§ 4. Таинство покаяния на Востоке

В тесной связи с богослужебным порядком стояла церков­ная дисциплина. Церковь, как и прежде, строго следила за тем, чтобы поведение верующих соответствовало христианским нормам. Только благочестивые христиане могли быть участни­ками богослужебных собраний.

Средством для очищения совести согрешивших было таин­ство покаяния. Но по отношению к тяжким грешникам оно при­менялось после предварительного дисциплинарного испытания их покаянного настроения. В характере дисциплинарных мер в эту эпоху произошла перемена. Суровая дисциплинарная систе­ма первых трех веков стала значительно смягчаться. Вместо долговременного покаяния установилось покаяние краткосроч­ное, например, вместо десяти лет покаяния назначался один год, но с усиленными молитвами, постами, милостынями, с определен­ной регламентацией, в какие дни нужно ограничиваться сухоядением, сколько делать в день поклонов, сколько раз говорить «Господи помилуй» и т.д. Вместе со смягчением дисциплинар­ных требований сделано смягчение и в самом покаянии. Тайная исповедь сменила публичную, особые специальные духовники бы­ли отменены, и каждому представлено было по своему усмотре­нию выбирать себе духовника и каяться пред ним в своих тайных и явных грехах. Торжественное отлучение от Церкви применялось только к еретикам и раскольникам, и то после того, когда выяснялось их упорное нежелание подчиниться требованиям Церкви.

§ 5. Экскоммуникации и интердикт

До вторжения новых германских племен церковная дисцип­лина на Западе отличалась таким же суровым характером, как и на Востоке. Однако здесь произошло ее смягчение. Публич­ное покаяние со времен папы Льва Великого (около половины V века) вышло из употребления и заменено тайной исповедью. Грешникам вместо продолжительных постов назначалось прочитывание известного числа псалмов.

Просвещение новых германских племен практически не коснулось, безнравственность проявлялась в крайне грубых формах. Сами феодалы допускали такие насилия, что для их сдерживания нужны были суровые дисциплинарные меры.

С VIII века вновь начинает применяться суровая покаянная дисциплина первых трех веков. В широких размерах стали прак­тиковаться так называемые экскоммуникации, или отлучения от Церкви по отношению к тяжким грешникам. Они были двух родов: малое отлучение и великое, или анафема.

Малое отлучение состояло в лишении грешника на тот или другой срок церковного общения с назначением ему разного рода благочестивых упражнений. По окончании покаянного сро­ка после публичной исповеди он опять принимался в церковное общение.

Великое отлучение, или анафема, соединялось для греш­ника, кроме церковных, с тяжелыми гражданскими последствия­ми. Он лишался права занимать какую-нибудь государственную и общественную должность. Он не мог заявлять права на иск в церковном судопроизводстве, совершать и ут­верждать духовные завещания, вести судебные процессы, где требовалась клятва. Ни один священник не мог благословить его брак. Ему в случае болезни отказывалось в последних таинствах, а в случае смерти – в христианском погребении. Такой мерой чаще всего достигалась покорность Церкви строптивого грешника, но покорность эта имела и негативный характер: под ней скрывалось часто ожесточение против той Церкви, кото­рая так беспощадно его карала.

Вместе с тем в руках католической иерархии было еще бо­лее грозное дисциплинарное средство, которого не знала Вос­точная Церковь – это интердикт. Он налагался на целый округ и даже на целое государство, когда нужно было смирить к по­корности Церкви правителя этого округа или государя целой страны. Великое отлучение, или анафема для таких лиц было слабым средством: религиозные обязанности для них исполня­лись капелланами, а гражданскими правами они пользовались в силу своего положения. Поэтому Церковь нашла новый тоталь­ный способ покорности. Когда постигало страну это несчастье, в ней замирала церковная жизнь: закрывались храмы, замолкали колокола, прекращались религиозные процессии, церкви лиша­лись своих украшений, браки не совершались, умершие лишались церковного погребения, за исключением священников, монахов, странников, нищих и младенцев. Вся страна погружалась в тра­ур. Находившаяся под интердиктом страна оказывалась в без­защитном отношении к завоевателям, которые могли ее грабить и разорять. Интердикт почти всегда достигал цели. Виновни­ки такого несчастья для страны вызывали против себя взрыв общественного негодования и подданные готовы были отказаться от своего государя. И могущественный грешник невольно сми­рялся перед церковным судом, приносил публичное покаяние и подвергался церковному наказанию.