Эзотеризм шиизма и «свет имамата»

Особое место занимает в этой картине шиизм.

Шиизм – представляет собой такую разновидность ислама, которая является промежуточной между строгим суннизмом и суфизмом. Шиизм можно назвать разновидностью «экзотерического эзотеризма» или «эзотерического экзотеризма». Этим он весьма напоминает христианскую традицию, которая изначально была именно эзотеризмом, и сохранила отдельные черты инициатической организации, даже став всемирно признанной экзотерической религией.

Шиизм изначально был распространен в основном среди народов индоарийского происхождения и ряда миноритарных этносов, в то время как суннизм по преимуществу среди семитов – арабов.

Шиизм – официальное вероисповедание Ирана, многие элементы шиизма, несмотря на то, что все они являются исламскими, смешаны с зароастрийской традицией: синтез между исламом и доисламскими верованиями Древнего Ирана предложил в своей эзотерической доктрине великий суфий Шихабоддин Яхья Сохраварди.

Согласно шиизму, существует внешняя иерархия, в которой Мохаммад, как «последний пророк», «печать пророков» и «законодатель», стоит намного выше своего зятя Али, который не более, чем один из его последователей и халифов («наместников») наряду с другими, и внутренняя иерархия, где Али, наоборот, имеет высший статус, так как он считается «печатью толкователей», т.е. высшим авторитетом в постижении и адекватном усвоении того, что было явлено Мухаммадом. В эзотеризме эта пара меняется местами – тайное толкование ставится выше формального провозглашения, хотя одно не противостоит другому, но дополняет его. Вопрос о том, кто кого дополняет, решается в исламском экзотеризме и эзотеризме по-разному.

Али считается первым из имамов, и эту линию продолжают его прямые потомки. В данном случае родственная связь считается вместе с тем и духовной мистической связью, и по крови передается особая тайная субстанция – «свет имамата». Последующие за Али имамы также являются «печатями толкования» и продолжают внутреннюю традицию, являясь залогом ее подлинности и непрерывности. Последний имам (12-ый у обычных шиитов и 7-ой у исмаилитов) считается «скрытым», «тайным». Внешняя преемственность прерывается и начинается эра «сокрытия» – «гайба» по-арабски. В этот период имам пребывает в мире тайно (подобно «тайным праведникам» в восточном христианстве). Это концепция «тайного присутствия» является основой любого эзотеризма. Считается, что «тайный имам» – или «человек времени», «mardi-zaman» по-персидски – избегает естественного процесса старения, оставаясь вечно молодым.

В конце времен перед Страшным Судом, в который мусульмане верят наравне с иудеями и христианами, «скрытый имам» вновь придет в мир. Это будет знаком скорого конца света.

Важность богословия для понимания актуальной исламской политики

Показательно, что исламская революция 1978 года в Иране под руководством имама Хомейни, проходила под знаменем нового утверждения шиитской сакральности. Хомейни провозгласил, что «двенадцатый Имам возвращается», что «он лично общается с ним особым телепатическим способом». Идея социально-политического восстания против власти проамериканской диктатуры шаха имела, таким образом, мистико-религиозный подтекст, напрямую связанный с онтологией нонконформизма.

Пример иранской революции показывает, как эзотерическая реальность может превращаться в прямое социально-политическое явление, обосновывать и предуготовлять его.

Политическая история исламского мира совершенно непонятна, если не учитывать специфику каждого направления ислама.

Так, история разделения мусульман на суннитов и шиитов имела двойную подоплеку – религиозно-догматическую и чисто политическую – военный спор сторонников Али в качестве законного правителя мусульманской уммы и сторонников Османа бен Язида, со своей стороны претендовавшего на главенство в халифате. Гибель Али и позднее гибель двух его сыновей – второго и третьего имамов, Хасана и Хусейна – от рук их политических противников легла в основу шиитской традиции и, в значительной степени, самой шиитской метафизики.

Шиитская традиция в центре своего мистического опыта полагает именно мученичество, сакральные страдания, становится на сторону проигравших и чтит священную боль. Это также сближает ее с христианством. Политика и религия здесь неразрывно связаны: политическое событие осознается в религиозных терминах, расхождения или сходство в догмах и толкованиях приводит к реальным политическим последствиям.

Все это необходимо учитывать, рассматривая как прошлые периоды политической истории мусульман, так и современные события. Коль скоро мы начинаем говорить о политическом аспекте ислама, мы обязательно должны обратиться к особенности структур сакрального в исламском обществе, выяснить хотя бы самые общие их основы – линии потенциальных или актуальных разломов, богословскую подоплеку споров между течениями, мазхабами, суфийскими орденами или крайними сектами.

Иран – государство шиитское, равно как и современный Азербайджан. В остальных исламских государствах преобладает суннизм. При этом в некоторых суннитских странах власть сосредоточена в руках иных направлений. Так, современной Сирией управляет клан алавитов, шиитов-исмаилитов, представляющий в суннитской Сирии меньшинство. Шииты-друзы сильны в Ливане. В Ираке шииты составляют большинство населения, подчиненное долгое время суннитскому меньшинству. В Афганистане и Ливии правят представители суфийских орденов, активно участвовавших в политической истории народов государств Средней Азии, Ближнего Востока.

Во властных структурах современной Турции (преимущественно суннитской, хотя формально светской страны) начиная с Кемаля Ататюрка и его последователей сильно влияние полумусульманской-полуиудейской эзотерической секты «денме», «саббатаистов», последователей Саббатаи Цеви (XVII в), первично выдававшего себя за «машиаха» («иудейского мессию»), но затем под давлением турецкого султана принявшего ислам, и ставшего основателем особой мистико-каббалистической секты.

Суфизм традиционно распространен на Кавказе – особенно в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Кабарде, среди черкесских народов и лезгин. Показательно, что почти все население Чечни принадлежит к тому или иному суфийскому ордену. Это тот редкий случай, когда суфизм распространен практически на все этническое сообщество. Суфием был исторический имам Шамиль, поднявший на Кавказе мощное антироссийское движение. Члены орденов Накшабандийя и Кадырийя активно участвовали в определении политической линии поведения кавказских народов, в разные периоды склоняясь то к миру, то к повстанческому движению.

В период первой чеченской компании по ТВ неоднократно показывали ритуальные круговые пляски чеченцев, обряды с закидыванием головы, практику «зикра» – беспрестанного повторения имени «Аллах». Все это типичные черты суфизма, исламских инициатических организаций.

Для народов Кавказа – придерживающихся в большинстве своем шафиитского или малекитского мазхабов, терпимо относящихся к суфизму – абсолютно чужд не только современный ваххабизм, но и более умеренный ханбалитский мазхаб. Не только исторически далек, но и концептуально враждебен. Распространение на Кавказе ваххабизма, таким образом, следует рассматривать не как продукт естественной эволюции традиционного ислама, характерного для данных этнических сообществ, но как совершенно искусственную политико-религиозную имплантацию внешнего происхождения.

Саудовская Аравия – напротив, ваххабитская страна, где традиционно и исторически преобладает радикальный экзотерический суннизм: ханбалитский мазхаб, из которого вышла еще более радикальная, вполне еретическая ваххабитская секта. В рамках исламского мира Саудовская Аравия стоит на противоположном от Ирана полюсе. Эти два государства воплощают в себе две крайние метафизические, богословские, догматические и социально-политические реальности исламского мира.

Саудовская Аравия поддерживает радикально суннитские движения во всем мире – ваххабитов на Кавказе (и шире, в России), талибов в Афганистане, «братьев-мусульман» в Египте, «исламский фронт» в Алжире и т.д. Иран ограничивает свою поддержку зонами шиитского населения, а также некоторых суфийских режимов – таджикское крыло афганцев, сирийский режим (где во главе стоят алавиты), ливанскую и палестинскую Хезболла и т.д.

Эти примеры наглядно показывают, как знание внутренней структуры религиозных систем – на первый взгляд далеких от конкретной политики –помогает адекватно разобраться в самых актуальных и насущных вопросах.