3.1. Кун и Лакатос

Лакатос в отличие от Куна не считает, что возникшая в ходе революции научно-исследовательская программа является завершенной и вполне оформившейся. Положительная эвристика программы определяет проблемы, подлежащие решению, а также предсказывает аномалии и превращает их в подтверждающие примеры. Развитие, совершенствование программы в послереволюционный период - необходимое условие научного прогресса. Поэтому, говорит Лакатос, деятельность ученого в межреволюционные периоды носит творческий характер. Даже в ходе доказательства, обоснования знания, полученного в ходе последней более или менее значительной революции, это знание трансформируется.

Еще одно отличие этих концепций заключается в следующем. По Куну, все новые и новые подтверждения парадигмы, получающиеся в ходе решения очередных задач-головоломок, укрепляют безусловную веру в парадигму - веру, на которой держится вся нормальная деятельность членов научного сообщества. Лакатос утверждает, что процедура доказательства истинности первоначального варианта исследовательской программы приводит не к вере в нее, а к сомнению, порождает потребность перестроить, усовершенствовать, сделать явными скрытые в ней возможности, т.е. революционная научно-исследовательская деятельность не является прямой противоположностью деятельности ученого в межреволюционные периоды. Поскольку в ходе революции создается лишь первоначальный проект новой научно-исследовательской программы, то работа по ее окончательному формированию продолжается весь послереволюционный период.

Лакатос выделяет в науке внутреннюю и внешнюю историю. Внутренняя история науки базируется на движении идей, методологии, методик научного исследования, то, что, по словам Лакатоса, составляет особенное содержание науки. Внешняя история - это формы организации науки и личностные факторы научного исследования. Кун подчеркивал огромное значение этих "внешних факторов", Лакатос же отдает им второстепенное значение.

3.2. Поппер и Лакатос

Жесткое методологическое требование обя­зательного отказа от теории, если она оказалась фаль­сифицированной, резко расходилось с реальной дея­тельностью ученых, которые продолжали работать с такой теорией, пытались усовершенствовать ее и даже нередко добивались успеха. Такие факты из истории науки концепция Поппера не могла объяснить. Мно­гие научные теории, столкнувшись с опровергающи­ми их фактами, долгое время остаются в научном со­обществе, их используют и применяют. Более того, если в науке появляются новые теории, которые ус­пешно справились с аномалиями своих предшествен­ниц, то конкурирующие друг с другом теории продолжают сосуществовать. Такого рода соперничество нуж­но и полезно науке. Проверка фальсификационистской методологии Поппера на фактах истории науки оказалась не в пользу последней. Однако Лакатос не стремился полностью отказаться от попперианства, а хотел максимально убрать слишком контрастирующие с реальной научной деятельностью моменты методо­логии Поппера. Но, конечно же, Лакатос не являлся простым подмастерьем великого мастера и учителя. Первоначальный вариант методологии Поппера он называет «наивным фальсификационизмом». Многие последователи Поппера пытались связать его концеп­цию с историей науки, подтвердить ее историческими фактами. Стремление дать рациональную реконструк­цию истории науки приводит Лакатоса к самостоятель­ному варианту критического рационализма.

Для того, чтобы приблизить методологическую концепцию к реальной исторической практике, Лака­тос вводит в методологию науки новое понятие «ис­следовательская программа», или «научно-исследо­вательская программа» (НИП). Заметим, что если Поппер и логические позитивисты используют в своих рассуж­дениях в качестве исходной и основной клеточки ана­лиза понятия «теория» или «совокупность теорий», то у Лакатоса единицей методологического анализа яв­ляется «исследовательская программа». В понимании Лакатоса, это — серия сменя­ющих друг друга теорий, объединяемых совокупностью фунда­ментальных идей и методологических принципов.