33* Добритцхофер. История абипонцев, т. I, с. 114.

34* Ви.Льямсон. Опыт объяснения причин изменившегося климата. — в «Берлинских собраниях», т. Vii34.

192

так; но уж, во всяком случае, никакого блага нет здесь для первых поколений — и для тех, кто несет сюда свою цивилизацию, и для тех, кто принимает новые нравы; ведь природа — это всегда живое целое, ей нужно кротко следовать, улучшать ее нужно не спеша, она не любит, чтобы ею овладевали силой. Ни из одного дикаря, которого привозили в Европу и бросали в суету европейских столиц, не вышло ровным счетом ничего,— его ставили на блестящую маковку башни, а его тянуло вниз, в ту долину, где он жил; на родину дикарь возвращался ни к чему не способным и испорченным, и прежний образ жизни был уже не пригоден для него. То же самое — предпринятая европейцами попытка насильственно перестраивать климат.

О сыновья Дедала, волчки, которыми играет Судьба на Земле, какие дары были в ваших руках! Вы могли принести счастье народам, поступая с ними человечно и бережно, — нет, по другому пути повела вас жажда выгоды, гордыня, упрямство! Все, кто приходил в чужие страны, чтобы жить одной жизнью с туземцами, были встречены ими с гостеприимством и любовью; в конце концов оказывалось, что образ жизни, который ведут туземцы, не столь уж странен, — но как мало было таких гостей в заморских землях. Редко европеец заслуживал похвалы: «Он умен, как мы!» Разве природа не мстит за любое злодеяние, совершенное по отношению к ней? Где все эти завоевательные походы, набеги былых времен, куда делись торговые поселения людей, если люди эти приходили в чужую землю, чтобы грабить и разорять? Они исчезли как дым, их поглотило кроткое дыхание климата, и туземцу нетрудно было опрокинуть дерево, лишенное корней в почве. А тихие побеги, во всем следующие законам природы, не только растут, но и сеют на новой земле благотворные семена культуры. Грядущее тысячелетие решит, какую пользу и какой вред принес в иные климаты Гений Европы, какую пользу и какой вред принесли Гению Европы другие климаты.

Книга восьмая

От органического строения и природных сил человека переходя к духу всего   человечества,   смея   изучать   изменчивые   особенности  живущих   на широких просторах  земного  шара  народов  по  чужим,  неполным  и даже ненадежным  источникам,   я   чувствую   себя  человеком,  который  плыл  по волнам морским,  а теперь должен  взмыть к облакам и летать по поднебесью. Метафизику легче. Он берет понятие души, точно определяет его и выводит из него все, что вообще можно  вывести,  где бы, в каких бы обстоятельствах ни обреталась эта самая душа. А для философии истории основой может быть не абстракция, но только сама история;  и философ, если  не  свяжет  бесчисленные  факты  и  не  приведет  их  к  общему  итогу, рискует получить ложные результаты. И, однако, я попробую идти таким путем и, не поднимаясь в воздух, лучше буду плавать вдоль берегов, держась  достоверных  фактов   или  таких,  достоверность  которых  всеми  признается,  и  от  этих  фактов  буду  отделять  свои  предположения,  а людям более счастливым,  чем  я,  предоставлю  возможность   лучше   упорядочить все факты и более удачно воспользоваться ими.