11. Каналы формирования этнической и национальной идентичности в Новое время (в модерном обществе)

Александр С.

Идентификация с этнической группой совершается, прежде всего, посредством процесса сравнения «нас» с «не нами», то есть в ситуациях взаимодействия с представителями других национальностей (подчеркивание различий) и посредством особенностей этнической культуры (акцентирование сходства). Формирование этнической идентичности индивида зависит от множества факторов. Среди наиболее значимых отметим символы своего народа. В процессе социализации и через средства массовой информации индивид получает определенное представление о национальных героях и исторических событиях, т.е. о том, что обеспечивает не только согласование интересов общности, но и формирует чувство гордости, сопереживания. Важнейшим условием, поддерживающим сплоченность общества, является язык. Он способствует формированию групповой идентичности. Еще один признак этнической идентичности – общность исторической судьбы. В современных условиях унификации этнических культур наряду с неуклонным сокращением количества этнодифференцирующих факторов возрастает роль общности исторической судьбы как символа единства народа. Этническая идентичность также выражается через идею территориальной общности, родной земли. Как на уровне личности, так и общности суждения свойствах своего народа непременно соотносятся с представлением о характерных чертах других этнических образований и их членов, причем, как правило, эти представления эмоционально окрашены и имеют оценочную природу. Иными словами, границы между «нами» и «не-нами» определяются прежде всего путем сравнения, объектом которого могут стать такие отличительные признаки как внешность, язык или обычаи. Фиксирование при этом сходства и различия, обобщение результатов этой простейшей познавательной операции укрепляет национальное самосознание, способствует этнической консолидации. В результате частного общения со «своими» человек постепенно привыкает к восприятию определенного типа внешности, к фонетике («звучанию») родного языка Привыкание переходит в одобрение, поощрение сходства, на основе которого формируется чувство сопринадлежности. Таким образом, сравнение неосознанно приводит к оцениванию, и непохожесть вызывает внешне немотивированное отвержение. Важно подчеркнуть, что подобное сравнение зиждется не столько на реальных отличиях, сколько на неосознанных представлениях о значимости этих различий, в которых «воображаемая реальность» становится «маркером» как этнической дифференциации, так и консолидации. Поэтому на осознание людьми своей этнической принадлежности значительное влияние оказывает тот факт, живут ли они в полиэтнической или моноэтнической среде. . Свою этническую принадлежность раньше осознает русский ребе­нок, живущий в многонациональной Москве, чем житель отдаленной деревни в Архангельской области. Отсутствие опыта межэтнического общения обусловливает, с одной сто­роны, меньшую предрасположенность к подобным контак­там, с другой стороны, меньший интерес к собственной этничности. Итак, этническая идентичность более четко осознается, а знания о различиях между группами приобретаются раньше, если человек живет в полиэтнической среде, но насколько точны эти знания и насколько позитивны социальные установки во многом зависит от того, к какой группе он принадлежит - большинства или меньшинства. Дело в том, что высокостатусная группа большинства, "социально желательная группа", может оставаться для ребенка референтной (эталонной), но "приписанным" он окажется к другой этнической общности. Это происходит из-за того, что процесс этнической идентификации представляет собой не только осознание индивидом членства в группе, но и принятие группой индивида, когда общество "решает", членом какой группы является его подрастающий член. В процессе социализации общество «приписывает» ребенка к определенному эт­носу. В результате у большинства людей проблемы выбора не возникает, но многие, прежде всего члены групп меньшинств и выходцы из межэтнических браков, проходят через «посто­янный внутренний референдум» на лояльность к той или иной общности. У этих людей в процессе этнической идентифика­ции, кроме критерия приписывания (то, кем другие их воспри­нимают), большую роль играет и критерий внутреннего выбора (то, кем они сами себя осознают).

В качестве этнодифференцирующих, то есть отличающих данный этнос от всех других, могут выступать самые разные характеристики: язык, ценности и нормы, историческая память, религия, представления о родной земле, миф об общих предках, национальный характер, народное и профессиональное искусство. Список этот бесконечен, в нем может оказаться и форма носа, и способ запахивания халата. Значение и роль признаков в восприятии членов этноса меняются в зависимости от особенностей исторической ситуации, от стадии консолидации этноса, от специфики этнического окружения. Этнический язык может быть утрачен большинством населения и восприниматься лишь как символ единства. Иными словами, этническая общность - это прежде всего общность представлений о каких-либо признаках, а не сама по себе культурная отличительность.

А теперь немного об относительно современных русских, о том, что они сами считают для себя важными этноконсолидирующими символами:

• классическая литература, музыка — 8,15%;

• поездки за границу — 6,26%;

• встречи с людьми другой национальности — 5,32%;

• русская природа — 4,07%;

• общение с иностранцами — 3,76%.

«формальная» идентификация

своей национальной принадлежности — по национальности родителей — постепенно уступает культурным (родной язык) и психологическим (я чувствую себя русским) критериям этнического самоопределения, продолжая сохранять свой приоритет главным образом для представителей старших возрастных групп, преимущественно с невысоким уровнем образования. Напротив, среди молодежи заметно преобладала психологическая самоидентификация. Судя по данным опросов, сильнее всего (примерно каждого третьего из числа опрошенных) сближает со своими «соплеменниками» государство, образ жизни и язык, слабее (в среднем каждого пятого) — общее историческое прошлое, а также народные обычаи и традиции, и наконец, практически не значимы при формировании группового этнического «мы» — особенности поведения, религия и внешность, которые сочли важными для обнаружения «своих» менее 10% респондентов. Но есть нюанс! То, что респондент не выделяет в качестве фактора, по которому он может узнать своих, он распрекрасно выделяет в ряду факторов, по которым он может распознать чужих. Человек не осознает специфику своего поведения, то, что его поведение обусловлено принадлежностью к какой-то этнической группе пока не столкнется с представителем другой этнической группы, который ведет себя иначе. То же самое с антропологическими характеристиками: антропологические характеристики как определитель принадлежности к «своей» группе для респондентов оказались практически не значимы (2,7%), что косвенно подтверждает тот факт, что на уровне обыденного восприятия некая особая «русская внешность» не идентифицируется вовсе, в то же время каждый четвертый-пятый из числа опрошенных фиксирует «не-нашу» внешность, которая становится для него значимым критерием дифференциации. Так, в частности, 48,7% опрошенных обращают внимание на национальность окружающих, если они им внешне чем-то не «несимпатичны».