СЁрен Кьеркегор

Сейчас мы ненадолго вернемся в XIX в., чтобы рассмотреть философию Сёрена Кьеркегора, которая, по общему мнению, явилась одним из источников современного экзистенциализма — одного из наиболее влиятельных философских направлений, включающего в себя несколько школ. (Всего таких источников три — философия жизни, главными действующими лицами которой для экзистенциалистов являлись Фридрих Ницше и Анри Бергсон, феноменология Гуссерля и философия Сёрена Кьеркегора).

Датский философ Сёрен Кьеркегор родился 5 мая 1813 г. и умер 11 ноября 1855 г. Всю жизнь он прожил в Копенгагене. Выступая на одной из конференций, посвященной памяти Кьеркегора, посол Дании заметил, что в Дании особо чтят трех ее сынов: Ганса Христиана Андерсена, Серена Кьеркегора и Нильса Бора. Таким образом Кьеркегор является для датчан национальной гордостью.

За свою недолгую жизнь Кьеркегор написал очень много произведений, его любовь к творчеству граничила с графоманией и читать его достаточно сложно. На русский язык переведены весьма немногие из его работ, издана книга под названием «Страх и трепет». Основная его работа называется «Либо — либо», это фундаментальное произведение насчитывает около 80 авторских листов, два тома по 400-500 страниц. На русском языке издавались пока только отдельные ее отрывки.

Основной пафос Кьеркегора был несколько отличен от тех идей, которые высказывались в его время (умер он задолго до того, как Ницше выступил с проповедью своей иррационалистической философии). Это было время господства позитивизма или гегельянства — та и другая философия были ориентированы на познание объективной истины. Именно против объективной истины, научной философии и вообще науки выступил Кьеркегор. Он, можно сказать, поднял бунт против истины, и в своей философии разработал концепцию экзистенциальной истины и экзистенциальной философии.

Человек, по утверждению Кьеркегора, отличается от животного прежде всего тем, что он личность (а не тем, что у него есть разум), тем, что он осознает себя неповторимой личностью. Животное же, напротив, если и может осознавать себя, то осознает себя только лишь как часть рода. Человек осознает себя выше рода, он всегда индивидуальность, личность. Реально всегда существует либо личность, либо общество, в этом и состоит основной пафос произведения Кьеркегора. Общество и личность не могут быть едины. Объединение людей это всегда обезличивание, человек теряет свое индивидуальное лицо в обществе, поэтому стать человеком означает стать единичным, именно в этом состоит реализация человека. Прочь от публики к единичному! — восклицает Кьеркегор в одном из своих произведений.

Современное общество с его культурой лишает людей индивидуальности, превращая их, по выражению Кьеркегора, в дрессированных обезьян. Поэтому Кьеркегор был направлен против какого бы то ни было вообще социального взгляда, антисоциальный аспект явно выражен во всей его философии. И прежде всего возражал Кьеркегор против демократии, которая уравнивает всех людей. Из всех тираний, по мнению Кьеркегора, тирания равенства самая опасная, а больше всего ведет к тирании равенства коммунизм, именно с этим в первую очередь и пытался бороться Кьеркегор. Из этих положений Кьеркегора вырастают впоследствии идеи философов-экзистенциалистов об истинном и неистинном бытии человека: об истинном существовании человека в своей экзистенции и о неистинном существовании его современной обезличивающей культуре.

Но обезличивает человека не только общество, не только культура, не только демократия. Прежде всего обезличивают его философия и наука, стремящиеся познать объективную истину, стремящиеся объяснить всё. И прежде всего [Гуссерль? или Кьеркегор?] выступает против Гегеля, у которого культ объяснения всего достигает наиболее высшего развития. Именно против Гегеля направляет свою мысль Кьеркегор, ибо для него существует только единичное, только личность, а общество и общая истина для личности безразлична, и с точки зрения единичного невозможно объяснить все. Объективная истина Кьеркегора не интересует, ибо объективная истина также нивелирует личность. Личность исчезает, как только мы узнаем о человеке истину объективную, поэтому тирания объективной истины не менее, а может быть еще более опасна с точки зрения Кьеркегора, чем тирания равенства. Здесь взгляды Кьеркегора уместно сопоставить с взглядами известного русского философа, которого часто называют русским Кьеркегором, а именно Льва Шестова, который сказал, что истина не выносит общего владения, истина всегда индивидуальна, истина всегда существует для личности. Как только она становится общей, она убивает личность, а убивая личность, она убивает и человека. Человек превращается в дрессированную обезьяну, превращается в часть рода. У Льва Шестова есть замечательная книга, которая так и называется «Киркегард (т. е. Кьеркегор; до революции были другие правила транскрипции, и при переводе фамилии зачастую просто брали кальку написания) и экзистенциальная философия» и которую я вам рекомендую для самостоятельного чтения. Шестов, также как и Кьеркегор, философ религиозный, и метод философствования, характерный для них обоих — метод парадоксов, метод, пробуждающий человеческий разум — представлен в этой работе как нельзя более удачно. Это работа достаточно спорная, но в этом смысле она как раз и интересна с точки зрения философии.

Экзистенциальная истина, в том смысле как понимает ее Кьеркегор, это не та истина, как она понимается Гегелем или в научном познании. Истина объективная может быть познана, а экзистенциальная истина должна быть пережита, ее не познают, ее переживают. А для этого нужно существовать — т. е. жить экзистенциально, жить как личность, как индивидуальность. Что такое существование человека по Кьеркегору? Это всегда существование человека как личности, которая противопоставляется всему остальному. Испытывать себя как личность значит испытывать себя как единственное, как единичное. Отсюда и все характеристики такого существования. Человек чувствует себя затерянным в этом мире, чувствует себя чужаком, посторонним (именно так назвал свой роман французский писатель Альбера Камю, один из представителей современного экзистенциализма). Отсюда основные характеристики человеческого существования: страх перед бытием, или ужас, или затерянность и т. п. Именно эти эмоции прежде всего показывают сущность человеческого существования, сущность экзистенции. Не познание истины, не практическая деятельность (это деятельность рода, она присуща и обезьянам), а именно ужас, страх вычленяет его из всего бытия, из всего сущего и показывает его как личность. В этих эмоциях и переживается истина, именно здесь прежде всего находится человек. Не познавать, но чувствовать: испытывать страх, ужас, испытывать страх перед смертью, страх перед бытием — именно в этом состоит переживание экзистенциальной истины. Поэтому к миру нужно относиться эмоционально, а не гносеологически.

Господство мышления это ошибка современной цивилизации, современной культуры, это вводит человека в заблуждение. Главная задача философа не в познании, а в совершенствовании своего я. Поэтому Кьеркегор подвергает разрушительной критике и принцип тождества бытия и мышления. Бытие и мышление не могут быть тождественны. Бытие всегда чуждо мышлению, между ними непреодолимая пропасть, мышление испытывает непреодолимый страх перед бытием, испытывает свою чуждость бытию — именно в этом, можно сказать, тайна человеческого существования. И тождество мышления и бытия, на котором строилась предыдущая философия, приводит в гнев Кьеркегора. Он называет этот принцип химерой и бесплодной тавтологией, которая уводит человека от собственно экзистенциальной истины. Да и зачем вообще нужно ставить вопрос о тождественности бытия и мышления? Вообще нужно ставить вопрос только о бытии или только о мышлении, если они тождественны. Зачем говорить о том, что мышление познает бытие, если они тождественны? Если мы говорим, что мышление познает бытие, значит, мы уже полагаем, что мышление и бытие отличаются друг от друга.

Бунт против объективной истины выражается у Кьеркегора и в протест вообще против систематического построения философии. Кьеркегор выступает против духа системы в философии, наиболее ярко выраженный у Гегеля, который пытался все существующее и не существующее в мире включить в свою систему. Система экзистенциального бытия, пишет Кьеркегор, также не возможна, как не возможен круглый квадрат. Бытие не соизмеримо ни с какой системой. Бытие всегда не завершено, оно всегда становится, оно открыто, оно полно тайн и загадок. Оно не может быть загнано в систему — в это жесткое прокрустово ложе. Возражает и Кьеркегор против гегелевской диалектики, особенно против принципа противоречия и единства противоположностей и против принцип перехода количества в качество. Противоположности, конечно же, существуют, но они не могут быть объединены.

Кьеркегор разрабатывает свою собственную диалектику, которую противопоставляет гегелевской диалектике, указывая, что противоположности действительно существуют, но не как части единого целого в некоем синтезе, а как противостоящие друг другу грани, которые выражаются в некоем парадоксе. Этот парадокс лучше всего выражается иронией. Принцип иронии — один из основных принципов философии Кьеркегора, суть которого сводится в отрицательном отношении к существующему. Во всем существующем, во всем бытии, познавая его, человек как бы отрешается от него, относится к нему иронично (принцип, который возводится к сократовскому). Ирония как отрицание по Кьеркегору есть не истина, а путь к ней. Познавая, человек должен всегда отстраняться и от истины, и от бытия, и как бы от самого себя, глядеть на все несколько иронично, как бы со стороны, противопоставляя, углубляя эту противоположность человека и бытия.

Из такой диалектики вырастает и тот принцип, что противоречия существуют объективно, и их не нужно решать, а наоборот, нужно углублять, доводить их до абсурда, до парадокса. Как только философ видит существование парадокса в философии, это может служить критерием того, что философ наткнулся на истину, на истину экзистенциальную, в отличие от истины объективной, которая стремится, наоборот, уйти от парадоксов, все пригладить и вставить в систему. Истина, которая переживается, экзистенциальная истина — это истина парадоксальная, и можно сказать, в этом ее критерий.

Кьеркегор разработал категории экзистенциальной философии на примере одного своего знаменитого положения, которое называется «Три стадии на жизненном пути». Это не три стадии Конта на жизненном пути всего человечества, это три стадии, которые может проделать на своем жизненном пути каждый человек, даже не вполне осознавая это. Эти три стадии необходимы для достижения экзистенциальной истины и экзистенциального бытия.

Первая стадия получила у Кьеркегора название эстетическая. Слово «эстетика» используется Кьеркегором в том же смысле, в каком его использовал Кант, а также античные мудрецы: от слова айстетис — ощущение. На эстетической стадии находятся люди, которые упиваются чувственными удовольствиями. Смысл жизни для этих людей в удовлетворении своих чувственных желаний. Образ Дон-Жуана, по мнению Кьеркегора, это тот образ, который лучше всего олицетворяет эстетического человека. Дон-Жуан — это демон удовольствия; можно сказать, что у него есть идея удовольствия, хотя рефлексии об удовольствии у него нет. Но существует и рефлектирующий Дон-Жуан — это Фауст, который предается чувственным удовольствиям, поскольку он познал все. Истина его уже не интересует, он познал истину, поэтому для него остается только лишь путь чувственных удовольствий.

Но этот путь неизбежно ведет к страданиям. Человек все время чувствует себя не удовлетворенным настоящим, не удовлетворенным своим чувственным бытием. Поэтому человек начинает рефлектировать и переходит в своем развитии на вторую стадию — стадию этическую. Этот переход необходим, потому что человек, ощущая недостаточность своего эстетического существования, осознает его как некоторое зло. Поэтому прежде всего стадия этическая характеризуется противостоянием между добром и злом. Человек, ощущая недостаточность своего чувственного существования, воспринимает его как некоторое зло, противостоящее чему-то более высокому, более доброму. Противоположность между добром и злом возникает в человеке и ставит его перед другими проблемами. Возникает проблема критерия выбора, критерия нравственности, критерия моральных ценностей. Человек на второй стадии вынужден сделать вывод о существовании чего-то общего, поддающегося не только эстетическому, чувственному познанию, но познанию другому. Но это общее существует именно как общее, а человек, прежде всего, осознает себя как личность. Такой разлад между человеком как личностью и добром и злом как категориями общими также не удовлетворяет человека. И тогда человек переходит на третью стадию — религиозную.

На этой стадии, как утверждает Кьеркегор, происходит так называемое теологическое устранение: религиозность устраняет этическую стадию. Это парадокс, но это действительно так, потому что этика подразумевает прежде всего существование объективных критериев нравственности, объективного добра и объективного зла. Когда мы говорим, что воровать не хорошо, мы подразумеваем, что это объективная истина, и не важно, как зовут вора — Коля или Петя.

Переход к религиозной стадии происходит потому, что человек испытывает разлад между осознанием себя как личностью и существованием объективных этических ценностей. На этической стадии человек не ощущает себя индивидуальностью, личностью (в данном случае я не различаю эти два понятия, как не различал их Кьеркегор, хотя в современной философии и психологии под этими названиями подразумеваются совершенно другие понятия). Переходя на религиозную стадию, человек прежде всего порывает с общим. Поэтому религиозная вера у Кьеркегора это, прежде всего, вера индивида, личности, которая трактует прежде всего мир как парадокс, т. е. порывает с этикой, со всеми объективными ценностями, порывает с разумом, со всем объективным.

Чтобы объяснить это, чтобы никто не подумал, что Кьеркегор призывает к имморализму, он прибегает к образу жертвоприношения Авраама, известному каждому человеку, мало-мальски знакомому с Ветхим Заветом. Понять позицию Авраама, находясь на этической стадии, совершенно невозможно. Ситуация между Авраамом и Богом, который дает Аврааму единственного, долгожданного сына, а потому требует, чтобы его принесли Ему в жертву, — ситуация абсурдная. Бог как бы отменяет благоволение, свое действие, что с точки зрения человека просто неразумно, а во-вторых принуждает Авраама совершить грех — убить человека, совершить то, что запрещено заповедью. И вот перед Авраамом встает проблема, что делать: жить по закону или слушаться Бога. Что важнее? Ведь в том и в другом случае это означает слушаться Бога. И возникает парадокс, возникает трагическая ситуация. Всем известно, как в этой ситуации поступает Авраам, и поэтому происходит чудесное превращение: вместо сына он приносит в жертву агнца, и Бог как бы показывает правильность выбранного Авраамом решения. Правильность выбора Авраама показывает, что к религиозной стадии не подходят никакие этические критерии. Допустим, Авраам мог бы отказаться, предположив, что это искушение. Искушение предполагает, что я нарушу заповедь, а я нарушать ее не буду, я буду жить по закону. В таком случае Авраам поступил бы как человек, находящийся на этической стадии. Образом этической стадии является Сократ, подобно тому, как Дон-Жуан является образом стадии эстетической. Авраам — образ стадии религиозной. Именно благодаря такому парадоксальному пониманию, истинному пониманию веры в Бога, Авраам и сохранил своего сына, ибо религиозная стадия всегда есть стадия парадоксальная. Она не подсудна человеческому разуму, и в этой парадоксальности проявляется истинное человеческое существование. И тогда становится возможным то, что Кьеркегор назвал теологическим устранением этического. Это именно тот самый абсурд, тот самый парадокс, при помощи которого индивид осознает себя выше рода, а добро и зло это всегда родовые понятия. На религиозной стадии человек должен осознать себя выше рода, т. е. выше общего, выше разума, выше добра и зла, должен осознать себя принадлежащим только Богу, который все устанавливает: и добро, и зло, и разум и все законы этические, эстетические и т. д.

Поэтому истинная религиозность, истинная вера всегда осознается как парадокс, всегда связана с осознанием парадоксальности человеческого существования. А парадоксальность, как мы уже говорили, ощущается человеком прежде всего как противоположность единичного общему, оторванность человека от бытия. Поэтому такие категории бытия, как страх, ужас, трепет — это прежде всего категории религиозные.

Отсюда названия, которые Кьеркегор давал своим основным произведениям — «Страх и трепет», «Понятие страха». Эти работы действительно характеризуют суть его мировоззрения. Поэтому наличие у человека отчаяния — не в том смысле, как мы с вами это понимаем — отчаяние как уныние, как грех, а в смысле осознания драматичности, трагичности бытия — это именно то знание, которое выделяет человека из мира животного, это осознание человек как христианина, которое возвышает его над языческим знанием. Языческое знание прежде всего предполагало включенность человека в мир природы, человек осознавал себя как часть природы, как единство общего. В христианстве человек прежде всего личность. Личность, испытывающая эмоции страха, ужаса, отчаяния, и именно это прежде всего показывает сущность христианства. Только на религиозной стадии и происходит исцеление от отчаяния, парадоксальное исцеление от всех эмоций, в которых человек противопоставлялся бытию.

Отсюда вытекает, что религиозная стадия также не однозначна и не однородна. Кьеркегор указывает две стадии религиозности. На первой стадии человек только осознает себя как существо, оторванное от Бога, как тварь, испытывающая бесконечную вину перед Богом и страх наказания за свою вину. Эта вина часто культивируется человеком для осознания абсолютной своей греховности, как это было у Лютера (помните, настоятель монастыря вынужден был постоянно успокаивать этого молодого монаха, который все время испытывал бесконечный страх перед Богом и был убежден, что не имеет ни малейшей надежды не спасение). На первой стадии религиозности невозможно стать истинно верующим, т. е. достигнуть спасения. Спасение осуществляется только тогда, когда человек осознает себя индивидуальностью, личностью, а это возможно только лишь на путях соединения с Богом. Это соединение с Богом осознается посредством своего умаления. Первая стадия религиозности необходима для достижения второй стадии: унижающий себя да возвеличен будет, цитирует Кьеркегор евангельские слова. Человек, умаляющий себя перед Богом, тем самым возвышается Богом и совершает прыжок в вечность, осуществляет свое собственное спасение. Именно в осознании этого парадокса Кьеркегор видит критерий истинности, и следовательно правильность его собственной концепции.

Лекция 10