11. Раздел dubia и его расположение в издании

Иногда по случайному поводу, так сказать попутно, а чаще при подготовке собрания сочинений писателя, а для этого — при систематическом просмотре журналов, газет, мемуарной литературы, различных архивных данных и прочих материалов — исследователь обращает внимание на те или другие произведения, относительно которых у него возникает предположение о принадлежности их перу именно данного писателя.

Но одного подозрения мало. На том, кто его высказывает, лежит обязанность обосновать свое предположение.

Требуется сложная работа по проверке всех данных, по сопоставлению их с другими произведениями того же писателя, по изучению биографических фактов, по стилистическому анализу и т. д., прежде чем может быть вынесено решение относительно авторства найденного произведения.

Нередко случается, что проделанная работа дает значительные, прямые и косвенные, но все же не окончательные доказательства принадлежности произведения тому или иному писателю. В таком случае осторожный исследователь не вводит произведение в основной корпус, а помещает его в приложении, которое называется dubi а. (Слово происходит от латинского dubitare , что значит «сомневаться». Это и определяет содержание отдела).

Раздел dubia — принадлежность всякого серьезного издания академического или приближающегося к нему типа. Особенно важен он там, где корпус произведений неясен. Это прежде всего относится к наследию наших критиков. Белинский, Чернышевский, Добролюбов печатались по преимуществу анонимно, и установление полного и аутентичного списка их произведений — задача нелегкая. То же относится и к сочинениям Пушкина, Лермонтова — вообще, чем значительнее писатель, тем сложнее судьба его литературного наследства, и, чем дальше он отстоит от нас во времени, тем запутаннее оказываются вопросы установления авторства.

Необходимо, однако, уточнить самое понятие « dubia ».

Произведение может быть «дубиальным» по тексту и по авторству.

В первом случае речь идет о тексте, авторство которого не вызывает сомнения, но он дошел до нас в неисправной и неавторитетной копии и потому требует сугубо критического к себе отношения. Таков, например, текст пушкинской поэмы «Царь Никита», дошедший в копиях, неизвестно насколько точных; таков же текст лермонтовского экспромта «Надежда Петровна», сохранившийся в записи неизвестной рукой, таков текст прокламации Н. Г. Чернышевского «Барским крестьянам...». Нам известна только копия, содержащая правку, относительно которой возможны разные предположения 1 .

Однако гораздо чаще, когда мы употребляем теперь термин «dubia», речь идет о неполной установленности автора.

Если приравнять произведение к подследственному, а текстолога к следователю, то можно сказать, что в раздел «dubia», включается то, что в дореформенном праве обозначалось формулой — «оставить в подозрении» или даже «оставить в сильном подозрении».

Таким образом, дубиальные — это не те произведения, относительно которых возникло просто предположение о их принадлежности тому или иному писателю, а предположение обоснованное, но все же недостаточное для категорического утверждения.

Надо особенно настаивать на предельной осторожности исследователя. К сожалению, в нашей (и в дореволюционной, и в советской) практике нередко наблюдается неумеренное использование «атрибутором» своих прав при формировании отдела « dubia ». В итоге эта рубрика превращается в свалочное место, куда с легким сердцем отправляется едва ли не всякое произведение, заподозренное в принадлежности тому или другому писателю, иногда с самой примитивной мотивировкой, вроде: «Мы не удивились бы, если бы оказалось, что это произведение принадлежит N ». На самом деле произведения такого рода включать в раздел «dubia» незаконно. Их следует оговорить в особой заметке, еще лучше — составить из них особый список; см., например, перечень приписывавшихся Достоевскому статей, не вошедших в его Полное собрание художественных произведений. Перечни такого рода обязательно должны снабжаться аннотациями относительно степени вероятности авторства. Это, так сказать, «второй эшелон», предварительный список, из которого нечто может со временем перейти в раздел «dubia», а уже из него и в основной корпус. Таким образом, отдел « dubia » должен рассматриваться как отдел временный, как своего рода резервуар, из которого пополняется основной корпус произведений писателя.

Практически остается нерешенным вопрос о месте этого отдела. В одном случае все дубиальные произведения помещают в конце издания (так сделано в академическом издании Пушкина, в Полном собрании сочинений Белинского), в других — соответствующую группу располагают в конце каждого тома в тех хронологических границах, что и помещенный в нем основной корпус. Вторая система предпочтительнее. При ней нагляднее видны интересы писателя за данный отрезок времени, естественнее изучать, как укладывается то или другое произведение в развитие писателя, и т. д.