Креационизм и касты

Разные касты по-разному -- в зависимости от своей природы – называют, описывают и определяют Божество, которому поклоняются.

Брахманы, жрецы воспринимают Божество как истину, бытие, сущее и Сущего. Это довольно абстрактное онтологическое и метафизическое понимание Божества, вполне внятное, однако, для людей особого склада -- склонных к созерцанию.

Для кшатриев, воинов, традиционное определение Бога связано со стихией власти, Бог для них – Царь, Господин, Владыка по преимуществу.

И, наконец, вайшьи – третья каста производителей – видят Бога как Творца.

Религия Откровения неразрывно связана с креационизмом, с идеей творения мира из ничто. Обнаруживается параллель между креационистской формой восприятия священного и пониманием его третьей кастой.

Брахманическая сакральность

Понимание сакрального жреческой (и отчасти воинской) кастой соотносится с принципом манифестационизма.

Манифестационизм есть понимание видимого мира как прямого проявления мира невидимого и божественного. Это отношение характерно для законченных сакральных холистских традиций, соответствует изначальному взгляду человечества. Здесь Божество проявляет из себя мир как часть самого себя.

Манифестационизм существенно отличается от креационизма, т.е. от представления об искусственном творении (создании) видимого мира какой-то трансцендентной инстанцией. Понимание истока мира как проявления фундаментально противостоит его пониманию как результата акта творения. Богословие высших каст, как правило, основано именно на манифестационизме.

Схема проявления (манифестации) имеет свои парадоксальные стороны. Проявляя самого себя, Божество как бы удаляется от самого себя, скрывает свою полноту. Но это удаление (сокрытие) никогда не абсолютно, поскольку, как только видимость удаления (сокрытия) Бога от мира становится критической, Бог забирает мир назад -- в себя. Этот ритмический процесс -- с точки зрения манифестационизма – не имеет ни начала, ни конца.

Индуизм говорит в этом случае о "днях и ночах Брахмы". Брахма -- высшее Божество, Сущий. Брахма обнаруживает себя в начале мира, по видимости удаляясь от самого себя, представляя свою бесконечность как конечность и свою вечность как время. Когда космическая игра заканчивается, он снова вбирает мир в самого себя.

Такой манифестационистский подход лежит в основе наиболее полного сакрального понимания Политического.

Брахманическая традиция точнее всего отражает природу сакрального. Наиболее законченные структуры сакрального общества несут на себе отпечаток именно брахманического понимания природы реальности, откуда берут свое начало различные конкретные структуры Политического.

Аксиома манифестационизма: одно есть другое

В адвайто-ведантистской традиции есть формула, которую модно считать аксиомой брахманизма (она лежит в основе учения "Упанишад") -- на санскрите, "tat tvama si", дословно "я есть То". Смысл формулы в том, что между миром и Божеством, между человеком и Богом существует фундаментальное единство, строгая идентичность. Другая аналогичная формула "Упанишад" гласит: "Атман есть брахман". "Атман" на санскрите – "я", "человеческая душа", "Брахман" – Абсолют, высшее Божество. Человеческое "я" в его высшем измерении и Божество в пределе совпадают, есть одно и то же. Это -- принцип "высшего тождества" (высшей идентичности).

Брахманическое представление о мире, основанное на манифестационизме, прекрасно объясняет, почему все в мире является сакральным. Сам мир является не чем иным, как Божеством -- Божеством, играющим с самим собой, скрывающим собственную природу от самого себя, потом снова ее обнаруживающим. Отношение к миру как потенциальному Абсолюту и предопределяет структуру политического устройства, вытекающего из принципов брахманизма.

Брахманы закрепляют "райское" состояние космоса, условия, при которых зазор между материальным миром и миром божественным минимален, несущественен. Поэтому кастовая добродетель брахманов связана с гармонией, ненасилием, законопослушанием.

Отсюда понимание "закона" ("дхармы") не как чего-то навязанного извне, но как прямого продолжения внутреннего бытия.

Манифестационистское толкование природы "закона" принципиально отличается от креационистского толкования. "Дхарма", "закон проявления" – это скорее естественный ход вещей, нежели формальная юридическая модель договора между людьми и богом или между собой; не столько "внешнее установление", приданное реальности и человечеству посторонней инстанцией, сколько голос самой природы бытия, открытие того, что лежит в самой основе реальности.

С точки зрения манифестационизма, следование предписаниям сакрального порядка и следование внутренней природе души – это сущностно одно и то же. Раз высшее "я", "атман" совпадает с "Божеством", "брахманом", то верность душе, ее глубинной воле и есть исполнение предначертания. В такой ситуации отсутствует дуализм между личным произволом и соблюдением сакральных юридических установок. Верный своей внутренней природе исполняет закон, исполняющий закон – реализует свое "я".

Послушание закону -- это послушание бытию, бытию своего "я" в том числе. Противоречия между личной волей и внешними моральными принципами отсутствуют, поскольку и то и другое суть проявления одного и того же высшего начала.

В манифестационизме, таким образом, онтологичность признается ни за человеческим как таковым, ни за Абсолютом (в его трансцендентном понимании), но за чем-то промежуточным, за тем динамическим пространством, где "атман" реализует себя как "брахман", а "брахман" как "атман". Это "пространство между" и есть территория "дхармы", "закона".

Сквозь все уровни в брахманическом, манифестационистском понимании бытия проступает высшее начало. В этом высшем начале рано или поздно частные противоречия растворяются, размываются, снимаются, и идеальное проступает сквозь зримые образы и формы. Манифестационистский подход лежит в основе сакрального общества. Из стихии сакрального здесь не изъято ничто -даже пороки и преступления имеют своих "божеств" (так греческий Гермес является покровителем воров, а индусский Шива – богом убийц и людоедов). Именно отсюда вытекает сакрализация Политического – и всех его составляющих, вплоть до хозяйственной деятельности и норм быта.