Заключение
«Повесть о Фроле Скобееве», представляющая третий этап в процессе эволюции бытовой повести в русской литературе XVII в., обычно характеризуется исследователями как оригинальная русская новелла.
Посвященная теме самоопределения молодого поколения, она, в отличие от всех предшествующих повестей, решает данную проблему принципиально антитрадиционно. Это – русский вариант европейского плутовского романа. В «Повести о Фроле Скобееве» отсутствует древнерусская книжная и фольклорная традиция, столь сильная в более ранних повестях.
Единственной традиционной чертой «Повести о Фроле Скобеве» можно считать, авторскую позицию. У читателя могли возникнуть серьезные подозрения, что автор не очень сочувствует драме, совершившейся в семье стольника, и не без восхищения смотрит на проделки своего героя. Но поймать автора на слове, обвинить его в сочувствии пороку было невозможно.
Повесть является типичной плутовской новеллой. Она отразила начало процесса слияния бояр-вотчинников и служилого дворянства в единое дворянское сословие, процесс возвышения новой знати из дьяков и подьячих, приход «худородных» на смену «стародавних, честных родов». Резкому сатирическому осмеянию подвергнуты в повести боярская гордость и спесь: знатный стольник бессилен что-либо предпринять против «захудалого» дворянина и вынужден примириться с ним и признать своим наследником. Все это дает основание полагать, что повесть возникла после 1682 г., когда было ликвидировано местничество.
Фрол Скобеев – представитель нового поколения, добивающийся успеха именно благодаря отказу от традиционной морали: обманом, плутовством, хитростью. Сюжет повести составляет рассказ о его ловкой женитьбе на дочери стольника Нардина-Нащокина Аннушке.
Автор не осуждает своего героя, а любуется его находчивостью, ломкостью, пронырливостью, хитростью, радуется его успехам в жизни и отнюдь не считает поступки Фрола постыдными.
Добиваясь поставленной цели, Фрол Скобеев не надеется ни на бога, ни на дьявола, а только на свою энергию, ум и житейский практицизм. Религиозные мотивы занимают в повести довольно скромное место. Поступки человека определяются не волею божества, беса, а его личными качествами и сообразуются с теми обстоятельствами, в которых этот человек действует.
Новая и весьма примечательная черта повести – это отказ от традиционных литературных способов повествования, полное изменение повествовательного стиля. Стиль авторского повествования близок к стилю деловой прозы, приказного делопроизводства. Автор дает показания на суде в большей мере, чем пишет художественное произведение. Он нигде не стремится к литературной возвышенности. Перед читателем непритязательный рассказ о знаменательных событиях.
Действие развивается свободно, увлекательно, динамично. Здесь нет традиционных для древнерусский литературы моральных оценок поступков и это при том, что герой подчеркнуто неразборчив в выборе средств для достижения цели. Более того, автор даже симпатизирует Фролу, а сметка и изобретательность героя в общем контексте выглядят весьма неплохими жизненными качествами. Есть и еще одна важная черта новаторства. Обычно в древнерусской литературе много внимания уделено действию божественного промысла, или козням дьявола, или, иначе говоря, влиянию сверхъестественных сил на события. Здесь же происходит принципиальное переключение с сакрально нравственной, на бытовую оценку действительности.
Именно с этой точки зрения герой симпатичен, как обладатель большого ума, как человек изобретательный и находчивый, полный неистощимой жизненной энергии в воплощении весьма неординарных замыслов. Вопрос о нравственных издержках здесь даже формально не обозначен.