25. Представление о я, Оно и Сверх я как о личностных структурах.

Фрейд выделил три основные структуры личности: Оно (Id), Я (Ego) и Сверх-Я (Superego). Оно представляет собой источник всей побудительной энергии, которая необходима для жизненной активности человека. Эта энергия изначально присуща сексуальным и агрессивным влечениям, которые составляют существенную часть Оно. Основной принцип функционирования Оно — принцип удовольствия. Оно ищет наслаждения и избегает боли, стремится к немедленной и тотальной разрядке. Полная противоположность Оно — Сверх-Я, которое представляет систему ценностей, норм и правил поведения, принятых в обществе, а также идеалы и наказания, которых человек ожидает, если правила будут нарушены. Эго — это подструктура личности, ответственная за принятие решений. Эго, функционируя в соответствии с принципом реальности, стремится удовлетворить желания Оно, согласовав их с требованиями Сверх-Я. Оно, Я и Сверх-Я находятся в постоянной борьбе, сильные конфликты между этими структурами могут приводить к психическим и соматическим заболеваниям.

26. Представление о личности в работах неофрейдистов. Работы э.Эриксона, к.Хорни и э.Фромма.

НЕОФРЕЙДИЗМ – одно из направлений в психоанализе, представители которого подвергли пересмотру некоторые идеи З. Фрейда и сосредоточили свое внимание не на биологических, а на культурных и социологических детерминантах невротических заболеваний. Основоположниками неофрейдизма считаются такие психоаналитики, как К. Хор ни (1885–1952), Г.С. Салливан (1892–1949), Э. Фромм (1900–1980).

В противоположность психоаналитикам традиционной ориентации, соотносившим причины возникновения неврозов с переживаниями раннего детства, К. Хорни исходила из того, что неврозы порождаются не только отдельными переживаниями человека, но и теми культурными условиями, в которых он живет. Жизненные условия в каждой кульутре вызывают у человека некоторые страхи, порождаемые внешними опасностями (природа, враги), формами социальных отношений (враждебность, несправедливость, зависимость), культурными традициями (запреты, табу, обычаи). Эти страхи навязываются каждому индивиду. Однако, как считала К. Хорни, невротик не только разделяет общие всем людям в данной культуре страхи, но и испытывает также (вследствие условий своей индивидуальной жизни) страхи, качественно и количественно отличающиеся от страхов определенного культурного образца. Для отражения существующих в данной культуре страхов имеются соответствующие способы защиты, включая табу, ритуалы, обычаи. Подверженный страхам и прибегающий к защитам культуры нормальный человек страдает не сильнее, чем это неизбежно в данной культуре. Невротик же платит за свои защиты чрезмерную плату, заключающуюся в ослаблении его жизненной энергии, дееспособности, возможности получать удовольствие. Таким образом, невроз, в представлении К. Хорни, является «психическим расстройством, вызываемым страхами и защитами от них», а также попытками найти «компромиссные решения конфликта разнонаправленных тенденций». Это расстройство называется невротическим лишь в том случае, когда оно «отклоняется от общепринятого в данной культуре образца». В этом отношении невротика можно назвать, по словам К. Хорни, «пасынком нашей культуры». Следовательно, цель терапии – проработать последствия тревожности пациента в культуре с тем, чтобы путем изменения и улучшения его отношения к себе и другим людям он мог обходиться без своих невротических наклонностей, проявляющихся в невротической потребности в любви, отстранении, подчинении, стремлении к власти, престижу и обладанию или в невротическом движении к людям, от людей и против людей. Невротику необходимо помочь «восстановить себя, осознать свои настоящие чувства и желания, выработать свою собственную систему ценностей и построить свои отношения с другими людьми на основе своих чувств и убеждений».

Как и К. Хорни, Г.С. Салливан считал, что важную роль в человеческой жизни играют не только события, происходящие в физико-химической среде обитания, но и вопросы культурного плана – ценности, предрассудки, убеждения. Подобно К. Хорни, он уделял значительное внимание проблеме страха, тревожности человека, предопределяющих возникновение неврозов. При этом он высказывал убеждение, что для понимания невротических заболеваний и успешного их лечения необходимо изучение не только культурно обусловленных процессов, но и межличностных отношений, складывающихся в интерперсональных ситуациях, в которых действует аналитик, играющий роль активного наблюдателя. Г.С. Салливан уделял важное внимание исследованию «динамизмов», то есть относительно устойчивых паттернов трансформации энергии, характеризующих межличностные взаимоотношения, взаимодействие людей и персонификаций, определяющих человеческое существование. Значительное место среди изучаемых им динамизмов отводилось «динамизму самости» как результату переживания воспитательного процесса, одна часть которого включает элементы, носящие характер поощрения, а другая – элементы, составляющие в разной степени выраженную тревогу. Что касается психических расстройств, то они рассматривались Г.С. Салливаном в плане паттернов неадекватных и необоснованных действий в ходе межличностных взаимоотношений. Отсюда – конструктивная стратегия аналитика, предполагающая, по мнению Г.С. Салливана, во-первых, наметить область действия сил, блокирующих эффективное сотрудничество пациента с другими людьми, и, во-вторых, расширить сферу сознания пациента таким образом, чтобы «по возможности минимизировать эту блокаду».

В понимании Э. Фромма, поведение человека во многом определяется ценностными суждениями и поэтому при исследовании личности и ее невротических заболеваний нельзя недооценивать или игнорировать этические вопросы, являющиеся существенными и важными как в теоретическом, так и в терапевтическом отношении. Ошибка классического психоанализа заключалась в том, что З. Фрейд предпринял попытку утверждения психологии в качестве естественной науки, тем самым оторвав ее от проблем философии и этики. В классическом психоанализе не учитывался тот факт, что человека нельзя адекватно понять, если не рассматривать его в целостности и не признавать присущую ему потребность искать ответ на вопрос о смысле жизни и определять те нормы, в соответствии с которыми он должен жить. Фактически, подчеркивал Э. Фромм, невозможно понять невротические расстройства человека без понимания его ценностных и моральных конфликтов. Поэтому прогресс психологии и психоанализа лежит не на пути отрыва естественного (физического) от духовного, а в возвращении к «великой традиции гуманистической этики», рассматривавшей человека в целостности физического и духовного, а также предполагающей, что цель человека – не иметь что-то или кого-то в качестве объекта владения, потребления, а быть самим собой.

Исходя из подобного понимания, Э. Фромм сосредоточил свое внимание на рассмотрении этических и философских проблем человеческого существования. Он считал, что во многих случаях неврозы представляют собой «специфическое выражение морального конфликта» и что успех терапии зависит от осознания личностью «своей моральной проблемы и ее разрешения». Моральная проблема современного человека состоит в том, что он отчужден от мира, других людей и самого себя: «он невротичен, потому что отчужден». Человек стал вещью, а его отчуждение – болезнью личности, сердцевиной психопатологии. Но человек, замечал Э. Фромм, не вещь, и, следовательно, психоаналитик не должен подходить к его рассмотрению и лечению как к безличному объекту, машине, которая нуждается в починке. Поскольку психоаналитик живет и работает в обществе, способствующем отчуждению человека, то прежде всего ему необходимо преодолеть отчуждение от самого себя и от своего ближнего, то есть ему не следует воспринимать пациента как вещь, части которой сломаны и требуют замены. Чтобы психоанализ смог выполнить свое реальное предназначение, аналитик должен, по мнению Э. Фромма, «преодолеть свое собственное отчуждение и стать способным на сердечные связи со своим пациентом, благодаря чему он обнаружит путь для проявления спонтанного опыта пациента и, таким образом, найдет способ «понимания» его и себя». Психоаналитик должен стать с пациентом единым целым и в то же время сохранить чувство отстраненности и объективности. Если психоанализ будет развиваться в этом направлении, он предоставит человеку неисчерпаемые возможности для духовной трансформации. Отстаивая данную позиции, Э. Фромм как раз и выступил с идеей необходимости развития гуманистического психоанализа.

В целом для неофрейдизма характерны такие представления о человеке, его психических расстройствах и терапии, в соответствии с которыми лечение означает устранение препятствий, мешающих жить в полную силу и реализовывать внутренний творческий потенциал. С точки зрения неофрейдистов, конечная цель аналитической терапии состоит в том, чтобы помочь человеку восстановить свою спонтанность, найти ценности в самом себе, «дать ему мужество быть самим собой» и возможность «работать «в направлении своей самореализации» (К. Хорни), помочь ему стать продуктивным, «заинтересованным в мире и откликающимся на его запросы» (Э. Фромм).

Идеи неофрейдистов получили поддержку у части психоаналитиков и оказали влияние на распространение гуманистических умонастроений в некоторых странах, особенно в США. Вместе с тем неофрейдистская модификация классического психоанализа была подвергнута критике теми, кто усмотрел в ней стирание различий между теорией и практикой психоанализа. Так, в работе Г. Маркузе (1898–1979) «Эрос и цивилизация» (1956) обращалось внимание на то, что ревизия неофрейдистами ряда концепций З. Фрейда является односторонней: в отличие от них основоположник психоанализа не впадал в соблазн легковерного согласия с тем, что «главное направление организма – вперед»; уход от теории инстинктов привел к недооценке сферы материальных потребностей в пользу духовных, а упование на этику стало уходом психоанализа от решения реальных проблем, связанных с бессознательными влечениями человека.