Внешняя политика. Поездка в Константинополь. Принятие христианства
Экономическое укрепление Киевского государства, последовавшее за административными реформами княгини Ольги, способствовало повышению политического веса Киевской Руси в международных отношениях.
Укрепив свое положение внутри страны, Ольга перешла к активной внешней политике.
Внешняя политика княгини Ольги осуществлялась не военными методами, а при помощи дипломатии. Она укрепила международные связи с Германией и Византией.
Отношения с Грецией открыли Ольге, насколько христианская вера выше языческой. В 957 г. она предприняла поездку в Царьград, чтобы принять крещение от самого императора Константина VII (хотя в некоторых источниках говорится о его соправителе Романе II) и патриарха Феофилакта. При крещении киевская княгиня получила имя Елена.
Византийский император, очарованный красотой и умом русской княгини, решил взять ее в жены. Ольга же, верная своей памяти о муже, сумела отклонить предложение, не обидев императора.
Попытки Ольги обратить своего сына Святослава в православие не увенчались успехом, видимо потому, что Святослав боялся потерять авторитет и уважение своей дружины, хотя он и не препятствовал обращению в христианство других.
Крещение княгини Ольги не привело к установлению христианства на Руси, но она оказала большое влияние на внука Владимира, который продолжил ее дело.
Перед ней стоял вопрос установления политических и экономических отношений с сильными соседями. Это могло бы возвысить авторитет и государства, и династии, которая уже прочно утвердилась на киевском престоле.
В 957 г. Ольга отправилась в Константинополь, для обсуждения с византийским императором Константином VII Багрянородным вопросов, важных для Руси. Этот случай был чрезвычайным в истории страны: на этот раз в Византию шло не простое посольство - в путь отправлялась сама владетельная особа. Такое совершалось впервые.
Неизвестно, кто был инициатором этого приглашения, как обговаривался церемониал пребывания русской княгини в Византии, но то, что вопросы эти действительно существовали, ясно как из летописных данных, так и из византийского источника. Случилось так, что один и тот же сюжет - появление Ольги в Константинополе и ее переговоры там - был довольно подробно описан и в «Повести временных лет», и в книге «О церемониях», принадлежащей перу Константина VII.
Вначале аудиенция проходила так, как это обычно было принято в отношении иностранных правителей или послов крупных государств. Император, сидя на троне в роскошном зале, обменялся с Ольгой церемониальными приветствиями. Рядом с императором находился весь состав двора. Обстановка была чрезвычайно торжественная. В тот же день состоялось еще одно традиционное для приемов высоких гостей событие - обед, во время которого присутствующих услаждали певческим искусством лучшие церковные хоры Константинополя; здесь же давались различные сценические представления. Но наряду с этим имелись и отступления от принятых традиций, обозначились нарушения незыблемого византийского дипломатического ритуала, которые были совершенно невероятны, особенно при Константине VII, их ревностном блюстителе. В начале аудиенции, после того как придворные встали на свои места, а император воссел на «троне Соломона», завеса, отделявшая русскую княгиню от зала, была отодвинута, и Ольга впереди своей свиты двинулась к императору. В этих случаях обычно иностранного представителя подводили к трону два чиновника, поддерживавшие подходящего под руки. Затем иностранный владыка или посол падал ниц к императорским стопам. Во время приема киевской княгини этот порядок был изменен. Ольга одна, без сопровождения, подошла к трону, не упала перед императором ниц, как это сделала ее свита, а осталась стоять и, стоя же, беседовала с Константином VII. Затем Ольгу отдельно приняла императрица, которую русская княгиня приветствовала лишь легким наклоном головы. После небольшого перерыва, который Ольга провела в одном из залов дворца, состоялась ее встреча с императорской семьей, что не допускалось во время приемов обычных послов. «Когда император воссел с августою (императрицей) и своими багрянородными детьми, - говорится в книге «О церемониях», - была приглашена княгиня. Сев по приглашению императора, она высказала ему то, что желала». Здесь, в узком кругу императорской семьи, Ольга и повела речь о том, ради чего прибыла она в Константинополь. И во время второго приема, 18 октября, Ольга сидела за одним столом с императрицей и ее детьми. Ни одно обычное посольство, ни один обыкновенный посол такими привилегиями в Константинополе не пользовались. Право сидеть в его присутствии считалось чрезвычайной привилегией и предоставлялось лишь высоким коронованным особам, причем для них ставились низкие стулья. И еще одна важная деталь. В Константинополе, как правило, устраивали торжественные приемы двум-трем посольствам одновременно. На сей раз, руссы были в одиночестве и во время первого, и во время второго визита. Итак, слишком много было отступлений от правил, слишком много нарушений веками устоявшегося церемониала. Как это произошло, если церемониал играл огромную роль во внешнеполитической жизни средневековых государств? Можно вспомнить, как в XV-XVII веках русские послы за рубежом и иностранные миссии в России неделями вели переговоры о том, встанет ли иностранный государь при вопросе о здоровье русского монарха или задаст его сидя, снимет при этом шляпу или нет; особо и в Москве, и за рубежом - в Вене, Париже, Лондоне, Кракове - оговаривалась последовательность тостов за здоровье монархов, их жен и наследников во время торжественных обедов. Случалось, что дело доходило до курьезов: русские послы грозили отъездом, если иностранные правители нарушали принятый между государствами дипломатический этикет. Известен случай, когда в XVI веке русский посол в Ватикане отказался целовать туфлю Папы Римского, что делали послы других христианских государств; разгорелся скандал, и русского дипломата насильно заставили совершить унижающую Русское государство процедуру, о чем он с возмущением доносил в Москву. Также внимательно в отношении церемониала вели себя и иностранные дипломаты при русском дворе. Можно только представить себе, сколько упорства, изобретательности, знания дипломатического этикета проявили и русские и византийские дипломаты, вырабатывая ритуалы приемов Ольги во дворце. По существу, шла борьба за политический престиж Древнерусского государства, подкрепленный силой русского оружия и утвержденный договорами Руси с Византией. Ольга прекрасно понимала, что в ее руках находился сильный дипломатический козырь - возможность оказать империи помощь в борьбе с арабами и хазарами в Крыму и Северном Причерноморье, и этот козырь руссы использовали в полной мере, хотя на это и ушло два с лишним месяца.
Когда Ольга осталась в кругу императорской семьи, она высказала Константину VII и императрице Елене «то, что желала». Но вот вопрос: что желала княгиня и какова была главная цель ее визита в Константинополь? Что она требовала взамен русских воинов, которых просил император в преддверии новых походов против арабов? Высокий уровень приема? Несомненно. Но не только об этом просила Ольга. Возможно, речь шла о крещении русской княгини. Константин VII в своих записях молчит по этому поводу, но русская летопись красочно передает историю крещения Ольги, которая весьма напоминает старинное предание. Согласно летописи, русская княгиня собиралась креститься, но при условии, чтобы ее крестным отцом являлся сам византийский император. Во-вторых, Ольга просила, чтобы ей было даровано христианское имя Елены, и в честь жены Константина VII, и в честь императрицы Елены, матери Константина I. И, наконец, Ольга обратилась с просьбой, чтобы император официально назвал ее своей дочерью. Кажется, что это само собой разумеется: если Константин VII выступает в роли крестного отца. то Ольга, естественно, - в роли крестной дочери.
В раннем Средневековье такие понятия, как отец, сын, брат, дочь, в отношениях между монархами различных государств были исполнены большого политического смысла. Известны случаи, когдa иностранные правители для возвышения своего престижа настойчиво старались получить для детей титул «сына византийского императора».
Если верить летописи, крещение Ольги произошло между ее первым и вторым визитом к императору. Во время второго визита император нарек ее своей дочерью, преподнес ей прощальные дары - золото, серебро, драгоценные сосуды, дорогие ткани. В ответ он получил обещание русской княгини прислать ему дары из Киева и оказать военную помощь.
Когда весной следующего года византийские послы явились в Киев закрепить договоренность об обещанной военной помощи, русская княгиня припомнила им, как она неделями ждала приема во дворце у императора. Летопись лаконично передала эти чувства княгини: когда послы напомнили ей, что она, прощаясь, обещала Константину VII «воинов в помощь», а также собиралась преподнести императору ответные дары, то Ольга велела послам передать ему: «Постоиши у мене в Почайне, яко же азъ в Суде, то тогда ти дам» (то есть Ольга насмешливо предлагала императору прибыть к ней и ждать в гавани на Днепре столько, сколько она прождала в бухте Константинополя). Горькая обида, уязвленное самолюбие, едкая ирония слышатся в этих словах, приведенных летописью. Ясно: в этом эпизоде отразилась большая неудовлетворенность русской княгини результатами визита в Византию, несмотря на видимые успехи и оказанные ей высочайшие знаки внимания. Несомненно и другое: политические отношения между двумя странами продолжали оставаться дружественными, греческие послы, натерпевшись в Киеве страхов и неудобств, все-таки получили и челядь, и меха, и воск для своего императора, как и согласие послать воинов в помощь. И такие воины действительно появились в империи в конце 50-х и начале 60-х годов, помогая грекам в войнах с арабами.
Через несколько лет после поездки в Константинополь Ольга направила посольство к германскому императору Оттону I. Цель посольства была двоякой - установить постоянные политические отношения с Германией и укрепить религиозные связи. Ревностный христианин, Оттон I направил в Киев христианских миссионеров. Ольга продолжала свою линию. Однако киевские язычники выгнали миссионеров из города и едва не перебили их.