27. Игра и исследовательское поведение в онтогенезе у высших животных.

В ходе игры животное приобретает информацию о качествах предметов и окружающей его среде.  Это позволяет конкретизировать, уточнять и дополнять видовой опыт применительно к условиям жизни особи.  Лоренц подчёркивал важность игры для выживания вида: в ходе игры животное относится к каждому предмету как к потенциально биологически значимому и так выискивает в разных условиях возможности для существования.  Особенно это относится к “любопытствующим существам”, как врановые и крысы, которые благодаря этому преуспели в урбанизированной среде.  Келер указывал на то, что игра – “практически непрестанный поиск проб и ошибок”, в результате чего животное научается важным для него вещам.  Не всякая ориентировочная деятельность является игрой.  Но манипулирование биологически “нейтральными” объектами вне их адекватного применения – это всегда игра, и это высшая форма исследовательской деятельности.   Игровое манипулирование стимулируется появлением новых объектов. 

В наименьшей степени исследовательский компонент представлен в играх, служащих только “физическими упражнениями”, в наибольшей степени – где имеет место активное воздействие на объект игры, т.е. в манипуляционных играх. Игру можно рассматривать как латентное научение, т.к. в процессе игры приобретается информация о качествах предметов и среды, что составляет личный “багаж” каждого животного, который оно впоследствии может использовать

28. Врожденное и приобретаемое поведение животных.

Декарт пытался приложить принцип машины ко всем животным. 

Уже во времена Дарвина учёным было ясно, что поведение взрослого животного формируется из врождённых и благоприобретённых элементов, но по поводу их соотношения и изменения в ходе онтогенеза спорят.  Шелковичный червь сооружает кокон без предварительной практики; водяная курочка входит в воду и не тонет.  При этом очевидно, что в течение жизни животные учатся. 

В 20-30е годы высказывались мысли, что животное учится абсолютно всему (Когхилл, Куо, Боровский), т.е. это взгляд, противоположный декартову. 

Крушинский выдвинул тезис об “унитарных реакциях”, под которыми он понимает акты поведения,  имеющего разные пути осуществления и при этом определённый шаблон конечного исполнения.  Соотношение условных и безусловных реакций в унитарной реакции не фиксировано, а сама она направлена на выполнение одиночного приспособительного действия.  В ходе онтогенеза унитарные реакции интегрируются в “многоактном поведении”, связанном с обеспечением основных биологических потребностей организма.  Эти формы поведения не являются простой суммой унитарных реакций, а обладают гибкой структурой,  что позволяет животному приспосабливаться в процессе своего развития к самым различным условиям жизни.

Любое поведение требует прижизненной доводки – облигатного научения.  “Смертельный укус” кошачьих: если котятам не приносят живого грызуна, укуса нет.  Такое научение возможно только в определённый, сензитивный период.  Любые орехи и семечки концентрируют внимание белок, но чтобы вскрывать орех с одного укуса, нужно этому научиться во время игрового периода.  Набор моторных элементов видотипичен, но их нужно довести до полной формы.  Для запускания видотипического поведения нужен ключевой стимул.  Для “смертельного укуса” это предварительная игра (с элементами агрессии) с матерью или братьями\сёстрами, а потом живой грызун.  Для отработки песни у птиц нужно услышать эту песню.  Зяблику нужно услышать взрослого зяблика или максимально похожую на зябликовскую песню.  Белоголовая овсянка напевает сама себе и так строит видовую песню.  Зеленушка поёт кусочки видовой песни, если не слышала взрослого.  Если видотипическое поведение сформировано, оно уже не забудется.