42) Уголовное право и процесс по «Салической правде».

Данный памятник права свидетельствует об упадке родовых обычаев, его статьи фиксируют неравенство в положении членов франкского общества VI в. Он предусматривает повышенную ответственность за покушение на жизнь, здоровье, достоинство короля, его приближенных, церковной знати. В Салической правде ярко отражено верховенство короля и его приближенных. Король является верховным судьей франков. Суд отправляется «по законам короля». Лица, стоящие под не?посредственным покровительством короля, занимают особое по?ложение в обществе. Это отражается и на величине вергельда, уплачиваемого за убийство: обычный вергельд за убийство сво?бодного крестьянина утраивается при убийстве знатного чело?века.

В научном понимании Салическая правда не является ни кодексом, ни сводом законов. В ней записаны нормы обычного права. В большей части она содержит предписание о сумме штра?фа за различные преступления: за грабеж, воровство, поломку изгороди, телесные повреждения и оскорбления, злостную клеве?ту, кражу чужой жены и т. д. Подробно указана ответственность тех, кто в драке откусит нос своему противнику, выколет глаз, оторвет ухо и т. д. За оторванный нос франка полагалось платить столько, сколько стоила жизнь лита.

Особый интерес представляют статьи о наказаниях за убийст?во. Основным видом наказания был штраф (вергельд), исчисляе?мый в солидах (в то время годовалый бык стоил один солид). Вергельд, уплачиваемый осужденным как выкуп за нанесен?ную потерпевшему обиду, распределялся так, что две трети его шли в пользу обиженного, одна треть — в пользу графа — судьи .

Убийство раба расценивалось в 35 солидов, но иногда учитывалось ремесло убитого. Штраф шел его хозяину как возмещение ущерба. Убийство раба из челяди наказывалось так же, как воровство быка (30 солидов). Штраф за убийство полу?свободного лита, римлянина составлял 100 солидов, свободного франка — 200, графа, королевского чиновника, слуги (сотрапезника), если он был даже римлянином — 300, чиновника короля — 600 солидов. Убийство священника-600, епископа-900 солидов. За убийство графа скопищем в походе, при исполнении служеб?ных обязанностей вергельд утраивался. Неравенство в штрафе свидетельствует о наличии классового общества.

Салическая правда не содержит статей о смертной казни. Однако в другом памятнике — Саксонской правде (начало IX в.) -со ссылкой на закон франков, смертная казнь предус?матривалась за участие в заговоре против короля, применялась к грабителям, убийцам и даже за кражу имущества на сумму свыше 3 солидов. За убийство женщины вергельд взыскивался в тройном размере — 600 солидов. Женщина занимала высокое положение. Ее жизнь, честь и достоинство усиленно охранялись, что косвенно подтверждает существование пережитков мат?риархата.

Обычай, предусматривавший разный вергельд в зависи?мости от общественной ценности лица, таил возможность даль?нейшей дифференциации по признаку его общественного поло?жения. Указанная возможность была широко использована государством.

Прежде всего короли стали добиваться повышенной защи?ты для себя и своих слуг — администрации, дружинников, всех «верных» вообще. Реализуя соответствующий интерес, Салическая правда устанавливает за их убийство тройной вергельд.

Всякий же, кто стоит ниже свободного франка — римлянин или полусвободный, — защищается значительно меньшим вергельдом. Убийство раба влечет за собой лишь возмещение его рыночной стоимости.

С особым рвением стремится законодатель оградить от посягательств частное хозяйство крестьянина. Судебные штрафы, назначенные за кражу вещей, разработаны так тщательно, что, кажется, не остается ничего, что ускользнуло бы от внимания.

Правда не знает, например, «кражи птиц». Они назначает особые штрафы за кражу ястреба, петуха, курицы, голубя, журавля и т. д. Если говорится о краже свиней, то не иначе как с различенном их возраста.

Движимое имущество сын и дочь наследовали в равной доле. Но земля переходила только к сыну.

Во всем этом не было намеренной дискриминации женщин. Хотели одного: сохранить земельную собственность в данном роде.

Когда же рода не стало, отпало и указанное ограничение;

Эдиктом короля Хильперика (561-584 гг.) устанавливалось, что при отсутствии у умершего сыновей наследует дочь, а если и ее нет — брат или сестра умершего, но не «соседи», как это было раньше.

Салический закон не был общим установлением германцев. Обычаи вестготов допускали женщин к наследованию наравне с мужчинами. У саксов наследство переходило к сыну, но если сы?на не было, дочери получали все.

Древние обычаи германцев допускали установление брака покупкой жены, а еще более древние не исключали похищения (умыкания). Через покупку муж приобретал власть над женой. После его смерти эта власть переходила к свекру, поскольку вы?купная плата давалась им.

Ко времени Салической правды эти обычаи уже отмирали. Место выкупной платы завяли вещи или деньги, которые муж приносил жене в качестве так называемого утреннего дара (в награду за невинность). Они оставались в семье. Жена должна была явиться в дом мужа, принося приданое. Разводы, вначале допус?каемые, были запрещены по мере усвоения христианства (капитулярием 744 г.).

Среди разного рода сделок особое место принадлежит займу. Долгового рабства Салическая правда уже не знает. Зато имущественная ответственность должника становится очень строгой. После просрочки платежа кредитор трижды являлся к должнику (со свидетелями), и каждый раз сумма долга возраста?ла на три солида. Конфискация имущества должника производи?лась графом.

У всех народов земли с незапамятных времен существо?вал (а кое-где существует и до сих пор) обычай кровной мести.

Объяснение ее не так просто, как может показаться, но не?сомненно одно: в до государственном обществе защита жизни, имущества и чести может осуществляться только членами того коллектива (рода или племени), к которому принадлежит или принадлежал пострадавший.

Несмотря на различия в формах осуществления и способах мести, свойственных разным народам, общим является убежде?ние в том, что без мести нет вечного покоя убитому. Традиции и соответствующее воспитание поставили кровную месть выше всех других человеческих чувств. Для нее не существует препятствий, и никакая опасность не может ее остановить.

Возникнув как средство самозащиты, кровная месть надол?го переживает эпоху и условия, сделавшие ее необходимой.

Ничто не доказывает так ярко, как кровная месть, что обы?чай, возникнув из определенных материальных условий, облада?ет такой степенью самостоятельности, такой способностью отор?ваться от своей причины, что оказывается возможным передавать его в качестве священного завета многим будущим поколениям, живущим в других условиях.

Подобно тому, как всякий, кто принадлежал к одному роду, мог сделаться мстителем, так всякий, кто принадлежал к другому роду, мог сделаться жертвой мщения.

Составленная пятью столетиями раньше, Салическая прав?да, конечно, содержит указания на кровную месть. Если преступ?ник настолько беден и настолько «безроден», что не может со?брать денег для своего выкупа, «он должен уплатить своей жизнью».

Тем не менее Салическая правда скорее запрещает, чем поощряют месть. Она во всех случаях запретна, когда нет умысла, а значит, и вражды. С этого, по-видимому, на?чинается ограничение кровной мести вообще. Где нет вражды, там достаточно возмещения ущерба.

Новая эпоха в системе наказаний открывается с накоплени?ем богатств внутри рода, а затем и семьи. На смену кровной мес?ти приходит штраф.

Переход к штрафу взамен мести происходил непросто. Первые акты подобного рода встречались нескрываемым презре?нием. Принимать деньги за кровь ближнего, в особенности отца или брата, считалось несмываемым позором.

Соглашение о штрафе прикрывалось разнообраэными формами примирения сторон. Центральным пунктом его становятся унизительные формы «покоры», обязательные для виновного. Германская форма покоры производила большое впечатление. Могила убитого оставалась раскрытой. Рука его отрезалась и хранилась в семье. Виновный трижды просил прощения. Только после этого ему отдавали руку. На нем лежала обязанность бросить ее в могилу и закопать тело.

В самое раннее время размер штрафа должен был в каж?дом отдельном случае устанавливаться соглашением сторон. Многие народы сохраняли этот порядок, не зная никакого другого.

Исключение из этого правила делалось только ради таких преступлений, кото?рые существенным образом затрагивали общий интерес (измена, бегство с поля боя и т. д.). Виновные в этих преступлениях наказывались по инициативе властей. Изменников, по обыкновению, вешали на дереве, трусов топили в болоте и забра?сывали хворостом.

Оберегая возникающее частное хозяйство, Салическая правда устанавливает ответственность за потраву, вызванную нерадением пастуха и хозяина или бывшую результатом вражды и произвола: кто разберет чужую ограду и пустит скот на поле, если будет уличен (со свидетелями), уплатит постра?давшему убыток и сверх того 30 солидов штрафа (что соста?вляет по приблизительному расчету цену 15 быков). Вместе с тем пострадавшему запрещается самовольное уничтожение или калечение захваченного им чужого скота, сокрытие захва?та и пр. (гл. IX).

По общему правилу, воровство влекло за собой уплату штрафа, величина которого зависела от различных об?стоятельств. Кто украдет годовалого поросенка, платит его стоимость и сверх того 3 солида ; если угонит все стадо, уплатит (помимо стоимости и возмещения убытков) 62,5 соли?да; если же «там были еще свиньи и остались неукраденны?ми» — 35 солидов . Кража в доме карается строже, чем кража вне дома; кража со взломом считается более опас?ной, чем кража простая. Кража, совершенная рабом , влечет за собой (помимо возмещения убытков и возвращения похищенного имущества) тяжелое телесное наказание(120 уда?ров плетью, кастрирование).

Салическая правда выделяет в особый состав подстрека?тельство, подкуп другого лица для совершения кражи и назначает за это повышенный штраф, а также организацию преступного скопища для совершения убийства, усиливая наказание инициатора.