§ 4. Динамика стратификационных процессов в современном обществе

Значение разных факторов в процессах расслоения. Выступая особым способом перераспределения социальной энергии, ин­формации и культурного капитала, выполняя важнейшие фун­кции по организации и координации различных видов дея­тельности и взаимодействия людей, стратификационная структура служит мощным адаптивным средством, помогаю- шим обществу приспособиться к меняющимся условиями на каждом новом витке развития. Вместе с тем сама эта структура имеет объективные предпосылки своего развития, закономер­ности внутренней трансформации, которые необходимо учи­тывать в ходе социологического анализа.

Рассмотрим некоторые фундаментальные предпосылки, оп­ределяющие стратификационные изменения. Выше отмечалась важная роль в процессах расслоения фактора социального исто­рического времени, т. е. их сопряженности с определенным набо­ром экономических, политических и социокультурных условий жизни, базисных предпосылок развития, характерных для той или иной эпохи. Выделение и функционирование слоев невоз­можно без опоры на такие прочные образования, как институ­циональные связи, традиционные нормы поведения и обычаи, законодательно-правовые установления, общепринятые цен­ности и символы. Основные единицы стратификации (слой, класс) воспроизводят себя на основе прочных механизмов преемственности своих важнейших привилегий и прав. Все это свидетельствует о долгосрочном действии определенных сто­рон и характеристик стратификационных процессов.

Вместе с тем разные аспекты и элементы слоеобразования имеют различные временные периоды действия. На микромас­штабном уровне процессов (в этом качестве фигурирует пери­од активной жизни одного поколения — 25—30 лет) имеет место наиболее очевидная для наблюдателя смена стратифика­ционных состояний и признаков. Речь идет о внешнем выраже­нии статусных положений, об общественной шкале предпочте­ний и оценок, о многих элементах образа жизни и поведения представителей разных слоев. Признаки этого уровня сравни­тельно легко поддаются фиксации и во многих случаях измере­нию. На целый ряд явлений и процессов данного уровня мож­но воздействовать посредством управленческих мер, немалое влияние оказывают на них и заимствования из других обществ и культур.

В стратификационной структуре есть характеристики, кото­рые определяются более длительными временными рамками, сравнимыми с активным периодом жизни двух-трех и более поколений (50—150 лет). Таковы периоды существования от­дельных слоев, сословий и классов; те или иные формы иму­щественных отношений; юридически закрепленные виды взаи­модействия между основными классами и слоями. На этот уро­вень труднее воздействовать управленческими мерами; заим­ствования если и продолжают существовать в его рамках, то в сильно измененном виде и после того, как пройдут «обработ­ку» в масштабах реагирования и переместятся на уровень на­циональных традиций.

Наконец, есть исключительно прочные явления'и длитель­ные процессы слоеобразования, связанные, например, с от­ношениями родства, с пониманием социальной роли соб­ственности и богатства, с устойчивыми формами организации На этом уровне слоеобразования действуют традиционные для данного общества виды занятости и формы организации груда; функционируют кастовые или дословные системы, а также се­тевые отношения групповых связей, сохраняются монархичес­кие династии и т. п. Здесь сказывается уклад жизни, выступаю­щий как определенный способ существования данной страны, народа.

Примером исторически длительного разделения общества на замкнутые социальные группы служит кастовая система Индии. Ее зачатки появились еще в глубокой древности, но сохраняющийся институт каст продолжает существовать и се­годня, хотя в заметно ослабленном виде. В своих наиболее пос­ледовательных формах кастовая система включала в себя по принципу иерархий множество кастовых и внутри кастовых групп, высшее место среди которых занимали брахманы (жре­цы). Человек в течение жизни принадлежал к одной касте, если не исключался из нее за нарушение законов; свободный переход из одной касты в другую в подавляющем числе случа­ев был невозможен. Для многих каст существовал точно уста­новленный род занятий. Во взаимодействии между членами од­ной касты и членами разных каст действовало множество предписаний и запретов, касающихся таких аспектов поведе­ния, как брак, питание, профессиональное занятие¹.

Рассмотрим, под влиянием каких факторов происходят стратификационные сдвиги в обществе современного типа Мощным фактором слоеобразований выступают процессы урба­низации. Это связано с особой ролью современного города в формировании культурно-коммуникационной сети, т. с. систе­мы линий связи, путей и центров, по которым перемещаются экономические и социальные ресурсы, политические и духов­ные импульсы. Именно культурно-коммуникационная сеть и город как узловой центр пересечения ее линий являются оча­гами преобразования исходных форм жизнедеятельности в бо­лее сложные, отвечающие новым потребностям, что, в свою очередь, порождает новые виды деятельности, создает иные шкалы социальных предпочтений и статусов, отличные от тех, которые формируются у сельского населения.

В качестве фактора социальной динамики и, следовательно, стимула стратификационных сдвигов выступает интенсивное взаимодействие с развитыми странами, с дифференцированными культурами мира. В этом случае общество вырабатывает объек­тивные критерии оценки своего развития, получая новые сти­мулы изменения нормативных шкал статусов и позиций. Под воздействием столкновения с другой культурой государствен­ные органы могут осуществлять отдельные заимствования из­вне, что также неизбежно отразится на социальной структуре.

Важнейшим фактором, стимулирующим изменение страти­фикационной структуры, выступает социальная напряжен­ность, кризис, ведущие к социальной дезинтеграции. Дисбалансы между сферами и областями жизнедеятельности, усиление социального напряжения из-за разности уровня жизни и ин­тересов представителей разных социальных классов и слоев — все это свидетельствует о нарушении равновесия во взаимо­действии социальных систем между собой и с внешней средой, о рассогласовании стратегий, целей и способов деятельности разных социальных слоев. Устранение социальной дезинтегра­ции требует от общества, в частности от управленческой элиты, активных социальных слоев, институциональных изменений, преобразования наиболее сложных областей социального взаи­модействия.

Одним из наиболее распространенных способов решения социальных проблем являются реформаторские меры, а также Целостная политика, направленная на модернизационные преоб­разования общества. Целенаправленная трансформация разных сфер жизнедеятельности сопровождается одновременным из­менением отношений между социальными классами, слоями, группами. Одни слои теряют свои преимущества и постепенно могут исчезнуть из жизни общества, в то время как другие усиливаются или вновь зарождаются, приобретая тс или иные преимущества.

Необходимо уточнить масштабы воздействия управленческо­го фактора на процессы стратификации. В целостном виде про­цессы слоеобразования, на каком бы уровне — макро- или микровременном, групповом, индивидуальном и общесоциаль­ном — они ни действовали, носят спонтанный характер. Хотя множество элементов в этих процессах складывается из целепо- лагающих действий людей, из их намерений, продуманных от­ношений, но их суммарное наложение друг на друга делает их исключительно сложными для рационального регулирования.

Управленческий разум, воля социальных групп способны упо­рядочить некоторые (порой достаточно существенные) узлы и звенья в стратификационных механизмах. Роль управленческого фактора, как правило, резко возрастает на определенных этапах социального развития — в условиях кризиса, реформ, а также в ситуации, когда из набора альтернатив необходимо выбрать ре­шение, определяющее будущее состояние социальной структуры. Но рационально-управленческие меры выполняют роль далеко не единственных инструментов в стратификационном делении. По своей природе целостные процессы стратификации сходны с такими саморегулирующимися системами, за счет которых про­исходит выживание общества, как система разделения труда, ры­ночные отношения, процессы урбанизации.

В качестве фактора слоеобразования выступают информаци­онно-познавательные процессы. Способы познания окружающего мира, характер и качество моделей рационализации социаль­ной действительности, интенсивность информационных пото­ков в обществе — все это воздействует на определенные сторо­ны социальной дифференциации, а через это — и на расслое­ние. Так, новая информация и расширение познавательного пространства способны трансформировать шкалу предпочте­ний, способы взаимодействия людей. Научные открытия через целый ряд промежуточных звеньев способствуют рождению новых отраслей производства, что влечет за собой перераспре­деление кадров между экономическими отраслями, хозяй­ственными укладами, а также изменяет технологический ба­зис, рождает новые профессии.

Некоторые характеристики процессов стратификации в пост­индустриальном обществе и в развивающихся странах. Процессы расслоения в современном мире весьма многообразны и порой трудносопоставимы друг с другом¹ Объясняется это целым ря­дом базисных факторов, которые определяют конкретную кар­тину расслоения в том или ином обществе. Вместе с тем в XX в. существовал некоторый набор общих тенденций, определяю­щих стратификационную картину в странах, находящихся на сходных уровнях хозяйственного, политического и обществен­ного развития. Рассмотрим эти тенденции на примере постин­дустриального общества и на примере традиционных обществ, осваивающих современную динамику развития.

Начиная с 70-х гг., ведущие страны Запада демонстрируют ряд новых социальных характеристик, что заставляет теоретиков говорить о рождении постиндустриального общества, идущего на смену индустриальному. Ряд аналитиков второй половины XX в. — О. Тоффлер, Д. Белл, А. Турен, Р. Дарендорф, Ю. Хабер­мас, Э. Гидденс, П. Бурдье и др., анализируя особенности пост­индустриального общества, выделяют его признаки, которые впрямую связаны с процессами стратификации и социальной мобильности. По их мнению, отличие постиндустриального об­щества состоит в росте научных знаний и увеличении объемов циркулируемой информации, что сопровождается перемещени­ем тяжести социальной динамики из сферы экономики в сферы науки, образования, информационных потоков¹.

Таким образом, доступ к знаниями и социально значимой информации становится основным ресурсом социальной дина­мики такого общества и, следовательно, критерием социальной дифференциации, а также показателем социального положения людей. Экономический капитал и материальные ресурсы в по­стиндустриальном обществе уже не в состоянии быть ключевы­ми факторами развития, уступая место информации, помно­женной на знания и технолоти. Следовательно, значимость прежнего классового деления — собственники—несобственни­ки — также снижается, заменяясь социальным разделением на тех, кто владеет информацией, и тех, кто ею не владеет.

П. Бурдье в связи с указанными тенденциями разрабатывает концепцию «символического (или культурною) капитала и культурной идентичности», в которой классовая иерархия заме­няется статусной иерархией, обусловленной ценностными ори- ентациями и образовательным потенциалом социальных групп. Современная элита состоит в основном из представителей интел­лектуальных, профессиональных элит, среди которых ценятся не происхождение и материальное положение сами по себе, а преж­де всею компетентность, знания, навыки обновления своих про­фессиональных качеств, т. е. культурный капитал, который позво­ляет его обладателям сохранять социальное лидерство, распоря­жаться ресурсами разною рода, присваивать дефицитные блага¹.

Исследователи также считают, что на появление новых осо­бенностей социального порядка в постиндустриальном обществе значительное воздействие оказывают глобальные процессы, свя­занные с распространением транснациональных экономических связей, разного рода услуг и информационных потоков. Вместе с тем в них возрастает значение региональных и межрегиональных связей как внутри той или иной страны, так и между разными странами. Например, может меняться к лучшему уровень занято­сти, а также уровень жизни и элементы образа жизни, включая и формы отдыха представителей тех региональных сообществ, тер­ритория которых становится местом дислокации транснацио­нальных компаний, информационных центров.

Данные тенденции стратификационного деления присущи западным странам, перешедшим черту, отделяющую их от ин­дустриального состояния, осваивающим постиндустриальное развитие. Иная стратификационная картина складывается на этом же отрезке времени в неевропейских странах, которые еще недавно относились к традиционным обществам, но которые после удачной модернизации демонстрируют высокие темпы экономических и общественных перемен, сохраняя вместе с тем свою культурную идентичность. Эти тенденции рассмотрим на примере стратификационных изменений в ряде стран Юго-Вос­точной Азии: Индонезии, Сингапуре, Таиланде, Малайзии, на Филиппинах, которые называют новыми индустриальными странами второй волны (индустриальными странами первой волны выступают Япония, Южная Корея, Тайвань и др.).

В прошедшие десятилетия для процессов расслоения этих стран свойственны тенденции, которые были характерны для первоначальных периодов капиталистической индустриализа­ции на Западе. Речь идет о снижении доли крестьянского тру­да, об изменении удельного веса горожан и жителей села в пользу первых, о становлении рынка наемного труда, о росте числа занятых на мелкотоварном производстве, об увеличении грамотности взрослого населения².

Вместе с тем после эффективных модернизационных мер в этих странах происходят процессы, свойственные развитому индустриальному обществу: растет число городских агломера­ций; формируется фабрично-заводской пролетариат; втягива­ются в современные виды производства женщины; увеличива­ются масштабы национальной буржуазии, мелких служащих, интеллигенции, военных, а также имеет место становление современной системы образования молодежи, подготовки и переподготовки взрослых¹.

Наконец, расслоение этих стран в последнее десятилетие демонстрирует отдельные черты постиндустриального обще­ства: увеличение оплаты труда за более квалифицированный труд, расширение прослойки квалифицированных рабочих, в том числе тех, которые заняты на производствах с высокими технологиями, а также с экспортоориентированным производ­ством, рост занятости рабочей силы в сфере услуг, законода­тельное обеспечение ряда социальных гарантий и т. п.

Сегодня в этом азиатском субрегионе существует сложное пере­плетение стратификационных характеристик, свойственных разным типам и этапам общественного развития. Наряду с этим в указан­ных странах складываются вполне отчетливые контуры среднего класса, а в повседневной практике — современные шкалы ценно­стных предпочтений. Однако, если говорить об уровне жизни сред­него класса, а также населения в целом, то он заметно ниже, чем в странах Западной Европы или США. Так, если квалифицирован­ный мастер США или западноевропейской страны в состоянии стать обладателем личного котгеджа или автомобиля, наполнить дом бытовой техникой, то его собрат из Юго-Восточной Азии ли­шен этих возможностей. В этих странах велика прослойка лиц, живу­щих крайне аскетично, а также тех, кто живет в нищете¹.

Указанные характеристики позволяют видеть одну из при­чин интенсивной модернизации стран азиатского субрегиона: сравнительно низкая по меркам развитого общества оплата труда, свои шкалы представлений о жизненном комфорте, не­высокие притязания людей в области материального благосос­тояния. В обновлении социальной структуры этих стран велика также роль государственной власти. В указанных странах прово­дилась специальная политика, разрабатывались государствен­ные программы, позволяющие регулировать процессы, так или иначе причастные к расслоению: следить за уровнем доходов ряда слоев, регулировать занятость и безработицу, стимулиро­вать социальное сотрудничество и партнерские отношения меж­ду основными производительными силами, формировать систе­му образовательной и профессиональной подготовки, привле­кать высококвалифицированные кадры, а также дешевую неквалифицированную рабочую силу из-за рубежа. Все это по­зволило этим странам извлечь немалую выгоду из процессов глобализации, быстро добиться формирования современного стратификационного профиля. В то же время они также сумели избежать углубления социального расслоения, крупных конф­ронтации между представителями разных слоев, что могло бы привести к срыву модернизации.

Приложение