит ум, алчущий познаний.

Или в душе его сам бог возбудит жар

К искусствам творческим высоким

и прекрасным, -

Они тотчас: разбой! пожар!

И прослывёт у них мечтателем! опасным!! –

Страстно произносит Чацкий, не подозревая о наличии «горячих дюжины голов», для которых оплотом свободомыслия и вольности становится Английский клуб, «старинным и верным членом» которого является Фамусов, а единственным и достойным времяпрепровождением членов Секретнейшего союза – сочинение водевилей.

Как в своё время весь обличительный монолог Чацкого «А судьи кто?» полковник Скалозуб свёл к любимому им мундиру и к Первой армии, так и Репетилов весь разговор с Чацким свел к водевилю.

Репетилов ведет себя абсолютно глупо, рассказывая Скалозубу (служащему государю) о неком «тайном обществе». Он восторженно отзывается о членах этого общества, однако оказывается, что оно состоит из амбициозных людей, которые лишь бросаются пустыми громкими фразами и не спешат переходить к конкретным действиям ради блага страны («шумим, браток, шумим», «Кричим – подумаешь, что сотни голосов!»). Глупо и то, что Репетилов восхищается преступником, входящим в это общество. Ключевая фраза, произнесенная Репетиловым – «Да умный человек не может не быть плутом». Вновь автор возвращается к теме ума и наглядно показывает, какой ум ценится в обществе (далеко не тот, которым обладает Чацкий).

Легкость, водевильность характера Репетилова обнаруживается в его внезапном появлении, сопровождаемом падением, в манере общения, склонности к преувеличениям. Менее очевиден водевильный характер главного героя. Ю.Н.Тынянов отмечал: «Центр комедии – в комическом положении самого Чацкого, и здесь комичность является средством трагического, а комедия – видом трагедии». Репетилов делает положение Чацкого не трагическим, а водевильным. Примечательно, что после отъезда Репетилова, такого же внезапного, как и появления, сюжет комедии «Горе от ума» насыщается водевильными эпизодами, а образ Чацкого приобретает водевильные черты.

Но опасность Репетилова не только в том, что он материализует и опошляет идеи Чацкого, не только в том, что он повторяет, проживает его, а в том, что он удивительным, парадоксальным образом соединяет несоединимое: Чацкого, вероятно, будущего декабриста, Скалозуба, николаевского служаку (Скалозуб станет генералом уже при Николае I), и Загорецкого, будущего доносчика III отделения («при нём остерегись: переносить горазд»).

Даже драматическая напряженность финальной реплики Чацкого:

Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.

Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,

Где оскорбленному есть чувству уголок!..

Карету мне, карету! - снижается и ослабляется потому, что ранее эти слова произносит Репетилов, уезжающий из дома Фамусова раньше Чацкого:

Куда теперь направить путь?

А дело уж идёт к рассвету.

Поди, сажай меня в карету,

Вези куда-нибудь¹⁶.

Подводя итог, следует подчеркнуть два важных момента, касающиеся образа Репетилова. Во-первых, этот образ вместе с другими действующими лицами комедии создаёт яркий портрет фамусовского общества, противостоящего вольнодумцу Чацкому. Характер Репетилова и вполне реалистичен, так как соединяет в себе множество разных черт, присущих человеку: Репетилов одновременно глуп, ветрен, доверчив, ленив, добродушен, болтлив и т.д.. То, что Грибоедову удалось создать такой сложный характер для эпизодического лица, говорит о высоком мастерстве драматурга. Это же отметил и Пушкин в своём отзыве о «Горе от ума».

Во-вторых, в сравнении с Репетиловым более полно охарактеризован Чацкий. Репетилов становится как бы «кривым зеркалом», которое под конец пьесы драматург приберёг для главного героя и через такой приём раскрыл своё отношение к нему, иными словами, драматург использует пародийное снижение образа Чацкого. Болтовня Репетилова подчёркивает серьёзность Чацкого, но в то же время эти два персонажа комедии похожи: Репетилов трещит без умолку обо всём на свете, а Чацкий высказывает свои передовые убеждения перед Фамусовым, Скалозубом и т.д. Понятно, что умную проповедь главного героя в доме Фамусова никто не услышит. Тогда зачем все эти вдохновенные монологи?