9. Ценностные ориентации личности в учении к.Д.Ушинского

Выводя воспитательные цели из национальных ценностей, К. Д. Ушинский исходил прежде всего из психологических особенностей развития личности ребенка и характера взаимоотношений между учителем и детьми. Он подчеркивал, что воздействие на ученика возможно лишь при доброжелательных взаимоотношениях, при влиянии ума на ум, характера на характер, воли на волю, и если учитель не любит детей и не может внушить детям симпатию, уважение, вызвать любовь к себе, то он должен оставить дело воспитания. Ценность любви к детям как аксиологический ориентир педагогической деятельности основывается при этом на педагогическом такте, сущность которого проявляется «в интуитивном чутье учителя в подходе к детям». В то же время, следует отметить иерархию ценностей, на основе которых К.Д. Ушинский обосновывает цель воспитания. Вопрос о цели и задачах воспитания не ограничивался для Ушинского вопросом о приспособлении молодого поколения к участию в жизни общества на определенном этапе его исторического развития, но связывался с вопросом о назначении человека. «Воспитание, – говорил Ушинский, – величайший вопрос человеческого духа. Педагогика – первое и высшее из искусств, потому что она стремится к выражению совершенства не на полотне, не в мраморе, а в самой природе человека». Он имел в виду не абстрактное совершенствование, не неопределенное и всегда относительное понятие прогресса. Ушинский решительно предостерегал от такого понимания. «Из стремления к совершенству, – говорил он, – вырастают и величайшие добродетели и величайшие пороки. Новые поколения появляются на свет Божий, растут, требуют от нас воспитания, а воспитание требует определенного направления, цели, убеждений». Каким путем вести человека к совершенствованию? Ушинский отвечал на этот вопрос со свойственной ему ясностью и определенностью: «Только христианство может вести человека по этой великой и опасной дороге, указывая на живой идеал совершенства – Христа». «Для нас, – отмечал Ушинский, – нехристианская педагогика – вещь немыслимая, предприятие без побуждений позади и без результатов впереди». Далее Ушинский пояснял, что воспитание имеет своим непосредственным предметом образование души. Душа человека божественная по своей природе, принадлежит вечности. Божественная природа души проявляется во всех формах духовной жизни человека, в том числе, в свойственном ей стремлении к совершенству нравственному и эстетическому. Христианское понимание свойств и законов развития человеческой души Ушинский считал вершиной. Евангелие ставит перед человеком определенную цель: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершенен» . Подвергнув внимательному изучению различные учения о душе, Ушинский сделал вывод: «Такого глубокого понимания души и ее коренных свойств мы не встречали» В словах Спасителя: «Придите… и научитесь от Меня… и найдете покой душам вашим». (Мф. 11. 28-29), слово «покой» не понималось им как бездеятельность. «Покой» Ушинский понимал как осуществление нравственной жизни. «Прийти ко Христу и научиться от него не значит ли принять на себя деятельность, пренебрегающую не только наслаждением, но и величайшими страданиями» (там же). Понимая деятельность как закон жизни души, Ушинский очень близко подошел к учению святых отцов Восточно-христианской Церкви о «делании духовном». Это понятие является ведущим в понимании им путей нравственного воспитания.  Больше всего заботило Ушинского создание гармоничного сочетания теоретической и практической сторон нравственного воспитания. Он подчеркивал, что реальные результаты нравственного воспитания достигаются лишь при ориентации воспитанника на высший нравственный идеал – Христа. Так, в до-христианском мире существовали отдельно понятия «человек», «лицо» и «личность». «Христианская религия, – говорит Ушинский, – навеки слила эти понятия». В Древнем Риме понятие независимости было связано с понятием гражданина. В мире же христианском достаточно быть человеком, чтобы иметь право требовать признания своей личности. Произведя огромный переворот во взглядах на человека, христианство самую личность человека, воспитание его души сделало целью всей истории человечества. Христианский взгляд на человека исключает возможность насилия над человеком. «Раб может, оставаясь рабом, быть христианином, – продолжал Ушинский, – но истинный христианин не может быть владельцем рабов» Однако, признавая в качестве величайшей ценности ценность человеческой личности, Ушинский отделял понятия «индивидуальность» и «индивидуализм». Индивидуализм чужд христианской религии, цель которой не разъединение, а соединение («…да будут все едино». Ин. 17. 21). «Без развития человек не будет человеком, – говорил Ушинский, – но лишь тем, что могло бы быть человеком, тем, чем был человек, пока Господь не вдохнул в него дух вечно развивающейся жизни» (там же). Но развитие вне общества невозможно, а следовательно, вне общества невозможно и исполнение закона Божьего человеком. «Мог бы человек, – говорил он, – живя уединенно, преследуя только свои личные интересы, выполнить закон, который завещала ему Божественная Любовь – быть подобным Творцу нашему?» Подлинное духовное развитие без свободы невозможно. Но врожденное стремление к свободе следует отличать от склонности к своеволию или произволу. «Спаситель Своею Кровью освободил каждого христианина, – писал Ушинский, – и христианская свобода состоит не в рабском подчинении необузданным страстям, но в ограничении себя законами религии, нравственности и разума». Христианская свобода основана на познании Истины и подчинении себя Ей.«… познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8. 32). Отсюда вытекает задача воспитания: оберегая врожденное стремление ребенка к свободе развития своей личности, вести его к высшей свободе, которая заключается в добровольном подчинении себя Истине.  Важным для определения приоритетных ценностей нравственного воспитания в рамках современной светской системы образования является вывод К.Д. Ушинского об отношении веры и знания. Он подчеркивал, что этот вопрос имеет исключительно важное значение для мировоззрения, а, следовательно, и для разработки основ воспитания и обучения. Многие боятся естествознания, как проводника материалистических убеждений, – писал Ушинский, – но это лишь слабодушное недоверие к истине и ее источнику – Творцу природы и души человеческой. Истина не может быть вредна – это одно из самых святых убеждений человека, и воспитатель, в котором поколебались эти убеждения, должен оставить дело воспитания – он его недостоин» «Пусть воспитатель, – говорил Ушинский, – заботится только о том, чтобы не давать детям ничего, кроме истины. Пусть смело вводит воспитанника в действительные факты жизни души и природы, нигде не прикрывая незнания ложными мостами, – он может быть уверен, что знания, какими они являются в фактах, а не в совпадениях самолюбивых теоретиков, не извратят нравственности воспитанника и не поколеблют в нем благоговения к Творцу вселенной. Мы думаем, что воспитание не выполнит своей нравственной обязанности, если не очистит сокровищ, добытых естествознанием, от всей ложной шелухи, остатков процесса их добывания, и не внесет эти сокровища в массу общих знаний каждого человека, имеющего счастье употребить свою молодость на приобретение знаний. Материалистические гипотезы и утверждения могут смутить только того, кто никогда не брался всерьез за изучение естественных наук». Именно в недостатке серьезного естественнонаучного образования видит Ушинский причину того, что многие люди так легко попадают на удочку глашатаев материализма. (С. 162). Для теории нравственного воспитания важен вывод Ушинского о том, что нравственное сознание, как и вера врождены человеку. «В глубине души всякого человека скрывается, – по словам Ушинского, – признание равенства его личности со всякой другой личностью. Христианство сделало это равенство религиозным законом» (там же). Важны разработки К.Д. Ушинским вопросов, посвященных осмыслению этических категорий, в частности – законов совести. Так, он отмечал, что одинаковость ума и совести во всех людях делает возможным торжество мысли и торжество нравственного учения, то есть жизнь человека направляется и определяется абсолютными моральными критериями, так как перед законом совести все равны и Христос обращался к совести фарисеев, зная, что она скажет им то же, что говорила другим людям их совесть.  Но если стремление к совершенству врождено человеку, то идеал совершенства развивается. Вначале возникает отрицательная формула совести: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы другие тебе делали». Затем появляется ее положительная форма: «Делай другим то, что ты хочешь, чтобы тебе делали другие». («…во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Мф. 7. 12). Сострадание есть средство чувствовать бытие другого. По мнению Ушинского, нравственный кодекс у всех людей одинаков, но за недостатком сравнения он может остановиться на первых ступенях развития. Для христианина это уже невозможно, ибо на последней ступени во всем своем величии стоит образ Христа. Единственный отрезок человеческой истории – Евангельские события – мирит человека с человеком и притом – с человеком, погрязшим в пороках.  К.Д. Ушинский подчеркивал, что высшие ценностные ориентиры для воспитателя при определении целей воспитания скрыты в Евангелии. «Евангелие – единственный и наиболее совершенный источник абсолютных моральных ценностей и нравственности, дающий живой образ совершенства в лице Христа-Спасителя». (3. С. 176) Так же важна мысль педагога об источниках формирования общественных целей воспитания и критериях определения нравственной воспитанности. Он утверждал, что нравственность не может быть выведена из общества, так как общество опирается на индивидуальную совесть человека. Если человек, не внимая никаким угрозам и приманкам света, начнет внимательно прислушиваться к голосу своей совести, он откроет в нем источник премудрости, то есть высшей практической мудрости или нравственности.  Приведенные высказывания Ушинского показывают своеобразие гуманистического отношения к ребенку, понимаемого как развитие личности воспитанника на основе абсолютных нравственных ценностей христианства и устремленных в качестве идеальной цели – к совершенной личности Христа.  При этом интересно последнее замечание, являющееся предостережением – предвидением педагога положений современной ситуативной этики, которая возникла спустя полтора столетия. 

15. Космическая концепция педагогики. (12 Духовная культура личности по Вентцелю К.Н.) Творчество К. Н. Вентцеля (1857-1947) явило собой уникальный пример синтеза двух великих идей, получивших распространение а мировой и отечественной культуре в конце XIX — начале XX веков, и вновь с новой силой возродившихся в последние десятилетия.

Выдающийся мыслитель и педагог, наследие которого несомненно еще будет по достоинству оценено потомками, Вентцель был одним из наиболее ярких и талантливых теоретиков свободного воспитания Двигаясь от личности ребенка, от требования создать максимально благоприятные условия для его свободного творческого индивидуального развития, Вентцель пришел к идее космического воспитания. Он понимал личность как неотъем­лемую часть всеобъемлющего целостного Космоса, исходил из нерас­торжимости и органического единства Человека, Человечества и Вселенной. Вентцель стал в один ряд с теми русскими мыслителями — В. И. Вернадским, В. В. Докучаевым, Н. Ф. Федоровым, К. Э. Циолковским, А. А. Чижевским, — в концепциях которых человек рассматривался как существо, неотделимое от Природы, активно и непосредственно участвующее в жизни Космоса.

Первый шаг к разработке идей космической педагогики Вентцель сделал в конце 10-х — начале 20-х годов, что нашло свое отражение в его главном, к сожалению, до сих пор не опубликованном труде «Религия Творческой Жизни» (1923 г.). Не понимая и не принимая насилия одних личностей над другими, Вентцель пришел к выводу о необходимости создания новой религии, которую он называл Рели­гией Живого Творческого Развивающегося Бога — Единой Целостной Жизни и Вселенной. Трактуя новую философию религии как творчес­кое жизнепонимание, жизнечувствование и жизнеустремление духов­но освобожденного человека, которое допускает бесконечное разно­образие индивидуальных форм своего выражения, он подчеркивал, что это религия отрицает какой бы то ни был догматизм. По замыслу Вентцеля, она должна была строиться на цельном, едином, гармони­ческом сознании свободной творческой личности, расширяющемся во все стороны, достигающем наибольшего своего выражения и глубины. Эта религия не требовала установления какой-либо церкви как особой формы общественного соединения лиц, исповедующих ее. Она должна была носить антицерковный характер, потому что церковь и все, что по духу похоже на нее, по мнению мыслителя-гуманиста, есть не что иное, как вид организованного духовного насилия над человеческими душами, в связи с этим он развивал идеи Культа Единой Целостной Вселенной с происходящей в ней творческой эволюцией жизни, Культа Единого Творческого Человечества или Истории, ведущих к прогрессивному ос/щегтапению высших ирс.э-СТ&&ННЫХ и общечеловеческих идеалов. По ?смь;с"у Вентцеля, культ должен был дь^ггься тем оформлением, в котором получит свое символическое выражение новое творческое жизнепонимание. Фор­мулирую психолого-педагогические оа-юьы ;-ювой рег.игии/ он утверж-д(1л, что в Культе творческой личности БсзжнеЙ!ь'ую роль буде1 и.^хпь Культ ребенка, потому что Ребенок является тем, через что жизнь человечества постоянно сохраняет хсрОг-тер свежести и ^ро.^т молодости В Культе Ребенка Вентцель в^дег: ту субстанцию, которсж не дает человечеству стариться, придает еюстоивоет на необходимости воспитания человека, обладающего плонетсрным сознанием. По его мнению, в нашем динамично меняющ&--»^ся мире самоидентификаций личности возможна только через слияние челове­ка и с нацией, и с человечеством и со вселенной, и только токая личность сможет обрести и сохранить свою '«самость?», самоопреде­литься и реализовать себя.

Сегодня, на пороге XXI века проблема космического воспитания становится одной из клю*»евых проблем отечественной и мировой педагогики. Научное наследие К. Н. Вентцеля может и должно помочь в ее решении, в ее дальнейшей разработке в контексте гуманистичес­ких педагогических традиций свободного воспитания.