Курс лекций, прочитанный л. К гумилевым на телевидении (Ленинград, 1989 г.) лекция 1 общие понятия теории этногенеза

Всё, что мы видим, – этнично. Потому что этнос – это способ вести себя , приемлемый для ваших соседей. Каждый человек должен себя как‑то вести, то есть он принадлежит к какому‑то этносу. Понимаете, большинство этносов стремится к тому, чтобы прожить жизнь, что‑то сделав и для себя, и для своего государства, и для своих потомков: они возделывают поля, разводят стада, строят мечети или храмы красивые и так далее.

Константин Иванов: Лев Николаевич, как я Вас понял, значит, у каждого этноса есть и начало и конец?

Лев Гумилев: Безусловно. Этнос – это система , которая возникает вследствие того, что к этой группе людей и этому ландшафту приложен определенный энергетический импульс. Но по второму закону термодинамики, он теряется в результате процесса энтропии . Как остывает зажженная печь, так остывает энергия в той системе, которую создает этнос. Она выдыхается до тех пор, пока новая вспышка этногенеза , новый пассионарный толчок не пробудит население этой территории к новому становлению и новым действиям.

Этнос один раз получает свою энергию, с помощью которой он начинает существовать. И, растратив ее путем рассеяния, при инерции он ее теряет, после чего приходит в равновесие со средой, то есть переходит в гомеостаз. Историческое его состояние только такое. Оно укладывается всего в 1200–1500 лет.

Вопрос : Лев Николаевич, Вы на лекциях в Университете говорили, что для этноса характерен стереотип поведения – это ведущая черта. Раскройте, пожалуйста, этот тезис, приведите примеры.

Лев Гумилев : Представьте себе такой случай. Вот у нас в Ленинграде идет трамвай. В нем умеренное количество людей, не очень давят друг друга. И представьте себе, что там сидят четыре совершенно одинаковых научных сотрудника: один, допустим, – русский , другой – татарин , третий – кавказец , четвертый – прибалт или немец . Они сидят тихо, читают газету или смотрят в окно. И – ничего не происходит. И мы никак не можем определить, кто из них – кто.

И вдруг в трамвай вваливается буйный пьяный, который начинает к людям приставать, произносить сакраментальные выражения (в присутствии дам!), кого‑то толкает, ведет себя совершенно по‑хамски. Ну, как они среагируют?

Я вам честно скажу, я знаю, так как всё видел. Русский ему скажет: «Кирюха ! Да ведь тебя же сейчас забарабают ! Давай смывайся вот сейчас – на остановке. Потом, – в другом трамвае поедешь». – Ему жалко человека.

А немец? – Н‑е‑ет! Он остановит трамвай тормозным краном, он вызовет милиционера и скажет: «Возьмите этого хулигана», – и того поведут под белые рученьки.⁴¹²

Кавказец, услышав такие непристойные выражения, адресованные и к нему и к его даме, и вызывать никого не будет. Тут же развернется и даст в зубы. И крепко даст.

А татарин, если он едет там? Он с отвращением на это посмотрит, промолчит и отойдет.

Вот вам четыре разных стереотипа поведения . Но обратите внимание, – все они принадлежат к одной расе. Это – европеоиды . Все они говорят на одном языке – на русском . И если немец, то он знает свой немецкий язык, но, поверьте, знает его плохо, потому что он ему ни к чему, он его уже забыл. А кавказец, так тот и наверняка не помнит. Татарин тоже говорит по‑русски. То есть не язык является их различием, не их расовая принадлежность и их класс, а именно – стереотип поведения .

Потому что, чтобы стать членом этноса, мало иметь какие‑то черты характера, – это как раз не имеет никакого значения. Нужно войти в состав этноса, а это делается довольно долго. Во всяком случае, ребенок – в чреве матери никакому этносу не принадлежит. Он внеэтничен .

Как только он начинает общаться после родов:

– сначала с матерью, грудь которой он сосет;

– с бабушкой, которая ему поет песенки, укачивает его;

– потом он видит, что его целует отец.

Так, в течение трех‑пяти лет у него на базе общения складывается этническая принадлежность . Вот то, что для него было близким, знакомым и приятным в первые три‑пять лет жизни, это и определяет его дальнейшую этническую принадлежность. И он никак не может ее изменить, если бы даже этого и хотел. Да она ему кажется единственно возможной и самой лучшей! Для чего же менять? – Это феномен на персональном уровне .

Вот посмотрите: в наших анкетах «седьмой пункт» (социальное происхождение. – Ред. ) – самый низший. Это персональное отношение человека, который получил, я бы даже не сказал, что воспитание (воспитания часто он не получает), а – вошел в эту среду.

Вы спросите, что же это за среда !

Тут надо прийти к одной мысли, которая еще не так давно, лет двадцать назад категорически запрещалась, считалась еретической, – к биополю . Что такое поле? Поле – это продолжение предмета за видимые его пределы, то есть это те колебания, которые окружают каждого из нас. И если мы настроены в данном ритме, то человек чувствует себя среди своих. Если они звучат как‑то иначе («звучат» – это образное выражение), то у них другой ритм и человек чувствует себя среди чужих – его не признают за своего. Это физическое явление и лежит в основе этнической диагностики. Благодаря тому, что оно – есть (а мы примем, как гипотезу, что оно – есть), мы объясняем все известные нам явления:

– и разнообразие этносов ,

– и их преемственность,

– и их, так сказать, устойчивость.

Мы уже установили, что этнос – это категория вполне реальная, представляющая из себя совокупность большого количества системных связей и работающая на энергии живого вещества биосферы , эффектом которой является пассионарность . А пассионарность каждому из нас понятна и доступна, мы ее просто видим, ощущаем.

И вот все это удалось положить вот на этот график. (Л. Н. Гумилев подходит к графику «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе» и показывает на нем абсциссу и ординату, рост пассионарности в первые фазы этногенеза. – Прим. ред. ) Время от начала пассионарного толчка от условной нулевой отметки занимает до 1500 лет по ходу самого обыкновенного – линейного времени .

(Л. Н. Гумилев переходит к схеме «Структура этносферы» и показывает на ней этнические элементы. – Прим. ред. )

Сложное устройство этносферы показано вот на этом графике, где мы видим, что можно рассматривать ее в большом масштабе, как составляющую часть рода Hominid. От нее отходят суперэтносы – Западно‑Европейский, Российский, Мусульманский, Китайский, Степной и несколько Индийских. Почему несколько? Да потому, что один – кончается, другой начинается.

От выделенного нами Западно‑Европейского суперэтноса идут этносы. Вот они здесь: немцы, ирландцы, итальянцы, шведы, испанцы, англичане, французы, которых мы можем показать довольно подробно. Внутри французов есть – парижане (о них я буду говорить отдельно, так как они отличались от всех прочих французов вначале), примкнувшие к ним бретонцы, гасконцы, бургунды, эльзасцы – это франки; нормандцы – это норвежцы; провансальцы – это потомки древних римлян.

Они, в свою очередь, состоят из консорций и конвиксий и так далее. Консорций и конвиксий могут возникать и распадаться, причем ощущение единства этноса как целого при этом не меняется. Конвиксия – это самая элементарная этническая система – небольшая группа людей с общим местом обитания и быта.

Но сложность данной этнической системы определяется величиной пассионарности, уровнем пассионарности. И поэтому она нам нужна, – степень сложности , и мы ее положим на ординату .

То есть вначале было N этносов, ну, две‑три таких небольших консорций , которые составляли племя , как раньше было принято говорить. Потом это количество увеличивается в результате того, что пассионарность развивается и наконец достигает довольно больших величин.

* * *

И вот тут‑то мы перейдем к описанию развития пассионарности, что связано с категорией времени .

Все знают, конечно, что такое время. Честно скажу, – все, кроме меня. Когда я начинаю об этом думать, то выясняется, что я совершенно не знаю, что такое линейное время , которое мы привыкли рассматривать как основное. Но, в общем, это – категория спекулятивная , категория – мыслительная. Она есть, но что она отражает, я не знаю. Мерять его принято условно – от какой‑то даты – от Рождества Христова , или от Хиджры,⁴¹³ или от взятия Селевком Никатором Вавилона (это 312 год до новой эры). Тут от любой точки можно его мерить, и так будет прошедшее и будущее.

А реально? Ведь мы же им не пользуемся, реально – пользуемся циклическим временем . То есть каждая неделя повторяет другую. И мы уже считаем не по минутам, и не по часам, и даже не по дням, а по семеркам – это удобнее.

Но, понимаете, со временем – сложно. Самое простое время, обывательское время, которое испытывают люди в состоянии гомеостаза – это время циклическое. Зима‑лето, зима‑лето, зима‑лето. Китайцы писали, что тюрки и монголы узнают время по смене травы и воды или снега. Желтеет трава, покрывается льдом вода, потом – тает, и опять – зеленеет. Но они подсчитывали и, конечно, путались, потому что это очень небольшая система отсчета. Но это – циклическое время.

Циклическое время очень удобно, но это тоже условный счет времени, хотя он очень был распространен. Такое время было у древних шумеров и усвоено нами у них, это – неделя. Семь планет, – как хорошо. Повторяются снова, опять в том же порядке. Очень удобно. Но иногда нужно считать циклическое время большими интервалами, – как принято на Востоке . Тогда они приняли звериный цикл – двенадцать лет. Если нужно было это время удлинить, то придуман был двенадцатилетний цикл животных, которые легко находить вот здесь по руке, как раз будет 12 сгибов пальцев. (Л. Н. Гумилев показывает, загибая пальцы на руке. – Ред. ) Мышь, тигр, бык, этот самый – дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, курица, собака, кошка и свинья – двенадцать лет. Но 12 лет – тоже не так много. Потом, когда и этого оказалось мало, приняли цикл двадцатичетырехлетний: самец и самка – дракон и дракониха.

Придумали делать цвета, – желтый, красный, синий, зеленый, белый. Получилось – 60. Маловато! Они придумали, что должны быть самцы и самки. Итого – 120 лет.

Практически, уже достаточно даже для написания истории. Но и это – совершенно условная система отсчета . У нее нет начала и конца – это круг. Но вместе с тем, этот цикличный принцип, нашедший применение на Востоке, оказался все‑таки не очень пригоден для написания исторических трактатов. Он пригоден только для эфемерных образований,⁴¹⁴ вроде Тюркского каганата , допустим, или Монгольского , там – полтора цикла и все.

А вот для таких стран, которые имеют длинную традицию, как Китай или Греко‑Римский мир, понадобилось линейное время – отсчет от эры. Ну, эру брали любую. И считали в Риме – по консулам , в Греции – по олимпиадам , в Китае – по династиям и императорам . Каждый год имел свое название, но для того, чтобы определить, в каком году вы живете или когда это произошло, нужно было иметь под руками список. И тогда вы могли легко найти. Поэтому система была упрощена и введена та, которой мы сейчас пользуемся – от условной даты (в Христианском мире – от Рождества Христова, это сделал Дионисий Малый в V веке, но он ошибся на 4 года или на 5 лет. Христос родился в 5 году до начала эры.

Бегство Мухаммеда из Мекки в Медину – тоже неплохая дата. Такие же даты были у персов (Иездигердова эра, Селевкидская эра ) и вообще на Ближнем Востоке. Они были довольно удобны, но весьма недолговечны. А оказалась долговечной только Христианская эра , которая стала международной, и Мусульманская эра (от Хиджры), которая, наряду с христианской, употребляется в мусульманских странах. То есть отсчет времени определяется той ситуацией, в которой существует этнос .

А реальное время, в котором мы живем? Оно для нас, пожалуй, важнее всего. Но о нем как раз знают меньше, чем о двух предыдущих.

Как известно, время отражает какую‑либо форму движения. Линейное время отражает поступательное движение; циклическое время – отражает круговое движение, вращательное; но ведь есть еще время, в котором живут замкнутые дискретные системы , то есть живем и мы – люди, и которое для нас является самым важным. Оно меряется по числу событий. Какая это форма движения? Это – колебательное движение . Историческое время – это как бы звучание струны, которую щипнули, и она медленно затухает . Развитие этноса и развитие людей идет не вперед и не назад, и не по кругу, а оставаясь на одном месте и постоянно вибрируя, как струна.

Надо сказать, что формулировку этого времени мне удалось достать в китайских хрониках. Ее предложила одна царевна из дома Чен (это Южный Китай ), но для нее это было естественно.

Северные китайцы, самые цивилизованные , такого не знали. А вот в Южном Китае, на границе с Вьетнамом, – те знали. Они ее захватили в плен, когда уничтожали ее империю, то есть империю ее отца. Всех мужчин, конечно, как в Китае полагается, убили. А ее придержали и потом, в виде взятки – дали тюркскому хану (Жангар Киминю. – Прим. ред. ). И сочинила она стихотворение, которое, по существу, является научным тезисом:

Предшествует слава и почесть – беде,

Ведь мира законы – трава на воде.

Во времени – блеск и величье умрут,

Сровняются, сгладившись – башня и пруд.

Хоть ныне богатство и роскошь у нас, ‑

Не долог всегда безмятежности час.

Не век опьяняет нас чаша вина,

Звенит и смолкает на лютне струна.

Я царскою дочерью прежде была,

А ныне – в Орду кочевую зашла.

Скитаясь без крова и ночью одной, ‑

Восторг и отчаянье были со мной!

Превратность живет на Земле – искони.

Примеры ты видишь, куда ни взгляни.

И песня, что пелась в былые года,

Изгнанницы сердце тревожит всегда.⁴¹⁵

Ну, она жизнью заплатила за эту формулировку, потому что китайский император Ян‑ди,⁴¹⁶ очень вредный человек, противный, решил, что она имеет в виду, что и он – погибнет. И поэтому он приказал ее убить. А тюрки – тогда ему подчинялись, тюрок тогда было немного.

Но, понимаете, эта формулировка, что время является движением колебательным , которое мы можем мерить только по напряженности , – она легла в основу этой кривой (Л. Н. Гумилев показывает на график «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе». – Прим. ред. ), которая представляет общий вид развития пассионарности и поэтому применима ко всем случаям этногенеза. Сосредоточим на ней сегодня внимание, – дело того стоит.

В начале, когда этнос еще начинает существовать, тихий обыватель , окруженный многими мощными соседями и адаптированный к биоценозу ареала , представляет в нем большинство. И если среди этих тихих спокойных обывателей не появятся люди, горящие страстью, не появятся пассионарии , так он так тихо и загаснет, через довольно долгое время.

Но тут они появляются. (Л. Н. Гумилев подходит к графику «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе», показывает фазу подъёма и указывает на появление в каждой фазе пассионариев определенного уровня пассионарности. – Прим. ред. ).

И сначала (вы видите – вот фаза подъёма ) появляются люди, которые хотят благоустроить свою жизнь.

Потом появляются люди, которые стремятся найти удачу с риском для жизни, – это уже отчаянные товарищи, – это корсары, флибустьеры, завоеватели. Люди на прежнем уровне – еще эгоисты, на этом уровне – они уже работают на общую систему.

Дальше они стремятся не просто к получению знаний, удовольствий и аплодисментов, а стремятся к успеху того дела, которому они служат (и служат добровольно), и к идеалу победы.

Как общество, которое всегда бывает многообразно, потому что когда достигается даже этот высокий уровень, то эти‑то никуда не исчезают (Л. Н. Гумилев показывает на графике уровень субпассионариев. – Прим. ред. ), к ним те, которые выше (гармоничные и пассионарные люди. – Прим. ред. ) – только добавляются.

Я расскажу, как относится к ним сложившаяся социальная система, в дальнейшем, потому что здесь мы должны применить обыкновенную социальную и психологическую историю.

Вопрос: Как я Вас понял, этнос является функциональной системой. Системообразующим фактором является стереотип поведения. Но этнос – система сложная, то есть допускаете ли Вы, что этих факторов может быть несколько?

Лев Гумилев: У Вас не точная постановка вопроса. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо условиться, чем мы считаем этнос. Этнос – не арифметическая сумма человеко‑единиц, а система – понятие, которое надо раскрыть подробнее.

Мы знаем, что системы бывают разные: открытые и закрытые, жесткие и корпускулярные. Жесткая система – машина или вот этот стол. Он сделан, и он не меняется. Он очень резистентен, – сломать трудно, но если вы сломаете, он не восстановится. Это – вполне жесткая система.

Организм какой‑нибудь, например, амебы, – это корпускулярная система. Она очень пластична: она находит оптимальное решение при изменении окружающей среды . То есть если ей стало плохо, температура воды, в которой она плавает, стала выше или ниже, то она находит способ приспособиться или избегнуть этой среды. Это система корпускулярная.

Ну, и совершенно естественно, – на какой энергии работает система? Вот что Вы должны были меня спросить.

Она должна работать на одном известном нам виде энергии . Потому что закон сохранения энергии для этнологии так же обязателен, как для физики и химии.

Откуда она получает энергию? Например, планета Земля – это открытая система. Она все время получает избыточную энергию от Солнца, от облучения. Но настолько много ее получает, что даже сбрасывает часть в Космос… И благодаря этому Земля существует и все время обновляется.

Но бывают и закрытые системы . Тоже очень полезные. Например, печка. В холодном помещении положили в нее дрова, которые у вас есть (в ограниченном количестве), затопили ее и ждете, пока не произойдет уравнивание температуры внутри печки и воздуха в комнате. После этого печка остывает, и остывает воздух. Это процесс энтропийный , это процесс замкнутой, закрытой системы.

Так что такое этнос ! Какая это система? Открытая или закрытая? Отвечаю совершенно неожиданно: это – система закрытая. Этнос получает один раз свою энергию, с помощью которой он начинает существовать, и, растратив ее, путем рассеяния, при инерции , – он ее теряет. После чего приходит в равновесие со средой, то есть в гомеостаз. Но историческое существование – именно такое. Оно укладывается всего в 1200–1500 лет, как ни странно.

А если бы была открытая система, то этносы – существовали бы вечно. Мы бы сейчас видели пелахсцев. Они были в IV веке. Сейчас нет ни одного, и мы не знаем, что это такое. Мы бы видели – шумеров, потомков мы видим иногда, но сами они не знает, что они потомки шумеров. Не было бы ни французов, ни англичан . Не было бы этих сложных систем, которые возникли из‑за негэнтропииного импульса и, теряя его, должны исчезнуть. Ясно изложил?

* * *

Когда вначале складывается первая группа людей:

– отважных викингов ,

– или монгольских завоевателей ,

– или греческих колонизаторов ,

– или феодалов ,

то, для того чтобы удержаться, у нее возникает обязательный императив . Общество диктует каждому из своих членов: «Будь тем, кем ты должен быть!»

«Нам нужен король, мы – выберем себе короля, и он должен себя вести как король, – заботиться о нас, справедливо управлять, не обжимать налогами. Он должен быть – хорошим королем, иначе – мы его убьем».

Но король без войска – не может существовать. Он выбирает себе дружину или группу феодалов, которыми он командует, которых он оплачивает. Вот, в Западной Европе, в той же Франции, впервые возникло понятие «зарплата» – «beneficium». Но «beneficium» – это «благодеяние», а в точном переводе, правильно – это «оплата». На этом создалась вся Западно‑Европейская цивилизация.

Эту зарплату получали только высокие феодалы за то, что они ходили в походы, рисковали жизнью, выполняли поручения. Так их нельзя было заставить – они никуда не ходили, они сидели и тянули, кто – бургундское, кто – бордосское, вино и закусывали. Но когда платили, тут уж нужно было работать. Они соглашались работать 40 дней в году.

У римлян – такого не было. Там они все ходили в походы, как общественную работу выполняли. Ну, у арабов это было иное. Там говорили: «Пойдешь, – разживешься» (разбогатеешь).

У китайцев – своя была система, ну, в разные эпохи – разная. Больше всего, знаете, любили отправлять людей в походы и на опасные работы – преступников, которых называли «молодые негодяи». Из них состояли основные, отборные части китайской армии в эпоху Хань. Конечно , воевали плохо.

Но, тем не менее, каждый из них должен был выполнять свое дело.

– Крестьянин? – Пожалуйста – будь крестьянином: паши землю, вноси оброк. Потому что надо кормить начальство. Начальство же – работает.

Если были купцы, – пожалуйста – вступай в гильдию,⁴¹⁷ ходи по заранее заготовленным маршрутам. Проводи там любые операции и… плати налог.

А ремесленники налога не платили и входили в цеха.⁴¹⁸ Но зато они изготовляли нужные вещи: кольчуги или бочки для вина – то, без чего жить нельзя. Тогда им выдавали бумагу, что они обслуживают опять‑таки всю общественную систему, по существу, систему вырастающего этноса. Тогда их оплачивали тем, что им давали всякие льготы, привилегии. Любой крепостной, убежавший в город, становился свободным. «Воздух города делает человека – свободным».⁴¹⁹ Им давали гильдии, хартии , их оплачивали всеми способами, ублажали, чтобы они только продолжали работать и не бунтовали. Эта система оказывалась очень устойчивой.

Сила – наверху этой системы – возрастала. А – пассионарных людей становилось всё больше и больше. Это были уже не такие пассионарии, которые с риском для жизни искали приключений. Там были еще и ученые, которые приносили знания; художники, поэты, – они ценились.

А те, кто стремился к идеалу успеха? Какого успеха? – Да, своего! Раз он – пассионарий , он смотрит, чтобы ему было хорошо. Ну, и чем дальше, тем – больше. Они становились уже опасны. Для кого? И для этих, – несчастных, которых они обжимали, и сами – для себя.

* * *

В Европе этот период подъёма был в XI веке. И надо сказать, что жить‑то там было почти не возможно. Потому что все эти феодалы, имевшие небольшие отряды, укрепленные замки, служившие только 40 дней в году, а все остальное время тратившие на то, что воевали друг с другом, убивали друг друга, грабили своих крестьян. Крестьяне, которые не могли с ними тягаться в драке, прятались в леса.

Безобразие было при этой очень строгой системе такое, что умный папа Урбан II⁴²⁰ предложил им сначала устраивать «Божий мир»⁴²¹ – на время уборки урожая, чтобы никто никого не убивал. А потом, после этого, когда уберут хлеба, то – можно. Но потом скорей решили, что и это очень плохо. И хорошо бы, чтобы этих сильно пассионарных людей, было поменьше. И тогда было провозглашено: «Так хочет Бог! Освободите Святую Землю от мусульман !»⁴²²

Освобождать, собственно говоря, было нечего, потому что мусульмане – народ набожный, уважают Иисуса Христа и Пресвятую Деву Марию , и всех паломников туда беспрепятственно пускали. Но надо было сбросить излишних пассионариев. Им за то, что они ехали из Франции и из Западной Германии в Палестину , – отпускали грехи. Но им же нужны были деньги на проезд – бесплатно тогда не возили. Они закладывали свои имения или продавали их по мелкой цене, только чтобы их венецианцы и генуэзцы⁴²³ на своих кораблях довезли. Или можно было через Венгрию пройти, через Балканский полуостров, добраться до Малой Азии и – повоевать, уже на этот раз с неверными : с турками , с туркменами .

Надо сказать, что эти (мусульмане. – Ред. ) – страшно удивились, они никак не могли поверить, зачем это всё. Но потом, когда им объяснили, что эти франки (да проклянет их Аллах!) устроили свой джихад (ну, это они поняли – джихад и у них был), и, конечно, они этих крестоносцев после первого удачного похода⁴²⁴ били почем зря.⁴²⁵ И в конце концов, за 200 лет, это все кончилось. Но кончилось – почему? Европа все‑таки изобиловала пассионарностью.

Если кто‑нибудь читал роман Фейхтвангера «Испанская баллада», то вы помните, что там не в Палестину ехали и не в Константинополь, а воевали тут же, в Испании . Это было дешевле и повоевать можно. Кончилось абсолютным разгромом кастильского войска и гибелью этой самой героини, которая была фавориткой Альфонса XI⁴²⁶ и, вообще говоря, – полной катастрофой.⁴²⁷ Но повоевать им удалось!

И самое тяжелое для них было не то, что их убьют, а то, что, если кого король, в виде величайшей немилости, отстраняет от службы и говорит: «Поезжай в Бургос или Овьедо⁴²⁸ и сиди там – у себя дома, наблюдай за морем и за горами».

Вот сидеть без дела для них было хуже смерти. Но после таких событий, как после битвы при Аляркосе,⁴²⁹ естественно, что количество пассионариев уменьшалось. Почти все кастильское рыцарство, кинувшееся в безумную атаку на строй мусульман, погибло под стрелами берберийских стрелков, которые окружили его с флангов.

Те, которые уехали в Палестину, некоторое время держались в прибрежных крепостях.⁴³⁰ Но как только Саладин (такой курд был, очень талантливый человек – Салах‑ад‑Дин ), он взял Египет и организовал сопротивление, то тут же был захвачен Иерусалим, ради которого они воевали. Но они продолжали воевать. Они держались в прибрежных крепостях – Тарсе, Адане, Газе и получали поддержку от этих, от итальянских мореходов. Но их все равно прикончили. В XIII веке их прикончили, их не стало. То есть количество пассионариев – уменьшается.

И вот так везде: это было и у нас в России, и в Китае, и в Мусульманском мире, в Византии. (Л. Н. Гумилев показывает на графике «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе. – Прим. ред. ).

Вы видите: сначала идет подъём; потом – небольшой спад, потом – огромный подъём, потом – большой спад. И так несколько раз, такая «гармошка» образуется. Это показывает величину пассионарного напряжения в данной системе.