Раздел II. Современная структура знания о языке

Глава 2. Принципы описания и классификации языков мира

77

ареально, показывает, что между этими языками существуют опреде­ленные различия в предложно-падежной системе, причем зачастую трудно сказать, существенны или нет эти различия для построения типологии языков (исконно беспадежная система в испанском; сле­ды двухпадежной системы во французском; двухпадежная система со следами трех- и четырехчленной в румынском и молдавском; особое предложное или предложно-падежное оформление одушевленности в испанском, румынском и молдавском и т.д.). В области фонетики и фонологии известно, что славянские языки можно разбить на две группы — консонантические языки (с преобладанием согласных) и во­калические языки (с преобладанием гласных).

Семиотика и анализ языка как уровневой системы. Семиотический принцип требует рассматривать язык как многоярусное и многоуров­невое устройство — иерархическую систему. Под ярусом языка (в этом смысле принят также термин «уровень» в первом значении) понима­ется аспект языка, имеющий соответствующую одноименную едини­цу — фонемный ярус, или уровень, с основной единицей — фонемой; морфемный ярус, или уровень, с основной единицей — морфемой и т.д. Под уровнем в собственном смысле (второе значение термина «уровень») понимается ступень обобщения и абстракции — уровень наблюдения, типов, конструктов.

Так, было показано, что фонологические системы всех языков мира имеют некоторую простую и универсальную иерархию фоноло­гических признаков, например противопоставление губного [п] и зубного [т] доминирует над всеми другими возможными противопо­ставлениями — [п] и [б], [п] и [пх], [п] и [п'] и т.д. Эта иерархия соот­ветствует процессу освоения языка ребенком — например, ребенок усваивает противопоставление [п] и [т] прежде всех других противо­поставлений; эта же иерархия в обратном порядке соответствует ут­рате фонологических противопоставлений при афазии, т.е. противо­поставления, лежащие в конце иерархии и приобретаемые ребенком последними, утрачиваются первыми, а основные, универсальные противопоставления типа [п] и [т] сохраняются дольше всего и утра­чиваются последними. Очевидно, таким образом, что общие типоло­гические и даже исторические закономерности языка можно в изве­стной мере наблюдать непосредственно в процессе развития речи у ребенка.

Семиотика и описание плана содержания языка. На основе се­миотического принципа возможно описание плана содержания язы­ка. Примером может служить следующая линия метаморфизма: гла­гол состояния > перфект > неопределенное прошедшее >

повествовательное время. Эта схема универсальна: всюду, где есть глаголы состояния, они имеют тенденцию развиваться в перфект, последний — в неопределенное прошедшее и т.д. Обратного процес­са — превращения повествовательного времени в неопределенное прошедшее, последнего в перфект, перфекта в лексическую группу глаголов — не наблюдается. Еще одна отличительная черта сигни­фикативного метаморфизма состоит в том, что его семантическое содержание никогда, по-видимому, не бывает универсальным: груп­па глаголов состояния есть во многих языках, но в каждом языке она включает в себя различные лексические единицы, даже когда речь идет о близкородственных языках, хотя некоторое количество этих единиц может быть сходным.

Рассмотрим подробнее один пример. В прагерманском языке су­ществовала компактная группа так называемых перфектно-презент-ных (или претеритопрезентных) глаголов, сохранившаяся в готском и древнеанглийском: wait (я знаю), капп (я знаком), ain (я владею), daug (полезно), skal (я должен) и др. Презенс этих глаголов представляет собой преобразование индоевропейского перфекта (только в этом смысле, т.е. при посредстве презенса, можно говорить о том, что пер­фект, в нарушение универсальной схемы, преобразуется в группу лек­сических единиц — глаголов или наречий); к презенсу был подстроен, уже на германской почве, новый претерит. Сохранение этой группы в таком виде говорит о том, что она образовывала в германском типич­ный класс глаголов состояния. Среди них имеются по крайней мере два, которые находят прямое соответствие в балтийских языках. Но что представляют собой эти балтийские соответствия? Готское daug (полезно) отвечает литовскому daug (много) — наречию, которое вообще не относится к глаголу; готское skal (я должен) соответствует литовскому skel(i) — глаголу с тем же значением. Но последний отно­сится в литовском к классу глаголов состояния на -eti (с индоевропей­ским суффиксом -е-): skeleti (быть должным), guleti (лежать), sideti (сидеть) и т.д. (ср. в русском: сид-е-ть, бел-е-ть и т.д.) и совершенно отличен от специфического класса со значением состояния как результата каузирующего процесса. Этот класс противопоставлен классу со значением каузирующего процесса, причем именно это противопоставление (а не класс на -eti) составляет суть литовской гла­гольной категории состояния. Ср.: berti (сыпать) — birti (сыпаться), skelti (колоть) — skilti (колоться), traukti (тянуть) — trukti (тянуться, длиться) и т.д.

78