Сложности с приложением повествовательных моделей

Заметим, что три книги, составляющие классику нарратологического структурализма, построены как «приложения» теоретической модели к анализу текста: «Мопассан» Греймаса, «S/Z» Барта и «Повествовательный дискурс» Женетта. Ведом ли был каждый из этих авторов «классической» структуралистской верой в силу теоретической модели? Вполне возможно. Но реализация этих сходных проектов побуждает к мысли о том, не является ли иллюзией сама уверенность в том, что, если модель хорошая, любой текст перед нею отступит, поддавшись, так сказать, силе теории? И не воспроизводит ли эта иллюзия позитивистскую уверенность в том, что различные дискурсы по своим онтологическим притязаниям обладают разной силой, и что сила научного дискурса  — наибольшая? По мнению М. Бал, сегодня эта уверенность — анахронизм, не случайна борьба между «поэтикой» и «критикой» в осмыслении литературы, не случайно сегодняшние критики предпочитают идею иерархии дискурсов заменять идеей столкновения между равными дискурсами.[74]

В подтверждение этого наблюдения, она интересно разбирает недостатки каждой из этих трех теоретических работ, которые, при всех отличиях в установках их авторов, демонстрируют проблематичность приложения теоретической модели к тому или иному тексту. Первая работа (несмотря на тот факт, что сама теория Греймаса была понята многими только через «Мопассана») неудачна в том отношении, что интерпретационные ходы автора очевидны и предсказуемы, к тому же они тонут в «удивительно нечитаемом» тексте. Вторая, написанная как раз превосходно, — вовсе не структуралистская, а семиотическая работа, выполненная к тому же с учетом теорий читательского восприятия, так что формальной структуралистской модели в ней нет, а есть набор гипотетических читательских стратегий, привлекательных как раз тем, что автор не вталкивает непредсказуемость своих и читательских реакций в прокрустово ложе своей модели, а идет, как принято говорить, от текста и от читательского, в том числе и нашего его прочтения. Наконец, третья книга, теоретическую модель, безусловно, содержащая, вызвала критику как с теоретических, так и с литературных позиций. Преобладали обвинения в сведении длинного и сложного текста Пруста лишь к примеру теории Женетта, а также в подчинении теории идиосинкратическому письму романиста. Больше того, модель, с которой работал Женетт, скорее, риторическая, по крайней мере, теоретическая строгость наиболее ощутима в наборе риторических терминов, используемых Женеттом. Что касается нарративной теории, то книга скорее систематизирует доструктуралистские немецкие и англо-саксонские понятия, более отчетливо, чем две другие книги, демонстрируя преемственность с прошлым.

М. Бал заключает: «Если строгий, формалистский структурализм Греймаса не смог помочь критику и обидел гуманиста, и если превосходная игра Барта с историей не смогла стать желательной для преподавания моделью, то книга Женетта заняла промежуточное положение, равно неудовлетворительное и привлекательное как для теоретика, так и для критика. Хотя ни одна из них полностью не преуспела в выполнении своей миссии, они продемонстрировали некий тип рабочих отношений между литературной критикой и тем направлением теоретической мысли, который  ассоциируется, хорошо это или плохо, с термином «формализм».[75] В итоге эти авторы подготовили почву для преобладающей сегодня среди нарратологов (и Бал здесь неуклонно демонстрирует очень и очень вдохновляющие образцы) стратегии работы с конкретным текстом по мере выработки теоретической модели и проверки теоретической позиции в связи с конкретным текстом, иными словами, для интеграции теоретической и литературной практики, происходящей, как подчеркивает все та же Бал, из убеждения, что вряд ли они принципиально различны, не говоря уж о том, что иерархически упорядочены.

Другим интересным результатом работы классиков нарратологии явился тот, что, разочарованные ощущением бесполезности, вызываемым в особенности ранними структуралистскими текстами, особенно близкими к своим лингвистическим первоистокам, построенными на элементарных нарративах или вообще на коротких цитатах, и, желая завоевать для структуралистского метода как можно широкую аудиторию критиков-практиков, желая, так сказать, реабилитировать структуралистский метод, они проложили дорогу к постструктурализму.