Истоки политической психологии в россии

В России в истории науки также были определенные политико-

психологические традиции, хотя не слишком сильные и многочисленные. Слу-

чилось так, что круг подобных проблем, в силу особенностей национального

менталитета и, соответственно, особенностей национальной науки, не относился

к сфере последней. Вообще, гуманитарная наука как таковая отсутствовала в

России практически до XX века (если, конечно, вообще можно считать гумани-

тарной наукой то, что появилось и развивалось в рамках ортодоксального мар-

ксизма-ленинизма). В подобных случаях принципиально важные для общества

функции осмысления гуманитарных проблем принимает на себя художествен-

ная литература. Действительно, если внимательно посмотреть, то мы обнаружим

огромное количество политико-психологических проблем у Л.Н. Толстого, Ф.М.

Достоевского, даже у А.С. Пушкина в его "Борисе Годунове" или "Капитанской

дочке". Разумеется, это представляет собой совершенно отдельный пласт про-

блем, заслуживающий совершенно особого внимания и тщательного рассмотре-

ния. Пока же мы можем лишь бегло обратить внимание на то, что политико-

психологические проблемы активнейшим образом развивались, начиная от А.С.

Пушкина, в русской литературе - причем не только в прозе, а даже в русской

поэзии. Причем не только в тенденциозных поэмах В.В. Маяковского типа

"Владимир Ильич Ленин", но и, скажем, в совершенно иной по складу поэме

С.И. Есенина "Пугачев".

На фоне такого мощного интеллектуального слоя значительно менее убе-

дительно выглядели попытки рассмотрения политико-психологических проблем

в собственно научных рамках. Внимательнейший анализ позволяет назвать все-

го лишь несколько достойных имен. Так, Н.К. Михайловский в своей теории

"героя" и "толпы" объяснял взаимоотношения лидера и масс своеобразными

"рефлексами подражания" - в целом, следуя в данном вопросе за Г. Тардом,

Ш. Сигеле и Г. Лебоном. Здесь Н.К. Михайловский был мало оригинален.

Вождь-гипнотизер, согласно Н.К. Михайловскому, как бы превращает толпу в

"человеческие автоматы", готовые следовать за ним, куда бы то ни было .

В противоположность этим взглядам, жестко споря с ними, известный рус-

ский врач-физиолог, исследователь мозговых процессов В.М. Бехтерев отмечал,

что во времена смут и потрясений совсем не "герой" определяет политическое

поведение масс. В такие периоды ими движут особые "коллективные рефлек-

сы". Именно в толпе, считал Бехтерев, люди уподобляются животным и дейст-

вуют рефлекторно . Так или иначе, но рефлексологическая политическая пси-

хология представляла собой нечто по крайней мере новое даже на фоне значи-

тельно более развитой западной науки.

Подчеркнем значительный вклад российских медиков и физиологов в изу-

чение психологических проблем политики. Они внесли и свой вклад в развитие

жанра политического портрета. Так, в России начала XX века широкой попу-

лярностью пользовалась книга психиатра П.И. Ковалевского "Психиатрические

этюды из истории". В ней была представлена целая серия портретов политиче-

ских деятелей от царя Давида до Петра I, от А.В. Суворова до пророка Мохам-

меда, от Жанны д'Арк до Наполеона , Учитывая сильный психиатрический ук-

лон в анализе автора, мы не будем подробно анализировать здесь эту книгу, хотя

и от метим ее определенный интерес. Как и интерес книги автора того же вре-

мени Г.И. Чулкова о русских императорах, где приведена целая серия талантли-

вых уже сугубо психологических портретов ряда российских правителей .

Некоторые достижения можно отметить и в российской исторической нау-

ке. Так, в частности, В.0. Ключевский первым дал сравнительно развернутый

анализ влияния массовой психологии - в частности, феномена массовых на-

строений, на развитие динамичных политических процессов и кризисных ситуа-

ций. Тем самым, он заложил основы политико-психологического понимания

российской истории. Психологические факторы и их роль были особенно оче-

видны В.О. Ключевскому в ходе серьезных политических сдвигов и потрясений.

Например, по В.О. Ключевскому, знаменитая "смута" начала XVII века создала

особые предпосылки для жизни общества. "Во-первых, прервалось политиче-

ское предание, старый обычай, на котором держался порядок в Московском го-

сударстве". Во-вторых, "Смута поставила государство в такие отношения к со-

седям, которые требовали еще большего напряжения народных сил для внешней

борьбы", чем раньше. "Отсюда, из этих двух перемен, вышел ряд новых поли-

тических понятий, утвердившихся в московских умах, и ряд новых политиче-

ских фактов...". Говоря современным языком, произошел серьезный сдвиг в по-

литической культуре тогдашнего российского общества. "Прежде всего, из по-

трясения, пережитого в Смутное время, люди Московского государства вынесли

обильный запас новых политических понятий, с которыми не были знакомы их

отцы... Это и есть начало политического размышления". Одним из таких вновь

появившихся понятий, например, было "настроение общества": "...внутренние

затруднения правительства усиливались еще глубокой переменой в настроении

народа. Новой династии приходилось иметь дело с иным обществом" . Это об-

щество, по убеждению В.О. Ключевского, за четырнадцать лет Смуты осознало

главное: "Государство может быть и без государя".

На рубеже XIX-XX веков отдельные политико-психологические пробле-

мы рассматривал в своих трудах Г.В. Плеханов. Затем наступило время участ-

ников февральской революции 1917 г. Развитие российской политической куль-

туры и, в частности, особенности русского политического сознания пытался

проследить в своих работах П.И. Милюков . Примерно тот же исторический

опыт анализировал с психологической точки зрения известный больше как со-

циолог П.А. Сорокин.

В дальнейшем, значительный набор политико-психологических идей был

не только высказан, но и реализован на практике В.И. Лениным и его соратни-

ками в ходе революции 1917 г., а также предшествовавшего ей и, главное, по-

следовавшего после нее периода. Можно по разному относиться к идеологиче-

ским взглядам В.И. Ленина (в частности, выше мы уже приводили пример дос-

таточно убедительной критики социализма и его "апостолов" Г. Лебоном), од-

нако нельзя закрывать глаза на главное. В.И. Ленин и элита большевистской

партии сумели в сложнейших условиях показать себя исключительными поли-

тологами-практиками. В частности, сам В.И. Ленин, будучи политиком значи-

тельной силы, успевал еще и своевременно рефлексировать свои политические

действия. В этом, аналитическом плане, серьезное изучение практического по-

литико-психологического наследия В.И. Ленина еще впереди - после того, как

спадет идеологический ажиотаж вокруг его имени.

Однако уже к концу 20-х гг. прошлого века, через десяток лет после ок-

тябрьской (1917 г.) революции все российские исследования по политической

психологии практически были свернуты. Они практически прекратились и были

возрождены лишь в начале 80-х годов. Причины этого понятны: тоталитарный

режим не нуждался ни в знании, ни в учете человеческой психологии - ее за-

меняла единообразная идеология. Обратим внимание на ряд любопытных фак-

тов. Во-первых, все современники, описывая события 1917 г., используют тер-

мины "восстание" и "переворот". Термин "революция" встречается в единич-

ных, чисто пропагандистских случаях (публичные выступления самого В.И. Ле-

нина). Он появляется в сравнительно широком употреблении новой элиты толь-

ко с 1920 г. Во-вторых, официально до середины 20-х годов, отмечались две да-

ты: годовщина февральской демократической революции и октябрьского воо-

руженного восстания. Затем отмечать годовщины февральских событий пере-

стали, а слово "революция" в сочетании с прилагательным "социалистическая"

стало относиться исключительно к октябрьским событиям. Наконец, в-третьих,

в конце 20-х годов появился эпитет "Великая". Так и возникла "Великая ок-

тябрьская социалистическая революция" - уже не как реальное событие, а как

феномен массового политического сознания. Это всего лишь один пример впол-

не эффективного практического использования политической психологии пра-

вящими кругами России того времени.

Как уже говорилось в одной из предыдущих глав, следующий этап разви-

тия политической психологии в России начался только во второй половине 80-х

гг. Это было связано с ревизией монополии марксистских взглядов на социаль-

но-политическое развитие, а также с нараставшей потребностью общества уз-

нать побольше о самом себе. Так начала развиваться уже рассматривавшаяся

выше "психология политики".

На современном этапе, российская политическая психология постепенно

становится частью мировой политической психологии. Опыт психологического

осмысления последних лет российской истории, тех крупномасштабных соци-

ально-политических реформ, которые пережило и продолжает переживать рос-

сийское общество, представляют собой уникальный материал. Уже началось и,

видимо, будет продолжаться в дальнейшем его совместное освоение российски-

ми и западными исследователями - в частности, в рамках концепций модерни-

зации политической культуры, политического сознания и самосознания, а также

модели "политического человека" в целом.