Антицентр

Чтобы яснее осознать картину можно представить себе отрезок полноценной трехчастной политической системы "правые"-"центр"-"левые" и замкнуть его в виде дуги, где противоположные полюса находятся близко друг к другу.

В такой ситуации правые и левые соотносятся друг с другом не только через центр, но и через то идейно-политическое пространство, которое можно назвать "антицентром". Конечно, по большинству параметров можно проследить изменение политической позиции от "левых" к "центру" и от "центра" к "правым", и, наоборот – от "правых" к "центру" и от "центра" к "левым". Здесь существует определенная концептуальная непрерывность, континуальность. Центр пропускает через себя импульсы полюсов, служит своего рода посредником в их непримиримой вражде. В точке же "антицентра" аналогичной инстанции нет, от чего создается ощущение, что здесь находится "стена", "разрыв цепи". Но, тем не менее, определенный "обмен энергиями" в этой точке возможен, и его можно исторически наблюдать. В определенных обстоятельствах "крайне левые" шли на альянс с "крайне правыми" против "центра".

К этому, безусловно, фиксируемому альянсу можно отнестись двояко – как к тактическому шагу, обусловленному конкретными условиями (так поступает большинство исследователей), и как к проявлению какой-то слабо изученной закономерности. Во втором случае допустимо говорить о "политической онтологии" антицентра, о его самостоятельной роли, о дополнительном – четвертом – полюсе между "правыми", "левыми" и "центром".

Признание идеологического значения точки антицентра в круговой модели политики имеет прямое отношение к философии политики, развитой представителями консервативной революции и евразийства. Антицентр становится в таких случаях общим знаменателем, структурный матрицей разнообразных политических феноменов, где мы встречаемся со смешением элементов, относящихся как к крайне консервативному, так и к крайне революционному комплексу идей.

Это сочетание можно встретить у русских народников, позже социалистов-революционеров (эсеров). В отличие от марксистов они считали, что социальная справедливость и борьба с буржуазным строем должна привести к возрождению национальных традиций, основным субъектом которого является русское крестьянство. Народники и эсеры были одновременно наследниками и революционных демократов (левые) и славянофилов (правые), сочетая в своих политических теориях революцию и Традицию.

Ж. Сорель

Аналогичная система взглядов встречается у французского теоретика анархо-синдикализма Жоржа Сореля, который настаивал на том, что борьба рабочих против буржуазии – в первую очередь, при помощи "всеобщей стачки" – должна опираться на национальные традиции и принципы. Сорель полагал, что левая идеология должна не отвергать мифы через обращение к науке и позитивистским методам, но, напротив, культивировать мифы как важнейшую социально-политическую реальность борьбы (Сорель ввел понятие "идеи-силы").

Сорель одним из первых распознал "национальный", консервативный характер большевистской революции, которую горячо приветствовал.

Большое влияние Сорель оказал и на идеологию итальянского фашизма, который (особенно на ранних стадиях) сам по себе являлся выражением сочетания крайне консервативных (правых) и лево-пролетарских, синдикалистских идей. Муссолини в юности был социалистом и крупным деятелем "левого" движения. Постепенно он стал сочетать это с консервативными традиционалистскими идеями, но – что показательно – его неприязнь к "центру", либерализму, буржуазной демократии и капитализму оставалась неизменной.

Особенно бурно "крайне левые" и "крайне правые" тенденции проявлялись в раннем фашизме (футуристическая стадия), позже Муссолини стал дрейфовать "вправо", пойдя на уступки некоторым буржуазным кругам. В последние годы в Республике Сало было предпринято нечто вроде возврата к раннему "левому" фашизму. В этот период крупнейший деятель итальянской компартии Николо Бомбаччи занимал в Сало пост министра (за что Бомбаччи был расстрелян, навсегда застыв с вытянутой правой рукой – в позе фашистского приветствия).