Лекция 14 этнические контакты. Положительная и отрицательная комплиментарность

Очень важный вопрос, как этносы взаимодействуют между собой.

Вот, например, французов‑католиков отправляли в Канаду . Те с индейцами очень легко сживались. Например, некий Этьен Брюле⁶⁶⁴ даже заявил, что он не француз, а гурон. И стал меха своего гуронского племени продавать тем, кто больше дает, в том числе и англичанам.

Губернатор Канады Шамплен⁶⁶⁵ сказал ему: «Как тебе не стыдно! Ты же – француз, а торгуешь с англичанами?»

«Я не француз, а гурон».

Шамплен ответил: «Не говори чушь! Ты – француз ! И ты другим быть не можешь!»

Действительно, стремление стать гуроном кончилось для него трагически. Когда он стал пытаться ввести некоторые французские обычаи, то гуроны привязали его к дереву и сожгли. Потому что гуронам ничего чужого было не нужно.

Но тем не менее те, кто так активно не действовал, переженились на индеанках – на алгонкинских женщинах. Гуронов‑то в прериях почти не осталось, их перебили ирокезы. Затем женились на кри – степных женщинах или, больше всего, – на женщинах лесных народов – на атапасках . И постепенно создался канадский этнос, который говорит на французском языке, но по большей части состоит – из метисов. Они их искренне любили, они испытывали к ним симпатию, и индейцы платили им симпатией за это. Они были положительно комплиментарны . Вот тут я ввел это слово, надо дать ему объяснение.

* * *

«Комплимент» – это привет. Они относились к этим людям приветливо, и те отвечали им взаимностью. У них была положительная комплиментарность. Это качество, которое есть у всех людей и у большинства животных, во всяком случае, у высших животных.

Собака одного человека признает за хозяина или друга, а на другого она лает. – Это комплиментарность ее, собачья. То же самое у кошек: к одним они идут, ласкаются, а от других – убегают. Вы понимаете, это, очевидно, биологическое качество.

Комплиментарность бывает разная. Одна, – когда люди стремятся слиться в одно целое, и поэтому женятся друг на друге. Они им просто нравятся. А иногда, – когда они желают жить в симбиозе. Это уже не слияние, не ассимиляция, а каждый живет своим бытом и со своей культурой, но уважают друг друга. Это положительная комплиментарность. И тогда, при положительной комплиментарности бывают Ксении, то есть этносы‑гости .

У нас (в Ленинграде. – Ред. ) на Васильевском острове до войны было много немцев . Они говорили по‑немецки, только по‑немецки, по‑русски даже и не выучились. Ходили друг к другу Kaffee trinken . (Л. Н. Гумилев говорит по‑немецки фразу «кофе пить», то есть ходили друг к другу в гости. – Ред. ) Ну, после войны их, конечно, не осталось. Так что вы их не знаете, а я еще их помню. Они жили отдельно, но мы никогда не ссорились. Никакого отрицательного отношения к ним не было. – Ну, немцы и немцы.

А есть такое отрицательное отношение , когда чужой этнос приходит и занимает места аборигенного . Так было, например, в эпоху эллинизма в древнегреческих городах‑государствах, которые выбросили своих пассионариев в македонские войска и построили греческие города на совершенно чужих территориях: Александрию, Антиохйю, Лаодикйю, Таре .

Много было городов, в которых жили греки, не имевшие никакого отношения к местному населению, несмешивавшемуся с ним, но узурпировавшему их права, их земли, их сады, их храмы даже. Вот единственно, что они принимали от ближневосточных аборигенов Малой Азии и Сирии, это – поклонение их богам и особенно богиням. Изиде⁶⁶⁶ они поклонялись, Кибеле⁶⁶⁷ – матери богов, Астарте⁶⁶⁸ – богине любви, вообще – многим. А так, нельзя сказать ничего особенного.

И когда потом, в VI веке, началась война с Персией неудачная, то персидский царь – шах Хосров разрешил и даже указал, – убивать всех греков и – не трогать азиатских (греков, живших в Азии. – Ред. ), они – свои .

Как видите, бывают разные коллизии при отсутствии пассионарного толчка. Но пассионарный толчок, если проходит через эту территорию, он как бы расплавляет стереотипы поведения и делает из них – сплав, то есть – новый этнос . Вот в чем роль пассионарных толчков.

* * *

Вы знаете, вот, между поляками и украинцами – нет комплиментарности, комплиментарность отрицательная . На наш взгляд, они казались, эти украинцы (особенно западные), очень похожими на поляков. Но как они друг друга ненавидели! Это то, что я лично наблюдал.

Вы знаете, с эстонцами и латышами у нас тоже – отрицательная комплиментарность , никак мы с ними ужиться не можем. Правда, царское правительство умело найти тут выход. Потому что оно оставило там большое количество потомков немецких крестоносцев, прибалтийских баронов , которые вынуждены были, так сказать, – балансировать:

между своим народом – своими латышами и эстонцами и процарским правительством , где они делали карьеру;

между Петербургом и своими деревнями.

И это создавало такое неустойчивое равновесие, которое, в общем, всех устраивало. Ну, потом, когда немцев не стало, а у тех появилась монолитность, ну, не знаю, как‑то выйдут из положения сейчас. Но – это уже меня не касается. Я тут советов уже не даю. Советы – не по моей части. Я просто могу указать на всю сложность проблемы.

* * *

Насчет печенегов – сказать трудно, с ними – довольно давно покончили, и они если и смешивались, то с болгарами. А половцы мешались с русскими – на всю катушку! У целого ряда русских князей были – половецкие матери.⁶⁶⁹ Произошла антропологическая ассимиляция. И продолжалось такое положение очень долго, – до Ивана Грозного, пока он не взял Казань. Эпизод был очень кровавый. Но после этого уцелевшие казанцы оказались подданными Белого царя и попали под защиту русских законов. То есть их уже нельзя было ни убивать, ни грабить, ни увозить женщин. И они сами лишились этого права. И вот тогда сложился этнос казанских татар , которые сейчас безумно хотят, чтобы их переименовали в булгары, а я за это их укоряю: «Не надо вам свое имя менять».

Но он сложился именно из этих метисов и отличался от окрестных русских только мусульманской религией. А вот что касается мусульманской религии, то ту‑то вот тоже особенно никто не понимал. Одни говорили, что надо говорить «Господи, спаси меня» , а другие говорили: «Ин шалла а шалла Мухаммед расуль Алла» . Причем русские еще понимали, что они говорили, потому что Кирилл и Мефодий сделали перевод. А этим надо было молиться по‑арабски. – Простите, это только арабисты могли быть мусульманами, – выходит так? Но они вышли из положения. Они выучивались читать Коран и делать даже правильные огласовки (не зная ни одного слова и не понимая смысла). Вот таким образом оказалось, что народное мироощущение преодолело культурные напластования .

Мой одни добрый знакомый и противник – Шёнников,⁶⁷⁰ сторонник географического детерминизма, больший, чем я (я тоже географический детерминист), он говорил, что делить татар и русских – нельзя. Потому что у них дома – одинаковые, хозяйства – одинаковые, земледельческие орудия – одинаковые, а только высокая культура – разная. И, тем не менее, этого оказалось достаточно. Их все‑таки разделили. И они как‑то себя чувствуют, в общем, субэтносом среди русского этноса .

Один геолог был в Восточном Туркестане⁶⁷¹ приехал в Хорашан и встречает там человека, который говорит свободно по‑русски. Он удивляется, говорит: «Вы что – русский?»

«Да, – говорит. – Собственно, я – казанский татарин. А в Китае считаюсь русским».

Вот так. Конечно, если бы он был в Новой Гвинее, то там бы он был – европейцем, наряду с англичанами, и голландцами, и всеми прочими. То есть оказывается, что – при наличии комплиментарности, – это возможно.

Но вот что любопытно. Я встречал этих удмуртов, и надо сказать, что это народ, заслуживающий самого большого уважения. Потому что, живя среди русских, они сохранили свой стереотип поведения. Надо сказать, очень приятный. У меня был один знакомый удмурт, который 15‑й год сидел, кажется, и еще ему много оставалось, потому что он говорил: «Когда я пьян и увижу милиционера, я бью его. Иногда мне дают – «террор» (10 лет), иногда мне дают – «хулиганство» – полгода. (Л. Н. Гумилев называет срок и кратко уголовную статью. – Ред. ) Ну, как придется. И вот нужно, чтоб третий раз. Когда я трезвый, я его – не трогаю. Но когда – пьяный, я не могу – я его бью». (Л. Н. Гумилев смеется. – Ред. ).

Он был очень воинственный. Мы с ним дружили, потому что он прекрасно разгадывал сны. Вы понимаете? Мы не слились в один этнос, мы – понимали, что он – черемис (или удмурт, я не помню, нет, кажется, черемис был), но сны он здорово разгадывал! И мы находились друг с другом в самых лучших отношениях. Вот вам и симбиоз – способ позитивной комплиментарности .

Надо сказать, вот вам демографические данные (я запомнил): в Грузии при царице Тамаре⁶⁷² в расцвет ее политического могущества было 4 миллиона жителей. При Георгии XII,⁶⁷³ то есть при присоединении к России – 800 тысяч жителей. Сейчас опять 4 миллиона, потому что у них этот – отлив населения, покража людей прекратилась. Но это были, конечно (у грузин и черкесов. – Ред. ), отрицательные взаимоотношения.

Но погодите, я, как ни странно, не отметил отрицательных отношений между грузинами и армянами. Объяснить я этого не могу, потому что для этого надо быть – кавказоведом , а у меня узкая специальность – Центральная Азия .

* * *

Отрицательная комплиментарность была, например, на Кавказе,  – у грузин и чеченов , и особенно у грузин и черкесов , чечены‑то – не так. Потому что у черкесов был промысел, – нападать на Грузию, красть красивых девиц и мальчиков и – продавать в Турцию . Они этим и существовали. Ну, естественно, грузинам, – это не очень нравилось. Но они с черкесами ничего поделать не могли. И тогда они приносили взятки, прошения писали, – Михаилу Федоровичу, Алексею Михайловичу, Петру Алексеевичу, Екатерине II. И наконец, Павел,⁶⁷⁴ согласился принять Грузию в состав Российской империи . Потом Александр I послал после 1812 года туда Ермолова.⁶⁷⁵ Ермолов этим черкесам – выдал! И тогда работорговля грузинскими мальчиками прекратилась.

* * *

С западносибирскими народами циркумполярного культурного круга были такие же взаимоотношения, как с черемисами (я рассказывал). То есть с ними по‑хорошему жили и друг друга не обижали. Но тесного контакта не заводили, не сливались. Ну, так же и с тунгусами.

А вот дальневосточные чукчи , они не пустили ведь к себе русских землепроходцев. Они сохранили независимость внутри Чукотского полуострова. Они были совершенно другого склада и другой типа – американоиды . Очень такой интересный народ, я мало их видел, но видел все‑таки. У них какая‑то очень сложная мифология , очень сложная внутренняя и народная философия. Говорить они только не могут научиться по‑русски. И не особенно стремились к этому. Но они выделяются из общего числа народов Сибири.

Алеуты – приняли русскую культуру, они крестились, у них была лучшая в Сибири библиотека, в которую жертвовали петербургские меценаты. Они знали русский язык, были – православными. Когда Алеутские острова – отошли к Соединенным Штатам, – то они остались там православной общиной со знанием русского языка. Окладников мне говорил, что он должен был встретиться с митрополитом Алеутским.

Я говорю: «Чего ж, Вы, Алексей Павлович, не встретились?»

А он же – бывший антирелигиозный работник в Иркутске, говорит: «Но надо же подойти под благословение, а я не могу! Рядом – секретарь обкома».

Теперь Окладников покойный, умер, поэтому я этот случай и рассказываю. (Л. Н. Гумилев говорит со смехом. – Ред. )

* * *

Вернемся к проблеме Реформации.

Когда мы переводим этот аспект в этнологию, мы видим, что Реформация в Европе разделила европейцев на два сорта: протестантов и католиков.

Причем, как вам известно, хотя бы из Дюма (роман «Три мушкетера. – Ред. ), бывало так, что в одной семье один брат – протестант , а другой – католик . У Мушкетона, который был слугой Портоса, был брат – еретик, он говорит: «Был у меня брат – гугенот, а я – католик. Но когда нашего папу повесили какие‑то люди (он занимался грабежом), повесили двое – протестант и католик, то я пошел – за еретиком и во имя веры его убил. А он пошел – за католиком и убил его – во имя справедливости.

То есть деление было не по принципам каким‑нибудь, как сейчас пишет Макс Вебер,⁶⁷⁶ что протестанты – это буржуа , а католики – это крестьяне. Ничего подобного! И бельгийские буржуа были католиками, и голландские крестьяне были протестантами, а во Франции было – наоборот. Но там, где были – нефранцузские субэтносы, там торжествовал протестантизм; а там, где были потомки франков, там торжествовал – католицизм.

Но все это было давно забыто, перемешано и вдруг – всплыло, когда оказалось, что нужно куда‑то уезжать. Никто не мешал уезжать гугенотам – в Африку, Голландию или в Россию . Никто не мешал католикам ехать в Канаду . Но Канада была – французская страна и долго сопротивлялась против Англии. И там они – разжились.

Постойте, но ведь это наводит на мысль, если для французов имела значение религия, которой они, в общем, не знали (потому что Богословие – вещь сложная и учить его очень трудно, тем более неграмотным людям), но которую они ощущали, то у других католиков должна быть к индейцам тоже – симпатия?

Проверим на Испании .

Действительно, когда Кортес появился, то он встретился с племенем ацтеков. Это, простите, не племя было, это я оговорился, а повторил глупость, которую сказал великий американский ученый Морган,⁶⁷⁷ что «это было такое же племя, как и остальные». Ничего подобного!

Это была мощная держава с тремя столицами – укрепленными, ПО тысяч войска. Обсидиановые стрелы, которые были по пробойной силе выше, чем стальные, и собственный стереотип поведения, и подчиненная им часть – современная Южная Мексика. (Но вот у нас тут карты Америки нет, я бы показал.) Анагуак называлась эта страна.

Но у них был страшный обычай, они были молодой этнос, сложившийся на рубеже XII и XIII веков и проявившийся в начале XV – в 1427 году, уже после гибели Жанны Д'Арк , сожжения Гуса, войны с турками на Балканах, создания Великого княжества Московского. Там появился учитель, их пророк, философ. Его звали – Тлакаэлииль . И он объявил, что «земля четыре раза гибла – один раз от землетрясений, другой от ураганов, третий раз от потопа, еще от каких‑то болезней. И последний раз она погибнет – от Солнца. Надо умилостивить Солнце, чтобы оно пощадило Землю. А что хочет Солнце – от нас? – Цветы и песни».

И он сочинил ряд гимнов, ну, очень страшных. Я пробовал их даже переводить, но очень трудно. А «цветы» – это кровь из сердец, приносимых в жертву. И поэтому они стали – ловить людей, захватывать их в плен. Некоторое время держали, очень хорошо кормили, чтобы жертва была в порядке. Потом на теокалли – на такой вершине, обсидиановым ножом разрезали грудь, вынимали сердце, подносили Солнцу, резали на кусочки и съедали. Труп – выкидывали.

Понимаете, что окружающие племена, которые называют чичимёки (вот откуда у нас слово чучмек , – это ацтекское слово, буквально – «дикари»), были очень этим недовольны. Они не считали, что нужно, чтобы их братьев, или сестер, или детей отдавали ради б‑у‑удущей катастрофы мира. Нет, им это не понравилось. И поэтому, когда пришел Кортес с испанским войском, эти чичимёки восстали.

Это горная страна, восточнее современного Мехико. Они его сначала разбили, потому что они были сильнее, но они не добили испанское войско, в котором все были раненые, ни одного здорового человека не было. (Они могли прийти и добить их до конца.) Они принесли им лекарства, пищу и предложили союз. «Вы, – говорят, – храбрые люди! А рядом с нами живут такие сволочи – ацтеки, что жить с ними – не возможно! Помогите нам, а мы – поможем вам».

Кортес на это согласился, естественно. И тогда удалось ацтеков уничтожить, но до того – ацтеки постоянно хотели заманить испанцев в какое‑то такое место, чтобы их перебить.

Тласкаланцы им, кстати сказать, помогали. Одна очень красивая и остроумная женщина, которую ацтеки захватили в плен и держали как рабыню (ее звали Молинак, по‑индейски, а испанцы, когда ее крестили, назвали ее – Марина), она давала Кортесу хорошие советы.

В общем, Кортес победил. Но вот интересно, как он победил?

Ацтеки, вообще говоря, могли в случае необходимости собрать стотысячную армию. Но после всех первоначальных бед, когда испанцы положили половину личного состава, выбираясь из очередной западни, в самом городе Теночтитлане (основан в 1325 г. – Ред. ), – «ночь смерти» называлось, они имели только тысячу человек. А у ацтеков сожгли арсеналы, и у них не хватало стрел. А стрелы – это дело трудоемкое. И тут тласкаланцы помогли ацтекам. Испанское правительство прислало для ареста Кортеса своего чиновника Нарваеса . Но Кортес на него напал и арестовал его самого, а всем его солдатам предложил примкнуть. Они с охотой – примкнули! Так что у Кортеса произошло обновление армии: появились лошади, что тогда имело большое значение, появились алебарды, и главное – союз с двумя племенами – тласкаланцами (то есть чичимёки из Тласкалы. – Ред. ) и тотонаками . И в решающей осаде Теночтитлана (в 1521 г. – Ред. ), это – нынешний Мехико, у Кортеса было около 50 тысяч в строю, а у ацтеков, у Куаутембкина, было около 30 тысяч. Числом – задавил! Вот так.

Оказывается, индейцы могли все что угодно. И союз с ними был совершенно необходим. И благодаря этому небольшие испанские отряды находили среди индейцев помощников, союзников, вспомогательную силу.

А почему же ацтеки так себя подло вели, что они всех возбудили против себя?

Знаете, я на этот вопрос сегодня – отвечать не буду, потому что это нас отвлечет в сторону. (Л. Н. Гумилев затронет тему химерных этнических контактов и антисистем в следующей лекции. – Прим. ред. )

Есть в этногенезе положительные и отрицательные величины. (Л. Н. Гумилев подходит к графику «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе» и показывает по нему. – Прим. ред. ) Вот то, что здесь нарисовано, зеленое, под абсциссой, – это еще не отрицательная величина. Это просто очень слабая величина, очень слабая пассионарность – субпассионарность. Но люди могут быть – кем угодно. Это просто нарисовано ниже нормального обывателя, ниже гомеостаза.

А отрицательная сила связана совершенно с другими вещами, о которых, пожалуй, стоит прочесть очередную лекцию. Это отношение к природе, а не отношения между этносами.

* * *

Ну, вот, англичане , которые были протестантами , которые уезжали от гонений англиканской церкви, от гонений других сект , – основывали отдельные колонии (тринадцать отдельных колоний):

– пуритане – Новую Англию ;

– квакеры – Пенсильванию ;

– баптисты – Масачусет ;

– католики (англокатолики, которые уехали туда) тоже основали свою колонию – Мериленд;

– некоторые сторонники короля Георга устроили свою колонию – Джорджию .

Все они были врагами у себя дома внутри Англии, в своей метрополии. Попав в Америку, они вдруг поняли, что они в общем‑то – свои ребята! Вот вам относительность этноса. «А кругом нас – французы, индейцы, испанцы . Вот эти – враги!»

И они объединились и потребовали себе прав, равных английским территориям. Англичанам бы дать такое право, потому что в Парламенте шло представительство от каждого графства. А эти попросили 13 мест выделить для этих колоний.

Но англичане ответили: «Нет, раз вы уехали с нашей территории, – мы вам этого не дадим».

Тут англичане еще и Канаду завоевали. Они обнаглели!

Но те сказали: «Погодите. Ведь мы же – ваши люди. Мы такие же, как вы. Мы платим налоги. А, согласно английскому праву, платят только те, – свободные англосаксы, за которых его представитель проголосовал в Парламенте. У нас нет представителя, мы не должны платить налоги».

Англичане сказали: «Но ведь мы вас защищаем».

«А мы вас и не просим. Платить – не будем».

«Ну ладно, черт с вами, – не платите! Только, так сказать, для того, чтобы оплачивать матросов, которых мы вынуждены держать для охраны вас от всех других, – нужно хоть немножко заплатить денег».

«У нас денег нет».

«Мы накладываем таможенный сбор на чай».

А англичане, должен вам сказать, очень любят чай и пьют его очень крепким. Я с англичанином одним сидел, – он научил меня пить английский чай. Его нельзя пить без сахара и без молока, – такой он крепкий. Он – густой, почти как чифир (на тюремном жаргоне – это очень крепкий густой напиток, приготовляемый длительным кипячением чая. – Ред. ), только не вареный . А тот, который мы пьем, у них называется по‑французски "the russe" («русский чай». – Ред. ). Ну вот. А без чая они не могут.

И тут они подняли восстание с таким лозунгом. «Чай стоит три пенса за фунт».⁶⁷⁸ Нормальная цена – два пенса, а один идет, как налог. И все 13 колоний – восстали. Правда, там были сторонники примирения с Англией, – лоялисты⁶⁷⁹ они назывались, те, которые за английского короля Георга, но их было немного. А победила партия крайних, которая восстала.

Они заявили: «Ничего подобного! Мы – отделяемся, если вы нас обижаете».

Англичане мобилизовали только что завоеванную Канаду, – французов канадских, многие индейские племена. Но самое сильное индейское племя – ирокезы – тут погибло. Оно раскололось на три части: одни были за англичан; другие за восставших американцев; а третьи – ни за кого. Ну, в таких случаях обычно проигрыш – обеспечен. Ирокезский союз – потерял свою самостоятельность.

Война шла довольно долго.⁶⁸⁰ В нее вступили Франция и Испания , прислали на помощь американцам свой флот. Они против Англии были, естественно. А англичане потом махнули рукой, говоря: «Да, ну вас! Не стоит! Хотите отделяться, – отделяйтесь!»

Так создалась англосаксонская Америка .

Правда, во время наполеоновских войн Америка, бывало, – воевала.⁶⁸¹ Она была на стороне Наполеона. Но они не послали ни одного солдата для спасения Наполеона. А Наполеон – им ничего не послал. Это был чисто дипломатический союз. Кончился он тем, что англичане, захватившие у французов всё течение Миссисипи, отдали ее американцам. Потому что считали, что это земля, о которой и спорить нечего.

Даже «великий» Вольтер и тот сказал, когда французы уступили Канаду – Англии : «На что нам эти несколько акров снега?»

Вот видите, «великий ученый», учитель целого ряда поколений, а ведь – дурак! Ничего другого не скажешь.

Так как у них было стремление к расширению, ведь это же была пассионарная часть английской нации, – английского этноса, они хотели расширяться, они хотели иметь простор. Они стали двигаться к Миссисипи. Перешли Миссисипи, попали в индейские прерии , индейские степи. Эти трапперы и скваттеры,⁶⁸² занимавшиеся охотой и земледелием, захватывали территорию все больше и больше. И в результате американцы стали продвигаться через прерии. Стали там пасти сначала овец (но овец вырезали шакалы), они стали пасти коров. Появились ковбои, которые выделились в отдельный субэтнос. У них даже своя этика была, свой стереотип поведения .

Все это было до тех пор, пока не был подчинен Техас около Мексики, была высадка в Калифорнии, с Тихого океана, – и тогда Центральная Америка, где были эти самые ковбои, стала постепенно достоянием фермеров . А ковбои оказались эфемерным субэтносом. Но с индейцами ковбои воевали самым жестоким образом. И атапаски , которые перешли на юг, отвечали тоже – жестоким образом.

А «злые» испанцы , о которых пишут столько, как они истребляли бедных индейцев, как они их мучали, что испанцы рассердились и назвали это «черной легендой». Оказывается, ничего подобного не было! Они ужились – и в Перу , и в Мексике , они нашли общий язык.

Был такой Гарсиласо де ла Вега,⁶⁸³ который приписывал к своей фамилии название Инка, потому что он был сын испанского дворянина, дона и индейской женщины. Ну, так как отец бросил жену конечно, а сына отправил учиться в Испанию, в Саламанку. Он стал хорошим испанским писателем – написал «Историю Флориды», «Историю Перу», сборники сонетов написал, много чего написал. У меня есть эта книжка. Он говорил, что, вообще‑то говоря, с испанцами можно жить.

Но колониальные порядки таковы, что один злодей‑исяанец может наделать столько зла, что остальные девять из десяти их не исправят. Так что положение было трудное из‑за социального устройства колоний, а этнически – появилось огромное количество метисов.

Я даже из книжки по истории Мексики сделал выписки, что сначала метисов было очень мало. Большинство были или испанцы, или индейцы. Но испанцы были монолитны, а индейцы были рассеяны по племенам. Метисы работали или погонщиками мулов, контрабандистами, наемными убийцами или просто разбойниками. Их было о‑очень мало. Но к концу XVIII века метисы в Мексике составляли большинство. И президенты сейчас – из метисов, и поддерживают их и выбирают – метисы.

Так что, видите, здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте на территорию Сев. Америки. – Ред. ) совершенно разная комплиментарность, разных знаков. Англосаксы проделали индейскую войну с истреблением и уцелевших индейцев загнали в резервации. Ну, там им не плохо, в резервациях. Но дело в том, что контакта – нет. А здесь (Л. Н. Гумилев показывает на территорию Южной Америки. – Ред. ) был полный контакт. Какие там резервации?! Даже испанские фамилии придумывали себе индейские генеалогии! Настолько это было уважительно и считалось хорошо.

Если это так, то посмотрим, что из этого выходит дальше.

Протестанты и католики представляли две стороны одного европейского суперэтноса, которые по‑разному реагировали на прочих. Если католики (и испанцы, и французы) хорошо реагировали, в том числе, с индейцами, то как – с полинезийцами .

А с полинезийцами было наоборот.

Маори – очень храбрый народ, живший в Новой Зеландии, это таитяне, приехавшие сюда, очень быстро сообразили, что высадившиеся англичане не приносят им вреда.

Дело в том, что в Новой Зеландии была птица моа – огромная, длинноногая и очень жирная, то есть вкусная. И эти самые таитяне, как всякий цивилизованный народ, – они истребили птицу моа, съели ее. После этого, привыкнув к белковой пище, когда оказалось, что нечего есть, они стали убивать друг друга и практиковали каннибализм. А тут появились англичане и посмотрели: замечательные пастбища для овец, привезли овец. Ну, маори, конечно, видят – животное. Они убивают его и съедают.

Англичане говорят: «Это – наше».

Они говорят: «Как это животное может быть чьим‑нибудь? Что вы тут мелете?»

Слово за слово, начинается англо‑маорийская война. Маори высокие, красивые, широкоплечие, татуированные с головы до ног. Англичане – такие хлюпики, но с ружьями и стреляют в маори.

Маори видят, что без такого хорошего оружия не справится. Тогда они быстро нашли контрабандистов и стали продавать им татуированные головы, которые они хранили у себя как раритет.

Убил человека, отрезал голову, – она татуирована. Повесил в хижину, – интересно, красиво! Ну, как у нас картины. Они, естественно, всё загнали контрабандистам, за большие деньги, надо сказать. Но потребовали с них не деньги, а оружие. Контрабандисты с удовольствием их снабдили винтовками и патронами для них. И началась длительная война. Англия все‑таки победила. Но кончилось это тем, что маори был оставлен Северный остров Новой Зеландии, а англичане поселились на Южном.⁶⁸⁴

И тут произошло нечто странное. Во‑первых, маори научились разводить овец, и каннибализм стал не нужен. Во‑вторых, эти самые английские girls стали с удовольствием смотреть на этих красавцев маори, и пытаться выйти за них замуж. Ну и выходили, конечно. – Ведь если девица захочет, – она на своем настоит! Но английское правительство требовало, чтобы фамилия жены была английская.

Миграция, перемена ландшафта, климата, этнического окружения привела и к радикальной перемене в образе жизни и культуре. Это вполне естественное явление. Английские крестьяне XVII века – пуритане, баптисты, квакеры и католики, приехавшие в Америку, за 200 лет переродились в скваттеров и трапперов, потом – в ковбоев, потом – в гангстеров. Они стали непохожими на англичан, но ведь и те со времен Тюдоров изменились, хотя и в другом направлении.

* * *

Еще более нагляден пример испанцев в Латинской Америке. Испанцы, которые туда поехали, в отличие от англичан, они не знали и не понимали, что такое расизм. Они очень уважали индейцев, хотя грабили их – нещадно. Но ведь они грабили друг друга тоже нещадно. Арагонцы – каталонцев, кастильцы – португальцев и – как придется. Так что для них это был просто обычный порядок. Но – они женились на индейских женщинах. Так за XVI–XVII века на базе двух суперэтносов , которые оказались комплиментарны , создался новый суперэтнос.

Самый монолитный этнос, который только есть в мире, находится в Латинской Америке, называется Чили .

Дело в том, что когда испанцы двинулись на завоевание этого побережья Тихого океана, то Педро Вальдивия , имевший 500 гидальго – латников с копьями, мечами, напал на арауканов – племя (они себя называют – мапучи , просто – «люди», а испанцы назвали их арауканы), то те, как ни странно, выиграли сражение и захватили этого Вальдивию. И говорят, что жрец ему вырезал сердце (в 1553 году. – Ред. ). Тогда испанцы решили, что туда ходить не стоит, – опасно. И (в 1598 году. – Ред. ) по реке Био‑Био установили границу. Им нужно было иметь богатые, плодородные места на берегу Тихого океана. Потому что их корабли плавали вокруг Огненной Земли и должны были потом подняться в теплые широты, чтобы пополнить свои запасы: пресную воду, мясо хорошее, муку взять. И, самое главное, матросам дать отдохнуть, потом они двигали через Тихий океан. И поэтому они удержали это Северное Чили.

Но туда, в силу опасности, испанских дам не брали.

«Синьорина, – говорили, – Инесса, там, или Долорес! Там слишком опасно! Нет‑нет, я – верю Вашей чести! Я Вас оставляю – в Лиме, тут все – спокойно».

Ехали туда. Но ведь без женщины жить – нельзя! Они женились на индеанках. А те за этих героев с удовольствием шли замуж. И там образовалась такая испано‑индейская помесь. Абсолютно все такие одинаковые и монолитные.

И самое интересно, что испанцы хотели устроить благодаря такому своему гуманному поведению, это не охота за скальпами, это не истребление полное, как делали именно в Луизиане – французы, а в области Великих Озер – англичане, – нет, этого ничего не было. Наоборот, было доброе отношение к индейскому вождю – касику. Достаточно было креститься, и он получал испанское дворянство, он не платил налогов, он не нес повинностей, он служил королю шпагой. Они ездили в Саламанку учиться в университете. Гарсиласа де ла Вега оставил две вот такие толстые книги – «История Флориды», а другая – «История царства инков». Очень хорошо написано, кстати сказать.

Но вместо того, чтобы создалась Новая Испания, как мечтали испанцы, – создалась Анти‑Испания . Причем это произошло не в результате каких‑то страшных событий, а мирного совместного проживания в XVII–XVIII веке, когда приехавшие испанцы и оставшиеся жить в Мексике, Колумбии, Перу, Венесуэле, даже в Боливии, Аргентине, Парагвае, они просто привыкли к индейцам. И они стали себя чувствовать не испанцами, а – «американцами». Это не мои слова, так сказал Боливар, их вождь. Но они все равно подчинялись испанцам, хотя и стали их не любить. Ну, вот. А испанцы приезжали с полномочиями, как начальство – чужие люди. К ним относились настороженно и без симпатии. Испанцы, рожденные в Америке в XVIII веке, возненавидели «гачупинов» – так называли приезжавших из Испании.

И вдруг – бац! – Наполеон захватывает Испанию!⁶⁸⁵ Оказывается, Испания – не извечно великая страна, но подвержена всем перипетиям судьбы. Испанцы, как вам известно, французов выгнали и, в общем, все это устроили. А тут (Л. Н. Гумилев показывает на территорию Южной Америки. – Ред. ) решили: «Н‑е‑т! Это – не годится! Мы – испанцам подчиняться не будем!»

Инициаторами были креолы, то есть потомки испанцев, осевших в Мексике и в Чили, Перу. Они устроили несколько восстаний, причем они были образованные люди – они знали французский язык, читали Вольтера, Руссо, энциклопедистов, то есть были пропитаны всей революционной культурой и всем материализмом XVIII века. И тут они – восстали, и началась такая жуткая резня, даже подумать страшно!

По подсчетам, война Боливара⁶⁸⁶ за освобождение трех нынешних республик – Эквадора, Колумбии и Венесуэлы – стоила миллион человеческих жизней, – столько, сколько все войны Наполеона в густо населенной Европе. Там в плен, не дай бог, попасть! Привязывали к пальме и долго мучили человека, пока он не умирал. Сказать, что они это делали ради своих каких‑то выгод, – нельзя. У них своего флота не было, так они и грузили свои колониальные товары на испанские корабли. Раз флота нет, приходится грузиться на английские корабли. То есть доходы получила не Испания, а Англия. А эти все равно остались ни с чем.

Потом постепенно англичан вытеснили американцы. И у латиноамериканцев осталась жуткая ненависть к этим гринго, как они называют американцев. Но слиться с ними они не могут. У них совершенно другой стереотип поведения : другое отношение ко времени, чести, любви, доблести, своим обязанностям, совершенно другое. Американцы их вообще допускали в Нью‑Йорк, но там они называются пуэрториканцы, их держат на отшибе.

И действительно, – он сейчас хорошо работает, а потом взял гитару и не стал работать. Купил себе гитару и поет: «Миа синьорита, миа синьорита! »

Как‑то был случай жуткий, когда американцы хотели построить железную дорогу от Лимы до Тихого океана. Ну, все они привезли: рельсы, машины – все, что нужно. А рабочие? – Рабочих ведь из Штатов не привезешь! Они вербовщиков посылают. Он видит: лежит перуанец, не поймешь, кто он – испанец или индеец. У него сомбреро на самые глаза надвинуто, пончо есть. Лежит под пальмой и поет: «Миа синьорита!» И так целый день.

Тот говорит: «Слушай! Иди к нам работать».

«А за‑ачем?»

«Мы строим железную дорогу. Ты поработаешь, – полу‑шь много денег».

«А что я с ними буду – делать?»

«Ты можешь иметь – все, что хочешь».

«А я и так – имею все, что хочу!»

«Ну, ты сможешь – не работать!»

«А я – и так не работаю».

Пришлось привозить – негров .

Пожалуйста, вот вам эта разница – в глазах историка, за XVI–XVII века. На базе двух суперэтносов , которые оказались комплиментарны , – создался новый могучий суперэтнос, который сейчас на довольно высокой фазе своего существования. Но на какой, – я сказать не могу, не знаю. Не мой материал.