Трансцендентальная семиотика — понятие, введенное Апелем. В т.С. Апелем определена двоякая тенденция: развитие трансцендентальной праг­матики и трансцендентальной герменевтики.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ СЕМИОТИКА — понятие, введенное Апелем. В Т.С. Апелем определена двоякая тенденция: развитие трансцендентальной праг­матики и трансцендентальной герменевтики. Такое под­разделение вызвано его стремлением к синтезу аналити­ческой и герменевтической традиций. Их трансценден­тальные характеристики связаны с функциями метаязы­ковой рефлексии, трансформирующей Т.С. в феномен семиотической метафилософии. 1. Трансцендентальная прагматика. Метаязыковые функции философской ре­флексии реализуются под влиянием культурных, соци­альных, личностных и прочих факторов. Эти факторы воплощаются в особенностях риторики и философского дискурса. Философский дискурс рассматривается с точ-

845

ки зрения универсального измерения: логическое обос­нование сменяется аргументативным, выражающим по­зицию принятия консенсуса языка и смысла в процессе коммуникации. Трансцендентальная прагматика разъяс­няет и аксиологический аспект философии (этические, эстетические, познавательные ценности). Риторика при­обретает определенную идеологическую оформленность. 2. Трансцендентальная герменевтика обоснова­на в качестве специфической трактовки трансценден­тальной семантики и трансцендентальной синтактики. А) Трансцендентальная семантика предполагает: описа­ние механизма перехода метаязыка в некую онтологию [структурирование модели "мира"; выделение главного и второстепенного (дилемма объективного и реального); функционирование языка в разъяснении "идеи", "сущ­ности", "структуры" бытия]. Б) Трансцендентальная синтактика предполагает: рассмотрение организации текстовых и контекстных уровней; создание правил и норм аргументации (грамматика как универсальный принцип); синтез различных типов дискурса (аргумен­тативный, стратегический, коммуникативный, формаль­но-прагматический и др.). Установка Т.С. в социальной эволюции конструирует "трансцендентальное коммуни­кативное сообщество" — сообщество свободных (без ограничений со стороны власти) индивидов по установ­лению объективности и истинности притязаний к обще­нию. Подобный метод (концепция) послужила дополне­нием к культивированию философских и культурных исследований 20 в., нацеленных на выявление эмоцио­нально-психологических, этно-демократических, соци­ально-профессиональных, возрастных и иных факторов, в расшифровке тенденций изменений социальной ре­альности. (См. также Публика, Коммуникация, Хабер­мас.)

Е.В. Матусевич

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ — фундаментальный термин постмодернистской текстоло­гии, фиксирующий в своем содержании якобы стоящий за текстом внетекстуальный референт как онтологичес­кий гарант определенности текстовой семантики.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ — фундаментальный термин постмодернистской текстоло­гии, фиксирующий в своем содержании якобы стоящий за текстом внетекстуальный референт как онтологичес­кий гарант определенности текстовой семантики. Поня­тие "Т.О." введено Дерридой в контексте мета-диалога постмодернизма с классической философской традици­ей. Как известно, в рамках последней Кант переосмыс­лил схоластические термины "трансцендентное" и "трансцендентальное": к сфере трансцендентального начали относиться принципиально внеопытные основа­ния познания трансцендентного как превосходящего (от лат. transcendens — преступающий) предел данного в опыте (ср. "трансцендентальное сознание" как созна­ние, очищенное от содержания опыта в феноменологии Гуссерля.) Т.О. выступает одним из центральных поня­тий в категориальной системе деконструктивизма (см. Деконструкция). В контексте постмодернистской кри­тики референциальной концепции знака (см. Пустой знак) и программной презумпции плюрализма дискур­сивных практик (см. Закат метанарраций) в культуре постмодерна становится возможной принципиально но­вая стратегия по отношению к тексту. Постмодернист­ская презумпция отказа от референции дезавуирует яко­бы изоморфную адекватность текстовой семантики дескрибируемому событию, ее фундаментальную отнесен­ность к бытию или выраженность бытия в ней. Посколь­ку в постмодернистской системе отсчета человек не су­ществует вне текста (см. Симуляция), постольку невоз­можна интерпретация текста в классическом ее понима­нии: как взгляд извне. Сознание может лишь "центриро­вать" текст, организовав его вокруг тех или иных внут­ритекстовых семантических узлов. Возможность такой "центрации" должна быть предварена "деструкцией" текста, восприятием его в контексте "метафизики отсут­ствия" референта: самотождественность и семантичес­кое единство текста не гарантируются якобы выражен­ным в нем внетекстовым содержанием, — текст принци­пиально гетерогенен (ср. с моделируемым в номадоло­гическом проекте постмодернизма способом организа­ции ризоморфных сред — см. Номадология, Ризома) и может быть охарактеризован посредством "метафизики отсутствия" единства своих оснований. Деконструкция текста как его реконструкция (центрация) после дест­рукции выявляет отсутствие внутри него "полноты смысла", наличие множества возможных полюсов его семантической центрации (см. Ацентризм) и многочис­ленных "прививок", т.е. следов многочисленных его вза­имодействий с другими текстами (см. Интертекстуаль­ность). Текстовая семантика оказывается как не авто­хтонной, так и не автономной, будучи реально продук­том привнесения субъектом в текст культурно ангажи­рованных (и в этом отношении никак не имманентных тексту) смыслов (см. Означивание). Деконструкция предполагает, таким образом, разрушение его логоцентристской (см. Логоцентризм) псевдоцелостности, яко­бы продиктованной внетекстовым (как парафразы клас­сической традиции — "онтологическим" или "транс­цендентным") означаемым. Как пишет Деррида, "с мо­мента, когда мы ставим под сомнение саму возмож­ность... означаемого и признаем, что всякое означаемое есть также нечто, стоящее в положении означающего, различение между означаемым и означающим — са­мый знак — становится проблематичным в корне". В данной системе отсчета трансцензус от текстовой се­мантики (в той или иной версии означивания) к "содер­жанию высказывания" как онтологически артикулиро­ванному референту представленного в тексте семиоти­ческого ряда оказывается столь же неправомерным, как и попытка онтологизации десигната понятия в качестве

846

денотата. Внетекстовой гарант значения, наличие кото­рого имплицитно и бездоказательно предполагалось в рамках референциальной концепции знака, в системе отсчета постмодернистской текстологии оказывается не более чем иллюзией, априорно и фактически произволь­но примысленным референтом (именно "Т.О.")- Естест­венно, в этих условиях очевидной оказывается отмечен­ная Р.Бартом необходимость "на место реальности (или референта), этой .мистифицированной идеи, ...поставить речевой акт как таковой". На основании отказа от идеи "Т.О." конституируется признание постмодернизмом тотальности языка — понимание языковой реальности как исчерпывающе самодостаточной, т.е. не нуждаю­щейся ни в каком внеязыковом гаранте. По формулиров­ке Р.Барта, "язык — это область, которой ничто не вне-положено". Аналогично у Деррида: "абсолютное нали­чие" есть "то, что мы прочли в тексте", и, собственно, "ничто не существует вне текста". По оценке И.Хассана, именно игровой хаос (или хаотическая игра) означаю­щих, данность порядка для которых утрачена вместе с идеей референции (см. Постмодернистская чувстви­тельность), фундирует собою модель постмодернист­ского видения реальности. Слово становится для пост­модернизма тем единственным механизмом (и — едино­временно — материалом), который необходим для кон­ституирования (= конструирования) реальности. Эта ус­тановка может быть зафиксирована как на сугубо кон­цептуальном уровне постмодернизма (по формулировке Деррида, "система категорий — это система способов конструирования бытия"), так и на уровне художествен­ной практики постмодернистского искусства (эпиграф к классическому постмодернистскому произведению — книге Р.Федермана "Прими или брось: раздутая подер­жанная история для чтения вслух стоя или сидя" — гла­сит: "Все персонажи и места действия в этой книге ре­альны: они сделаны из слов"). Таким образом, мир, уви­денный сквозь призму постмодернистских презумп­ций, фундированных радикальным отказом от идеи "Т.О.", предстает, по словам Р.Барта, как "мир, перена­сыщенный означающими, но так и не получающий окончательного означаемого". В русле общего крити­ческого отношения постмодернизма к любым попыт­кам создания онтологии социальная концепция пост­модернизма (Бодрийяр, Дж.Ваттимо, Р.Виллиамс и др.) практически постулирует несостоятельность самого концепта "общество" как претендующего на фиксацию внеположенного дискурсивным практикам социологии "Т.О." социологических текстов. История культуры постмодерна артикулируется как история языка. Таким образом, постмодернистская философия основана на финальном отказе признавать за текстом (и за всем ми­ром как текстом) какую-либо "тайну", то есть "оконча­тельный смысл". Это заставляет постмодернизм в целом переосмыслить феномен истины в игровом ключе (идея "игр истины"): "что заставляет нас полагать, что истина существует? Назовем философией ту форму мысли, которая пытается не столько распознать, где ис­тина, а где ложь, сколько постичь, что заставляет нас считать, будто истина и ложь существуют и могут суще­ствовать" (Фуко).

М.А. Можейко