Специальная терминология в источнике
Мне бы хотелось обратить внимание на употребление в тексте специальной терминологии, которая не каждому читателю может быть понятна. Использование в тексте источника специальной терминологии - главный формальный признак для отбора информации. Для обозначения статуса правителя в древнескандинавских памятниках обычно употребляется термин konungr ("конунг, король"). Он был применим для обозначения правителей разного ранга – центральных и областных, верховных и мелких. В пределах скандинавской ойкумены, описанной в источниках в основном исландского происхождения, этот общий термин является нейтральным и использовался безотносительно к конкретной национальной принадлежности персонажа: им обозначены, например, датский король Горм Старый и норвежский конунг Харальд Прекрасноволосый, шведский правитель Эрик Победоносный и русские князья Владимир и Ярослав. Что действительно было важно для авторов текстов, это благородное происхождение конунга, так же как обладание им какой-то собственностью. Равным образом применялся термин "королева" (drottning) для обозначения правящих женщин. Именно эти термины – konungr и drottning – чаще всего употреблены в восточноевропейском контексте. Так, русские князья Владимир и Ярослав последовательно титулованы как "конунги". Иные, помимо термина "конунг", обозначения правителей Руси довольно редки. Традиционно в древнескандинавских текстах правитель, подчиненный конунгу, именовался ярлом (jarl). В русском контексте наряду с термином jarl в текстах используется также слово höfðingi (хёвдинг) – "вождь, предводитель; военачальник; правитель". В последнем значении термин употребляется применительно ко всем представителям знати рангом ниже конунга и во множественном числе противопоставлен термину almúgi – "простые люди". В сагах термин наиболее часто употребляется в значении "военачальник". Нередко словосочетание höfðingi mikill встречается в характеристике героев, где его следует интерпретировать как "отважный воин".12
Заключение
Информация о Древней Руси в северных памятниках не является в них главной. Она привлекалась авторами в связи с необходимостью точнее описать происходившие с их героями события, имевшие место на Руси или связанные с Русью. Вследствие этого неизбежно должен быть поставлен вопрос о том, откуда черпались те сведения, которые включались в тексты. Ясно, что на более позднем этапе создания произведений авторы вновь создаваемых сочинений обладали огромным письменным фондом, основываясь на котором они могли заново описывать сходные эпизоды или просто копировать их. Труднее однозначно ответить на вопрос, каким материалом обладали авторы первых исторических трудов и саг, созданных в конце XII – первой половине XIII в. Существенным подспорьем для них являлись ставшие известными к тому времени в Исландии сочинения континентальных авторов, содержавшие пространный круг свидетельств по истории Восточной Европы и Древней Руси. Однако содержащиеся в них сведения не всегда имеют параллели в собственно исландских сочинениях, где множественные сюжеты, касающиеся Руси.
Остается признать, что для скандинавского в особенности на первом этапе создания литературной традиции, важнейшим источником поступления информации являлась устная традиция, сохранявшая определенный набор устойчивых сюжетов и связанных с ними персоналий. Русские князья упоминаются в северных источниках весьма избирательно: рассказывается лишь о тех из них, правление которых приходится на ранний период русской истории, характеризующийся тесными связями между Русью и Скандинавией. К этому краткому ряду относятся: Олег, Игорь, Владимир, Ярослав. Сюжеты, в которые введены эти персонажи, находят параллели в произведениях русского фольклора и летописных сказаниях, построенных на основе устных легенд (например, сказании о Вещем Олеге, былинах о Владимире), и западноевропейских эпических произведениях (немецкий эпос), что указывает на первичное их бытование в устной традиции.