2.3 Общие черты социально-исторических изысканий.
Что можно сказать о Соловьеве как о философе в целом?
Во-первых ,необходимо отметить его необычайную склонность к понятийной философии как в ее истории, так и в ее систематическом построении. Его дарования в этой области не только равнялись многим выдающимся европейским философам, но по силе эти дарований и по убедительности логики он превзошел многих из них.
Во-вторых, понятийная философия у В. Соловьева всегда отличалась весьма острым историзмом, при котором ни одна теория не отбрасывалась без разбору, а, наоборот, всякое философское направление получало у него законное место, органически вход в общечеловеческий прогресс мысли и жизни.
В-третьих, понятийная философия имела для В. Соловьева настолько самостоятельное значение, что, в сущности говоря, не нуждалась даже в авторитете веры, что отнюдь не означало для В. Соловьева, что разум исключал веру и откровение. Это значило лишь освобождение его от всяких авторитетов и предоставление его полной свободе, что приводило его (разум) в конечном итоге к тому же самому мировоззрению, которого требовал авторитет веры. В идеале В. Соловьев мыслил себе такую понятийную систему разума, которая вполне параллельна вере и откровению, но создается собственными усилиями самого разума.
В-четвертых, вся теоретическая философия В. Соловьева обладает удивительной особенностью. Она во многом совпадает со различными философскими учениями, которыми изобилует человечество. Но при этом философское рассуждение в теоретических вопросах мысли развивается у В. Соловьева слишком искренне и убедительно, а также самостоятельно и тончайшим образом критически, так что нет никакой возможности говорить о каких-нибудь прямых заимствованиях у других мыслителей. Получается даже исторический парадокс: В. Соловьев весьма близок ко многим философам, но он мыслит настолько самостоятельно, что как будто бы этих философов не существовало или как будто бы он с ними не был знаком. Но острая критика В. Соловьевым многих зарубежных философов свидетельствует о том, что он не только не был с ними знаком, но и умел находить у них такие особенности, которые были для них уничтожающими. Но критика всегда подается у него в тонах вполне спокойного и даже созерцательного раздумья.
В-пятых, при большой любви к абстрактно-категориальным операциям, при такой, можно сказать влюбленности в чистую мысль В. Соловьев вовсе не превратился в абстрактного систематика на всю жизнь, а, наоборот, оставался им лишь в ранней молодости. Конечно, эти понятийные конструкции никогда не отбрасывались В. Соловьевым целиком и полностью. Но уже с самого начала 80-х годов его начинают волновать совсем другие вопросы, зачастую отнюдь не философские. Для самого В. Соловьева, даже еще не достигшего тридцатилетнего возраста, возникали совсем другие проблемы, которые в общем виде мы можем назвать социально-историческими.
Вообще говоря, «соловьевские» социально-исторические убеждения настолько оригинальны, что их нельзя подвести ни под какую, известную нам, социально-историческую систему. Некоторые исследователи утверждают, что В. Соловьев сначала был славянофилом, а потом стал западником. Однако схема эта никуда не годится. Уже в магистерской диссертации В. Соловьев считает нелепостью славянофильское призвание базироваться только на наивной вере и отрицать всякий разум. Но эта же диссертация подвергла уничтожающей критике все системы разума, бывшие на Западе, так что В. Соловьев считает и западных философов выразителями не подлинной и истинной философии, а только отвлеченных односторонностей, противоречащих истине в целом. Но опять-таки в работе "Три силы" он представляет Россию как страну, в которой доподлинно осуществляется истина, в противоположность бесчеловечному Востоку и безбожному Западу.
Для общей характеристики социально-исторических исканий В. Соловьева важно еще и то что он говорит о прогрессе. Учение об историческом прогрессе у В. Соловьева имеет двойной смысл. С одной стороны, это - необходимость перехода от одних исторических форм к другим, то есть необходимость конца решительно всех отдельно взятых исторических эпох.
Думается, не лишним было бы сделать следующее замечание относительно социально-исторических исканий В. Соловьева, которое сводится к тому, что у нигде и ни в чем нельзя найти никакой одной логически неподвижной понятийной системы или какой-нибудь схематической завершенности. Он не был ни славянофилом, ни западником, а только постоянным искателем истины, нисколько не стеснявшем себя логическими противоречиями. Он не был ни консерватором, ни либералом, ни реакционером, ни революционером. Да, в конце концов, можно сказать, что он не был ни идеалистом, ни материалистом. В нем не было никаких ограничений, все рассматривалось непредвзято. Везде это был «соловьевец», в котором уживались самые разнообразные антиномии, которые с обывательской точки зрения звучат как элементарные логические противоречия. Это же касается, в частности, и его религиозных взглядов, как теоретических, так и чисто личных.
Заключение.
Философия всеединства Владимира Соловьева очертила новые подходы к решению фундаментальных мировоззренческих вопросов. Надеюсь, мне удалось показать, что его философская система строится по исторической схеме, столь свойственной мысли XIX в., - как история развития мирового духа. Он хотел бы отказаться от того духа секуляризма ( т.е. отделения от религии), которым была проникнута европейская философия нового времени, и вслед за ранними славянофилами стремился к обретению цельного знания, предполагающего единство теории и жизненно-практического действия, т. е. хотел создать философию жизни, а не философию школы.
Однако в своем стремлении преодолеть секулярный дух философии нового времени Соловьев не хотел возвращения к «историческому христианству», т. е. к церковной традиции, богословию и преданию, как оно существовало в православной или в католической церквах. Его целью было «ввести вечное содержание христианства в новую соответствующую ему, т. е. разумную безусловно, форму», т. е. оправдать его с помощью теософии.
В подлинном смысле реальностью обладают, по Соловьеву, только духи и души, носители силы и воли; они-то и суть сущие; эмпирический же мир, данный в пространстве и времени, он вслед за Кантом и Шопенгауэром считает только явлением и характеризует его как бытие, в отличие от сущего. Исходя из кантовского различения явления и вещи в себе, Соловьев, как и Шопенгауэр, усматривает сущность вещи в себе (названной им «сущее») в воле.
Первое и верховное сущее - Бог - определяется им в духе неоплатонизма и каббалы как положительное ничто: «Это положительное ничто, или энсофкаббалистов, есть прямая противоположность Гегелеву отрицательному ничто - чистому бытию, происходящему через простое отвлечение или лишение всех положительных определений».
Итак, рассмотрев философию В. Соловьева, можем выделить, по крайней мере, три отличительных момента: 1) «всеединство» - исходная интуиция, руководящая и всеобъемлющая идея его философии; 2) концепция всеединства у В. Соловьёва, сравнительно с другими мыслителями, изложена более систематично и всесторонне, что и позволило С.Н. Булгакову назвать его систему «самым полнозвучным аккордом, какой только когда-либо раздавался в истории философии»; 3) системообразующим началом философии Вл. Соловьёва является «этика всеединства». Именно «оправдание добра» как рефлексия мироотношения, осуществляемая посредством жизнеощущения и миропонимания, составляет главную задачу и смысл системы В. Соловьёва.
Список использованной литературы.
1. Бердяев Н.А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Владимира Соловьева// Сборник первый о Владимире Соловьеве.
2.В.В. Сербиенко. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. М., 1994
3.В. Соловьев: личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и исследователей: антология. // СПб.: Изд-во Русс. христиан. гуманитар. Ин-та, 2000 г.
4. В.Соловьев. Соч. в 2-х томах
5. История философии. Запад-Россия-Восток. Часть 2, М., 1996, стр. 45-57, 134-147
6.Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. – М.: Молодая гвардия, 2000 г.
7.Философия науки / Под ред. С.А. Лебедева. - М.: Академический проект, Альма Матер, 2007 г.
1 Бердяев Н.А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Владимира Соловьева// Сборник первый о Владимире Соловьеве. М., 1911,с.105
2 .Бердяев Н.А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Владимира Соловьева.Сборник первый о Владимире Соловьеве. М., 1911, стр. 3-7, 85-89
3 История философии. Запад-Россия-Восток. Часть 2, М., 1996, стр. 45-57, 134-147
4 В.В. Сербиенко. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. М., 1994, стр. 5-10, 13-17, 111-119
5 “Логос”, М., 1991 № 2, стр.91-99
6 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 2, стр. 221
7 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 2, стр. 227
8 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т.1, стр. 261
9 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т.2, стр. 281
10 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 2, стр. 276
11 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 2, стр. 293
12 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 2, стр. 291
13 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 1, стр. 287
14 В.Соловьев. Соч. в 2-х томах, т. 1, стр. 447