Япония сёгуната Токугава (XVII – первая половина XIX вв.) Лекция I. Сёгунат Токугава. Особенности социально-политического и экономического устройства. Основные тенденции развития

Интерес к истории Японии во многом связан с такими факторами как ее активная роль в международных отношениях с конца XIX в., «экономическое чудо» второй половины ХХ в., сделавшее ее одной из ведущих стран мира. Ряд западноевропейских и японских ученых заговорили о «японском феномене», «особом японском пути развития». Известный европейский футуролог Серван-Шрайбер в работе «Всемирный вызов» утверждал, что «заглавную роль в становлении нового порядка призвана сыграть Япония». Другая часть ученых считает, что история Японии протекала в русле всемирно-исторических закономерностей. Эта дискуссия нашла отражение и в вопросе о месте и роли сёгуната Токугава в истории страны.

Исследователи Жуков, Радуль-Затуловский, Эйдус рассматривали историю Японии с позиции марксистско-ленинской методологии. Сёгунат Токугава определяли как феодальную систему, задержавшую развитие страны, в то время как европейские страны устраняли феодальные отношения. Подобные оценки высказывали в своих работах японские историки Горо Хани «История японского народа» и Тояма Сигэки «Мэйдзи Исин. Крушение феодализма в Японии». Известный специалист по истории и культуре Японии Н. И. Конрад считал, что сёгунат Токугава сыграл положительную роль в истории страны, поскольку к середине XIX в. страна имела развитую экономику, национальный рынок, хорошие пути сообщения, многочисленную, высокообразованную и активную интеллигенцию. Японское общество сложилось в нацию. Эту точку зрения разделяет и Н. Ф. Лещенко в статьях «Идеологическое обоснование реставрации императорской власти в Японии» и «Социально-экономические и природные факторы динамики численности населения в Японии в период Токугава».

В исследованиях 70–80-х гг. ХХ в. основное внимание уделено особенностям исторического развития Японии в период сёгуната Токугава: З. Я. Ханин «Парии в японском обществе», Г. И. Подпалова «Крестьянское движение в Японии и его идеология», Л. Д. Гришелева «Формирование японской национальной культуры конце XVI – начале ХХ вв.», Ю. Д. Кузнецов, Г. Б. Навлицкая, И. М.Сырицын «История Японии», Ю. Д. Михайлова «Мотоори Норинага. Жизнь и творчество» и др. В целом, разделяя сложившуюся оценку периода Токугава как феодальную систему, авторы «Истории Японии» обращают внимание на то, что «режим, установленный династией сёгунов Токугава, имел цель создание и сохранения стабильного социального порядка, основанного на господстве военно-дворянского сословия (самураев) и подчиненном, угнетенном положении всех остальных слоев населения, порядка, способного устоять как перед опасностью чужеземных завоеваний, так и перед вооруженными крестьянскими восстаниями». И. М. Сырицын в разделах «Истории Востока», посвященных истории Японии в XVI–XVIII вв., акцентировал внимание на социально-экономических процессах, на усилении роли торгово-ростовщического сословия, возрастании значения города в экономической и культурной жизни страны, появлении научной и социально-экономической мысли. Тем самым И. М. Сырицын показывал, что в Японии в эти века шли процессы во многом схожие с европейскими.

Работа В. А. Пронникова и И. Д. Ладанова «Японцы. Этнопсихологические очерки» знакомит с особенностями национального характера японцев. В ней содержатся и факты, позволяющие судить о роли сёгуната Токугава в его формировании. Истории культуры Японии в XVII в. посвящена работа канадского дипломата и искусствоведа К. Кирквуда «Ренессанс в Японии». В ней также содержатся разделы о развитии экономики, ее влиянии на культуру, о роли торгово-ростовщического сословия, о развитии народного образования, о взаимоотношениях Японии и Европы и причинах изоляции Японии. Кирквуд, также как и ряд советских исследователей, считает, что в развитии духовной, культурной жизни Японии шли процессы аналогичные европейским в это столетие.

В работах А. А. Искендерова «Тоётоми Хидэёси» и «Токугава Иэясу» дан анализ деятельности этих личностей, их роли в формировании сёгуната, их места в истории Японии. В основе этих оценок лежали разные критерии и подходы, марксистские, культурно-исторические, модернистские.

Количество источников, переведенных на русский язык, небольшое, это документы, опубликованные в первом томе «Хрестоматии по новой истории». К ним относятся законы, устанавливающие земельные отношения и обязанности крестьянства, донесения чиновников о положении дел на местах, записки современников. В ряде исследовательских работ опубликованы некоторые документы по теме исследования, так, в работе З. Ханина в «Приложении» содержатся переводы указов и инструкций правительства сёгуната, регламентирующие труд и жизнь крестьян XVII – начала XIX вв., петиции крестьян властям, материалы крестьянских восстаний, отчеты чиновников, отрывки из личных писем. Ю. Д. Михайлова перевела и опубликовала в работе «Мотоори Норинага» его записки «Тама Кусигэ» (драгоценная шкатулка для гребней), где он высказывал свои представления об особом характере японского народа и его пути, что впоследствии стало основой японского национализма.

XVI в. в истории Японии был временем жесточайших феодальных войн. Он получил название «эпоха воюющих государств» (1467–1568).

Иэясу Токугава, основатель сёгуната, родился в 1542 г. в провинции Микава, которая оказалась в эпицентре междоусобной борьбы. 12 лет Иэясу провел в заложниках у князей, претендовавших на его родовое владение. Он вернулся домой, когда ему исполнилось 16 лет, и на его плечи легли заботы, не только об обеспечении жизни семьи (его отец умер, пока сын был в заложниках), но и о крестьянах его поместья. Вероятно, этот ранний, тяжелый опыт оказал на него влияние, и Иэясу осознанно поставил целью установление мира в стране. XVI век в Японии явился прологом тех изменений, которые развернулись в XVII в. и определили развитие страны. Междоусобные войны во второй половине XV в. привели к появлению нового социального слоя – даймё, правителей провинций, которых назначали сёгуны Асикага. В своих владениях они стремились установить полный контроль не только над политической, но и хозяйственной жизнью. Существенным вкладом в их доходы стали обложения ремесленников и торговцев. Первым стал использовать этот источник феодальный клан Сандзёниси. Этому примеру последовали другие даймё. Они стали оказывать покровительство ремесленникам, торговцам. В 1549 г. в г. Исидёра появился первый в стране «Свободный рынок». Со временем такие рынки возникли и в других местах. Большую прибыль приносила и внешняя торговля с Китаем, в которой активное участие принимали местные правители.

Активизировалось крестьянство. Междоусобицы феодалов привели к ухудшению положения крестьян, выросли налоги, феодалы ввели дополнительные поборы, сократились площади обрабатываемых земель, жизнь многих крестьянских семей была под угрозой. Эти обстоятельства стимулировали объединение крестьян на местном уровне. Окрепли общины, многие из них ввели самоуправление, вырабатывали совместные требования к феодалу, создавали вооруженные дружины для защиты своих земель. Наметилась тенденция объединения крестьян и буддийских монастырей, руководство которых стремилось использовать их в своих интересах. Наибольшее влияние среди крестьян получила буддийская школа «Икко» (Учение об одном). Крестьянские восстания, возглавляемые монахами этой секты, длились на протяжении почти ста лет с 1488 г. Крупнейшее из них произошло в 1532 г. в провинции Микава. Восставшие сделали попытку захватить Киото.

Междоусобные войны феодалов побудили и третье сословие (горожан) защищать свои интересы. В ряде городов Хаката, Сакаи, Нагасаки и др. было введено самоуправление. Всего возникло 30 вольных портовых городов.

Большое влияние оказало и появление европейцев, в 1543 г. португальцев, затем испанцев. Они привезли огнестрельное оружие, христианскую религию и угрозу порабощения страны. Огнестрельное оружие произвело не только переворот в военном деле, но и повлекло существенные хозяйственные и политические изменения. В военном деле на первое место вышел солдат-пехотинец (асигару), профессионал, владеющий огнестрельным оружием. Для этого нужно было создавать специальные отряды и тренировать их. Феодалы стали набирать такие отряды не только из самураев, но и из крестьян, они должны были жить при замке, заниматься только военным делом, для содержания феодал выдавал им рисовый паек. Заинтересованные в торговле с европейцами, феодалы заставляли местное население принимать христианство. Особенно интенсивно этот процесс шел на юге страны. Здесь было открыто много христианских церквей, школ, и даже монастырей, особую активность проявлял орден иезуитов, возглавляемый Франциском Ксавье. В их планах было покорение Японии и установление там режима, аналогичного Филиппинам.

В этих условиях в феодальной среде появляются люди, осознающие опасность, как хаоса, так и завоевания страны иностранцами. В объединении страны, установлении мира, устранении различного рода преград проявляли заинтересованность торговцы.

Объединителями страны выступили феодалы из центральных провинций острова Хонсю: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Иэясу Токугава. Об их вкладе в объединение страны в Японии сложилась такая поговорка: «Нобунага муку смолол, Хидэёси тесто замесил, Иэясу пирог испек». Все трое не были знатного происхождения. Нобунага и Иэясу были выходцами из местных провинциальных феодалов (кокудзин), Хидэёси – из крестьян. Двое из них погибли от рук своих противников, только Иэясу дожил до преклонных лет. Главной целью Нобунаги был захват земель феодалов соседних провинций и установление там своей власти. С детства отличавшийся жестокостью и коварством, он использовал любые средства для достижения своей цели. К 70-м гг. XVI в. он присоединил к своим владениям почти половину территории страны. В 1571 г. он разгромил и сжег буддийский монастырь на горе Хиэй, считавшийся «неугасимым светильником Закона». Церковная оппозиция была, по сути, ликвидирована. В завоеванных провинциях Нобунага закрыл заставы, отменил таможенные поборы, ввел наказания за разбой, содействовал строительству дорог, созданию «свободных рынков», ввел унифицированную систему измерений, начал чеканить золотые монеты, он стремился установить контроль над городами. Он добился от сёгуна права размещения своих войск в городах Оцу, Кусацу и Сакаи. Попытки сопротивления горожан были подавлены. Ода Нобунага заложил основы «сёгунско-княжескому» государству (бакухан).

После его гибели в 1582 г. дело было продолжено его вассалом Тоётоми Хидэёси. Основное внимание он сосредоточил на подчинении крестьян, их закрепощении. В 1588 г. был издан указ, вошедший в историю как «Охота за мечами», под страхом смертной казни всем простолюдинам запрещалось иметь оружие, все мечи, кинжалы они должны были сдать для изготовления статуи Будды Каннон. Впервые в истории страны Хидэёси провел перепись «кэнти» крестьянских земель, ввел пяти и десятидворки с круговой порукой, с целью увеличения налогов сократил размер земельной единицы (тан) при сохранении прежних норм обложения. В результате поземельный налог увеличился на 30 %. Любые попытки сопротивления крестьян жестоко подавлялись. В отношении городов и горожан Хидэёси продолжил политику Ода Нобунаги. Он стремился установить контроль над городами, ликвидировать или ограничить их самоуправление, вместе с тем, проводя меры по развитию ремесел и торговли. Он был покровителем театра и искусств. В подчиненных ему провинциях он сохранял административные и судебные права даймё. Хидэёси одним из первых осознал опасность для страны, которую несла в себе деятельность католических миссионеров, и запретил ее. В 1598 г. он неожиданно умер от смертельной раны. По его завещанию власть перешла к совету регентов при малолетнем наследнике.

В 1603 г. Иэясу Токугава, бывший одним из регентов, захватил власть в свои руки, и до 1868 представители этого дома управляли Японией. В 1615 г. окончательно сломив сопротивление оппозиции, Иэясу продолжил политику Ода Нобунаги и Тоётоми Хидэёси. Усилиями его и его преемников в первой половине XVII в. была создана социально-политическая и экономическая структура, получившая название сёгунат Токугава. Она явилась квинтэссенцией предшествующего опыта страны, идеологической основой которой стали конфуцианско-буддийские, синтоистские представления о должном устройстве общества. Ее целью было установление стабильного и прочного порядка на все времена. За каждым членом общества были закреплены обязанности, и сёгун должен был следить за их исполнением.

Все население страны было разделено на сословия, группы и кланы. В историю это вошло как система «си, но, ко, сё»: военное сословие, крестьянство, ремесленники, торговцы. Военное сословие делилось на букэ и буси. Букэ – представители военных кланов, даймё, владельцы провинций. Они, в свою очередь, были разделены на фудай-даймё и тодзама-даймё (свои и чужие). Фудай-даймё – это те князья, которые поддерживали Иэясу Токугава в борьбе за власть. Из них Иэясу выделил пять семейств, связанных с ним родственными узами, получивших особые привилегии. Фудай-даймё – вассалы сёгуна получили богатые владения и привлекались к управлению страной, тодзама-даймё – это противники Иэясу. За ними были оставлены частично их поместья, но установлен тщательный надзор. Буси – это самураи, служившие в дружинах даймё. Из них самыми привилегированными были самураи, служившие дому Токугава. Даймё обязаны были содержать самураев за собственный счет. Обязанностью самураев было служение своим сюзеренам, военное дело и поддержание общественного порядка.

Согласно конфуцианским представлениям занятие земледелием было почетным, поскольку оно было основой жизни всего общества. Поэтому сословие «но» (крестьяне) занимало второе почетное место после сословия «си». Главной обязанностью крестьян было производство сельскохозяйственных продуктов и уплата налогов. Плодами их труда жило все общество.

На последней ступеньке сословной структуры находились «сё» – торговцы, поскольку, с точки зрения конфуцианства, они занимались спекулятивной деятельностью, наживались за счет общества. За пределами этой сословной структуры находились три категории населения: высшая – император и кугэ (придворная аристократия), средняя – буддийское и синтоистское духовенство и низшая – парии (отверженные). По буддийским представлениям эти люди в прошлых жизнях совершили множество грехов, поэтому они обречены на занятия недостойными профессиями. Им было запрещено общаться с представителями других сословий. Они жили в особых поселках – бураку. Чаще всего их называли эта – люди грязи.

Согласно синтоистской традиции император был потомком солнечной богини Аматэрасу и распространял ее благодать на всю Японию. Исторически сложилось так, что, начиная с Хэйанской эпохи (VIII–XI вв.), император не управлял страной. Это было делом канцлеров, а потом сёгунов. Императорская власть ограничивалась исполнением ритуалов. Самые важные из них он должен был выполнять в местечке Исэ, в родовых храмах Токугава. Сёгуны Токугава чтобы не допустить возможности возвращения реальной власти императора, рядом мер поставили его под свой контроль. Поместьями императора управлял сёгун, император и кугэ могли жить только в Киото, охраняемом самураями сёгуна, никто из даймё без специального разрешения не мог его посетить.

Не менее жесткие меры были введены и по отношению к даймё. Чтобы не допустить образования оппозиции, Иэясу ввел систему санкин-коттай (заложничество). Отдельные элементы которой широко использовались в предшествующие времена в борьбе за власть, такие как: строительство замков даймё в Эдо (ставке сегуна), проживание там его семьи, регламентация ежегодных поездок даймё в свои поместья и обратно, заключение браков, служба дочерей даймё в замках сегуна и т. п. Даймё обязаны были вести престижный образ жизни, во многом состоявший из праздничных ритуалов и приемов. Образ жизни всех сословий и категорий населения был строго регламентирован, за их исполнением следил большой штат чиновников и тайных соглядатаев.

Содержание самурайской дружины, строительство и убранство замков, необходимость вести престижный образ жизни, подарки сёгуну (даймё не платили налогов), были мощными средствами, не позволявшими им укрепить экономические позиции. Кроме этого Иэясу ввел систему о-мацукэ (верный глаз), в нее входили 16 цензоров, контролировавших и даймё и чиновников. Этот цензорат имел огромный штат тайных осведомителей, причем устроен был таким образом, что цензоры следили и друг за другом. Жесткой регламентации была подвержена и жизнь простолюдинов. Крестьянам запрещалось строить удобные жилища, носить шелковую одежду, есть вкусную пищу, курить табак, смотреть театральные представления и т. п. Они могли жить в маленьких хижинах, носить хлопчатобумажную одежду, питаться грубой пищей. Для контроля над ними и сбора налогов, крестьянские хозяйства были объединены в пятидворки.

Управляющий поместьем, земли которого обрабатывали крестьяне, назначал старосту, должность эта была наследственной. Староста отвечал за сбор налогов и следил за порядком, выполнением трудовых повинностей и различных сборов. Кроме уплаты налогов и сборов (за пользование мостом, лодкой, мельницей, за окна и двери в своих домах, за право рыболовства и охоты и пр.) крестьяне обязаны были нести трудовые повинности: почтовая служба, строительство и ремонт дорог, ирригационных сооружений, дворцов и т. п. Личной зависимости крестьянина от феодала не было. Он платил налоги и нес повинности за право пользования землей, принадлежавшей феодалу. Фактически японский крестьянин был крепостным, свое право владения землей он не мог передать (под страхом смертной казни), не мог разделить землю между детьми, а только передать старшему сыну с разрешения управителя. Налоги и круговая порука привязывали к месту сильнее законов. Они были очень высоки, в XVIII в. они доходили до 60–80 % от урожая.

Политика властей по отношению к крестьянам определялась принципом, выдвинутым Хонда Масанобу (чиновником сёгуна) в начале XVIII в.: «Наилучший способ управления крестьянами заключается в том, чтобы оставлять им только пищу, необходимую на один год, а остальное брать в качестве налогов; надо управлять так, чтобы у них не было ни лишнего имущества, ни недостатка в необходимом». Эта политика ставила жесткие пределы развитию сельского хозяйства, следовательно, экономике в целом, но она определялась иной рациональностью, главной целью которой было сохранение статус-кво. Экономической основой этой системы были принципы аграрных отношений, которые начал вводить Хидэёси, а Токугава завершили. В их основе лежал принцип владения. Владельцами были император и аристократия, сёгун и даймё. Количественное соотношение было следующим: 1/4 всех земель принадлежала дому Токугава в 47 провинциях из 68. Эти поместья располагались в важных стратегических и экономических местах, Токугава владели и рядом городов (землей, на которой они располагались). Затем шли владения императорского дома и кугэ, но они не превышали размеров среднего поместья и находились, как правило, под контролем сёгуна. Затем шли крупные владения приближенных к дому Токугава даймё (Мори, Маэда, Уэсуги).

Крупные земельные владения были у южных тодзама-даймё, но сёгун держал их под особым контролем. Они не могли занимать правительственные должности. Чтобы не допустить усиления даймё, сёгуны Токугава использовали конфискацию их поместий, их переселение в более отдаленные и бедные поместья. В начале XVII в. только 60 даймё не были затронуты ограничениями. Доходы с поместий обсчитывались в коку риса (160 кг). В зависимости от их количества сёгун определял численность самурайской дружины. Эти преобразования затронули не только даймё, но и самураев. Даймё предпочитали самураев-ленников переводить в замки на содержание, а на их земли селить крестьян. Конфискация владений даймё превращала самураев в «ронинов» (человек-волна, бродяга), лишала и земли, и жалования. Эти меры вкупе с санкин-коттай резко ограничивали возможности политической деятельности даймё. Не случайно за все время правления клана Токугава не возникло ни одного заговора, в отличие от европейских стран, где в этот период заговоры, перевороты были важным фактором общественно-политической жизни.

Жизнь горожан была также регламентирована. Им было запрещено носить шелковое платье, золотые и серебряные украшения, строить просторные дома, ограничивалось посещение зрелищ. Все горожане были объединены в тёнинкай, объединения по типу крестьянских во главе со старостой. Они несли ответственность за поддержание порядка, жители тёнинкай содержали больных и престарелых. Ремесленники были объединены в цехи, торговцы – в кабунаками (гильдии). Члены этих организаций платили налоги и несли трудовые повинности. Правительство предоставляло цехам определенные привилегии, но вместе с тем скрупулезно контролировало качество выпускаемой продукции и ее выход на рынок.

По правовому положению в Японии в период сёгуната Токугава сложилось три типа городов: города, принадлежавшие сёгунату, княжеские и «вольные». Но их правовое положение не было стабильным. Правительство под любым предлогом могло ограничить их права, особой властью обладали губернаторы Киото и Осака. В Нагасаки (единственный город, где могли торговать иностранцы), было два независимых друг от друга губернатора.

Сёгуны Токугава определили и место духовенства, они обязали его служить своей политической системе. Оно должно было создать приходы – данка сэйдо для населения. Каждая семья должна была приписаться к определенному приходу, служители которого контролировали образ жизни и мысли своих прихожан.

Официальной идеологией сёгуната было провозглашено конфуцианство чжусианского толка, выдвинувшее на первый план рациональное осмысление традиционных норм с акцентом на чувство долга. Идеологи сёгуната утверждали, что Небо (Высшее Начало) дает людям определенный общественный порядок, Путь. Задача каждого человека следовать ему в общественной и личной жизни. В качестве правил были разработаны категории горин и годзё, пять отношений и пять постоянств. Горин – отношения между господином и слугой определяются долгом, между отцом и сыном – родством, между мужем и женой – взаимной почтительностью, между старшими и младшими братьями и сестрами – верностью, между друзьями – искренностью. Годзё – человечность, справедливость, учтивость, мудрость, искренность. Это венчалось основным принципом отношений в обществе в целом: добродетель вышестоящих – щедрость и справедливость, нижестоящих – повиновение и соблюдение приличий. Ряд исследователей считают, что этот этико-моральный аспект неоконфуцианства обеспечил ведущие позиции режима сёгуната и идеологически обосновывал регламентацию жизни общества.