7. Лекции и презентации
Раздел 1. Теория массовой коммуникации.
Тема 1.1. Роль и место массовой коммуникации в современном обществе.
Журналистика как система
Запишите и запомните то определение журналистики, которое нам дает Большая советская энциклопедия, поскольку это определение а) наиболее простое и точное и б) именно оно будет спрашиваться с вас на экзамене. Итак, журналистика – это вид общественной деятельности по сбору, обработке и распространению информации через средства массовой коммуникации. При этом можете уточнить, что информация распространяется далеко не всякая, а только актуальная и распространяется она не как-нибудь, а периодически или, по-другому, дискретно. Можно также расшифровать, какие средства массовой информации имеются здесь в виду: это пресса, радио, телевидение, кино, Интернет и проч.
Понятию «печать», как несложно догадаться, мы обязаны процессам, сходным со штемпелеванием или клеймением – то есть прикладыванием некоей печати к документу – пергаменту, бумаге или скрепляющему сургучу, что удостоверяло его подлинность. Возможно, именно отсюда пошла неистребимая детская вера русских людей в печатное слово, в то, что «если напечатано, значит, правда».
А вот слово «пресса» зафиксировало тот же самый процесс уже на другом технологическом уровне, когда он был должным образом механизирован. На снимке один из первых печатных прессов. Сегодня этим словом обозначаются главным образом периодические издания, то есть журналы и газеты.
Синонимом слова «журналистика», определение которого, если помните, мы уже дали, у американцев стало сочетание «масс медиа», повсеместно теперь вошедшее в обиход. Mass media трактуется как комплекс различных средств, используемых для доставки информации массовой аудитории. В перечень этих средств, помимо традиционных периодических СМИ и Интернета, американцы включают также книги, брошюры, кино, видео.
Слово «публицистика» также зачастую используется в качестве синонима слова «журналистика», однако оно, с одной стороны, несколько шире, поскольку охватывает не только словесные и кинематографические жанры, но также и графические изображения (плакат, карикатура), а с другой стороны в рамках самой журналистики, публицистика представляет собой лишь одну из форм распространяемой массовой информации, именно ту, которая посвящена актуальным проблемам общественной жизни.
Журналистикой нередко называют «средства массовой информации» (СМИ) и «средства массовой коммуникации» (СМК). СМИ – это специализированные носители массовой информации (газеты, журналы, программы радио и телевидения, Интернет и проч.), предназначенные для распространения социально значимой информации неопределенной массовой аудитории на широком информационном пространстве.
А вот что такое «средства массовой коммуникации»? Коммуникация есть общение. Информация – сообщение. Общение между людьми невозможно без информации, она необходимый повод и условие для этого. То есть в термине СМК сделан акцент на социальном аспекте информационного взаимодействия.
Несколько слов надо сказать о термине «информация». Понятие берет свое начало от латинского глагола in formo, что значит «придавать форму». Кроме того у него еще много значений: создавать, делать, лепить, обучать, строить, мыслить, возникать в воображении и так далее.
А что такое «система»? С середины ХХ века это одно из ключевых философско-методологических понятий, и вам необходимо знать, что оно означает. Вряд ли сегодня есть область знания, где бы не применялось понятие «система». Мы знаем об общей теории систем и целом ряде специальных теорий систем, о системном подходе, о системном анализе, системотехнике и т.д. Сейчас на слуху синергетика, наука о саморазвивающихся системах, это слово в последнее время стало очень модным.
Если заглянем в словари, то прочитаем, что система есть некое целое, составленное из частей, причем целое упорядоченное. Но, скажем, труп тоже есть некое упорядоченное единство, однако системой его не назовешь. Почему? Для того, чтобы что-либо стало системой, необходимо соблюдение трех важнейших условий. Первое, система должна обеспечивать функцию ввода. Ввода кислорода и питательных веществ, если мы говорим об организме, информации, если говорим о журналистике как системе и т. д. Далее, система должна обеспечивать переработку того, что в нее ввели. И, наконец, третье – осуществить вывод того, что переработали. Если с выполнением любой из этих функций возникают проблемы, то система работает неэффективно, что рано или поздно закончится фатально.
Итак, ввод, переработка и вывод – важнейшие условия существования и развития открытых систем. Есть еще и закрытые системы, но сейчас мы не станем углубляться в частности, думаю, и так понятно, что дееспособная закрытая система возможна только при соблюдении внутреннего баланса тех же самых, общих для всех системных образований, трех важнейших функций.
Глядя на «круговорот информации в обществе» (см. "инфоуроборос"), думаю, вам несложно самим определить и предмет журналистики (это информация), и ее задачи (информирование общества), и ее роль (отражать и формировать общественное мнение). Наглядными становятся также основные факторы, которые оказывают влияние на развитие журналистики, предопределяют тот или иной ее исторический тип. Очевидно, что это социально-политическая организация общества, то есть государственное устройство, господствующее в обществе мировоззрение, его духовные и моральные традиции, уровень образования и культуры, наконец, экономический, технический и технологический уровень развития данного общества.
Далее, анализируя любую из трех основных функций журналистики как системы при ее работе с информацией, нам становится очень просто ставить диагноз ее текущему состоянию, потому что мы знаем, на какие вопросы в первую очередь надо искать ответы. Например, насколько доступна в обществе информация (степень закрытости общественных и государственных институтов); насколько высок профессиональный уровень журналистов (такую проблему в реальности и в экстренном порядке пришлось решать в СССР в 1920-е годы); насколько совершенна полиграфическая база и как развиты технические каналы связи; наконец, какие ограничения существуют в обществе для распространения информации по имеющимся специализированным каналам.
Рекомендую и в дальнейшем вам, при взгляде на любое явление, будь то организм, механизм или какой либо процесс с воспроизводимым циклом, вычленять важнейшие функциональные условия, необходимые для его жизнедеятельности как системы.
Теперь поговорим об исторических предпосылках возникновения журналистики.
Язык появился как средство передачи оперативной (не генетической) информации.
Вот перед нами два ярких представителя homo loquens (человек говорящий) в процессе вербальной коммуникации. Те сигналы, которые они подают при этом еще и с помощью жестов, принимаемых ими поз, источаемых запахов, а порой и тактильно, то есть прикасаясь друг к другу, мы в данном случае учитывать не будем, хотя это тоже важно, иначе мы были бы сегодня лишены не только парфюмерной индустрии, искусства пантомимы и балета, но и успешно применяемой в бизнесе техники невербального общения, которая существенно увеличивает эффективность деловых переговоров. Невербальный канал коммуникации мы обозначим на нашей схеме пунктиром, поскольку он присутствует постоянно.
За рамками нашей картины осталось событие, которому посвящен разговор, но так нередко и бывает при вербальном общении: один передает другому то, что собеседник не видел, не слышал и не знает. Это реальное событие, которого здесь нет, мы обозначаем квадратом ПИ (потенциальная информация). Коммуникатор, находящийся слева, был живым свидетелем события, в результате чего составил о нем собственное представление, и этот его труд мы обозначим квадратом ВИ1 (воспринятая информация). Далее, свое знание о ПИ коммуникатор кодирует в определенной системе знаков, в данном случае в системе слов и грамматических форм английского языка, поскольку снимок взят из американского клипарта. И этот этап называется КИ (кодирование информации).
После выполнения всех этих непростых действий коммуникатор передает, наконец, долгожданый мессидж, полагая при этом, что коммуникант, которого мы видим справа, способен его понять. Что делает коммуникант? Дама сначала декодирует сообщение (ДИ), то есть расшифровывает знаковую систему английского языка, затем воспринимает ставшую понятной ей информацию (ВИ2), после чего эта информация закрепляется в ее сознании в том виде, в котором сведения реально были восприняты с учетом собственых знаний и опыта (РИ – реальная информация).
Далее, поскольку коммуникатор не совсем уверен, что ВИ2 во всем соответствует ВИ1, он просит рассказать, что его собеседница поняла, с чем, как мы видим из нашей схемы, женщина блестяще справляется. Свое собственное представление о предмете она приводит к ВИ1, кодирует в тех же самых словах и выражениях, так что коммуникатор, который на некоторое время сам становится коммуникантом, остается полностью удовлетворенным.
Раскладывая процесс коммуникации на простые составляющие, мы ясно наблюдаем, что путь представления о реальном событии при вербальном общении очень походит на спуск байдарки по горной речке, причем когда эта «байдарка» время от времени прикладывается к очередному «камню», ее вид существенно меняется – там сломали шпангоут, там потеряли руль и т.д. ПИ никогда не равно ни ВИ1, ни КИ, ни ВИ2 и уж тем более не РИ. А ведь мы взяли пример межличностной коммуникации, когда возможна обратная реакция и контроль за тем, насколько правильно вас поняли. Что же происходит при массовой коммуникации?
Процесс восприятия массовой коммуникации после этапа ДИ (дешифровки), напоминает броуновское движение молекул с его хаотичностью и непредсказуемостью. Однако представления об одном и том же предмете у разных людей, при всех их отличиях, группируется в соответствии с представлениями и пристрастиями, существующими у разных слоев населения. Суммарный вектор этих отношений будет составлять общественное мнение данной аудитории. То есть одна и та же "байдарка" при спуске по разным типам "рек" получает типичные "повреждения", можно сказать еще и так. В соответствии с этим вы можете заранее планировать, где и на чем вам лучше сплавляться, то есть в какой аудитории что и как излагать, чтобы получить прогнозируемый результат.
В заключение поговорим о предпосылках появления журналистики – социально-политических, идейных, культурно-образовательных, экономических и технических.
Социально-политические предпосылки были обусловлены возникновением государственных форм общественной жизни. Пра- или протожурналистика перебивала хлеб у глашатаев, герольдов и гонцов, то есть ее первой функцией было доводить до подданных указы и распоряжения правителей.
Известно, что задолго до новой эры китайские императоры «печатали» свою газету на шелке, а египетские фараоны «выпускали» нечто подобное в виде папирусных свитков.
Наиболее показателей выпуск «имперских» изданий в древнем Риме. Юлий Цезарь учредил выпуск гипсовой газеты (на дощечках, покрытых гипсом) «Acta Senatus», где печатались протоколы сенатских заседаний. Издание предназначалось для информирования жителей провинций. Однако односторонность сведений, сообщавшихся в ней, при общем успехе самой идеи, вскоре побудила его основать еще одну газету «Ежедневные ведомости» («Acta diurnа populi Romany»), где помимо официальных указов императоров и распоряжений сената давалась информация с театров военных действий, о назначениях и наградах, о жертвоприношениях, гладиаторских поединках и т.д. Гипсовым газетам, подобно современной прессе, случалось подвергаться гонениям со стороны властей. Так, император Тиберий запретил выпуск «Acta Senatus», когда в сенате стали произноситься обличительные речи, затрагивающие особу императора. «Acta diurnа» просуществовала вплоть до нашествия варваров в IV веке.
Такой же официальный имперский характер носила в Китае в VII—X веках (в эпоху Тайской династии) рукописная газета «Дибао» и первая мире печатная газета в Пекине «Кинг-Пао» («Столичный вестник»), начало издания которой относят к 911 году. Эта газета выходит и поныне, то есть через год она отпразднует свой 1100-й юбилей. Воистину, великая страна Китай!
Итак, журналистика уже в своем «утробном состоянии», как пражурналистика, сумела заявить о своей информационно-коммуникативной природе как главной, генетической функции. Факторами ее зарождения послужили следующие исторические предпосылки:
социально-политические (возможность использования информации в директивно-управленческих целях, в том числе для формирования общественного мнения в пользу правящей элиты);
идейные (использование информации для пропаганды определенных философско-мировоззренческих, религиозных и социально-политических идей, возникающих и бытующих в различных слоях населения в виде группового общественного мнения);
экономические (возможность использования информации для организации рыночного пространства и продвижения товаров, в том числе и самой информации в качестве товара);
материально-технические (возможности оперативного сбора, тиражирования и распространения информации на доступных носителях и в удобной для читателя форме);
культурно-образовательные (подготовка потенциальной массовой адитории к доступу и восприятию информации).
В процессе становления журналистики все эти предпосылки становятся ее главными системообразующими (напоминаю, что мы говорим о журналистике как о системе) факторами, которые определяют типы систем и типологию основных групп средств массовой информации.
Отличия журналистики от литературы. Критерии оценки литературных и журналистских произведений
Вы уже знаете, что журналистика – это вид общественной деятельности по сбору, обработке и распространению информации через средства массовой коммуникации. Однако любое определение вам как людям, которые только осваиваются в какой-то новой для себя области, мало что говорит, пока вы это новое не сравните с чем-либо, хорошо вам известным. А с чем можно сравнить журналистику? Думаю, многие со мной согласятся, что ближе всего к журналистике писательство, художественная литература. Вот давайте, сравним их друг с другом. Сделаем это не только ради абстрактного теоретического интереса, но еще и исходя из некоторых практических соображений, о которых чуть позже.
Что такое литература? Это искусство. А журналистика, увы, это только ремесло. Отсюда, однако, утешительный для нас вывод: журналистика куда более демократична, ею могут заниматься буквально все, что многие и делают, причем специального образования получать не надо – более половины людей, успешно реализующих себя в журналистике, не имеют специального образования.
С чем работает литератор? Предмет его труда вымысел. А с чем работает журналист? С прямо противоположным, с фактом.
Какие критерии оценки литературного произведения? Их три и располагаются они в следующем порядке. Прежде всего, мы оцениваем литературное произведение по эстетическому параметру, то есть насколько художественно оно написано. Затем для нас важны этические показатели, мы смотрим, чему автор сумел научить нас в нравственном плане и пытался ли это сделать вообще. Наконец, оцениваем произведение с точки зрения его информативности, то есть какие новые факты мы из него почерпнули.
Ж
Информативность
Давайте, для наглядности изобразим это в виде трехмерной системы координат. Осью ординат при оценке художественного произведения будет, естественно, эстетический параметр, степень художественности, которая у нас, как и полагается, бесконечно устремлена ввысь, а абсциссой будет нравственный критерий.
Вот пример расположения на данной схеме трех звезд мировой литературы, по моим, подчеркиваю, оценкам. Имейте в виду, что любые сравнительные характеристики, тем более по отдельным признакам, тем более, когда сравнения представлены столь наглядно, вещь весьма спорная и очень острая. Поэтому в данном случае я благоразумно разместил здесь достаточно удаленных от нас во времени и культурологическом пространстве французских литераторов эпохи Просвещения.
Маркиз де Сад тут возник, потому что я не знаю, признаться, других классических примеров литературы сниженной нравственности. Такого рода произведений крайне мало, что доказывает, насколько все-таки позитивна совокупная человеческая память, она не сохраняет подобные вещи. По другую сторону нравственной черты прекрасный писатель и философ Клод Адриан Гельвеций. С этической точки зрения они очевидные антиподы, Гельвеций создавал науку о нравственности, также, безусловно, выше и художественный уровень его произведений. Оба литератора достаточно информативны, хотя, конечно, каждый в своей области. Ну, а над ними парит блестящий остроумец Вольтер.
Оценка журналистских произведений в данной системе координат приведена на другой схеме (информативность и художественность здесь, как видите, поменялись местами). Имен тут никаких нет, предлагаю каждому поставить на вакантные места запомнившихся авторов или даже издания целиком. При внимательном изучении этой схемы вы, я думаю, в конце концов, воскликните: «Позвольте, а где же политика? Журналистику нельзя оценивать без этой важнейшей категории! Ведь журналистика есть четвертая власть!» Кроме того, мы говорили о журналистике-маркетинге, о том влиянии, которое бизнес оказывает на издательское дело, на прессу. Где это влияние, как его показать?
На рис. 3 представлена такая модель, где важнейшие параметры, характеризующие литературное или журналистское произведение, теряют четкость, становятся размытыми, релятивистскими, то есть относительными.
Авторитарная система журналистики
«Я больше боюсь трех газет, чем ста тысяч штыков», говорил Наполен I. А вот Томас Джефферсон, третий президент США, автор Декларации независимости, писал так: «Если бы пришлось выбирать: иметь правительство без газет или газеты без правительства, -- я бы, не раздумывая, выбрал второе».
Какие существуют виды и типы систем журналистики по отношению к важнейшему вопросу свободы прессы и ее ограничений властью? Американские исследователи – Фред Сиберт, Уилбур Шрам и Теодор Питерсон в своей книге «Четыре теории прессы» выделяют, соответственно, четыре вида:
Авторитарную;
Либертарианскую;
Прессу социальной ответственности;
Советскую коммунистическую прессу.
Эти авторы пишут, что «печать всегда принимает форму и окраску той социально-политической структуры, в рамках которой она действует. Прежде всего, она отображает ту систему социального контроля, с помощью которой осуществляется урегулирование отношений индивидуумов и общественных институтов».
Типология систем журналистики напрямую связана с социально-политическими факторами: характером правящего режима, господствующей идеологией, степенью развития экономики, техники, культуры и образования – всего того, что мы с вами указывали, когда рисовали график «круговорота информации в обществе», если помните. Именно эти факторы формируют тип той или иной системы журналистики. Кроме них имеют значение геополитические факторы и национальный менталитет. С подачи немецкого исследователя В. Хагеманна бытует разделение журналистики на континентальную (европейскую, преимущественно Романо-геманскую) и островную (то есть англо-американскую).
Воспользуемся схемой американских исследователей.
Авторитарная система журналистики
Оформилась в XVI—XVII века, широко практикуется во многих странах в настоящее время;
возникла из философии абсолютной власти монарха, или его правительства,;
главная цель – поддерживать и проводить политику правительства, находящегося у власти, и служить государству;
печать имеют право использовать те, кто получил патент, лицензию или другое подобное разрешение;
печать контролируется посредством правительственных патентов, лицензий, а также цензуры;
в печати запрещена критика политического управления и лиц, находящихся у власти;
печать находится в руках частных лиц и/или государства;
данная концепция журналистики отличается от других тем, что рассматривает печать как инструмент осуществления правительственной политики.
Являясь старейшей, авторитарная журналистика включает в себя такие типы систем, как феодально-монархическая и религиозно-клерикальная.
Феодально-монархическая печать стала складываться сразу после возникновения первых газет. Логика ее построения исходила из того, что монарх как помазанник божий является верховным пастырем своего народа и все его действия направлены на благо этого народа. Поэтому любая критика в адрес правительства считалась противоправной. Патенты и лицензии на издание выдавались лояльным к правительству лицам, им предоставлялись субсидии, льготы. Над программами изданиями осуществлялся контроль и существовала система наказаний для прессы, в виде прекращения изданий, их приостановки, запрета розничной продажи, публикаций платных объявлений и рекламы), наконец, судебные и административные меры пресечения.
Первые правительственные официозы появились во Франции. В 1611 г. некто Жан Ришар получил королевский патент и начал выпускать политический и литературный ежегодник «Французский Меркурий». Кардинал Ришелье, став первым министром Франции, поставил во главе издания «своего» редактора – падре Жозефа, которого современники называли «серым преосвященством». Поскольку годовая периодичность и малый тираж не отвечали политическим задачам первого министра, Ришелье инициировал создание еженедельника «La Gazette». Ее хозяином был ставленник кардинала Теофаст Ренодо. Газета была превосходно оснащена технически, кардинал заботился о расширении корреспондентской сети, сам нередко писал в нее. Ренодо получал копии с заключенных договоров и капитуляций, с посольских докладов и донесений – мечта любого главного редактора. Его внештатным сотрудником был не только кардинал, но и сам Людовик XIII. Первой в Европе правительственной газете была суждена долгая жизнь – под названием «La Gazette de France» она выходила вплоть до 1944 г.
В Англии при династии Тюдоров, то есть в XVI веке, королевские патенты на издательскую монополию выдавались исключительно благонадежным гражданам, поддерживающим действия правительства. А вот Стюарты с начала XVII века ввели жесткую цензуру. Карл I, например, за нарушение цензурных запретов наказывал виновных издателей розгами, заключал под стражу, даже казнил. Когда ему самому довелось подняться на эшафот, то в своей предсмертной речи он заявил толпе: «Ваши вольности и свободы заключены в наличии правительства, в законах, которые обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества. Участие в управлении вам не надлежит. Подданный и государь — это совершенно различные понятия». С тем он и положил голову на плаху. «Вот голова изменника», сказал палач, совершив казнь.
При Кромвеле репрессии против прессы были несколько смягчены. «Мое правительство было бы недостойно существовать, -- говорил лорд-протектор, -- если б оно не было в силах устоять под бумажной картечью».
Реставрация значительно осложнила положение английской прессы. Введенный Карлом II «Акт о печати» (1662 г.) запрещал обсуждение в прессе любые политические новости. На этом основании были закрыты все газеты, кроме двух официозных, издававшихся главным цензором Англии.
Авторитарная концепция наиболее ярко проявила себя в эпоху Наполеона. Французская революция в лице Законодательного собрания в 1791 году провозгласила свободу печати. В результате во Франции возникло около сотни газет и журналов. Став первым консулом, Бонапарт сразу прикрыл около 60 парижских изданий, запретив оставшимся обсуждать политические вопросы. Введя в моду балы и светские рауты, дабы «газеты имели о чем писать», Бонапарт заметил: «покуда они будут заниматься этим, они оставят политику в покое, а этого-то мне и надо. Пускай парижане веселятся и танцуют, только бы они не смели совать свой нос в планы правительства».
Став императором, Наполеон оставил в Париже лишь четыре газеты. Политические новости можно было перепечатывать только из официального «Monituer» («Наставник»). На этом основании многие газеты прекратили свое существование. Таким образом, Наполеон всю прессу империи подчинил своим интересам.
В России феодально-монархический тип печати просуществовал до 1905 г. В отличие от Западной Европы, где газеты и журналы возникали благодаря частной инициативе, в России печать долгое время насаждалась монаршей волей (петровские «Ведомости») или инициировалась ею в определенных рамках («Всякая всячина» Екатерины II).
Этот тип «моральных еженедельников» возник в Европе еще в конце XVII века. Естественно, что принцесса София Августа Ангальт-Цербстская (будущая российская императрица) в родительском доме в Германии воспитывалась на чтении именно этого типа журналов и перенесла их на российскую почву. Как и германские, наши «моральные еженедельники» также вскоре переросли в литературные издания.
Не имея политической прессы, кроме официальной и официозной, российская журналистика вплоть до 60-х годов XIХ века оставалась литературно ориентированной. Только в период реформ Александра II российская журналистика получила право обсуждать (в дозволенных пределах) вопросы внутренней и внешней политики государства.
Пределы «дозволенного» регулировались цензурными установлениями. Устав о цензуре и печати 1865 г. имел охранительные статьи по поводу царской власти, августейшей семьи и православной церкви, он предусматривал выдачу свидетельств на право издания газет и журналов лояльным лицам, ограничения программ этих изданий, тотальный контроль над их содержанием (предварительная и последующая цензура). На издания, в случае нарушений, накладывались тематические ограничения, им выносились предостережения, на них налагались штрафы, издания могли быть приостановлены и закрыты, к ним применялись судебные преследования и экономические санкции (запрет на розничную продажу и дачу платных объявлений).
Все это является характерным именно для феодально-монархической системы журналистики, хотя в рамках любой системы однородного единства нет. В ее недрах существовали, как мы знаем, различные направления: охранительно-консервативное, либерально-монархическое, либерально-республиканское, радикально-демократическое и проч.
Религиозно-клерикальный тип журналистики также возник в недрах феодального строя и выступал в качестве носителя и проповедника господствующего религиозного мировоззрения (христианство в различных формах, мусульманство, иудаизм и т.д.). В отличие от феодально-монархической журналистики, религиозно-клерикальная пресса не представляла собой единой системы, однако оказывала сильное влияние на национальные журналистики многих стран. Первые цензурные запреты для печати были введены именно церковью.
В Испании еще в 1502 г. был принят закон, согласно которому все печатные издания должны были проходить предварительную цензуру через государственные и церковные структуры. В 1559 г. в Риме появился первый «Индекс запрещенных книг», по которому преследованиям подвергались не только писатели, издатели и распространители запрещенных книг, но и те, кто их читал и хранил. Не случайно Джон Мильтон в «Ареопагитике» сравнивал папскую цензуру с «тайным чудовищем» Апокалипсиса.
В Англии в XVI—XVII века главным цензором Звездной палаты при тайном совете короля были архиепископы Лондонский и Кентерберийский, без санкции которых не мог выйти ни один печатный лист.
Цензурная инквизиция не останавливалась перед применением к газетам и журналам своей высшей меры – интердикта, то есть отлучения от церкви, причем не только руководителей и сотрудников изданий, но и всех «прикосновенных» к нему лиц – типографов, распространителей и читателей.
Свой тип клерикальных изданий Ватикан активно насаждал в других странах. Например, в Германии 1850-е годы выходило пять католических газет, через двадцать лет их стало 120, а в начале ХХ века только одних газет насчитывалось 330, не считая еженедельников, ежемесячников и других изданий. Ватикан и ныне остается абсолютистским государством (без парламента) с теократической монархией. Существует Радио Ватикана, телекомпания и информационное агентство. Под контролем понтифика находятся международные ассоциации католических журналистов.
Религиозно-клерикальная журналистика распространена в мусульманских странах. Там, где у руля стоят исламские фундаменталисты, запрету подвергаются все светские СМИ, противоречащие догматам шариата. Населению запрещается пользоваться домашними телевизорами, видеомагнитофонами, работать со съемочной техникой, сотовой связью, давать интервью журналистам. Нередко единственным распространителем и комментатором сведений о внешнем мире является мулла.
Но это, безусловно, крайность. В тех же странах мусульманского мира, где запреты не столь жесткие, СМИ, в первую очередь, озабочены исламофобией, распространяемой западными масс-медиа. Это действительно серьезнейшая проблема. Мы, европейцы убеждены, что наш взгляд на мир единственно верный, что все, кто думает иначе, просто еще не доросли до нормального цивилизованного уровня. Это позиция глухарей, это величайшее заблуждение. И проявляется она в вопиющей бестактности по отношению к глубокому религиозному сознанию, которое нам, европейцам, в большинстве случаев сегодня уже недоступно. В своей будущей практике предельно бережно относитесь к религиозным чувствам верующих, мусульман в первую очередь, поскольку сегодня чувства этих людей действительно часто оскорбляются, причем нередко мы сами этого не замечаем. Пользуйтесь любой возможностью, чтобы выказать самое искреннее уважение к их вере, их великим святыням.
Пресса православной церкви в России до 1917 г. имела официальный статус и строилась по подобию государственной. В Санкт-Петербурге выходили «Правительственный вестник» и «Церковный вестник» (орган святейшего синода), а в регионах губернские и епархиальные ведомости. Обе официальные подсистемы дополняли друг друга, пропагандируя идеи самодержавия, православия и народности.
Ныне в России религиозное самосознание возрождается, роль церкви повышается, появились многочисленные издания, причем самых разных конфессий.
У церковных издательств не блестяще сейчас идут дела. Бум на церковную литературу прошел. Любопытно, что такие книги, если истрепались или пришли в негодность, выбрасывать нельзя, но можно сжигать.
Авторитарная система журналистики исторически отнюдь не изжила себя, она продолжает существовать в странах с диктаторскими режимами правления, в теократических государствах. Основные принципы авторитаризма в некоторых случаях берутся на вооружение демократическими государствами. Самый яркий тому пример – фашизм.
Фашистский тип журналистики нашел теоретическую основу в диалектике Гегеля, в идее расового превосходства, а также в особом понимании функции прессы в государстве. Вот часто цитируемый отрывок из «Майн Кампф»: «Вся пропаганда должна быть доходчивой, и ее интеллектуальный уровень должен быть подстроен к уровню восприятия самого неинтеллектуального из тех, кому она адресована. Таким образом, высота умственного накала должна быть снижена пропорционально численности масс, которые она должна захватывать».
Германские фашисты пришли к власти легитимным путем и унаследовали достаточно развитую систему журналистики. Естественно, они постарались превратить прессу в инструмент государственной политики и пропаганды. И такой контроль был осуществлен над радиовещательными сетями, телеграфным агентством, официальными неофициальными изданиями. Однако 300-летние либеральные традиции частной германской прессы не позволили фашистскому режиму осуществить тотальный контроль над ней, хотя, как в любом авторитарном государстве, применялись испытанные методы «убеждения и принуждения».
Заместитель Геббельса – Хадамовски, говоря о либеральных газетах Германии того времени, подчеркивал: «Тип прессы (она зовет себя свободной, независимой, нейтральной, непартийной, надпартийной и объективной) должен или измениться или исчезнуть с германской сцены. Существует только один объект, достойный великих усилий прессы, а именно, нация». В пример для подражания Хадамовски ставил официальную нацистскую газету «Фолькише Беобахтер»: «В противоположность амбициям либеральных газет, которые думают, что мир вращается вокруг них, орган национал-социалистической пропаганды не пытается быть листком новостей и не старается быть объективным, свободным и независимым».
Таким образом, фашистский режим сознательно исключал понятие свободного и независимого общественного мнения. Когда речь шла о воспитании «политически активного человека», «сформированного по модели лидера (Гитлера) и отобранного по определенным принципам в расовом отношении», идеологи нацизма формировали общественное мнение, используя все доступные средства.
Фашистская тоталитарная система журналистики схожа с авторитарными историческими моделями с некоторыми поправками в сторону идеологической пропаганды, воспитания «нового человека арийской расы» и попыток использования прессы как инструмента для достижения целей национал-социализма. В этих чертах фашистская журналистика имеет некоторые формальные сходства с советской социалистической системой массовой коммуникации, хотя цели этих систем и пути их достижения имеют коренные отличия.
Либертарианская система журналистики
Переходим к рассмотрению либертарианской прессы и прессы социальной ответственности. В этом случае говорить будем главным образом о США.
Обе эти модели журналистики близки, понять их можно, только сравнивая друг с другом, при том значение обеих переоценить невозможно. При всех своих недостатках и противоречиях, они представляют собой итог более чем трехсотлетнего практического применения принципа свободы слова. Наряду с вопросами, касающимися свободы печати, характеристики обеих моделей будут обязательными темами и для семинарских занятий 21 октября, и при подготовке вами рефератов, защита которых намечена на 28 октября. Тема важна, потому что объясняет логику и принципы работы ваших зарубежных коллег, а также дает возможность оценивать деятельность российских СМИ, понимать присущие нам особенности и специфику.
Либертарианская, значит основанная на свободе воли.
Оформилась и принята в Англии (после 1688 г.) и в США; влиятельна и в других странах;
Теория развивалась из трудов Джона Мильтона, Джона Локка, Джона Милля и из философии рационализма и естественных прав человека;
Основные цели печати – информировать, развлекать, продавать, но главным образом помогать «открывать правду» и контролировать (check in) действия правительства;
Печать имеет право использовать любой гражданин, обладающий для этого экономическими возможностями и средствами;
Печать контролируется самопроизвольным процессом установления правды на «свободном рынке идей» («процесс возвращения к истине»), а также судами;
Запрещены клевета, непристойности, измена в военное время;
Печать принадлежит главным образом частным лицам;
Основное отличие от других концепций в том, что печать является инструментом контроля над правительством (checking on government) и удовлетворения других нужд общества.
Являясь продолжением либеральных философских принципов, либеральная доктрина заложила основы всей социально-политической структуры в принявших ее государствах.
Как мы уже выяснили, все философские концепции, обосновывающие либертарианскую доктрину – доктрину свободной воли, сводятся к тому, что человек есть разумное существо, рожденное свободным. Счастье и благосостояние личности являются целью общества. При этом человек сам способен организовывать мир вокруг себя, принимать решения, отвечающие его интересам. Вектор сложения различных интересов продвигает цивилизацию по пути прогресса. Таким образом, реализация интересов индивида является конечной целью и человека, и общества, и государства. Государство при этом существует как механизм обеспечения индивида средой, в которой он может реализовать свои возможности.
Однако даже ортодоксальные либералы понимали, что абсолютная свобода печати и самовыражения в печати чревата перегибами (ложь, клевета, оскорбления и т.д.), наносящими ущерб личности. Естественно, вставал вопрос об ограничении этой свободы, однако границы этих ограничений, их методы и степень участия государства в них до сих пор остаются для либертарианцев камнем преткновения.
Главная цель СМИ в разрешении политических и социальных проблем путем предоставления всех фактов и мнений как основы для нахождения их решения. Для этого пресса должна быть свободна от контроля и давления правительства. Более того, правительству нельзя предоставлять преимущественного доступа к общественности, то есть учреждать за счет налогоплательщиков правительственные СМИ. В обязанности прессы входит контроль за тем, чтобы правительство не переступало отведенных ему границ.
Третий президент США Томас Джефферсон, которого я уже цитировал, говорил, что человеком могут править разум и истина, «открыть двери правде и укрепить привычку проверять все разумом, значит создать самые эффективные оковы, в которые мы можем заковать руки наших преемников, чтобы не позволить им надеть оковы на народ с его собственного согласия».
Пресса, по мнению Джефферсона, должна обеспечить такой контроль над правительством, который ни один другой институт обеспечить не может. Пресса – это сторожевой пес демократии.
Здесь, думаю, мне необходимо дать вам справку о том, что такое Первая поправка к Конституции США, которая очень часто упоминается в связи с работой американской прессы.
Конституция США была принята в 1787 году. Тогда большинство делегатов Конституционного Конвента посчитали очевидным наличие у человека определенных прав и выступили за то, чтобы не включать упоминание об этом в Конституцию. Однако Виргиния и целый ряд других штатов все же сочли необходимым защитить права личности в Основном законе и предложили записать их в приложении к Конституции, которое получило название «Билля о правах».
«Билль о правах» включает в себя первые десять поправок к Конституции США, первая из которых гласит, что люди имеют право говорить и писать то, что они хотят, а также исповедовать любую религию, объединяться в союзы, подавать жалобы в правительство.
Вторая поправка узаконила право народа на хранение и ношение оружия.
В дальнейшем принимались другие важнейшие поправки, существовавшие уже отдельно от Билля. Например, тринадцатая поправка запретила рабство. Поправка 18 запрещала спиртные напитки, но в 1933 году она была заменена поправкой 21. Поправка 19 дала право голоса женщинам и так далее.
Первая поправка является тем многократно испытанным на прочность щитом, под прикрытием которого работает американская журналистика. Из наиболее известных судебных процессов последнего времени, в которых Верховный суд США в очередной раз рассматривал право печати выполнять свою миссию, какой бы одиозной эта миссия не казалась власть предержащим, можно назвать громкое дело "Нью-Йорк таймс" против США в 1971 году. Тогда газета начала публикацию строго засекреченных материалов Пентагона, касающихся войны во Вьетнаме. По требованию министра юстиции печатание было прекращено, поскольку, по мнению чиновников, это могло нанести "непоправимый ущерб интересам обороноспособности США", дело передали в суд. Круговорот слушаний и апелляций занял – вот это интересно! – две недели, а не два года, как у нас, после чего Верховный суд США постановил, что любое ограничение в данном случае "несет сильную презумпцию против конституционности". Газета немедленно возобновила скандальные публикации, за что в конце концов удостоилась премии Пулитцера.
Но продолжим об особенностях либертарианской прессы. К основным функциям СМИ в этой системе журналистики относятся информационная и развлекательная. Функция продажи и рекламы возникла в связи с необходимостью обеспечить себе экономическую основу с тем, чтобы пресса была независимой в экономическом отношении. Государственная поддержка СМИ отвергалась теоретиками либерализма, поскольку она связана с контролем над прессой.
Однако либертарианцы понимают, что и в демократическом обществе государство так или иначе принимает участие в коммуникационном процессе. Обычно в руках государства находится почтовая служба и другие средства связи, которые можно использовать для ограничения распространения СМИ. Ограничительными инструментами по отношению к прессе могут быть также контроль над импортом-экспортом и система налогов.
В большинстве демократических стран основными средствами контроля СМИ является судебная система. Именно суды определяют те границы, до которых может доходить государство в контроле за СМИ. Основной же функцией государств считается поддержание стабильной структуры, внутри которой существует пресса, то есть поддержание свободной конкуренции на рынке информации, мнений и развлечений.
Как уже отмечалось, в либертарианской доктрине существуют противоречия:
свобода мнений может привести к нарушению прав личности и требует определенных ограничений;
между тем как любые ограничения несовместимы с либертарианской концепцией свободы личности в самовыражении.
И хотя принципиально этот вопрос не разрешен, на практике существуют следующие ограничения:
1. Защита репутации личности. Не допускать, чтобы СМИ наносили ущерб членам общества посредством диффамации, то есть распространением порочащих сведений. Эта задача обеспечивается судом. Наиболее проблемными являются личности, занимающие видные должности. Практика такова, что руководитель должен быть защищен как личность, но как должностное лицо открыт для публичной критики;
2. Запрет на распространение непристойных и неприличных материалов относится к защите морали. При этом понятия «мораль», «непристойность» довольно аморфны. Законодателям пришлось биться над приемлемыми определениями несколько веков;
3. Право государства защищаться от распространения информации и мнений, порочащих или подрывающих доверие к нему. Спор об этом праве ведется свыше двух веков. В английском общем праве предусматривалось наказание за порицание правительства. При становлении своей государственности многие правительства американских штатов также приняли закон о клеветнических слухах в подрывных целях, а федеральное правительство в 1798 году приняло закон об иностранцах и призыве к мятежу, который давал правительству полномочия защищать себя от необоснованной критики. Однако вскоре эти законы были отменены, так как вступали в конфликт с демократическими принципами. Во время двух мировых войн вновь возникли яростные споры об ограничении мнений, способных нанести ущерб непосредственной задаче правительства – добиться победы в войне. Была признана необходимость определенного ограничения свободы слова и прессы при чрезвычайных обстоятельствах национального масштаба. Верховный суд США также одобрил законодательные предложения применять карательные санкции в случае дискуссий, призывающих к свержению демократической системы правления путем принуждения и насилия.
Среди провозглашенных либертарианцами принципов немаловажное место занимает право свободного доступа к информации, в том числе в правительственных структурах. СМИ настаивают на том, чтобы вся деятельность правительства была для них открыта. Однако проблема доступа к информации исполнительных органов власти, дипломатических и военно-технических ведомств, к документам под грифом «секретно», остается неразрешенной, каковой и останется, в чем нет сомнения.
Либертарианская теория прессы отражала мировоззрение эпохи Просвещения. В условиях промышленной и технологической революции на рубеже ХIХ—ХХ веков изменялись понятия государственности и условия деятельности самой прессы. В условиях, когда СМИ сосредоточены в руках группы медиамагнатов, причины недовольства были следующие:
Пресса пользуется своей огромной властью в собственных интересах. Люди, владеющие прессой, проводят свои собственные взгляды в вопросах политики и экономики в ущерб мнению оппонентов;
Пресса пресмыкается перед большим бизнесом и позволяет рекламодателям контролировать редакционную политику;
Пресса сопротивляется социальным переменам;
В освещении текущих событий пресса часто обращает внимание на поверхностное и сенсационное; развлекательным материалам недостает содержательности;
Пресса является угрозой общественным нравам;
Пресса без достаточных на то оснований вторгается в частную жизнь людей;
Пресса контролируется одной социально-экономической группой, «классом предпринимателей», новым людям трудно пробиться в эту сферу, следовательно, ставится под угрозу свободный и открытый рынок идей.
В ХХ веке в США все меньше становилось городов, где были бы конкурирующие между собой газеты, поскольку большая часть тиражей приходилась на долю пяти крупнейших издательств, им же поступала львиная доля доходов от рекламы. Еще пять компаний производили почти все фильмы, которые смотрели американцы.. Две или три сети обслуживали практически все радио- и телевещательные станции в стране. Причем эти станции становились по сути лишь каналами реализации, поскольку программы составлялись рекламодателями и их агентами. Самая острая критика была направлена в адрес маргинальных периодических изданий, которые имели дело с порнографией и комиксами, за то, что способствовали разложению нравов и толкали молодежь к преступлениям.
Такой мощный критический заряд, направленный против либертарианской системы журналистики, нес в себе угрозу введения государственного контроля над СМИ. В этих условиях и родилась идея саморегулирования, которая оформилась в так называемую теорию социальной ответственности прессы.
Журналистика социальной ответственности
Эта концепция возникла в США в середине ХХ века. Оформилась она в ходе работы Комиссии по свободе печати, в частности из трудов ее члена Уильяма Хокинга, профессора философии Гарвардского университета.
Основными целями СМК, согласно этой модели, как и в либерторианской, остаются информировать, развлекать и продавать, но главной задачей называется переводить конфликты в рамки дискуссии;
Использовать трибуну СМК может каждый, если у него есть что сказать;
Деятельность СМК контролируется мнением общества, действиями потребителей и профессиональной этикой журналистов;
Запрещается серьезное вмешательство в частную жизнь и жизненно важные общественные интересы;
СМК находятся в частных руках, если только правительство не вынуждено взять часть из них (или учредить новые) в свои руки в интересах общества;
СМК должны взять на себя обязательства по социальной ответственности, в противном случае их должны к этому принудить.
Какими изменениями в американском обществе вызвано появление этой концепции? Во-первых, общество на деле смогло убедиться, что в условиях монополизации промышленного капитала перестает работать модель демократического капитализма, когда эгоистические интересы каждого отдельного предпринимателя автоматически приводили к общему благу. Все настойчивее стали звучать требования к деловым кругам об осознании своей ответственности перед обществом, в качестве закона деловой жизни выдвинут императив «потребитель – прежде всего».
Что касается потребителя продукции средств массовой коммуникации, то изменения коснулись и его. С одной стороны, он значительно вырос количественно и стал куда требовательнее относиться к качеству информационно-развлекательного продукта. Но с другой стороны, способность потребителя продукции масс-медиа самостоятельно искать истину на свободном рынке идей, что являлось ядром либертарианской концепции СМИ, была, увы, подвергнута сомнению. В новых социальных условиях человек представляется пассивным и апатичным. Да, он способен прибегать к разуму, но не любит этого делать. Его цель не искать истину, а удовлетворять свои непосредственные потребности и желания. Поэтому он становится легкой добычей информационных манипуляций – пропагандистских, моральных, рекламных и т.д.
Все эти соображения были учтены Комиссии по свободе печати при выдвижении концепции социальной ответственности прессы. Что в результате изменилось?
Индивидуализм, то есть приоритет личности перед обществом, как философская основа либертарианства, был заменен коллективистской теорией приоритета общества перед личностью. Соответственно, либертарианский лозунг «свобода от всяких внешних ограничений» был заменен другим положением: «свобода для чего-то» (в данном случае для блага общества). При серьезной постановке дела, а американцы взялись за дело всерьез, достижение столь благих целей возможно, как вы понимаете, только при наличии определенных инструментов, а именно: хорошего финансирования, арсенала современных технических средств, законодательного обеспечения доступа к информации и т.д. Однако, понятно, что тут сразу возникает другая проблема, так как при получении таких инструментов появляется зависимость от тех, кто все эти инструменты дает. Иными словами признается, что пресса, хоть и по-прежнему свободна от всякого принуждения, однако не свободна от давления на нее. То есть здесь мы опять попадаем в замкнутый круг, опять является знакомый нам персонаж – «уроборос», этот вечно голодный мировой змей, который вцепляется в свой собственный хвост.
Комиссия по свободе слова учла то обстоятельство, что средства массовой информации в США, оказавшись в результате критики общественности под реальной угрозой установления государственного регулирования над прессой, стали спешно предпринимать шаги в сторону самоограничения и саморегулирования. Выражалось это в принятии профессиональных кодексов. Каких?
Самый ранний из профессиональных кодексов, который называется «Каноны журналистики», был принят Американским обществом редакторов газет еще в 1923 г. Кодекс призывал газеты работать с чувством ответственности к общественному благу, соблюдая искренность, честность, правдивость, порядочность, беспристрастность и уважение к частной жизни человека. То есть, казалось бы, все в этом документе есть и даже странным может показаться, что проблема возникла вновь. В том же духе были составлены в 1930 году – кодекс киноиндустрии, в 1937 году – кодекс радиовещателей, а в 1952 году – кодекс телевещания. Эти последние документы уже отражали изменившиеся условия работы прессы, однако не надо забывать, что радио и телевидение в США, как и в нашей стране, изначально регламентировались правительством. Еще в 1927 году Конгресс создал Федеральную комиссию радиовещания с целью распределения радиочастот и наблюдения за содержанием программ. А в 1934 г. по закону о связи была создана Федеральная комиссия связи – постоянная правительственная организация, выдающая лицензии на вещание и надзирающая за эфиром. Порядок здесь был такой: вещательные компании, приобретая лицензии, становились лишь попечителями эфира, тогда как государство выступало в качестве его владельца. Таким образом, и радио, и телевидение в США было выведено из либертарианской системы журналистики задолго до того, как были выдвинуты положения о социальной ответственности прессы, о которых мы сейчас говорим.
Что записано в профессиональных кодексах радио- и телевещателей США? Что необходимо соблюдать этические нормы, стимулировать развитие демократических форм правления через просвещение общества, поддерживать общественную нравственность, а также устанавливать определенные рамки для рекламы в общем объеме вещания и при этом поддерживать ее высокие стандарты.
Комиссия по свободе слова США пришла к выводу, что профессиональные кодексы, если их придерживаться, вполне могли бы превратить прессу в ответственного проводника новостей и организаторов дискуссий, однако поскольку нормы приняты только журналистами, а не владельцами газет, то кодекс никогда не будет проведен в жизнь.
Позицию издателей отразил Вильям Гамильтон из «Уолл-Стрит Джорнел»: «Газета является частным предприятием, которое абсолютно ничего не должно публике, а публика не предоставляет газете никаких особых прав. Газету, следовательно, не волнуют никакие общественные интересы. Она является собственностью владельца, который продает свой товар на свой собственный страх и риск». И точка.
А вот точку зрения журналистов, причем задолго до возникновения проблемы, выразил Джозеф Пулитцер, блистательный журналист, медиамагнат, родоначальник жанра «желтой прессы». Кто-то из вас уже спрашивал меня о том, что такое «желтая пресса». Сначала о Пулитцере.
Он выходец из Восточной Европы. Родился в 1847 г. в венгерском городке Мако в семье богатого еврея-зерноторговца и немки-католички. С юности Пулитцер мечтал о военной карьере, но по состоянию здоровья не был зачислен в австрийскую армию. Ему отказали также и во Французском иностранном легионе, и в английской армии. В Гамбурге парень нанялся на пароход, плывущий в Америку. Когда на горизонте показался материк, этот слабый здоровьем юноша тайком спрыгнул с борта судна и вплавь добрался до берега. Таким нетривиальным образом он попал в США. В Бостоне ему удалось-таки завербоваться в кавалерийский полк и немного повоевать — он застал окончание гражданской войны в США. После войны работал грузчиком, официантом, носильщиком. Пока однажды случайно в Сент-Луисе не увидел в парке двух господ, которые играли в шахматы. Джозеф подошел, посмотрел и посоветовал, как разрешить партию. Один из игроков оказался его бывшим командиром полка. Полковник Карл Шурц тоже был выходцем из Австрии. К тому времени он уже имел свою газету, немецкоязычную, куда он и устроил Пулитцера.
Сначала у нового репортера получалось не очень хорошо, его упрекали в том, что он плохо знает английский язык. Однако этот человек был чрезвычайно въедлив. Писал он в основном скандальные истории: о коррумпированных чиновниках, о знаменитостях, о громких уголовных процессах. Ни одно значительное событие в Америке не проходило без его участия. Скоро он стал совладельцем своей газеты. Потом начал скупать разоряющиеся издания и, как сейчас говорят, работать над преобразованием их бизнес-моделей, то есть делать газеты успешными. В 1883 году он покупает The New York World. Джозеф Пулитцер вместе с Уильямом Херстом, своим конкурентом, владельцем газеты «Нью-Йорк джорнел», создали прецедент, когда впервые в мировой истории пресса оказала влияние на исход серьезного внешнеполитического конфликта. Тогда шла война на Кубе. Эти нью-йоркские газеты заставили Конгресс США вмешаться в конфликт, показав тем самым, какое большое значение приобрели масс-медиа.
В 1885 году Пулитцер был избран в Палату представителей. Умер он в 1911 г. на борту собственной яхты. За несколько лет до этого он составил завещание, по которому оставлял $2 млн – сказочные по тем временам деньги – Колумбийскому университету Нью-Йорка. Три четверти этих средств пошли на создание Высшей школы журналистики, а на оставшуюся сумму была учреждена премия для американских журналистов, которую вручают с 1917 года. Сейчас список номинаций значительно расширен, их 25, в него входят многие области культуры. Пулитцеровской премии удостоены писатели Рэд Бредбери, Теннеси Уильямс, саксофонист Джон Колтрейт. Из наших соотечественников этой премии, насколько я знаю, удостоен только один человек, Виталий Коротич, главный редактор «Огонька» в годы горбачевских реформ. Газета «Нью-Йорк Таймс» не так давно получила эту премию за серию статей о прослушивании телефонных разговорах в рамках борьбы с терроризмом в США.
Вот несколько высказываний Джозефа Пулитцера:
«Никогда не печатай в газете того, чего не может понять твоя служанка».
«Честность для газеты то же самое, что добродетель для женщины», говорил также Пулитцер. Безупречный, казалось бы, посыл, но только эту сентенцию обронил человек, который, одержав безусловную победу над Херстом, когда его «Нью Йорк Уорлд», ведущий орган демократической партии США, добилась доминирования на медиарынке, вдруг перевел газету на диаметрально противоположные консервативные позиции, умудрившись сохранить при этом прежнюю партийную вывеску.
Теперь о самом термине «желтая пресса». Это разговорный термин, означающий коммерческие средства массовой информации, доступные по цене, что немаловажно, и специализирующиеся на создании так называемых «human-interest stories» – материалов, которые в большей степени ориентируются на освещение не достоверных событий, а на пробуждение в людях эмоций (сострадания, пафосных чувств, смеха, тревоги, любопытства). В соответствии с этим предметами публикаций становятся слухи, сплетни, сенсации (зачастую мнимые), скандалы, а также секс.
Важно понимать, что учредители таких изданий не ставят перед собой никаких иных задач, кроме рыночных, то есть здесь целью является только извлечение из газет или журналов прибыли. Информация в подобных изданиях выступает не в качестве духовно-практического знания, а в качестве развлекательного товара.
Развитие «желтой прессы» предопределено гедонизмом современной цивилизации, то есть массовым стремлением людей к получению удовольствий. Жёлтые СМИ являются поставщиками так называемого «инфотейнмента», то есть «приятной информации» или информационного удовольствия (составной частью этого термина является политейнмент, чем сегодня нередко грешит также и российская печать). Отсюда многочисленные отступления от канонов истинности, серьёзности, ответственности – не только в наших, разумеется, но и в мировых массмедиа.
Столь часто употребляемому выражению «желтая пресса», как, собственно, и самому явлению сто с лишним лет. А началось все с того, что в 1896 году уже знакомая нам газета «Нью-Йорк уорлд», которую возглавлял Джозеф Пулитцер, опубликовала комикс художника-графика Ричарда Фелтона Ауткота. Сами комиксы появились в США за четыре года до того, их ввел в обиход Уильям Херст, которого я также упоминал выше, владелец «Нью-Йорк джорнел», причем они стали одним из любимых видов оружия херстовой прессы.
«Йеллоу кид», «желтый малыш» изображал нагловатого паренька из нью-йоркских трущоб, одетого в мешковину, которую Ауткот придумал раскрасить в желтый цвет. Надо сказать, что в США уже в1894 году, в типографии «World» установили первую машину, печатавшую в четыре краски, причем получаемые оттиски отнюдь не походили на яичницу с помидорами. Вам сегодня не понять черную зависть советского журналиста, меня то бишь, который до девяностых годов прошлого века даже двухкрасочную газетную печать видел в родной стране лишь по большим революционным праздникам.
Своим желтым цветом Малыш был обязан китайско-японской войне 1895 года, показавшей Западу волну ура-патриотической истерии в японском обществе (yellow peril, «желтая угроза»), которую он и пародировал — жёлтые малыши имели азиатские черты. Цветовое пятно оказалось невероятно завлекательным: тиражи газеты взлетели до миллиона экземпляров. Позавидовав успеху конкурента, Херст самым коварным образом переманил автора комиксов вместе с его желтым парнем в свое издание, пообещав рисовальщику огромные гонорары. Уязвленный Пулитцер вынужден был найти Ауткоту замену, и другой художник начал штамповать истории про бедняка для «Нью-Йорк уорлд». Между двумя газетами завязался спор, каждый из издателей пытался отстоять право первенства на сорванца в желтом и на публикацию комиксов вообще. Истории с «Йеллоу киддом» при этом печатали оба издания. Вот тогда-то один из сторонних наблюдателей, журналист Эрвин Уордмэн из «Нью-Йорк пресс», окрестил в своей статье конкурирующие газеты «желтой прессой».
Согласно другой не менее распространенной, но куда более прозаичной версии в «желтизне» прессы виновата всего лишь низкосортная, быстро желтеющая бумага, на которой печатались дешевые газеты. Думаю, что обе версии совершенно равноценны и каждая дополняет другую.
Еще раз повторим, что характеризует «желтую» или «бульварную» прессу. Это стремление идти не за фактом, а за читательскими эмоциями, в результате чего факт становится вторичным, им пренебрегают, а проблематика искусственно сужается до определенного круга тем: сексуальных, мотивов смерти, освещения скандалов в частной жизни известных людей, преступлений.
Теперь возвращаемся к теме нашего разговора, к доктрине социальной ответственности прессы, возникшей в США в середине ХХ века. Что же на эту тему писал еще в 1904 году Джозеф Пулитцер, с деятельностью которого вы теперь знакомы, выступая в данном случае от лица журналистов? Он писал: «Только самые высокие идеалы, самое добросовестное стремление поступать справедливо, самое точное знание проблем, с которыми ей придется столкнуться, и искреннее чувство ответственности спасут журналистику от раболепства перед классом имущих, преследующих эгоистические цели и противодействующих общественному благоденствию». Ну что ж, лидеры демократической партии США были, полагаю, вполне удовлетворены этим высказыванием, а большего на тот момент издателю и не нужно было.
Еще в системе либертарианской прессы в профессиональной среде журналистов родилась теория объективного репортажа. Ее суть в отказе от всякой политической пристрастности, насколько это возможно. Пресса из средства выражения мнений должна стать средством сообщения новостей. Прошу на это обратить внимание. Это поможет вам лучше понимать работу своих зарубежных коллег. Американские и английские репортеры считают, что в их работе отстраненный взгляд на события является профессиональным требованием. Новости следует подавать в чистом виде, свободном от всяких оценок. В американских газетах место для оценок всегда четко определено – оно на специально выделенной полосе редакционных комментариев.
Комиссия по свободе печати, о которой мы ведем речь, сформулировала следующие требования к прессе, которые затем легли в основу доктрины социальной ответственности журналистики:
Предоставлять «правдивый, исчерпывающий и вдумчивый отчет о событиях дня, данный в контексте, который делает их значимыми, то есть отделять факты от мнений, сообщать «всю правду» о факте (оценить для читателя достоверность разноречивых источников).
Служить «форумом для обмена замечаниями и мнениями», то есть стать трибуной общественной дискуссии, переводящей социальный конфликт из плана насилия в лан обсуждения». Это не значит, что СМИ должны дать слово всем желающим. Однако информационные монополии обязаны доносить до своей аудитории самые разнообразные мнения, в том числе противоположные тем, которых придерживаются они сами, не отказываясь при этом пропагандировать свои собственные взгляды.
Отражать мнения и интересы различных социальных, этнических, конфессиональных слоев путем создания «представительной картины тех групп, которые составляют общество».
Представлять и разъяснять задачи общества и его ценности.
Обеспечивать «полный доступ к сведениям, полученный за день». У общественности есть право доступа к информации, фундаментальное право быть информированной. А поскольку пресса является представителем общественности, она должна разрушать все барьеры на пути свободного потока новостей, способствовать открытости источников информации.
Для выполнения этих задач, по мнению Комиссии, необходимо объединить усилия самой прессы, общественности и правительства.
Что делать прессе? Давать больше материалов высокого качества, которые не сулят немедленной финансовой отдачи. Энергично критиковать друг друга. Работать над улучшением подготовки журналистских кадров. Радиоиндустрии забрать от рекламодателей контроль над составлением программ.
Что делать общественности? Оказать помощь в создании некоммерческих СМИ, например в колледжах, альтернативных медиаимпериям, находящихся в руках небольшой группы владельцев. Создать независимую организацию, которая бы оценивала бы работу прессы.
А что делать правительству? Оно может поощрять открытие новых СМИ, защищать граждан от злоупотреблений свободой слова. Наконец, оно может само войти в область обмена информацией, наряду с частными СМИ, но при этом ему не следует с ними конкурировать или стараться их устранить.
В рамках доктрины социальной ответственности сохраняется свобода выражения мнений. Но если в либертарианской модели эта свобода считается естественным правом человека – и все, точка, то новая концепция вводит понятие морального права за свои высказывания, причем с оттенком обязанности – перед обществом, перед истиной.
В рамках теории социальной ответственности появлялись предложения по созданию механизмов, которые тем или образом «фильтровали» бы свободный поток информации. Например, появилась концепция «журналистской элиты», в соответствии с которой все СМИ должны перейти от их владельцев под управление журналистов-профессионалов, которые будут использовать всю мощь масс-медиа исключительно во благо общества. «Бунт журналистов – необходимое условие для того, чтобы выжить!» – под таким заголовком появилась в 1969 году статья теоретика американской журналистики Б. Ракера. «Сейчас никто не может сомневаться в том, что владельцы СМИ … действуют в интересах богатых». «…Работающие журналисты должны осуществить полный и безоговорочный контроль над редакционной и информационной политикой СМИ». В качестве примера Ракер приводил французские газеты «Фигаро» и «Монд». Надо сказать, что действительно многие владельцы СМК стали сдавать их в руки журналистов, оговорив при этом главное условие своего невмешательства – прибыль. Таким образом, ответственность журналистов перед обществом повышается, хотя зависимость от крупного капитала (или владельцев, или рекламодателей) тем не менее, остается.
Социалистическая система журналистики
Четвертым видом, или четвертой теорией журналистики, в соответствии с классификацией авторов, американские ученые считают советскую коммунистическую печать. Смею полагать, что в данном случае это не только дань недавнему прошлому, когда советская пропагандистская машина противостояла западной идеологии и обязывала придавать себе повышенное значение. И дело даже не в том, что подобная система печати продолжает существовать в странах социалистической ориентации, среди которых не только скромные в геополитическом плане Северная Корея, Куба или Вьетнам, но и гигантский Китай. Дело еще в том, что в советской модели, при многих ее недостатках, есть и некоторые рациональные черты, которые на Западе стремятся сегодня перенять.
Итак, какой предстает коммунистическая печать в изложении буржуазных исследователей?
Эта модель журналистики оформилась в России и в СССР в начале ХХ века, с 19002 г. по 1930 г.;
Возникла она из марксистско-ленинской идеологии, из идеи «диктатуры пролетариата»;
Главная цель такой журналистики – служить пропагандистско-агитационно-организационным рупором партии, а в советское время – правящего режима;
СМИ могут открываться-закрываться только по решению ЦК партии;
Печать контролируется партийными органами и с помощью цензуры (лито);
В печати запрещена критика политического строя и пропаганда иных способов правления;
Печать находится в руках правящей партии, государства и общественных организаций, контролируемых партийными органами;
Такая журналистика сочетает в себе авторитарную концепцию с идеей социальной ответственности (партийной), СМИ рассматриваются как инструмент партии в проведении государственной политики.
Зародилась социалистическая журналистика в недрах самодержавно-буржуазной России как один из типов партийной печати, наряду со всеми другими партийными газетами – эсеровскими, анархистскими, черносотенными, кадетскими, октябристскими. После октябрьского переворота 1917 г. большевики, как вы знаете, закрыли все другие, так называемые «буржуазные» издания, а на освободившимся пространстве стали строить новый тип журналистики для «диктатуры пролетариата». Новая система создавалась на основе ленинского видения печати, отраженного в статьях «О характере наших газет», «Очередные задачи Советской власти» и многих других – Ильич многократно возвращался к этому вопросу, а также на основе постановлений Центрального комитета коммунистической партии.
В отличие от всех существовавших и существующих доныне систем журналистики социалистическая модель не допускает возможности существования частных СМИ. Вся материально-техническая база производства газет была обобществлена в первые же годы существования Советской власти.
Вторым важнейшим отличием советской прессы было то, что вся она выведена из коммерческого оборота, таким образом, редакциям не нужно думать о том, как свести концы с концами, о бумаге, типографии, рекламе, прибыли и т.д. Таким образом, была создана экономическая свобода для журналистов – недостижимый для нас сегодня идеал.
Третьим отличием было то, что эта модель создалась не в ходе некоей естественной эволюции в связи с реальными запросами рабоче-крестьянской аудитории, не в результате «беспрепятственного самостоятельного и одностороннего развития», как мечтал об этом Карл Маркс, а была построена сверху, партией, для осуществления максимального агитационно-пропагандистского влияния на все слои населения.
Далее – горизонтальные ряды СМИ: партийные, советские (Верховного Совета и др.), профсоюзные, комсомольские, пионерские, отраслевые, женские, научные, писательские издания и проч. Система заполняла практически все аудиторные ниши.
Телевидение и радио подчинялись ЦК партии. Была создана широкая корреспондентская сеть государственного информационного агентства ТАСС и по форме «общественного» АПН.
Подготовка кадров была поставлена на плановую основу: Московский, Ленинградский, Уральский, Казанский, Дальневосточный, Ростовский и Воронежский университеты готовили журналистов. Готовили качественно.
Интересно, что правовой, законодательной базы функционирования журналистики не существовало. Все принципиальные вопросы решались постановлениями ЦК КПСС.
Функции СМИ:
Пропаганда – ленинская триада: «газета это не только агитатор и пропагандист, но и величайший организатор»
Критика и самокритика
Организаторская функция: «Газета выступила, что сделано».
Пресса не подразделялась на массовую и качественную, бульварной прессы не было. При этом тиражи гораздо выше чем у любой из западных газет, даже «империи Руперта Мэрдока» («Таймс», «Харпер энд Коллинз» и др.). У центральных свыше 10 млн.
Исключительно эффективна культурно-просветительская функция советской печати.
Обеспечивается равный доступ к СМИ (рабселькоровское движение).
Социалистическая система практически без изъятья вписывается с «Государство» Платона.
Преимущества коммунистической печати:
Свобода журналистов от капитала;
Доступность для творчества и самовыражения миллионов;
Высокая социальная ответственность журналистов;
Эффективная культурно-просветительная функция.