3. Основные направления геополитических разработок после второй мировой войны

Во время второй мировой войны в США развернулись усилия по разработке новых теорий внешней политики и мирового порядка. Эти усилия связаны прежде всего с именами Г.Уайджерта, Н.Спайкмена, Р.Страуса-Хюпе, В.Стефанссона, О.Латимора и др. Некоторые из них претендовали на формулирование «гуманизированной версии геополитики». В качестве отправной точки для них служил тезис о том, что Америке суждено сыграть особую роль в мире.

Для реализации этой роли обосновывалась мысль о необходимости разработки особой американской геополитики. В целом сохраняя приверженность основополагающим принципам, сформулированным Мэхеном, Макиндером и другими отцами-основателями традиционной геополитики, американские исследователи выдвинули на передний план силовой фактор.

Как считал, например, Р.Страус-Хюпе, «геополитика представляет собой тщательно разработанный (master) план, предусматривающий что и как завоевать, указывая военному стратегу самый легкий путь завоевания». Таким образом, утверждал Страус-Хюпе, «ключом к глобальному мышлению Гитлера является германская геополитика». При разработке американской геополитики этими авторами наряду с проблемами взаимоотношений США со странами западного полушария все более настойчиво на передний план выдвигался вопрос об отношениях со всей Евразией.

С этой точки зрения наиболее показательны позиции Н.Спайкмена. «В мире международной анархии, – писал он, – внешняя политика должна иметь своей целью прежде всего улучшение или по крайней мере сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила в конечном счете составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии. Территория государства – это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром. География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государств, потому что этот фактор – самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктатуры, но цепи гор остаются непоколебимыми».

Спайкмен выделял три крупных центра мировой мощи: атлантическое побережье Северной Америки, европейское побережье и Дальний Восток Евразии. Он допускал также возможность четвертого центра в лице Индии. Из всех трех евразийских регионов Спайкмен считал особо значимым для США европейское побережье, поскольку Америка возникла в качестве трансатлантической проекции европейской цивилизации. К тому же наиболее важные регионы США были, естественно, ориентированы в направлении Атлантики.

Следует отметить, что при всех различиях в позициях большинство американских исследователей придерживались того мнения, что после второй мировой войны США не остается ничего иного, кроме как вступить в тесный союз с Великобританией. Как считал тот же Спайкмен, победа Германии и Японии привела бы к установлению их совместного контроля над тремя главными центрами силы в Евразии. В таком случае Америка оказалась бы в весьма уязвимом положении, поскольку при всей своей мощи она не была бы в состоянии сопротивляться объединенной мощи остальных держав. Именно поэтому, утверждал Спайкмен, США следует вступить в союз с Великобританией. При этом, подвергнув некоторому пересмотру концепцию Макиндера, Спайкмен переформулировал приведенный выше тезис последнего по-своему: «кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира».

Очевидно, что позиция Спайкмена явно или неявно имела своим предназначением обоснование лидирующей роли США в послевоенном мире. Об этом недвусмысленно говорил Г.Уайджерт. Призывая учиться у германской геополитики, он делал упор на то, что в послевоенный период Америка должна способствовать освобождению Евразии от всех форм империализма и утверждению там свободы и демократии, естественно, американского образца. Предполагалось, что США, будучи океанической державой с мощными военно-морским флотом и авиацией, будут в состоянии установить свой контроль над прибрежными зонами евразийского континента и, заблокировав евразийский хартленд, контролировать весь мир.

Необходимо отметить, что еще во время второй мировой войны большинство специалистов-геополитиков осудили нацистский режим. Но тем не менее геополитика, по сути дела, оказалась в некотором роде дискредитированной и была оттеснена на периферию международно-политических исследований и дискуссий.

Представляет интерес позиция С.Б.Коэна, который выделил два типа регионов мирового масштаба: геостратегический и геополитический. К первому типу он относил ориентированные на торговлю мир морских держав и евразийско-континентальный мир. Коэн говорил также о возможности выделения самостоятельного региона стран Индийского океана, который возникнет на месте Британского содружества наций. Мир морских держав включает в себя Англию, США, Южную Америку, Карибский бассейн, прибрежные страны Европы, Магриб, Африку южнее Сахары, островную Азию и Океанию.

Что касается континентального мира, то он состоит из двух геополитических регионов – хартленда вместе с Восточной Европой и Восточной Азии. Каждый геополитический регион состоит из одной большой страны или нескольких малых стран и имеет собственные политические, экономические, социальные и культурные характеристики, которые придавали ему специфику и единство. При этом процесс объединения Европы Коэн рассматривал как процесс возникновения нового сверхгосударства, по своему весу и значимости равновеликого двум супердержавам.

В его схеме два геостратегических региона отделяются друг от друга шаткими поясами стран Ближнего Востока и Юго-Западной Азии, которые только недавно вышли из-под колониального господства и не сумели добиться широкого регионального единства. Коэн объяснял это наличием в данных регионах внутренних физических преград, отсутствием объединительных геополитических стержней и постоянным внешним давлением, исходящим от морского и континентального геостратегических регионов. В другой своей работе Коэн характеризовал сформировавшуюся к 70-м годам «глобальную политическую систему» в терминах полицентризма, выделив в ней четыре крупных силовых узла: США, прибрежную Европу, Советский Союз и Китай. В этих глобальных рамках, по схеме Коэна, существует множество мировых силовых осей, которые служат лучшей гарантией глобального равновесия.

Однако в тот период в условиях подавляющего господства биполярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регионализма не получила достаточно широкой популярности.

Следует отметить также тот факт, что после второй мировой войны, особенно в 70-90-е годы, предпринимались попытки переосмысления методологических основ геополитических трактовок международных отношений. Так, американский исследователь Л.Кристоф утверждал: «Современные геополитики смотрят на карту, чтобы найти здесь не то, что природа навязывает человеку, а то, на что она его ориентирует».

Другой американский политолог К.Грей, посвятивший этой проблеме несколько работ (правда, выдержанных в идеолого-пропагандистском ключе обоснования гегемонистских притязаний США на мировой арене) в середине 70-х годов назвал геополитику наукой о «взаимосвязи между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми, и мировой политикой». Как считал Грей, геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается: «высокая политика» безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров, а также то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.

Наиболее далеко идущую попытку пересмотра традиционных геополитических идей в условиях ракетно-ядерного века предпринял французский генерал и исследователь П.Галлуа. Прежде всего обращает на себя внимание отказ Галлуа от географического и энвайороментального детерминизма. По его мнению, важными параметрами геополитического измерения современного мира наряду с пространственно-территориальными характеристиками государства являются появление и распространение ракетно-ядерного оружия, которое как бы уравнивает силу владеющих им государств независимо от их географического положения, размеров, удаленности друг от друга и т.д.

Галлуа обратил внимание на то, что усиление роли средств массовой информации и телекоммуникации, а также возрастающее непосредственное вмешательство масс населения в политический процесс чреваты далеко идущими последствиями для геополитического будущего человечества. Заслугой Галлуа является и то, что помимо суши, морей и воздушного пространства он рассматривал в качестве важного параметра геополитики освоение космического пространства.

Тем не менее большинство исследователей и поныне продолжают рассматривать геополитику в территориально-пространственных и силовых терминах.