3. Опричнина как путь формированной централизации

Проблема опричнины как политического курса правительства в российской науке.

Современные историки единодушны в оценке опричнины: она была опорой царского режима, она располагала властью, которой ранее не обладало ни одно московское правительство, она решительно укрепила аппарат самодержавия; именно с опричнины Ивана Грозного начался исторический путь царизма, уже в XVI в, формируется представление о «самодержавстве» как неограниченной власти монарха.

Ленинградский историк Д. Н. Альшиц считает, что в основе внутриполитической борьбы, разразившейся в эпоху Грозного, лежит значительный социальный конфликт. Он показывает, что опричнина была не случайным и кратковременным эпизодом, а необходимым этапом становления самодержавия, начальной формой аппарата его власти. Именно времена Ивана Грозного Д.Н. Альшиц считает началом самодержавия на Руси. Принципы сословно-представительной монархии в это время не действовали. Последний в правление Ивана Грозного Земский Собор 1566 г. покорно и единодушно проголосовал за продолжение Ливонской войны, а за челобитную его участников об отмене опричной системы управления, на них обрушились лютые наказания. Большинство членов Боярской думы за годы опричнины были казнены или насильственно пострижены в монахи. Вплоть до смерти Грозного полными хозяевами в Думе были опричники.

    По мнению Д. Н. Альшица, опричная политика – это форма борьбы между аристократией и дворянством шла за способ дальнейшей централизации, за то, кто и как будет управлять централизованным государством, интересы какой социальной группы класса феодалов оно будет преимущественно выражать.

Вместе с тем, опричнина – это способ борьбы с оппозицией. Ограничить власть самодержца стремились не только знать, но и дворянство, и верхи посада, и церковь. В объединении этих сил таилась большая и вполне реальная опасность для единовластия Грозного, противостоять которой самодержавие не могло без инструмента принуждения, возникшего в виде опричнины.

В целом, общая оценка опричнины в российской науке – «царский произвол, приобретший здесь характер абсолюта». Сколько бы ни писалось о прогрессивном с позиции единого централизованного государства стремлении Ивана IV Васильевича ограничить политическое влияние удельных князей, лишив их последних родовых вотчин, средства для этой цели были выбраны явно не в интересах Отечества. Ибо «земельный террор» бил равно по князьям ростовским, ярославским и стародубским, старинной русской аристократии, и по обычным земледельцам российским, разоряемым и притесняемым в ходе борьбы (неравной!) земщины с опричниной.

Предпосылки введения опричнины.

Можно считать, что предпосылкой опричнины явились события весны 1553 г., когда Иван Грозный серьезно заболел. Встал вопрос о наследнике престола. Царь и его ближайшие сподвижники потребовали присяги малолетнему сыну Ивана, но удельная знать наотрез отказалась присягать Дмитрию и со своей стороны выдвинула кандидатуру двоюродного брата царя, удельного князя Владимира Андреевича Старицкого.

Среди всеобщего «мятежа» во дворце в марте 1553 г. А. Ф. Адашев и другие его ближайшие сподвижники беспрекословно присягнули наследнику. А Сильвестр не стеснялся агитировать в пользу князя Владимира Андреевича, с которым его связывали давнишние дружеские отношения. Только на третий день «мятеж минулся»; одним из последних «целовал крест» Дмитрию (и то лишь по принуждению) сам Владимир Андреевич. Царь выздоровел, и вопрос о престолонаследии временно отпал, тем более что и царевич Дмитрий вскоре погиб, случайно утонув во время поездки царской семьи в Кириллов монастырь. Таким образом, боярство открыто выказало царю свою антипатию.

После падения правительства Адашева в начале 1560-х гг., царь взял курс на ликвидацию могущества боярской аристократии. Однако методы, которыми он это делал, вызвали резкую оппозицию в обществе, что привело к тотальному насилию.

В 1563 г. правительством Ивана Грозного было получено известие, что воеводы родственники Алексея Адашева готовят сдачу литовцам значительной в стратегическом отношении крепости — Стародуба в Северской области. Поступили сведения, что князь Владимир Андреевич Старицкий и его мать чинят «многие неизправления и неправды». Следствие как будто подтвердило обвинение. Иван IV казнил Адашевых, заменил всех бояр и слуг князя Владимира своими, а его мать приказал постричь в монахини.

В 1564 г. почти с самого театра военных действий, из Юрьева, бежал в Литву главный московский воевода князь А. М. Курбский, находившийся в почетной ссылке после неудачного сражения под Певелем. Бывший главный воевода действовавших в Ливонии русских вооруженных сил уже осенью 1564 г. оказался в числе воевод большого литовско-польского войска, появившегося на русских границах. Одновременно по прямому сговору с Литвой в пределы Рязанской области вторглись крымские татары.

В этих сложных условиях Иван IV решился на опричнину. Исследователи считают, что идея опричнины повторяет проект испомещения «избранной тысячи лучших слуг» 1550 г. вокруг Москвы.

Учреждение опричнины.

3 декабря 1564 г. Иван Грозный с семьей и вооруженным отрядом детей боярских отправился в Александрову слободу, старинную великокняжескую летнюю резиденцию. С дороги Иван IV послал в Москву сказать, что покидает царский престол.

Это решение произвело в Москве огромное впечатление. В начале января 1565 г. были обнародованы два послания Ивана IV: одно – к духовенству, князьям и боярам, приказным и служилым людям, другое – к посадскому населению Москвы. В первой грамоте Иван Грозный, припоминая все «измены» князей и бояр, начиная со дня смерти Василия III и до своего совершеннолетия, обвинял «изменников» в том, что они опустошали казну государеву, а себе собрали «великие богатства», «земли государские» захватили и роздали их своим друзьям и родичам. Имея богатые вотчины и поместья, получая денежное жалованье за службу, изменники бояре, писал Грозный, стали уклоняться от службы, принялись «насилие крестьяном чинити» и, наконец, не пожелали оборонять страну от «Крымского и от Литовского и от Немец» (явный намек на только что пережитые набеги литовцев и татар). Митрополит и все высшее черное духовенство обвинялись в том, что они «стакнулись» с боярами, дворянами и приказными людьми и стали покрывать виновных, когда царь желал их наказывать. Иной характер носила грамота к населению Москвы, прочитанная публично на площади. Иван Грозный объявил москвичам, «чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы никоторые нет».

После переговоров со специальной депутацией, посланной из Москвы, Иван Грозный согласился вернуться в Москву, но на известных условиях. Царь обеспечил за собою всю полноту самодержавной власти, объявив своим правом подвергать опале изменников. Затем объявлялась реорганизация управления: из государственной территории («земщины») выделялась «опришнина» государя. Иван Грозный заводил себе «особный двор», в который собирался подобрать особый придворный и административный штат. На содержание «особного двора» Иван IV выделял огромную территорию, почти все доходы с которой шли в его «опричную» казну.

Опричная территория клином с севера на юг врезывалась в основной массив земель Московского центра страны и разделяла ее надвое. За «земщиной» оставались только окраины.

Структура опричнины.

Взятые в опричнину земли можно разделить на три категории. Во-первых, сравнительно небольшое число волостей в различных районах страны было взято на «царский обиход», для снабжения различными продуктами (солью, рыбою и др.). Во-вторых, была взята в опричнину основная часть поморских волостей, населенных преимущественно черносошными крестьянами, которые платили в «Четвертной приказ» так называемый «кормленный окуп». Эти земли имели большое торгово-промышленное значение. Посадское население северных городов, как и посад Москвы, оказывало энергичную поддержку опричной политике Ивана Грозного. Оно также доставляло средства для финансовых нужд опричного двора.

Основную категорию составляли земли, предназначенные для испомещения «опричных» служилых людей, в том числе ряд городов с уездами в центре и на юг от Москвы. В значительной части эти земли были отобраны у оппозиционных княжат и бояр и пошли в «раздачу» опричникам. Из взятых в опричнину московских слобод и улиц были выселены лица, которые не попали в число опричников, и в их дворах были размещены опричники.

Опричнина была орудием разгрома реакционной феодальной знати, но в то же время введение опричнины сопровождалось усиленным захватом крестьянских «черных» земель. Опричный порядок был новым шагом на пути к укреплению феодальной собственности на землю и закрепощению крестьянства.

В указе об опричнине число «опричных» служилых людей определялось в 1000 человек, но с течением времени оно было увеличено во много раз. На первоначальное обзаведение, «за свой государев подъем», Грозный обложил земщину единовременным налогом в 100 000 рублей (т. е. не менее 6–7 млн. золотых рублей).

Н. Золотухина пишет, что доктрина Грозного «была беспрецедентной и не имела аналогов в традиционном наследии русской политической мысли. Иван Грозный в основном пы­тался аргументировать два политических тезиса: о законности только наследственной верховной власти и о надзаконном статусе царя и, сле­довательно, полном его «самовластии» в реализации верховной власти. Царь волен казнить и миловать подданных по своей воле, а не по зако­ну; советники ему не нужны, поскольку по своему положению он не нуждается «ни в каких наставлениях от людей»; священники также не имеют права вмешиваться в дела светской власти: «власть священника с  царской несовместима». Царь не несет ответственности перед подданными, ибо поставлен богом. Какие бы «законопреступления» царь ни совершал, он не может быть преступником, отвечающим перед земными судьями. Он может быть только грешником, подлежащим Небесному суду. В связи с этим Иван IV модифицирует и традиционное понятие «царской грозы». «Гроза» – грубая опричная сила, направленная на обеспечение безоговорочного подчинения царской воле.

Теория Ивана IV по сути своей – практическая политическая фило­софия, выработанная для оправдания опричной реформы и ее меропри­ятий. Она не соответствовала общей тенденции развития государствен­ности. Абсолютизм как форма правления не возник, поскольку эконо­мические предпосылки, необходимые для его установления, еще не сло­жились. Опричной политикой в итоге высказали недовольство широ­кие социальные слои русского общества, в том числе купечество и го­родское население.

Опричные органы. Первоначальное управление опричниной строилось по образцу дворцового ведомства на основах строгой централизации. При «царских дворах» имелись различные хозяйственные «дворцы» (хлебенный, сытный), находившиеся в заведывании соответствующих слуг, высшее наблюдение за которыми осуществляли опричные дворецкий и казначей. Наряду с органами чисто хозяйственного управления в опричнине учреждены были и органы управления государственного, во главе которых стояли свои бояре, окольничьи, постельничьи и другие придворные «чины», а также «особные», опричные дьяки. Все управление возглавляла опричная боярская дума. Позже в опричнине оформились свои приказы, параллельные земским. Таким образом, возникает параллельная структура государственной власти по образу земской.

Опричному казначею отдали в ведение из земщины «Новую четверть» – приказ, собиравший все основные налоги с посадского и крестьянского населения, подчиненного ему и в административном и судебном отношении. Собранные деньги Четверть расходовала на содержание опричников, выдавая им определенное «четвертное жалованье». Из важнейших приказов, имевшихся в опричнине, нужно отметить опричный (дворцовый) Разряд, осуществлявший общее руководство в организации военной службы дворянского войска, Ямской, Дворец.

Вместе с тем некоторые органы государственного управления (Большой Приход, Посольский приказ и др.) оставались едиными как для опричнины, так и для земщины.

Местное управление в опричнине осуществлялось так же, как и в земщине. Очевидно, что в опричных местностях, городах и волостях действовали обычные власти. При зачислении какой-либо волости в опричнину местный губной староста продолжал, по-видимому, выполнять свои судебно-административные функции. Более того, его показания считались определяющими для зачисления того или иного дворянина на «особную» службу к государю.

В.А. Колобков делает вывод, что сословно-представительные органы местного управления и опричное окружение государя близки по положению. Даже клятвы опричников и губных старост при зачислении на службу очень схожи.

Однако обещание «не есть и не пить» вместе с земщиной ставило опричных дворян в исключительное положение, замкнутую корпорацию. А губные старосты, напротив, осуществляя судебно-административный надзор как в земских, так и в опричных уездах, являлись агентами государя на всей территории страны. Широкое распространение губных учреждений в значительной степени дополняло корпоративную замкнутость опричнины.

Используя местные власти в своих целях, опричнина, по-видимому, не внесла каких-либо существенных изменений в их правовое положение. Губные старосты, по-прежнему, продолжали посылать судебные пошлины в московскую Разбойную избу, которая сохраняла статус центрального ведомства по «разбойным» делам для относительно малочисленных опричных уездов. Со временем, расширение опричной территории и усиление правовой обособленности опричников привело власти к необходимости установить опричные судебные округа и назначить в них своих старост. От прежнего равноправного положения губных старост в опричнине и земщине остались только незначительные следы.

Территориальная подсудность сделала земские власти беззащитными против нарушений опричников. Известен вопиющий случай, когда крестьяне, «приехав из опришнины», напали на земского губного старосту и его целовальников. В результате стычки они «выбили и вывезли» нескольких земских крестьян на свой погост «без отказу и без пошлины». Земские судебные власти так и не решились восстановить справедливость и законность.

Опричные репрессии. В начале 1565 г., сразу же по возвращении Ивана Грозного из Александровской слободы, несколько виднейших представителей княжеской аристократии были казнены, другие насильственно пострижены в монахи. Весьма вероятно, что первые репрессии после учреждения опричнины были направлены против представителей боярской группировки, выступившей еще в 1553 г. против Ивана Грозного во время его болезни.

Широкие круги дворянства энергично поддержали учрежденную «опричнину», в составе опричников находились представители большинства дворянских фамилий того времени.

В начале 1566 г. были ликвидированы владения одного из самых крупных феодалов, настоящего «удельного князя», Владимира Андреевича Старицкого. Он лишился своего отцовского надела со всеми вотчинами и поместьями, своих служилых людей, получив новые земли и был обязан жить в Москве.

Весною 1566 г. в отсутствие Ивана IV сложил с себя сан и ушел в монастырь митрополит Афанасий. Выдвинутый первоначально кандидатом на его место архиепископ казанский Герман Полев очень резко поставил вопрос о дальнейшем существовании опричнины и был вскоре сослан с митрополичьего двора. На его место царь вызвал из Соловецкого монастыря игумена Филиппа Колычова. Но Филипп поставил решающим условием для принятия митрополичьего сана уничтожение опричнины. Лишь посредничество высшего духовенства привело к временному соглашению с царем, в результате которого 25 июля 1566 г. Филипп стал митрополитом. Около этого же времени группа служилых людей, участников земского собора 1566 г., обратилась к Грозному с просьбой прекратить «насилия» опричников. Ответом явились разные кары – от смертной казни до наказания кнутом.

В начале октября 1567 г. Грозный вместе с царевичем Иваном и князем Владимиром Андреевичем выступил во главе опричного отряда к Новгороду, являвшемуся базой для дальнейших военных действий во время Ливонской войны. Однако 12 ноября под Великими Луками Иван IV спешно созвал воевод на военный совет, на котором было решено поход отложить. В отношении последнего удельного князя Владимира Старицкого была проведена провокация, и 21 ноября Грозный, минуя Москву, прибыл в Александрову слободу. Начались опричные казни против новых «заговорщиков».

На публичное обличение со стороны митрополита Филиппа (в начале 1568 г.) царь ответил репрессиями в отношении митрополичьих бояр и слуг. Резкими нападками Филипп возбудил против себя многих опричников. Филипп был осужден «собором» и Боярской думой, сослан в заточение в тверской Отрочь монастырь, а позднее умерщвлен.

В начале 1569 г. в Москву пришли вести о готовившейся сдаче врагам ряда городов в Ливонии, занятых русскими. Все это заставляло Ивана Грозного очень подозрительно относиться к тому, что происходило на новгородско-псковском рубеже. Польская разведка сфабриковала подложное письмо об измене Новгорода. Вероятно, летом 1569 г. царь получил давно об этом донос вместе с фальшивкой. Кульминацией опричного террора стали конец 1569– лето 1570 г. Царь выступил в поход против русского города.

Перед этим он в сентябре 1569 г. вызвал к себе Владимира Андреевича с женой и младшей дочерью и заставил их принять яд. По дороге к Новгороду опричники устроили кровавые погромы в Твери, Торжке. В январе 1570 г. начался погром в Новгороде, продолжавшийся больше месяца. Погибло от трех-четырех тыс. (по подсчетам Р. Г. Скрынникова) до 10–15 тыс. человек. Были ограблены новгородские церкви. В селах и деревнях Новгородской земли свирепствовали разбойничьи шайки опричников, опустошавшие и помещичьи усадьбы, и крестьянские дворы, убивавшие жителей, вывозившие насильно крестьян в свои поместья и вотчины. Несколько десятков человек погибло и в Пскове.

Весной 1570 г. в застенках Александровой слободы пыточных дел мастера вели следствие. В измене теперь были обвинены многие из руководителей приказов и дворцовой администрации. 15 июля 1570 г. состоялась публичная казнь более ста человек на Красной площади в Москве. Перед смертью людей подвергали нечеловеческим мучениям: резали живьем на куски, варили в котлах. В качестве палачей орудовали и сам царь, и его двадцатишестилетний сын царевич Иван, и опричные бояре и воеводы.

Чудовищная трагедия разыгрывалась на фоне начинавшейся в стране эпидемии чумы. «Черная смерть» словно соревновалась с палачами.

25 июля 1570 г. были казнены глава Посольского приказа И. М. Висковатый, дьяки ряда важнейших земских приказов, а также привезенные из Новгорода «опальные». А уже в 1571 г. Грозный забрал в опричнину Торговую сторону Новгорода и две его пятины.

В мае 1571 г. центральные и южные области Русского государства подверглись тяжкому бедствию: крымский хан Девлет-Гирей подошел к Москве, зажег посады, и столица выгорела почти целиков, кроме Кремля. Иван Грозный углядел здесь новый заговор, который и «искоренил», подвергнув казни многих высших опричников. В 1572 г. опричнина была отменена.

По мнению Л.А. Альшица, опричнина не была отменена. Она была переименована в «государев двор» и превратилась в дворцовое ведомство. Происходило стирание резких различий как между опричными и земскими территориями, однако это происходило за счет перенесения порядков опричнины в преобразованном виде на территорию всей страны. По образцу опричных учреждений стали строиться приказы и в земщине. В 80-х годах XVI в. появляются земские финансовые учреждения «чети», воспринявшие опыт опричных четвертей.

Таким образом, опричнина не перестала существовать. Некоторые опричные порядки в преобразованном виде получили распространение по всей стране.

После официальной отмены опричнины в 1572 г. царь поставил во главе Земской боярской думы крещеного астраханского «царевича» Михаила Кайбуловича. Его преемником стал другой татарский выходец, бывший хан касимовский, Симеон Бекбулатович. Он уже давно и верно «служил» царю Ивану, которому приходился племянником по его второй жене царице Марии Темрюковне. Он получил даже титул «великого князя всея Руси», а сам Иван Грозный стал именовать себя «князем Московским», хотя сохранил за собою, по существу, полноту верховной власти.

Одну из причин «посажения» великим князем Симеона Бекбулатовича следует, повидимому, также искать в событиях внешнеполитического характера. В Польше и Литве как раз в это время, после бегства короля Генриха Валуа во Францию, наступил период «бескоролевья». Очень возможно, что Иван Грозный временно снял с себя великокняжеское звание, чтобы обеспечить свое избрание на престол в Речи Посполитой. Когда вполне определилось избрание в Литве и Польше Стефана Батория – исчез с политической арены и «великий князь всея Руси Симеон».

Итоги опричных мероприятий.

1. Ликвидация остатков былой удельной раздробленности. Во-первых, это борьба Ивана Грозного с крупным феодальным землевладением реакционных княжат и боярства. Во-вторых, происходило вытеснение вельможной знати из высших органов централизованного аппарата власти.

В целом, казнь Владимира Старицкого с семьей, каким бы гнусным преступлением она ни была, привела к уничтожению последнего реального удельного княжества на Руси. Низложение митрополита Филиппа, человека, перед мужеством которого нельзя не преклоняться, оказалось шагом на пути лишения церкви ее относительной самостоятельности, превращения ее из союзницы власти в ее служанку. Наконец, варварский погром Новгорода был не случаен: в политическом строе этого города сохранялись особенности, уходившие своими корнями в период феодальной раздробленности – это свидетельства ликвидации пережитков феодальной раздробленности.

2. Ужесточение эксплуатации крестьян и становление крепостного права. Особый интерес для дворян-опричников представляло крестьянство, рабочие руки, необходимые для обеспечения эксплуатации их феодальных владений. Сопротивляясь усилению гнета, крестьяне разбегались, вотчины пустели. В погоне за рабочими руками для развития собственного хозяйства опричники землевладельцы не останавливались перед актами прямого насилия над массой крестьянского населения. Время опричнины было временем дальнейшего закрепощения крестьян, завершившегося введением «заповедных лет» с 1581 г., приведшим к фактической отмене крестьянского «выхода», временем насильственного захвата опричниками массы крестьянства. Возвратить захваченных опричниками крестьян на старые земли было крайне сложно. Захват крестьян, как правило, сопровождался и усилением их эксплуатации. Опричники, по словам современников «стали брать... с бедных крестьян, которые им были даны, все, что те имели; бедный крестьянин уплачивал за один год столько, сколько он должен был платить в течение десяти лет».

3. Классовая борьба во время опричнины получила дальнейшее развитие, принимая формы массового стихийного движения. От непосильного гнета крестьянство бежало на юг в поисках более сносных условий жизни, на далекие окраины. Уже в 60–70-х годах бегство крестьян приняло широкие размеры. В виде примера можно привести запустение Кирьяжского погоста Вотской пятины, из которого в связи с опричным «правежом» разбежались крестьяне целого ряда деревень, ибо у многих крестьян «дворишки опричные сожгли», «опритчина живот пограбели, а скотины засекли»; иногда и сами крестьяне бывали замучены или убиты опричниками.

Но не только в пассивной форме (побеги) выражался протест народных масс против усиления гнета; нередко опричникам приходилось наталкиваться и на открытое сопротивление крестьянства. В записках современников рассказывается об отдельных случаях выступлений против опричников народных масс, «земских людей», «скопом» в 300–500 человек.

4. Подавление оппозиции в целом. Сегодня исследователи оспаривают тезис об исключительно антибоярской направленности опричнины. Еще перед Великой Отечественной войной молодой историк Г. Н. Бибиков (погибший вскоре на фронте) выяснил, что в опричнину вошли главным образом заселенные рядовыми служилыми людьми уезды, а вовсе не форпосты крупного княжеско-боярского землевладения. Ошибочно также противопоставление бояр-вотчинников дворянам-помещикам, встречающееся в учебной и популярной литературе. Наряду с крупными вотчинами было много мелких и даже мельчайших, где землевладелец наряду с эксплуатацией труда зависимых крестьян вынужден был сам пахать землю. С. Б. Веселовский тщательно изучил состав казненных при Иване Грозном. Разумеется, среди погибших немало бояр: они стояли ближе к государю, а потому на них чаще обрушивался царский гнев. «Кто был близок к великому князю, тот ожигался, а кто оставался вдали, тот замерзал»,– писал уже упоминавшийся Генрих Штаден. Однако, по подсчетам Веселовского, на одного боярина или человека из государева двора «приходилось три-четыре рядовых землевладельца, а на одного представителя класса привилегированных служилых землевладельцев приходился десяток лиц из низших слоев общества». «При царе Иване, – писал Веселовский, – служба в приказном аппарате была не менее опасным для жизни занятием, чем служба в боярах».

Репрессии в отношении дворян-челобитчиков об уничтожении опричнины земского собора 1566 г., расправа с непокорным митрополитом, казнь руководителей приказной администрации, тот факт, что при избиении Новгорода пострадали все слои населения, говорят о том, что опричнина имела антиоппозиционный характер и ставила целью упрочение самодержавия.

5. В послеопричные годы в стране разразился тяжелейший экономический кризис. Деревни и села Центра и Северо-Запада (Новгородской земли) запустели: часть крестьян погибла во время террористических опричных «экспедиций», часть разбежалась. Писцовые книги (кадастровые земельные описания) конца XVI в. создают впечатление, что страна пережила вражеское нашествие. Необработанными оставалось больше половины, а то и до 90% земли. Даже в Московском уезде обрабатывалось всего 16% пашни. Многие помещики, лишившиеся крестьян, вынуждены были «пометать» (бросить) свои поместья и нищенствовать – «волочиться меж двор».

Иногда роль опричнины в этом разорении косвенная: например, в годы опричнины резко вырос налоговый гнет. Ведь уже в 1565 г. царь взял с земщины на свой «подьем» 100 тыс. руб. Для того времени – это цена примерно 5–6 млн пудов ржи или 200–300 тыс. рабочих лошадей. К тому же в 1570–1571 гг. в дополнение ко всем бедам на Россию обрушилась эпидемия чумы.

В этих условиях крестьянское хозяйство потеряло устойчивость: оно лишилось резервов, и первый же недород привел к голоду. «Из-за кусочка хлеба человек убивал человека»,– писал Штаден. «Мор был силен по всей Руской земли»,– сообщает один летописец. А другой – пскович – подводит итог: «Царь учиниша опричнину... И от того бысть запустение велие Руской земли». Достаточно сказать, что во всей Новгородской земле осталась на месте и в живых всего лишь пятая часть жителей.

6. Д. Н. Альшиц, недвусмысленно осуждая опричнину, вместе с тем полагает, что она породила не только деспотические формы самодержавия, но и самое самодержавие. «Социальное происхождение самодержавия неразрывно связано с опричниной»,– пишет он. Думается, Грозный понимал (быть может, подсознательно), что режим индивидуальной диктатуры должен опираться на всеобщий страх перед диктатором, что нужна, по словам Г. X. Попова, «подсистема страха»: иначе не подавить людей думающих и рассуждающих. Если террор будет направлен лишь на подлинных врагов, в стране не возникнет атмосфера настоящего страха. Его вызывает лишь обстановка беззакония. Пока законы, пусть самые суровые, жестокие и несправедливые, соблюдаются, тот, кто их не нарушает, может чувствовать себя в безопасности, а следовательно, и сравнительно независимо. Для тирании же опасно существование независимых от нее людей.

Непредсказуемость репрессий, когда человек не знает, в какое время и за какую провинность (и что будет считаться провинностью!) он станет жертвой, превращает его в игрушку в руках правителя. Государь выступает в ореоле божества, которому известно то, что неведомо простым смертным, божества, чьи замыслы недоступны слабому уму его подданных.

Деспот обычно стремится уничтожить не только нынешних, но и потенциальных противников. Ему опасны те, кто поддерживает его за совесть, а не за страх не потому, что он – царь, а потому, что считает правым. Но нелегко за этикетными формулами верноподданности разглядеть тех, кто нарушает царскую монополию на мысль. Потому-то лучше уничтожить сотни тех, кто никогда не станет врагом, чем пропустить одного, который в будущем осмелится противоречить царю. Отсюда и невероятный масштаб репрессий, кажущийся избыточным.

В целом, Гальперин определяет опричнину так: «это не новая форма правления, а политический режим, суть которого заключается в том, что монарх, опираясь на опричное войско, непосредственно осуществляет государственную власть методами террора».

Опричнина утвердила в России режим личной власти. Опричнина – это форсированная централизация без достаточных экономических и социальных предпосылок. В этих условиях свою реальную слабость власть пытается компенсировать террором. Она создает не четко работающий аппарат государственной власти, обеспечивающий выполнение решений правительства, а аппарат репрессий, окутывает страну атмосферой страха.