7.6. Кольцевая регуляция работы системы организма

Идею кольцевой регуляции давно (еще до начала XIX века) высказывали исследователи органов чувств (одним из первых —английский психофизиолог Ч.Белл). Изучая процесс построения зрительного (пространственного) образа, он открыл зависимость этого образа от деятельности глазных мышц.

Близким по смыслу являлось учение Гельмгольца о “бессознательных умозаключениях” — операциях, производимых не умом, а мышцами зрительного аппарата, от деятельности которых зави­сит, в частности, константность зрительного образа.

Совершенно уникальным в сеченовской концепции “кольцево­го управления поведением” являлось положение о характере ин­формации, посылаемой мышцами в головной мозг, откуда идут “обратно” команды на периферию организма к этим же самым мышцам. Мышцы являются органом не только движе­ния, но и ощущения, хотя бы и неосознанного. Сеченов высказал идею о том, что посред­ством мышечного чувства познаются свойства внешней, объек­тивной среды, в которой совершается действие или, точнее, про­странственно-временные параметры этой среды.

Тем самым взамен “круга между мозгом и мышцей”, т.е. моде­ли, ограничивающей самоорганизацию замкнутой системы орга­низма (импульсы поступают из мышц в нервные центры, откуда, в свою очередь, направляются импульсы к мышцам, последние сообщают о достигнутом эффекте в центры и т.д.), вырисовался иной “круг”. Это был большой “круг”, реализующий системное отношение “организм — среда”, в котором мышцы выполняли функцию посредника — органа познания среды, несущего инфор­мацию о ней, а не о собственном состоянии.

К этому следует присоединить другое сеченовское положение, возлагавшее на мышцу работу по анализу и синтезу внешних объектов, их сравнению и построению умозаключений (“элемен­тов мысли”), ведущих к появлению расчлененных чувственных образов.

В итоге отношение “организм—среда” оборачивалось в сеченовской интерпретации отношением “организм — выстраивае­мый им сенсомоторный образ среды — сама среда как независи­мая от организма и его действий реальность”. Вводя среднее зве­но, Сеченов переходил от биологии к психологии, видя в ее яв­лениях непременный фактор жизни на уровне системно органи­зованного поведения.

Ни учение Дарвина об адаптации организма к внешней среде, ни учение Бернара о среде внутренней не содержали идейных ре­сурсов для реализации принципа системности применительно к психической регуляции поведения. Первым эту задачу решил Сеченов.

7.7. Психическая регуляция поведения

Начиная свой путь в психологии, Сеченов предложил формулу, согласно которой мысль — не что иное, как рефлекс, оборванный на завершающей двигательной фазе. Иначе говоря — “две трети рефлекса”. Но из факта “обрыва” (торможения) работы мысли вовсе не следовало, что она бесслед­но гаснет. Эффект этой работы, произведенной в жизненных встре­чах организма со средой, сохраняется в мозгу (в виде теперь уже неосознаваемого субъектом, добытого благодаря его предшеству­ющим действиям образа этой среды). Это и есть тот сенсомоторный и интеллектуальный опыт, организующий каждую последую­щую жизненную встречу организма с внешним миром.

Итак, в середине XIX века сложился третий (после Аристотеля и Декарта) системный способ объяснения психики. Он был со­здан биологами. Прежде всего, Дарвином, для которого, правда, системным объектом являлся не индивид, а вид в истории адапта­ции его к среде.

Благодаря Бернару сложилось понятие о внутренней среде как системе, обеспечивающей выживание отдельного организма воп­реки возмущающим “ударам” по нему из среды внешней.

Наконец, Сеченов со­здал первую теоретическую схему психологической системы (име­ющей два плана: внешний, в виде объективно данной сенсомоторной деятельности организма, и внутренний как интериоризованный, но при этом и преобразованный “дубликат” этой дея­тельности).

Одной из уникальных особенностей сеченовского представле­ния о психологической системе являлось преодоление ее автором веками царившей над умами расщепленности явлений, относив­шихся к несовместимым порядкам бытия — телесному и психи­ческому, мозгу и душе.