14* Georgii «Alphabetum Tibetanum». Roma, 1762, p. 181.

272

Гате, а Малабарское побережье — это   земля   недавнего    происхождения. Другие сказания индийских племен совсем  иначе повествуют о происхождении суши. Вишну плыл по морю на листке  дерева,   а   первый  человек был цветком, который вырос из него. По  волнам  морским   плавало  яйцо, Брахма согрел его, и из оболочки   яйца   вышли   воздух   и   небо,   а   из  содержимого — живые существа:   животные  и  люди.  Но только читать эти сказания нужно, не нарушая присущего   им  тона   детской   сказки^15*.

Система Зороастра^16*, как   видно,   уже    философское    учение, и если бы оно даже не перемешалось с  легендами других систем, то его все равно  нельзя  было  бы   принять   за   изначальную   традицию;   однако следы изначального  можно  распознать  и  в  ней.  Опять  перед  нами  гора Альбордж — огромная  гора  в  центре  земли;   от  нее   во  все  стороны  расходятся горные хребгы. Вокруг этой горы вращается Солнце, с этой горы текут все реки,  все  моря  и  земли  тоже  разделены   ею.  Все  вещи,  какие есть   на   свете,   сначала    существовали    в    виде    прообразов,    зародышей, и если все мифологии  горной  Азии населяют  древний  мир чудовищами, то и здесь  есть  огромный  бык  Кайямортс,   из  тела   которого  вышли  все живые  существа  земли.   Наверху   расположен   рай,   как   на   той   горе,   где жили лахи;  здесь — обиталище блаженных душ  и  просветленных людей, здесь   исток   всех   рек,   вода   жизни.   Заметим,   что   свет,   разделяющий   и побеждающий тьму, оплодотворяющий  землю и  всем существам дающий блаженство,   послужил   физической   основой   всей   световой   системы   парсов, — идее  света они  дали  тысячу   применений — в   религиозном  культе, в морали и политике.

Мы спускаемся с  великих  гор  Азии  на  запад,   и  все  позднее  время возникновения сказаний о начале мира. Видно уже, насколько позже они появились,  видно и то,  что  чужие  традиции,   возникшие  в  горной  местности, применены были к расположенным  в  долинах  странам.   Они   все менее и менее  подходят к  местным  условиям,  но сама  система  приобретает все более законченный и совершенный вид, и только изредка в рассказе проскальзывают отрывки  древних легенд,  всякий  раз  в  новом национальном  облачении.  Меня  удивляет  поэтому,  каким  образом  ухитрялись  объявлять   Санхониатона¹¹   одновременно   и   обманшиком   и   первым пророком древности, — ведь уже   географическое   положение страны, в которой он  жил, раз и  навсегда отрезало ему  пути  к  древности,  к первоначальным временам мира. Что в начале всего был темный  воздух, черный мрачный хаос, что он лишен был очертаний и формы, что он целую вечность носился  в  пустых  пространствах,  но  что,   наконец,  ткущий  дух воспылал любовью  к  своим  собственным  началам,   и   из   соединения   их произошло все творения, весь мир, — это древняя мифология, представление, присущее самым разным народам,  так  что  финикийцу  нечего было и прибавить ко всем этим рассказам.  Почти  все  народы Азии,  включая египтян и греков, по-своему рассказывали предание о хаосе и о согретом