17. Почему, согласно м.Догану и д.Пеласси, сравнение способствует освобождению от этноцентризма? Почему это важно для социальных наук?

Представим себе страну, на века изолированную непрео­долимой стеной от окружающего мира. Кто из населяющих ее жителей оказался бы в состоянии описать жизнь такого изолированного государства? Что могло бы служить для них точкой отсчета? Как можно было бы оценить то, что познано, более того, что могло быть познано? Простая формулировка таких вопросов заранее предполага­ет необходимость сравнения; лишенный возможности выйти за пределы своего собственного мировосприятия, такой исследователь оказывается фактически действующим вслепую. С течением времени компаративист получает возможность проникнуть в новый мир с помощью антропологов, давая новую оценку некоторым признанным обобщениям и даже ставя новые вопро­сы, касающиеся самого привычного для него окружения. Каждый выход за пределы своей собственной страны зву­чит для него как откровение. В конце концов исследователь приходит к пониманию, что существует огромное разнооб­разие ценностей, структур и систем, которые не являются просто продуктами природы.

Однако любое знание, приобре­тенное путем сравнения, таит в себе опасность оказаться фактором перемен просто в силу того, что в нем содержится мысль о том, что все, что ранее представлялось порождени­ем Разума и Провидения, не является единственной и абсо­лютной истиной. Перевод сказанного на современный по­литический язык означает, что осознание различия являет­ся одним из наиболее важных рычагов истории, столь же могущественным, как и социальные конфликты внутри стран.

Несмотря на то именно политические лидеры часто сами определяют ориентации такого подражания. Это проявляется со всей очевидностью в странах третьего мира, где целое поколение правителей старалось внедрить в массы идеи и применить модели, разработанные для передовых стран, западных или восточных. Еще в большей степени это свойственно евро­пейским странам. Связанные между собой поразительно схожими экономическими и социальными проблемами» они стремятся использовать решения, оказавшиеся удач­ными в соседних странах. Процесс сравнения становится эвристическим. Это предполагает выработку соответствую­щих политических платформ, поскольку очевидно, что та­кая мимикрия совершенно не гарантирует того, что реше­ния, подходящие для одной страны, обязательно будут при­годны для другой. По­литолог ищет объяснение «необычности» в особом контек­сте, постепенно исключая переменные, которые не вызыва­ют нестабильности в другом месте. Сопоставление, наложе­ние различных факторов является полезным не только для того, чтобы определить отношение одного к другим; оно также предусматривает широкие обобщения, те самые все­поглощающие тигли, которые переплавляют каждый от­дельный опыт в «норму», «отклонение от нормы» или «кли­нический» случай, обеспечивая тем самым лучшее понима­ние даже того, что является специфическим.

При проведении сравнения вполне естественной являет­ся опасность попасть в ловушку этноцентризма, но в то же время сравнение является и лучшим средством против этой опасности. Восприятие существующих различий не­избежно приводит исследователей к осознанию относительности знания и, следовательно, помогает им освобо­диться от культурных наслоений. Т е. сравнение способствует обобщению, отсекая различные культурные особенности других стран, объектов и т.д.

Когда исследователям удается установить тесную взаимосвязь с изучаемой культурой, единственным показателем, который часто ими оценивается реально, является ее специфичность. Т. е. он начинает описывать особенности данной культуры, то, чем она отличается от его собственной, но не объясняет эту культуру. Цель сравнительной социологии и политологии — в стремлении приобрести более объяснительный, нежели описательный характер — с тем, чтобы включить каждое конкретное исследование (неполное, региональное или сек­торальное) в более широкий контекст.

Социология сыграла важную роль в том, что ука­зала на опасность этноцентризма. Государства, существую­щие в мире, бесконечно разнообразны. Для того, чтобы объяснить наблюдавшиеся ими контрасты в социальном поведений поляков и итальянцев, ирландцев и чернокожих, социологи Чикагской школы в начале века произвели на свет концепцию культуры. Они были среди первых, кто обратил внимание на различия обществ, на то, насколько устойчивыми и значимыми являются психологические барьеры, навязанные им историей. Впоследствии быст­ро обнаружилась вся неэффектив­ность «универсальных» концепций. Вопросы, испол­ненные смысла в Англии и Скандинавии, шокировали бы японцев и не могли бы быть поняты арабами. Но эти пре­пятствия явились стимулом для серьезного размышления, и бесспорно способствовали прогрессу и зрелости. Поэтому "трудности", с которыми ученому приходится сталкиваться при проведении кросс-культурных исследований, являются отражением тех самых коррективов, которые эти исследования предполагают внести в социальную науку, развивающуюся в контексте отдельной социальной системы». Сравнительные иссле­дования высвечивают слабые стороны этноцентризма и тем самым они, несомненно, способствуют его ослаблению.