О понятиях сущности, содержания и формы государства и права

Проблема сущности, содержания и формы государства и права относится к числу тех, которые постоянно находятся в центре внимания юристов. Однако необходимое единство взглядов не только по проблеме в целом, но даже и по отдельным, составляющим ее суть вопросам, так и не достигнуто. Разумеется, та многообразная полемика, которая развернулась на страницах юридической печати по этой проблеме, не может быть отражена в одной статье. Поэтому в данном случае будет сделана лишь попытка привлечь внимание к вопросам, которые либо мало, либо совсем не затрагивались юристами.

Обычно названная проблема разрабатывается отдельно применительно к государству и праву. Этот, казалось бы, вполне объяснимый с точки зрения специализации ученых-юристов факт имеет свои отрицательные последствия. Хотя все без исключения юристы, так или иначе затрагивающие проблему сущности, содержания и формы, постоянно указывают, что они исходят из общефилософских принципов разграничения данных научных категорий, тем не менее конкретизируют общефилософские принципы по-разному в отношении государства, с одной стороны, права — с другой. Между тем общеизвестно, что государство и право — такие взаимосвязанные и взаимообусловленные явления общественной жизни, основные закономерности возникновения и развития которых совпадают. А это, конечно, должно определенным образом отразиться на трактовке в юридической науке понятий сущности, содержания и формы государства и права.

В философской литературе указывается, что сущность явления — это совокупность его внутренних, необходимых сторон и связей в их взаимозависимости.[1] Именно сущность сообщает явлению такую качественную определенность, с которой связывается само его существование.

Из этого и исходят юристы при определении сущности государства и права. Однако в течение длительного времени ими ставился, а нередко продолжает ставиться и по сей день знак равенства между понятиями сущности и классовой сущности государства и права. Но это далеко не идентичные понятия.

В этой связи прежде всего нужно сказать, что теперь уже трудно представить себе юриста, который бы прямо отрицал противоречивый характер государства и права. В работах последнего десятилетия, как правило, в той или иной форме указывается, что государство и право выполняют не только сугубо классовые функции, но и функции, связанные с общими делами, вытекающими из природы самого общества. При этом обращается внимание на то, что последние всегда осущест­вляются с позиций и в конечном счете во имя интересов господствующего класса. Правда, пока еще не всегда прямо говорится о том, что именно в органическом единстве двух названных выше противоречивых функций государства и права проявляется их сущность. В частности, автор настоящей статьи был не прав, предлагая рассматривать выполнение общих дел лишь как существенный, а не сущностный признак государства.[2] Не вполне ясно о соотношении сугубо классовой функции государства и выполняемых им общих дел пишет В. С. Петров, умаляющий значение последних для характеристики сущности государства.[3]

Классики марксизма-ленинизма неоднократно указывали на противоречивый характер деятельности эксплуататорских государств. Так, К. Маркс в «Капитале» писал, что деятельность этих государств «охватывает два момента: и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества, и специфические функции, вытекающие из противоположности между правительством и народными массами».[4] Именно с учетом противоречивой деятельности эксплуататорских государств К. Маркс и говорил о различном отношении трудящихся к отдельным звеньям ликвидируемой в ходе социалистической революции государственной машины. В частности, анализируя опыт Парижской Коммуны, он в «Гражданской войне во Франции» подчеркивал: «Задача состояла в том, чтобы отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать от­ветственным слугам общества».[5] На необходимость дифференцированного подхода к решению задачи слома эксплуататорской государственной машины не раз обращал внимание и В. И. Ленин.[6]

Однако было бы ошибкой полагать, что для раскрытия сущности государства и права достаточно указать на их сугубо классовые функции и функции, связанные с выполнением общих дел, вытекающих из природы самого общества. Данные функции в их противоречивом единстве выполняются не только государством и правом. О«и в той или иной степени и форме выполняются также негосударственными организациями и социальными нормами неправового характера, имеющимися и во всяком классовом обществе. Следовательно, необходимо найти качественное различие между государством и правом, с одной стороны, а также иными организациями и социальными нормами классового общества, участвующими в решении как сугубо классовых задач, так и задач по выполнению общих дел, вытекающих из природы самого общества,— с другой.

По-видимому, главная отличительная особенность государства в том, что оно представляет собой организацию классового господства. История свидетельствует, что ни одна негосударственная организация, как бы масштабна и значима ни была ее деятельность для классового общества на определенной ступени его развития (например, религиозных организаций в эпоху феодализма и политических партий в эпоху капитализма), никогда сама по себе не может приобрести свойств организации классового господства.

Что же касается права, то оно выступает прежде всего как нормативно-классовый регулятор общественных отношений. Но в подобном качестве могут выступать и фактически выступают и некоторые социальные нормы неправового характера. Поэтому для разграничения правовых и других социальных норм необходимо указать на такую качественную особенность, которая присуща только праву как особому социальному явлению. Эта качественная особенность — органическая связь права с классовым господством и тем самым с .государством, заключающаяся в том, что все без исключения правовые нормы,, во-первых, выражают волю господствующего класса и, во-вторых, устанавливаются (санкционируются) лишь государством, которое к тому же » обеспечивает их соблюдение и исполнение своей принудительной силой.

В этой связи уместно напомнить следующие высказывания классиков марксизма-ленинизма. В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Помимо того что господствующие при данных отношениях индивиды должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать своей воле, обусловленной этими определенными отношениями, всеобщее выражение в виде государственной золи, в виде закона.».[7] Сорок лет спустя Ф. Энгельс указывал: «Подобно тому как у отдельного человека, для того чтобы он стал действовать, все побудительные силы, вызывающие его действия, неизбежно должны пройти через его голову, должны превратиться в побуждения его воли, точно так же и все потребности гражданского общества — независимо от того, какой класс в данное время господствует, — неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение».[8] И далее: «.. .государственная воля оп­ределяется в общем и целом изменяющимися потребностями гражданского общества, господством того или другого класса, а в последнем счете — развитием производительных сил и отношений обмена».[9] В. И. Ленин, в свою очередь указывая на то, что воля господствующего класса для того, чтобы стать правом, должна быть выражена от имени государства, подчеркивал и следующее: «...право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права».[10]

В итоге понятия сущности государства и права можно определить так: а) государство — это организация классового господства, необходимая как для решения сугубо классовых задач, так и для выполнения общих дел, вытекающих из природы самого общества, в целях утверждения и защиты порядков, угодных господствующему классу; б) право— это выражающий волю господствующего класса, устанавливаемый и охраняемый государством нормативный регулятор общественных отношений, необходимый и для решения сугубо классовых задач, и для выполнения общих дел, вытекающих из природы самого общества в целях утверждения и защиты порядков, угодных господствующему классу.

В этих, представляющих собой максимально допустимую форму абстракции определениях понятий сущности государства и права указано, во-первых, на их классовую природу, т. е. на то, что они как особые явления общественной жизни присущи лишь классовому обществу, и, во-вторых, на те главные признаки государства и права, которые отличают их от других классовых организаций и социальных норм, нередко выполняющих аналогичные противоречивые функции. Приведенные определения сущности государства и права позволяют характеризовать их как специфические явления общественной жизни, независимо от конкретных особенностей, присущих им в каждую отдельную историческую эпоху. Последние определяются прежде всего с помощью такой научной категории, как классовая или, что значительно точнее, конкретная классовая сущность государства и права.

В литературе довольно часто не проводится четкого различия между понятиями «классовая природа» и «классовая сущность» государства и права, что, конечно, неправильно.. При определении классовой природы государства и права отмечается и не может не отмечаться ничего другого, кроме того, что они — явления классового общества. Между тем понятия классовой сущности государства и права имеют совсем другую смысловую нагрузку. Характеристика классовой сущности государства и права всегда должна включать указание на то, какой класс является господствующим, а вследствие этого выступает в качестве носителя государственной власти, и воля какого класса получает выражение в праве. Именно поэтому и правильнее пользоваться понятиями конкретной классовой сущности государства и права. С конкретной классовой сущностью государства и права подавляющим большинством ученых связывается понятие исторических типов государства и права.[11] Иными словами, через конкретную классовую сущность государства и права раскрывается их сущность с учетом главных этапов развития классового общества, устанавливаемых на основе марксистско-ленинского учения об общественно-экономических формациях.

Часто говорят о сущности государства и права того или иного исторического типа. Правомерно ли это? Ответ на данный вопрос должен быть только положительным. Другое дело, что, характеризуя сущность государства и права каждого исторического типа, не следует сводить ее к их конкретной классовой сущности. Однако именно такой подход был и остается наиболее распространенным. При характеристике сущности государства и права отдельных исторических типов необходимо учитывать, во-первых, сущность государства и права вообще как особых явлений классового общества и, во-вторых, конкретную классовую сущность, с которой связывается существование исторических типов государства и права. Например, сущность буржуазного государства может быть определена следующим образом: это организация классового господства буржуазии, обеспечивающая ей как решение сугубо классовых задач, так и выполнение общих дел, вытекающих из приро­ды самого общества, в целях утверждения и защиты капиталистического строя. Что же касается сущности буржуазного права, то это выражающий волю буржуазии, устанавливаемый и охраняемый буржуазным государством нормативный регулятор общественных отношений, необходимый и для решения сугубо классовых задач, ад для выполнения общих дел, вытекающих из природы самого общества, в целях утверждения и защиты капиталистического строя. Аналогичным образом нужно подходить к определению сущности государства и права других эксплуататорских типов.

Особого внимания заслуживает вопрос о конкретной классовой сущности и сущности государства и права социалистического типа. Объясняется это тем, что, если применительно к эксплуататорским типам государства и права изменения их конкретной классовой сущности, в результате которых они из орудий одного превращались в орудия другого господствующего класса, знаменовали собой смену исторических типов государства и права, изменения конкретной классовой сущ­ности социалистического государства и права, обусловленные выполнением диктатурой пролетариата ее исторической миссии и вследствие этого утратой рабочим классом качеств монопольно политически господствующего, являются внутритиповыми. Последнее объясняется тем, что государство пролетарской диктатуры и общенародное государство — это лишь главные этапы развития государства социалистического типа.

В чем же принципиальное отличие изменений конкретной классовой сущности, происходящих при смене государства и права эксплуататорского типа, и изменений конкретной классовой сущности, имеющих место в пределах государства и права социалистического типа? Ответ на этот вопрос должен быть следующим. Любой эксплуататорский класс, утратив качества господствующего и тем самым перестав быть носителем государственной власти, навсегда должен отказаться и от мысли играть ведущую роль в политической жизни своей страны. Эта роль переходит к его преемнику. Совсем по-другому обстоит дело при изменениях конкретной классовой сущности социалистического государства. Они не связаны со сменой политического господства одного .класса политическим господством другого класса. В отличие от всех без исключения эксплуататорских классов, рабочий класс, утрачивая качества монопольно политически господствующего, не только не пе­рестает быть носителем государственной власти, но и не перестает играть ведущей роли в жизни своей страны. Более того, по мере успехов социалистического строительства «руководящая роль рабочего класса в обществе неуклонно возрастает. Другое дело, что с утратой качеств монопольно политически господствующего рабочий класс начинает осуществлять свою руководящую роль в обществе в несколько иных формах, чем он делал это раньше.

Все это вместе взятое требует, чтобы изменения конкретной классовой сущности, происходящие в рамках государства социалистического типа, четко отграничивались от тех изменений конкретной классовой сущности эксплуататорских государств, с которыми обычно связывается смена государства одного исторического типа государством другого исторического типа. А это может быть достигнуто указанием на то, что в рамках государства социалистического типа происходит лишь развитие конкретной классовой сущности, а не смена одной конкретной классовой сущности другой, как это наблюдается при замене эксплуа­таторского государства одного исторического типа эксплуататорским государством другого исторического типа. Но речь должна идти о развитии именно конкретной классовой сущности социалистического государства, а не о развитии его сущности, как это обычно имеет место в юридической литературе.[12] И дело, конечно, не в том, что изменения изменениями только их конкретной классовой сущности. Изменяется: также соотношение между сугубо классовыми функциями и общими делами, выполняемыми государством любого исторического типа. В частности, объем общих дел, выполняемых социалистическим государством, не идет ни в какое сравнение с тем, что наблюдается в этом отношении во всех без исключения эксплуататорских государствах. Более того объем общих дел, вытекающих из природы самого общества, выполняемых социалистическим государством, не остается неизменным.. Особенно значительные изменения он претерпевает вследствие превра­щения государства пролетарской диктатуры в общенародное государство. Однако все же не это, а качественные изменения конкретной классовой сущности социалистического государства являются непосредственным выражением превращения государства пролетарской диктатуры: в политическую организацию всего народа при руководящей роли рабочего класса.

Одновременно с развитием конкретной классовой сущности социалистического государства происходит и развитие конкретной классовой сущности социалистического права: из пролетарского оно превращается в общенародное.[13] А это значит, что, если при диктатуре пролетариата социалистическое право представляет собой выраженную в виде общеобязательных правил поведения и гарантированную государством волю пролетариата, выступающего в качестве монопольно политически господствующего класса, то, с превращением государства пролетарской диктатуры в общенародное государство, социалистическое право — это уже возведенная в закон и гарантированная государством воля не одного, пусть даже и самого передового класса, а всех без исключения трудящихся классов и слоев населения, существующих в развитом социалистическом обществе, т. е. воля народа. Правда, поскольку рабочий класс, перестав быть монопольно политически господствующим, все же не перестает играть ведущей роли в политической жизни страны,, постольку получающая выражение в социалистическом праве общенародная воля формируется под руководством рабочего класса.

Таким образом, четкое разграничение понятий сущности и конкретной классовой сущности государства и права имеет значение не только для типизации существующих с момента возникновения классового общества государств и правовых систем, но и для внутритиповой периодизации социалистического государства и права. Последнее объясняется качественными особенностями социалистического государства и права, коренным образом отличающими их от всех без исключения эксплуататорских типов государства и права. Учитывая именно эти качественные особенности социалистического государства, классики марксизма-ленинизма и характеризовали его как «полугосударство» или «не государство в собственном смысле».[14] Аналогичным образом должно быть охарактеризовано и социалистическое право.

Принимая во внимание все сказанное, можно предложить следующие определения понятий сущности социалистического государства и права. Социалистическое государство — это организация классового господства трудящихся во главе с рабочим классом, необходимая как для решения их сугубо классовых задач, так и для выполнения общих дел, вытекающих из природы самого общества в целях построения социализма и коммунизма. Социалистическое право — это выражающий волю руководимых рабочим классом трудящихся, устанавливаемый и охраняемый социалистическим государством нормативный регулятор общественных отношений, необходимый и для решения сугубо классовых задач, и для выполнения общих дел, вытекающих из природы самого общества, в целях построения социализма и коммунизма. Ценные определения в одинаковой мере применимы для характеристики сущности как пролетарского, так и общенародного государства и права.

Известно, что высший принцип диктатуры пролетариата — союз рабочего класса с непролетарскими трудящимися массами и прежде всего с крестьянством. Поэтому уже государство пролетарской диктатуры, хотя рабочий класс выступает в нем в качестве монопольно политически господствующего, является орудием всех трудящихся. Все это сказывается и на пролетарском праве, которое, выражая волю рабочего класса, в конечном счете всегда вместе с тем отражает и волю всех трудящихся. В общенародном же государстве носителями государственной власти являются непосредственно все классы и социальные прослойки, существующие в развитом социалистическом обществе. Именно их воля и получает прямое выражение в общенародном праве.

Понятие конкретной классовой сущности государства и права отнюдь не предполагает отказа от уже существующего в юридической науке понятия классовой сущности государства и права. Более того, понятие классовой сущности совершенно необходимо не только для конструирования понятий сущности государства и права, противопоставления эксплуататорским типам государства и права социалистического государства и права, но также и для правильного понимания развития последних. Едва ли нужно доказывать, что с точки зрения классовой сущности все без исключения эксплуататорские государства могут быть охарактеризованы как организации классового господства эксплуатирующего меньшинства, а соответствующее им право как возведенная в закон воля этого меньшинства. Социалистическое же государство— это, как только что отмечалось, организация классового господства трудящихся, а соответствующее ему право — возведенная в закон воля трудящихся. Иными словами, изменения конкретной классовой сущности социалистического государства и права не выходят и не могут выходить за пределы их классовой сущности.

Примерно в таком же соотношении, как понятия сущности и классовой сущности государства и права, находятся понятия содержания и классового содержания государства и права, между которыми в научной литературе иногда также ставится знак равенства. Так, В. С. Петров в 1967 г. писал, что классовое содержание государства «служит выражением состава и соотношения тех классовых сил, в руках которых реально находится политическая власть в данной стране на опре­деленном этапе ее развития».[15] И это, конечно, правильно. А в 1971 г. ту же самую формулировку он использует, без каких-либо дополнительных пояснений, для определения содержания государства,[16] что, разумеется, неправильно. Понятие содержания государства, несомненно, значительно шире понятия его классового содержания. Другое дело, что последнее является не только главным, но и определяющим компонентом содержания государства.

Правильнее к раскрытию содержания государства подошел В. О. Тененбаум. Правда, предлагаемые им формулировки далеко не безупречны. В. О. Тененбаум пишет, что «под содержанием государства понимается его сущность, взятая в конкретных условиях данного государства. Содержание — это конкретизация сущности, т. е. Единство общего— классовой природы государства,— с особенным, т. е. теми задачами политики, которые рождены- конкретными условиями проявления этой классовой природы. Содержание государства — это сплав его классовой сущности с теми особенностями, которые ее отличают в данном государстве».[17]

Справедливо указывая на то, что содержание государства — это конкретизация его сущности, В. О. Тененбаум ставит знак равенства между последней и классовой природой государства, а также между сущностью и классовой сущностью государства. И то, и другое тем более странно, поскольку несколькими страницами ранее В. О. Тененбаум объявил себя решительным сторонником понимания сущности государства как неразрывного единства двух его противоречивых функций: классовой и, как он пишет, всеобщественной.[18]

Каковы же те факторы, под влиянием которых происходит конкретизация сущности государства? По мнению В. О. Тененбаума, это: соотношение сил борющихся классов и социальных слоев общества, экономический и культурный уровень страны, эпоха, которую переживает данная общественно-экономическая формация, национальные отношения, географическое положение государства, наличие или отсутствие разнотипных государств. Не рассматривая данный перечень как исчер­пывающий, он правильно подчеркивает, что среди множества факторов, так или иначе предопределяющих содержание государства, наиболее важные — соотношение классовых сил и национальный момент.[19] Что касается соотношения классовых сил, то этот фактор достаточно подробно освещен в юридической литературе, в том числе ив плане его влияния на содержание государства. Совсем по-другому обстоит дело с национальным моментом как фактором, влияющим на содержание государства. Об этом пишут редко и зачастую лишь вскользь. В результате характеристика содержания государства оказывается обедненной. Ведь едва ли нужно доказывать, что в исторических судьбах не только многонациональных, но даже и однонациональных государств национальный момент играет весьма значительную роль. Особенно велико значение национального момента для социалистического государства. Это объясняется тем, что с победой социалистической революции национально-государственное строительство приобретает такой характер и такие масштабы, каких не было, да и не могло быть в условиях капитализма.

Аналогичным образом следует подходить и к раскрытию содержания права. А именно: содержание права — это конкретизация его сущности под влиянием тех же самых факторов, о которых шла речь применительно к содержанию государства.

Собственно, мнение, что содержание права — это конкретизация его сущности, не ново. Его придерживаются ряд советских юристов уже давно.[20] Однако при этом в еще большей степени, чем в отношении государства, недооценивается значение национального момента как фактора, влияющего на содержание права. Между тем именно данный фактор, наряду с соотношением классовых сил, во многом предопределяет содержание права.

Такой подход к пониманию содержания государства и права соответствует трактовке в специальной литературе философской категории содержания.[21] Нужно отметить и то, что при конкретизации этой философской категории юристы, пожалуй, оказываются наиболее последовательными в плане учета единства основных закономерностей возникновения и развития государства и права.

То обстоятельство, что сущность и содержание, хотя и каждое по-своему, отражают внутренние необходимые стороны и связи, которые сообщают государству и праву качественную определенность как особым явлениям общественной жизни, имело своим следствием отождествление рядом юристов данных научных категорий. Однако эта точка зрения подвергнута справедливой критике.[22]

Вопрос о форме государства и права вызвал у юристов наибольшие разногласия. В ходе развернувшейся дискуссии особенно отчетливо выявился различный подход к конкретизации философской категории формы применительно к государству и применительно к праву. Не вдаваясь в подробности дискуссии, отметим следующее.

При определении понятия формы государства все юристы, независимо от существующих между ними по этому поводу разногласий,[23] исходят из того, что данное понятие должно учитывать специфику государства в целом, а не его отдельных структурных элементов или функциональных моментов. И это правильно. При определении же понятия формы права наблюдается совсем другой подход. Ряд ученых при разработке понятия формы права, к сожалению, не проводят различия между правом как особым явлением общественной жизни в целом и его отдельными структурными элементами. В частности, вольно или невольно такого рода ошибку допускают те, кто под формой права понимает юридическую норму.[24] Ведь едва ли нужно пространно доказывать, что вся специфика права как особого явления общественной жизни проявляется не в отдельно взятой юридической норме, а в системе юридических норм.[25] Другое дело, что первичным, хотя и не единственным структурным элементом данной системы, является юридическая норма. В унитарных государствах к структурным элементам правовой системы должны быть также отнесены отдельные институты и отрасли права. В федеративных государствах правовая система имеет .еще более сложную структуру, ибо в качестве ее элементов, помимо перечисленных выше, выступают, например, и определенным образом обособленные правовые системы суверенных субъектов федерации.

В юридической литературе уже давно правильно указывается на необходимость различать внутреннюю и внешнюю форму государства и права. Правда, в отношении государства дело фактически не пошло дальше постановки данного вопроса.[26] Применительно же к праву вопрос о соотношении внешней и внутренней формы освещался достаточно широко и глубоко.

По-видимому, к внутренней форме государства можно отнести объективные связи внутри тех элементов, в которых проявляются различные стороны формы государства, а также связи между данными элементами, обеспечивающие их единство.[27] Таких элементов, по мнению многих юристов, три: форма правления, государственное устройство, политический режим. Именно в них и находит свое выражение внешняя форма государства.

К внутренней форме права обычно относят юридическую норму, правовые институты и отрасли права, а к внешней — способы выражения господствующим классом своей воли в виде общеобязательных правил поведения.[28] При таком подходе к форме права упускается из виду специфика формы права в федеративных государствах. Кроме того, вряд ли можно оспаривать, что для понимания формы права важен и тот правовой режим, который существует в каждом конкретном государстве. Этот правовой режим, разумеется, есть одно из наиболее ярких проявлений политического режима вообще, рассматриваемого многими юристами в качестве необходимого элемента формы государства. На целесообразность более широкого понимания политического режима, чем это принято в юридической литературе, уже давно указывали отдельные философы.[29]

При анализе формы государства и права следует учитывать, что она находится в диалектической взаимосвязи не только с их содержанием, но и сущностью. Так, в одной из своих ранних работ К. Маркс в прямой связи с рассмотрением правовых вопросов писал: «Форма лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания».[30] В. И. Ленин указывал: «Форма существенна. Сущность формирована».[31]

Таковы некоторые общие вопросы понятий сущности, содержания и формы государства и права. Разумеется, данная проблема должна освещаться и с учетом того, что государство и право при всей их взаимосвязанности и взаимообусловленности — все же такие явления общественной жизни, каждому из которых присуща своя специфика, диктующая особый подход к их исследованию. Однако этот большой и важный вопрос нуждается в отдельном рассмотрении.