5. Понятия «авторская воля» и «авторский текст»

Авторский текст – авторское начало в древней литературе выражено слабее, чем в литературе новой. Здесь чаще предстает автор коллективный (летописание). Ярко выражено авторское начало в Поучении Владимира Мономаха, сочинениях Андрея Курбского.

Замысел и воля автора-

В произведении воплощается замысел, но он не существует в готовом виде до написания произведения. Он меняется по мере воплощения в тексте. Об этом свидетельствуют черновики и корректуры автора. И после издания автор может продолжать над ним работать. Замысел развивается – меняет свое направление и авторская воля. Автор может изменить текст не по своей воле (из соображений цензуры, требованиями администрации), уступая авторитетам и т.д. Иногда мы можем только догадываться о воле автора. Эти понятия должны исследоваться с точки зрения художественной и идейной, но не регистраторской или правовой.

Авторская воля - понятие, обозначающее в текстологии абсолютность приоритета авторского текста, необходимость точного воспроизведения его. Последняя авторская воля - последний по времени написания или окончательный авторский вариант текста произведения. Он может быть совсем не последним по времени публикации или издания его. Текст этот может быть только один - тот, который установлен в данное время специалистами текстологами. И любое произвольное отклонение от него, даже самое мелкое, недопустимо.

6. Орфография и пунктуация в массовых изданиях

Старые издания являются крайне неавторитетными. Начать с того, что у нас почти никогда нет уверенности, что в данном журнальном тексте или даже в отдельном издании отражена авторская воля. Для произведений большей части авторов, в особенности XIX века, мы сплошь и рядом сталкиваемся не столько с орфографической и пунктуационной системой автора, сколько с навыками писаря или корректора. До третьей четверти XIX в. русская орфография вообще была не упорядочена. Большинство писателей XVIII — XIX и XX вв. относились к расстановке знаков препинания совершенно равнодушно, перелагая эту работу на корректоров и спокойно принимая проведенную ими правку. Никакой «воли» у них в этом отношении не было. Крупнейший теоретик и авторитет в вопросах пунктуирования, А. Б. Шапиро указывает, что у таких писателей, как Пушкин, Лермонтов, ЛевТолстой и др., знаки препинания фиксируют лишь сложные и особые места, а в остальных, «обыкновенных» случаях наблюдается небрежное к ним отношение. У некоторых писателей мы сталкиваемся с иным явлением. Знаки препинания они ставили, настаивали на их точном воспроизведении, но эта система (или зачатки ее) часто далеко отходила от традиционных норм и навыков. Так, по свидетельству Н. И. Греча, Карамзин особенно любил тире — знак, который едва ли не им был введен в русскую графику.

Совершенно нетерпимо к вмешательству корректора, отстаивая свою пунктуационную индивидуальность, относился Достоевский. Посылая Н. Д. Телешову рукопись книги «Темные аллеи», И. А. Бунин писал: «Сохранить мои знаки препинания».

Абсолютному большинству писателей, находящихся в осложненных отношениях со школьными нормами пунктуирования, противостоит другая группа. Во главе ее Чехов, неизменно настаивавший на необходимости «правильно и литературно ставить знаки препинания, потому что в художественном произведении знаки зачастую играют роль нот...».

Особые свойства поэтической пунктуации определяются, как можно думать, в первую очередь стиховой интонацией и своеобразным стихотворным синтаксисом, прежде всего инверсией. Вполне возможно, что у поэта систематическая небрежность в расстановке запятых определяется тем, что граница стихотворной строки уже сама по себе равняется знаку препинания и освобождает его от необходимости еще одного. Пунктуацию академик М. П. Алексеев совершенно справедливо называет «одной из самых уязвимых сторон всякой текстологической работы...». Независимо от действий писателя в этой области текстолог обязан восполнить пунктуационные лакуны, а где надо, привести текст в ясность и даже реконструировать его. Наша современная пунктуационная система представляет собой сочетание исторически выработавшихся грамматических норм, с одной стороны, тенденции передать на письме смысл, интонацию предложения — с другой. Понятие об авторской воле в отношении текста никак нельзя механически переносить на знаки препинания. Они составляют, конечно, часть текста, но часть все-таки особого рода. Текстологу предстоит в каждом отдельном случае, изучив систему пунктуации конкретного автора, решить вопрос о степени выраженности в данном тексте его воли.

Наша орфография в общем достаточно точно кодифицирована и по сути своей категорична, — если в пунктуировании в ряде случаев возможны дискуссии, то в орфографии они едва ли имеют место. Порой в пределах текстов одного писателя орфография в прежнее время была неустойчива. В наше время речь может идти о сохранении лишь тех деталей, которые отражают иное, чем сегодня, произношение, т. е. являются чертами живого языка. Орфография должна воспроизводиться по нынешним правилам. Практически можно считать, что, чем дальше от нас отстоит во времени данный памятник, тем больше надлежит в нем сохранять характерные особенности орфографии. Если в отношении пунктуации автор бывает требователен и настойчив, то лишь в немногих случаях он настаивает на той или другой орфографической системе.