3. Концепции Имре Лакатоса

Альтернативную Томасу Куну модель развития науки, тоже ставшую весьма популярной, предложил родившийся в Венгрии, но с 1958 года работавший в Англии математик, логик Имре Лакатос (1922-1974). В Англии он познакомился с Поппером, и хорошо изучил его концепцию. Свои собственные взгляды излагал в рамках критического рационализма. Его концепция, названная методологией научно-исследовательских программ, по своим общим контурам довольно близка к концепции Т.Куна, однако расходится с ней. Лакатос хорошо видел недостатки методологии Поппера.

Лакатос предполагает также, что в истории науки параллельно существуют несколько исследовательских программ, относящихся к одному предмету исследова­ния, решающих примерно сходные задачи и находя­щихся по отношению друг к другу в конкурентной борьбе. Такие программы могут сосуществовать дос­таточно долгое время, победа одной из них наступает постепенно, и значение этой победы может быть оце­нено в том числе и с помощью побежденной програм­мы, по сравнению с теми проблемами, которые не могут быть решены последней.

Исследовательская программа структурно состо­ит из четырех основных элементов: ядра программы, защитного пояса, по­зитивной и негативной эвристики.

• «жесткое ядро» — целост­ная система фундаментальных, частнонаучных и онтологических допущений, сохраняющаяся во всех теориях данной программы. Жестким это «ядро» называется потому, что исследователям как бы запрещено что-либо менять в исходной теории, даже если они находят факты, вступающие с ней в противо­речие;

• «защитный пояс», состоящий из вспомогательных гипотез и обеспечивающий сохранность «жесткого ядра» от опровержений; он может быть модифицирован, частично или полностью заме­нен при столкновении с контрпримерами. Подобные гипотезы обра­зуют «защитный пояс» вокруг фундаменталь­ной теории, они принимают на себя удары опытных проверок и в зависимости от силы и количества этих ударов могут изменяться, уточняться или даже полностью заменяться другими гипотезами. Главная задача при этом обеспечить «прогрессивное движение» науч­ного знания, движение ко все более широким и полным описаниям и объяснениям реаль­ности.

• нормативные, мето­дологические правила-регулятивы, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования («поло­жительная эвристика»), а каких путей следует избегать («негатив­ная эвристика»). Одним словом, «положительная эвристика» — это совокуп­ность приемов, с помощью которых можно и нужно изменять «опровержимую» часть про­граммы, чтобы сохранить в неприкосновен­ности «неопровержимую» ее часть. Позитивная эвристика, являясь второй существен­ной частью исследовательской программы, «определя­ет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие при­меры — все это в соответствии с заранее разработан­ным планом. Ученый видит аномалии, но, поскольку его исследовательская программа может выдерживать их натиск, он может свободно игнорировать их. Не анома­лии, а позитивная эвристика его программы — вот что в первую очередь диктует ему выбор проблем». Вы­полнение такого рода требований влечет существен­ное изменение теорий. Ученые вынуждены принимать меры для объяснения контрпримеров, когда игнориро­вать их в условиях конкурентной борьбы с другими исследовательскими программами уже нельзя, и совер­шенствовать свои теории. Позитивная эвристика пре­вращается в главную движущую силу науки. Заметим, что у Поппера изменение фальсифицированных тео­рий равносильно отказу от фальсификации и являлось по сути дела регрессивным явлением, лазейкой для догматизма. Негативная эвристика является совокупностью приемов и правил, которые предназначены для защи­ты ядра программы от эмпирических опровержений.

Теперь можно перейти к изложению основного момента методологии Лакатоса. И так, в истории науки сосуществуют несколько иссле­довательских программ, соперничающих друг с дру­гом. Как определить, какая из них с большей надеж­ностью и доказательностью может достигнуть успеха? И какая программа будет определять прогрессивное развитие науки? Главной проблемой в этом отноше­нии является проблема определения критериев ус­пешности исследовательской программы. Лакатос считает, что этот критерий состоит в эвристической ценностиисследовательской программы. Теоретичес­кие предсказания новых фактов должны опережать их эмпирическое подтверждение. «Исследовательская программа, —писал Лакатос, — считается прогресси­рующей тогда, когда ее теоретический рост предвос­хищает ее эмпирический рост, т. е. когда она с неко­торым успехом может предсказывать новые факты {«прогрессивный сдвиг проблем»); программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, т. е. когда она даст только за­поздалые объяснения либо случайных фактов, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкуриру­ющей программой («регрессивный сдвиг проблем»). Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она «вытесняет» ее, и эта конкурирующая программа мо­жет быть устранена (или, если угодно, «отложена»). Итак, более успешна та исследовательская програм­ма, которая дает больше новых предсказаний, под­тверждаемых опытом. Такая программа — более про­грессивна. Опыт выступает мерой в оценке конкури­рующих программ. Если же опыт опровергает теорию, то вся исследовательская программа, сохраняя ядро и позитивную эвристику, остается дееспособной. Оп­ровержение теории не является основанием для ее от­вержения и тем более для отвержения всей програм­мы. С точки зрения Лакатоса, никакого решающего эксперимента, который обычно неправильно связыва­ют с крушением теории, в науке не существует. Отри­цая возможность решающего эксперимента, Лакатос пытается восстановить историческую справедливость, доказывая, что кроме «упрямых» фактов (к тому же еще неправильно интерпретированных) в науке дей­ствуют живые люди, которые очень часто поступают вопреки этим фактам.